Апелляционное определение Судебной коллегии по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации от 05.06.2020 N 225-АПУ20-3

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 5 июня 2020 г. N 225-АПУ20-3

Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Замашнюка А.Н.,

судей Дербилова О.А., Сокерина С.Г.

при секретаре Жиленковой Т.С. с участием прокурора Мацкевича Ю.И., осужденных Албекова М.Б., Абдурахманова А.М., Разокова Ш.М., Вышегурова Б.У., Асоева Д.Д., Гиеева Ш.М., Азизова Х.Е. с использованием системы видеоконференц-связи, защитников - адвокатов Сироткина И.Б., Непомнящего В.Н., Романова С.В., Бижоева Х.М., Сабельниковой А.В., Сметанникова А.В., Турыгина О.Б., Антонова В.В., Смолиной Е.В., Горячева Б.В., переводчика М. рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Гущина Е.В., апелляционным жалобам осужденных Абдурахманова А.М., Разокова Ш.М., Вышегурова Б.У., Асоева Д.Д., Гиеева Ш.М., Азизова Х.Е., защитников - адвокатов Лапуновой Х.А., Богунова С.Н., Сметанникова А.В., Турыгина О.Б., Смолиной Е.В., Сироткина И.Б. на приговор Дальневосточного окружного военного суда от 30 сентября 2019 г., согласно которому

Албеков Магомедсалах Балавдиевич, < ... > несудимый,

Абдурахманов Айваз Магомедович, < ... > несудимый,

Асоев Джамшед Давлатович, < ... > несудимый,

Разоков Шарафджон Махмадович, < ... > несудимый,

Азизов Хусен Ермахмадович, < ... > несудимый,

Вышегуров Белан Уланович, < ... > несудимый,

Гиеев Шодруз Мирзошарифович, < ... > осужденный 12 апреля 2018 г. Дальневосточным окружным военным судом за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 205.5 УК РФ, к 6 годам лишения свободы в колонии строгого режима, неотбытый срок наказания составляет 4 года лишения свободы,

осуждены к лишению свободы за совершение преступлений, предусмотренных:

- ч. 1 ст. 205.4 УК РФ - Албеков на срок 16 лет с ограничением свободы на срок 1 год;

- ч. 2 ст. 205.4 УК РФ - Абдурахманов на срок 8 лет, Азизов и Вышегуров на срок 7 лет каждый, Разоков на срок 6 лет, Асоев на срок 5 лет;

- ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 6 июля 2016 г. N 375-ФЗ) - Албеков, Абдурахманов, Вышегуров, Гиеев и Азизов на срок 7 лет каждый, Разоков на срок 6 лет, Асоев на срок 5 лет; Вышегуров (по эпизоду склонения А.) на срок 6 лет.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний осуждены к лишению свободы:

Албеков - на срок 17 лет в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на срок 1 год с установлением указанных в приговоре запретов, ограничений и возложением обязанности;

Абдурахманов - на срок 10 лет в исправительной колонии общего режима;

Асоев - на срок 5 лет 6 месяцев в исправительной колонии общего режима;

Разоков - на срок 7 лет в исправительной колонии общего режима;

Азизов - на срок 8 лет в исправительной колонии общего режима;

Вышегуров - на срок 9 лет в исправительной колонии общего режима.

На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний, назначенных по настоящему приговору и по приговору Дальневосточного окружного военного суда от 12 апреля 2018 г., Гиеев осужден к 8 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Судом решены вопросы о сроке отбывания наказания, мере пресечения, вещественных доказательствах и процессуальных издержках.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Сокерина С.Г., выступления осужденных, их защитников - адвокатов в поддержку доводов апелляционных жалоб и возражавших против удовлетворения апелляционного представления, прокурора, не поддержавшего апелляционное представление и полагавшего необходимым апелляционные жалобы оставить без удовлетворения, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации

установила:

Албеков, Абдурахманов, Разоков, Вышегуров, Асоев, Гиеев, Азизов, признаны виновными и осуждены за совершение следующих преступлений.

В период с января по февраль 2017 года Албеков создал устойчивую группу лиц, заранее объединившихся в целях подготовки и совершения преступлений, предусмотренных ст. ст. 205.1 и 205.2 УК РФ, то есть террористическое сообщество, в котором приняли участие Абдурахманов, Асоев, Вышегуров, Азизов, Разоков и иное лицо, материалы уголовного дела в отношении которого выделены в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве.

Совершение данных преступлений названными лицами было пресечено в связи с их задержанием правоохранительными органами 14 марта 2018 г.

Кроме того, с марта по конец октября 2017 года Албеков и Абдурахманов склоняли Разокова и М. к участию в деятельности международной террористической организации "Исламское государство" (далее - "ИГ"), признанной таковой в соответствии с законодательством Российской Федерации.

С марта 2017 года по март 2018 года Вышегуров склонял А. к участию на территории Сирийской Арабской Республики (далее - Сирия) в деятельности "ИГ".

1 сентября 2017 г. Гиеев, Асоев, Вышегуров, Разоков и Азизов осуществили сбор денежных средств в размере 7000 рублей в целях оказания финансовой помощи участникам "ИГ", которые Гиеев 3 сентября 2017 г. перевел членам указанной террористической организации, находящимся на территории Афганистана.

Указанные преступления совершены в г. Красноярске при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Гущин Е.В. просит приговор Дальневосточного окружного военного суда от 30 сентября 2019 г. изменить в связи с неправильным применением уголовного закона в части решения вопроса об обстоятельствах, отягчающих наказание.

В обоснование своей позиции автор апелляционного представления указывает, что суд при назначении наказания Вышегурову неправомерно не признал обстоятельством, отягчающим наказание, совершение им в отношении А. преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, в составе преступного сообщества.

Также суд необоснованно пришел к выводу о том, что обстоятельством, отягчающим наказание Албекова, Абдурахманова, Асоева, Разокова, Азизова и Вышегурова за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, является совершение преступления в составе организованной группы, а не в составе преступного сообщества, на чем настаивала сторона обвинения.

В апелляционном представлении отмечается, что согласно п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 июня 2010 г. N 12 "О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участия в нем (ней)" судам надлежит учитывать, что исходя из положений ч. 4 ст. 35 УК РФ преступное сообщество (преступная организация) отличается от иных видов преступных групп, в том числе от организованной группы, более сложной внутренней структурой, наличием цели совместного совершения тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды, а также возможностью объединения двух или более организованных групп с той же целью.

Таким образом, по смыслу закона, террористическое сообщество от иных сообществ отличает лишь цель его создания и деятельности, направленной на совершение определенного вида преступлений террористической направленности.

Следовательно, преступное сообщество, в том числе террористическое, имеет отличие от организованной группы.

Поскольку Албеков признан виновным в создании террористического сообщества, а Абдурахманов, Асоев, Разоков, Азизов, Вышегуров - в участии в нем, органы предварительного следствия верно установили обстоятельства, отягчающие наказание названных осужденных за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, - совершение преступлений в составе преступного сообщества.

Оснований для исключения судом обстоятельства, отягчающего наказание Вышегурову за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, в отношении А., а именно - совершение данного преступления в составе преступного сообщества, не имелось, поскольку из обвинения, предъявленного Вышегурову в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 205.4 УК РФ, следует, что его с иными участниками террористического сообщества связывали общие намерения участвовать в оправдании терроризма, призывах к осуществлению террористической деятельности и содействии ей посредством финансирования, приискания, склонения и вовлечения иных лиц из числа граждан, исповедующих ислам, к участию в деятельности "ИГ" на территории Сирии и Афганистана.

Поэтому деятельность каждого из участников террористического сообщества с указанными намерениями охватывалась планами названного сообщества.

Таким образом, Вышегуров совершал действия, связанные с вовлечением А. в террористическую деятельность, не в собственных интересах, а в целях реализации задач, намеченных террористическим сообществом в целом.

На это указывает и тот факт, что о вовлечении А. в террористическую деятельность Вышегуров сообщал иным участникам сообщества, что подтверждено в ходе судебного разбирательства.

В итоге автор апелляционного представления просит:

- исключить из приговора Дальневосточного окружного военного суда от 30 сентября 2019 г. обстоятельство, отягчающее наказание Албекова, Абдурахманова, Асоева, Разокова, Азизова и Вышегурова за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 205.1 УК РФ - совершение преступлений в составе организованной группы;

- признать обстоятельством, отягчающим их наказание за совершение указанных преступлений, совершение их в составе преступного сообщества и усилить наказание;

- признать обстоятельством, отягчающим наказание Вышегурову за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 УК РФ в отношении А., совершение преступления в составе преступного сообщества и усилить наказание.

В апелляционных жалобах и дополнениях к ним осужденные и адвокаты, за исключением Асоева и его защитника - адвоката Турыгина О.Б., указывая на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела, а также на допущенные по делу существенные нарушения уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона, просят приговор отменить, а их подзащитных оправдать.

В обоснование данной позиции адвокат Сироткин И.Б. в апелляционной жалобе в защиту осужденного Албекова утверждает, что судом было необоснованно отказано в удовлетворении его ходатайства о возвращении дела прокурору в связи с тем, что обвинительное заключение составлено с нарушением требований уголовно-процессуального закона.

В нарушение требований ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении при изложении обвинения Албекова в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.4 УК РФ, не указаны фактические обстоятельства совершения преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, участниками созданного им террористического сообщества.

Следовательно, не описана объективная сторона инкриминируемого ему преступления.

С. указанный среди названных участников террористического сообщества, не осужден по данному делу.

Таким образом, формулировка обвинения нарушает право Албекова на защиту, поскольку нарушено его право знать, в чем он обвиняется, и защищаться от обвинения.

Таким же образом была изложена суть обвинения в постановлении о привлечении Албекова в качестве обвиняемого. Следовательно, на момент предъявления обвинения и проведения следственных действий Албекову не было известно, какое обвинение было предъявлено другим обвиняемым, так как он до завершения расследования не был ознакомлен с постановлениями о привлечении их в качестве обвиняемых, ввиду чего его право на защиту было нарушено.

Суд, отказывая в удовлетворении ходатайства стороны защиты о возвращении уголовного дела прокурору, необоснованно не принял во внимание приведенные выше обстоятельства.

Кроме того, в обвинительном заключении указано, что Албеков создал террористическое сообщество, в том числе с целью совершения иных преступлений в целях поддержки терроризма. При вынесении приговора суд исключил данную формулировку из обвинения в связи с тем, что она не нашла своего подтверждения. Однако суд не принял во внимание тот факт, что обвинение в указанном изложении нарушало право Албекова на защиту как на досудебной стадии производства по делу, так и в ходе судебного разбирательства, поскольку он был вынужден защищаться от обвинения в совершении иных преступлений, которое было признано судом необоснованным.

Адвокат Сироткин И.Б. также утверждает, что приговор основан на недопустимых доказательствах, которыми являются приведенные в нем справки-меморандумы расшифровки записей оперативно-технических мероприятий. В соответствии со ст. 89 УПК РФ в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам. Таким образом, справки-меморандумы могли быть признаны допустимыми доказательствами лишь в случае их осмотра в процессе предварительного следствия и приобщения к материалам дела в качестве доказательств с составление соответствующих процессуальных документов.

Однако стороной обвинения не были представлены суду протоколы осмотра данных документов и постановления о приобщении их в качестве доказательств. При отсутствии упомянутых процессуальных документов справки-меморандумы являются недопустимыми доказательствами.

Оценивая содержание справок-меморандумов, суд пришел к выводу о том, что лицами, чьи разговоры были записаны, обсуждались вопросы о вовлечении в группу других лиц, враждебного поведения к неверующим, ведения вооруженной борьбы на стороне "ИГ" на территории других стран. При этом в приговоре не указано, какие конкретно слова, фразы позволили сделать данный вывод, кому эти фразы принадлежат и когда были произнесены. Сторона защиты утверждает, что Албеков подобных фраз не произносил, все разговоры на религиозные темы были основаны на официальном толковании Корана.

Также является недопустимым доказательством заключение комплексной религиоведческой психолого-лингвистической экспертизы. Один из экспертов - Д. проводившая религиоведческое исследование, не имеет специального образования. Эксперт Д. предоставила следователю документы о том, что она является кандидатом исторических наук и прослушала курсы введения в основы ислама, продолжительностью 6 часов в учебном заведении, не имеющем государственной аккредитации. Эти документы были предоставлены уже после проведения экспертизы, когда стороной защиты был поставлен вопрос об образовании эксперта. На момент назначения экспертизы у следствия были документы, подтверждающие лишь образование и уровень квалификации этого эксперта в сфере исторической науки. В ходе допроса в судебном заседании эксперт пояснила, что религиоведение - это отдельная дисциплина, но она входит в круг ее научных интересов, предоставила суду список научных публикаций. Сторона защиты была лишена возможности проверить научность названных публикаций. Таким образом, наличие специальных познаний у эксперта Д. в области религиоведения надлежащим образом не подтверждено.

В заключении экспертов содержатся ответы правового характера. В частности, эксперты используют правовые понятия экстремистских материалов, публичных призывов, социальной группы, определяют юридический аспект религиозного объединения, ссылаются на судебную практику.

В нарушение ст. 204 УПК РФ в заключении не указано место проведения экспертизы. Из показаний экспертов в судебном заседании следует, что экспертиза проводилась, в том числе, и по месту жительства экспертов. В заключении сведения об этом отсутствуют.

Из постановлений о назначении экспертизы следует, что экспертам представлены компьютерные диски под различными номерами, протоколы осмотра которых исследовались в судебном заседании. Однако эти диски не опечатывались. Тем самым были нарушены требования пп. "а" п. 5 ч. 2 ст. 82 УПК РФ, в соответствии с которым электронные носители информации хранятся в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность ознакомления посторонних лиц с содержащейся на них информацией и обеспечивающих их сохранность и сохранность указанной информации. Осмотры дисков, как следует из протоколов, проводились летом 2018 года. Экспертиза была назначена в феврале 2019 года. Неизвестно, как хранились эти диски до назначения экспертизы. Диски передавались экспертам без упаковки. При таких условиях возникают сомнения в идентичности дисков, по которым проводилось исследование, тем, которые хранятся в деле. В материалах дела отсутствует документ, подтверждающий возврат материалов и дисков экспертами следователю. Ввиду указанных нарушений заключение экспертов подлежит признанию недопустимым доказательством.

Сторона обвинения ограничилась оглашением справок-меморандумов и протоколов осмотра дисков. Сами диски судом не исследовались. При наличии оснований для признания справок-меморандумов недопустимыми доказательствами протоколы осмотра тоже являются неотносимыми доказательствами.

Показания свидетелей, данные без оглашения подлинных данных о личности в условиях, исключающих визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства, противоречит практике Европейского Суда по правам человека, в соответствии с которой использование показаний анонимных свидетелей для обоснования обвинительного приговора ни при каких обстоятельствах несовместимо с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, а одно только мнение об угрозе свидетелю не является достаточным основанием для засекречивания его личности. Необходимо выяснять, какие конкретно угрозы поступали в отношении каждого свидетеля, оценивать возможность осуществления этих угроз. Кроме того, необходимо дать оценку тому обстоятельству, что иные свидетели обвинения давали свои показания суду в обычных условиях судебного разбирательства.

По настоящему делу оценка этим обстоятельствам не давалась. В материалах уголовного дела отсутствуют данные о конкретных угрозах в адрес свидетелей, данных о том, что засекреченные свидетели являются сотрудниками правоохранительных органов, суду не представлено. Для участников процесса осталось неясным, по каким критериям следствие выбирало свидетелей для засекречивания данных. Тот факт, что во время судебного заседания суд имел возможность по видеосвязи наблюдать за свидетелем, не может считаться достаточным основанием для лишения стороны защиты возможности задавать вопросы свидетелям в своем присутствии.

Таким образом, допрос свидетелей по настоящему уголовному делу в отсутствие видимости участниками процесса нарушает право Албекова на справедливое судебное разбирательство.

Суд дал неверную оценку показаниям осужденных и свидетелей, допрошенных в ходе судебного разбирательства.

Все осужденные по делу не подтвердили руководящую роль Албекова в создании группы мусульман, в которую они входили.

Показания свидетелей в части, относящейся к обвинению Албекова в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.4 УК РФ, носят общий, неконкретный характер, противоречат материалам оперативно-розыскной деятельности.

Свидетель А. (оперативный сотрудник ФСБ), пояснял, что оперативно-розыскные мероприятия проводились 9-10 месяцев, в течение которых не было зафиксировано действий Албекова, свидетельствующих о совершении им преступлений террористического характера.

Свидетель Г. в суде зачитывал ранее заученный текст.

Свидетель Н. не подтвердил в суде свою осведомленность об организации Албековым террористического сообщества.

Суд не учел, что в исследованных приговорах в отношении Г. и Н., постановленных в особом порядке, упоминаются Албеков и иные осужденные по настоящему делу, что свидетельствует о незаконности выделения дел в отношении них в отдельное производство и недопустимости их показаний в данном уголовном деле.

Судом дана неверная оценка показаниям С. который не подтвердил в суде свои показания на предварительном следствии, приведенные в приговоре в подтверждение виновности Албекова в совершении инкриминированных ему преступлений.

Осужденные Разоков и Гиеев также не подтвердили свои показания на предварительном следствии и пояснили о применении к ним недозволенных методов следствия, нарушении их права на защиту. Данное обстоятельство оставлено судом без должной оценки.

После заявлений Разокова и Гиеева об отсутствии защитников при проведении ряда следственных действий суд стал выяснять у адвоката, защищающего интересы Разокова, соответствует это действительности или нет, а затем допросил адвоката, подписавшего протокол допроса Гиеева на предварительном следствии. Указанные действия суда нарушают права осужденных на защиту, поскольку суд противопоставил интересы Разокова и Гиеева и их защитников, что недопустимо в силу положений ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, запрещающей адвокату занимать позицию, противоречащую позиции доверителя.

Обвинение Албекова в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, сформулировано таким образом, что неясно, в склонении какого числа лиц к участию в террористической организации обвиняется Албеков.

Вывод суда о виновности Албекова в совершении данного преступления не основан на материалах дела. Суд оставил без оценки доводы защиты. Обвинение основано главным образом на показаниях Разокова, которые он давал на предварительном следствии. В суде он данные показания не подтвердил и пояснил, что они не соответствуют действительности. Разоков пояснил, каким образом появились данные показания. Кроме того, показания Разокова на предварительном следствии противоречат другим материалам дела.

Осужденный Асоев дал показания в суде о том, что Разоков в 2017 году близко общался с лицами по имени К. и Б., которые придерживались радикального ислама. Из данных показаний Асоева следует, что Разоков самостоятельно принял решение о выезде в Афганистан. При наличии таких обстоятельств вывод суда о том, что именно Албеков склонял Разокова к вступлению в "ИГ", не соответствует действительности.

Свидетели А. и М. в суде не подтвердили, что Албеков склонял их к совершению преступлений террористического характера. Из их показаний на предварительном следствии следует, что индивидуально по поводу переезда в Сирию для вступления в "ИГ" Албеков с ними не разговаривал, они слышали в кафе толкование Албековым изречений из Корана. Другие лица при этом также присутствовали.

О том, что свидетель М. посещал собрания группы мусульман, в которую входили осужденные, никто из них не подтвердил. Очных ставок с М. не проводилось. При таких данных его показания вызывают сомнения в достоверности.

Все разговоры Албекова, имеющиеся в материалах дела, основаны на официальном толковании норм ислама. В ходе оперативно-розыскных мероприятий зафиксированы высказывания Албекова, в которых он противопоставляет себя сторонникам радикальных религиозных взглядов, осуждает войну в Сирии, выступает за примирение сторон, определяет "джихад" как борьбу мусульманина со своими собственными негативными качествами. Данные фразы, которые характеризуют мировоззрение Албекова, не были предметом экспертной оценки и не приняты во внимание судом.

Судом оставлены без внимания показания свидетелей С., Д., М. А., положительно охарактеризовавших Албекова.

Албеков имеет девять социально адаптированных детей, что подтверждается соответствующими характеристиками из школ. Наличие многодетной семьи подтверждает показания Албекова о том, что кафе содержалось им с целью обеспечить свою семью доходом, а не для организации собраний террористического сообщества.

Адвокат Лапунова Х.А. в апелляционной жалобе в защиту осужденного Абдурахманова указывает, что по делу не установлено намерение ее подзащитного и других осужденных участвовать в террористической деятельности, вследствие чего его осуждение за совершение инкриминированных ему преступлений является необоснованным.

Из исследованных в суде видеозаписей усматривается, что на них зафиксированы молитвы, застолье, разговоры о жизни, о религии, не содержащие какого-либо одобрения или иной положительной оценки международных террористических организаций. Признаков организованного собрания не усматривается.

Устойчивость группы, в которую входили осужденные, не установлена, так как во встречах каждый раз принимали участие разные лица. Все встречи осужденных и иных лиц происходили спонтанно, по случаю совместной трапезы в период мусульманского поста, после намазов и по иным поводам.

Обеды в кафе оплачивали сами присутствующие, либо кто-то угощал в квартирах по случаю различных религиозных праздников и иных событий.

Признаков конспирации также не установлено, люди собирались открыто в кафе, в столовой при мечети и на квартирах для общения и совместной трапезы.

Свидетели А. и Г. показали в суде, что никто не обязывал посещать встречи единоверцев в кафе или на квартирах. Свидетель Р. показал, что ему никто не предлагал переехать в другое государство, он сам перестал посещать кафе. Это же подтвердили свидетели Х., Г., М. Свидетель Г. также пояснил, что, когда он посещал кафе "Ихсан", он не видел там Абдурахманова.

Абдурахманов виновным себя в совершении преступлений не признал и последовательно утверждал, что никогда не одобрял деятельность террористических сообществ, не состоял в таковом и никого не склонял к участию в террористической деятельности, придерживается традиционного течения в исламе.

Книгу "Крепость мусульманина" Абдурахманов Е. не передавал. К тому же сама по себе передача указанной книги не образует состава преступления.

По поводу изъятой у него дома книги "Крепость мусульманина" Абдурахманов пояснил, что у него ее не было до обыска, жена Абдурахманова не читала религиозную литературу и не знала, какие у него имеются книги.

Показания Абдурахманова подтверждаются показаниями других осужденных о том, что в террористическом сообществе они не участвовали, не поддерживали радикальных идей и от Абдурахманова не слышали призывов к террористической деятельности, собирались лишь для совместной трапезы в кафе, в столовой мечети, на квартирах, вели разговоры на религиозные и бытовые темы.

Гиеев сообщил, что не был знаком ранее с Абдурахмановым и познакомился с ним только в суде.

Осужденный Разоков утверждал, что Абдурахманов его не призывал к совершению террористических преступлений, а его показания об обратном на предварительном следствии даны им в результате применения недозволенных методов. В Афганистан он давно собирался уехать учиться, там у него проживают родственники. Сам он ранее проживал в Афганистане, когда семья спасалась от войны в Таджикистане. Русским языком он владеет плохо, читать не умеет. Считает, что переводчик А. делал неточные переводы.

Свидетель И. в судебном заседании подтвердил, что Абдурахманов и другие осужденные придерживаются шафиитского мазхаба, который отличается от ханафитского лишь атрибутами совершения намаза.

Свидетель М., работающий в Красноярской мечети, пояснил, что нельзя по намазу определить, что человек придерживается радикальных религиозных взглядов. Также он сообщил, что от Абдурахманова радикальных высказываний не слышал. Конфликтов с муфтием в его присутствии не было.

Как пояснил в суде Абдурахманов, использованные в разговорах арабские слова были неправильно интерпретированы в ходе производства по делу.

В суде приобщены выдержки из толкования Корана, на которые Албеков ссылался в ходе разговоров. Указанные выдержки взяты из официального толкования Корана, а в справках-меморандумах они изложены иначе.

В приговоре не дана оценка показаниям свидетеля С. в судебном заседании, согласно которым он опроверг свои показания на предварительном следствии. По утверждению С., его показания, приведенные в приговоре, не соответствуют действительности, его ввел в заблуждение адвокат, объяснивший, что отвергать обвинение нет смысла. Адвокат говорил, что будет лучше дать показания и заключить досудебное соглашение. С. не смог объяснить, почему подписал признательные показания. Он считает себя невиновным, не хочет клеветать на других и не хочет обманывать.

Показания свидетелей Н. и Г., осужденных по уголовным делам, выделенным в отдельное производство, ввиду их зависимости от органов, проводивших предварительное следствие, вызывают сомнения в достоверности. В судебном заседании к материалам дела приобщены копии приговоров в отношении указанных лиц, осужденных за несообщение о преступлении. Таким образом, до признания виновными Абдурахманова и других в совершении преступлений Г. и Н. уже осуждены за недонесение об этих преступлениях.

Н. подтвердил в суде, что разговора с Абдурахмановым о радикальном исламе, об "ИГ" не было. На занятиях по изучению арабского языка Абдурахманов не присутствовал. Показания на следствии ему зачитывал адвокат, сам он их не читал.

Свидетели М., Н. Ш., Ю. чьи личные данные сохранены в тайне, дали показания без сообщения места, времени и конкретных действий Абдурахманова и других осужденных. Проверить их показания невозможно.

Кроме того, из показаний осужденных следует, что Абдурахманов не мог учить М. Корану, так как сам Абдурахманов не умеет читать по-арабски.

Допрошенные в суде свидетели М. М. осужденному Абдурахманову не известны, с их показаниями он не согласен. Другие осужденные также заявили, что не знакомы с указанными свидетелями. При таких обстоятельствах имеются основания для утверждения об оговоре Абдурахманова данными свидетелями.

Свидетель А. оговаривает Абдурахманова ввиду конфликта между ними в связи с продажей автомобиля, а также из-за того, что, по имеющимся у Абдурахманова сведениям, к данному свидетелю были применены недозволенные методы воздействия.

Показания сотрудника ФСБ А. вызывают сомнение в достоверности и допустимости, так как он не приводит каких-либо данных или событий, очевидцем которых он был лично, и которые можно было проверить.

Судом дана неверная оценка показаниям осужденного Асоева, который оговаривает себя и других осужденных.

В судебном заседании Асоев показал, что при задержании сотрудниками ФСБ к нему применялись незаконные методы. По этому поводу он и его адвокат обращались с жалобами, однако получали лишь формальные ответы об отсутствии нарушений, никаких проверок по его жалобам не проводилось, никто с ним не беседовал. Выслушав показания свидетеля со скрытыми личными данными М., осужденный Асоев показал, что не согласен с показаниями свидетеля о том, что Асоев, Албеков, Абдурахманов хотели создать террористическое сообщество.

Показания свидетеля А. о том, что Абдурахманов посещал занятия по изучению арабского языка, опровергаются показаниями осужденных и свидетеля Н.

Кроме того, само по себе желание изучать арабский язык не подтверждает участие в террористическом сообществе.

Судом неверно оценены показания свидетеля К., работавшей в мечети, которая не обладала сведениями о совершении Абдурахмановым и другими осужденными противоправных действий.

В целом все показания, приведенные в приговоре, являются недопустимыми доказательствами, поскольку содержат термины, которыми допрошенные лица в повседневной жизни не пользуются, что противоречит ст. ст. 166, 167, 190 УПК РФ, согласно которым показания допрашиваемого лица записываются от первого лица и по возможности дословно.

Адвокат Лапунова Х.А. также утверждает о недопустимости заключения комплексной религиоведческо-психолого-лингвистической судебной экспертизы по тем же основаниям, которые приведены в жалобе адвоката Сироткина И.Б. в защиту осужденного Албекова.

Кроме того, адвокат Лапунова Х.А., ссылаясь на положительные данные о личности осужденного Абдурахманова, имеющиеся в материалах дела, утверждает, что они сами по себе подтверждают невозможность его участия в террористическом сообществе. Одно лишь присутствие Абдурахманова на встречах единоверцев в кафе, в мечети и на квартирах во время совместных трапез не может служить основанием для привлечения его к уголовной ответственности.

Осужденный Асоев и его защитник адвокат Турыгин О.Б. в апелляционных жалобах и дополнении к ним указывают на то, что суд не в полной мере учел при назначении наказания положительные данные о личности осужденного, смягчающие наказание обстоятельства и иные данные, которые подлежат учету при назначении наказания.

Асоев ранее не судим, характеризуется исключительно положительно, вину свою признал полностью, в содеянном раскаялся, изобличил других лиц, участвовавших в совершении преступления. В качестве смягчающего наказание обстоятельства суд в соответствии с п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ признал его явку с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления. Также суд учел, что на иждивении Асоева имеются двое малолетних детей и супруга находится на позднем сроке беременности. Его нахождение в условиях лишения свободы крайне отрицательно отражается на условиях жизни его семьи.

Асоев принял меры, направленные на заглаживание вреда, причиненного общественным интересами, принес свои извинения населению г. Красноярска в средствах массовой информации и в ходе судебного заседания.

Кроме того, осужденный Асоев полагает, что суд необоснованно принял решение о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу до вступления приговора в законную силу.

В ходе судебного разбирательства в суде апелляционной инстанции Асоев также заявил о наличии имеющихся, по его мнению, оснований для возвращения уголовного дела прокурору.

Адвокат Богунов С.Н. в апелляционной жалобе в защиту осужденного Разокова указывает, что его подзащитный в суде отказался от своих показаний на предварительном следствии о признании виновности в совершении инкриминированных преступлений и пояснил, что не в полной мере понимал перевод, в связи с чем оговорил себя и признал виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 205.4 и ч. 1 ст. 205.1 УК РФ. Фактически он участия в террористическом сообществе не принимал, терроризм не финансировал. Он встречался с единоверцами с целью повысить свой уровень религиозных знаний.

Из представленной обвинением видеозаписи видно, что Разоков сидит за столом в столовой и участия в разговоре не принимает. Мысли о возможности посещения Афганистана он высказывал лишь с целью получения новых религиозных знаний. Высказываний террористической направленности Разоков на собраниях не допускал.

По утверждению Разокова, свидетели Н. и осужденный Асоев его оговаривают.

Доказательств финансирования терроризма Разоковым в приговоре не приведено. Осужденный Гиеев дал пояснения, что сбор и перечисление денежных средств производились с иными целями.

Адвокат Богунов С.Н. также утверждает о недопустимости заключения комплексной религиоведческой, психолого-лингвистической экспертизы по тем же основаниям, которые приведены в жалобах адвокатов Сироткина И.Б. и Лапуновой Х.У.

Осужденный Азизов и его защитник адвокат Смолина Е.В. в апелляционных жалобах указывают, что приведенные в приговоре доказательства не подтверждают виновность Азизова в совершении инкриминированных ему преступлений.

Азизов полагает, что суд неправомерно отверг показания осужденного Разокова в суде о том, что он не подписывал оглашенный в ходе судебного разбирательства протокол его допроса на предварительном следствии. Таким образом, приведенные в приговоре показания Разокова являются недопустимым доказательством.

Со свидетелем М. Азизов не знаком.

Показания свидетеля Г. являются недостоверными ввиду их противоречивости.

Осужденный Асоев оговорил Азизова, рассчитывая на назначение минимального наказания.

Осужденный Гиеев дал в суде показания, опровергающие обвинение осужденных по данному делу в финансировании терроризма.

1 сентября 2017 г. в кафе в момент сбора денег, которые впоследствии якобы были направлены на финансирование терроризма, Азизов не был. Приведенные в приговоре данные о нахождении его мобильного телефона не соответствуют действительности ввиду указания данных о нахождении в течение непродолжительного времени в разных местах, находящихся на значительном удалении друг от друга.

Обвинение Азизову не было переведено на узбекский язык. При подписании протокола об ознакомлении с материалами дела в порядке, установленном ст. 217 УПК РФ, переводчик узбекского языка отсутствовал.

Адвокат Смолина Е.В. в своей апелляционной жалобе в защиту Азизова указывает, что группа мусульман, с которыми общался ее подзащитный, ошибочно признана судом террористическим сообществом. Осужденные не знали фамилий друг друга, общались периодически, их роли в приговоре не указаны, вывод о мерах конспирации не подтверждается доказательствами, приведенными в приговоре.

Показания свидетелей со скрытыми личными данными являются недопустимыми доказательствами, так как в материалах дела не содержится сведений об основаниях, по которым данные об этих свидетелях были сохранены в тайне.

Правдивость показаний указанных свидетелей вызывает сомнения также ввиду использования ими специфических терминов, которые в повседневной жизни не применяются в разговорной речи. Это свидетельствует о предварительной подготовке к даче показаний.

Суд неправомерно отверг показания Алиева о несоответствии действительности его показаний на предварительном следствии о высказывании Азизовым суждения о необходимости выезда в Сирию для вступления в "ИГ".

Положенные в основу приговора показания Н., С. Г., Асоева на предварительном следствии о совершении Азизовым террористических преступлений неправильно оценены судом, поскольку в суде указанные лица от них отказались. В период предварительного следствия названные показания были даны ими ввиду желания смягчить наказание.

Осужденный Азизов и адвокат Смолина Е.В. также оспаривают допустимость в качестве доказательства заключения комплексной религиоведческой, психолого-лингвистической судебной экспертизы по тем же основаниям, которые приведены в названных выше апелляционных жалобах адвокатов Сироткина И.Б. и Лапуновой Х.А.

Адвокат Сметанников А.В. в апелляционной жалобе и дополнении к ней в защиту осужденного Вышегурова указывает, что право последнего на защиту грубо нарушено, так как ему не было зачитано прокурором обвинительное заключение при его вручении. Акт об отказе Вышегурова от получения обвинительного заключения является незаконным, поскольку последний не отказывался от получения обвинительного заключения, а заявлял о невозможности ознакомления с ним ввиду неграмотности.

Вышегуров не имеет образования, не умеет читать и писать на русском языке, разговаривает на русском языке плохо, также плохо понимает устную речь на русском языке.

Органы предварительного следствия и прокурор не обеспечили перевод обвинительного заключения на ингушский язык и не оказали помощь в виде предоставления переводчика для ознакомления Вышегурова с обвинительным заключением.

В дополнении к апелляционной жалобе адвокат Сметанников А.В. указывает, что по делу не установлены признаки террористического сообщества, в котором якобы участвовал Вышегуров. В обвинении, предъявленном последнему по ч. 2 ст. 205.4 УК РФ, не отражена объективная сторона данного преступления, не указаны действия Вышегурова, характерные для участия в террористическом сообществе.

В описательно-мотивировочной части приговора изложено описание преступного деяния, которое не соответствует объективной стороне преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 205.4 УК РФ.

Исследованные в суде справки-меморандумы не подтверждают участие Вышегурова в террористическом сообществе, поскольку он не находился в местах, где проводились оперативно-розыскные мероприятия, в ходе которых не зафиксировано высказываний Вышегурова и иных осужденных в поддержку террористической деятельности.

Суд необоснованно признал достоверными показания осужденного Разокова на предварительном следствии, от которых он отказался в суде. При этом Разоков пояснил, что в протоколах допроса в качестве подозреваемого и обвиняемого, а также в протоколе очной ставки, находящихся в уголовном деле, подписи и записи от его имени выполнены не им, а другим лицом. После задержания сотрудниками ФСБ его увезли за город, где сняли с него обувь и заставили стоять голыми ногами на снегу. После этого его поместили в тюремную больницу, где он пролежал около месяца в связи с обморожением ног, что подтверждается выпиской из истории болезни, имеющейся в деле.

Согласно заключению эксперта-криминалиста ответить на вопрос, кем выполнены подписи от имени Разокова в протоколах допроса в качестве подозреваемого и обвиняемого, а также в протоколе очной ставки, находящихся в уголовном деле, не представилось возможным.

Учитывая это обстоятельство, несмотря на принадлежность некоторых рукописных записей Разокову, нельзя признать вышеуказанные протоколы следственных действий допустимыми доказательствами.

Показания свидетелей К., Ш. К. об обстоятельствах допроса Разокова и подписи протоколов его допроса являются недопустимыми доказательствами ввиду заинтересованности данных лиц в опровержении версии осужденного Разокова о фальсификации названных протоколов следственных действий.

Показания свидетеля Г., данные на предварительном следствии и в судебном заседании, являются недостоверными, поскольку он не смог ответить на вопросы стороны защиты.

Показания свидетелей со крытыми личными данными Ш. Ю., Н., М., полученные в судебном заседании по правилам, установленным ч. 5 ст. 278 УПК РФ, являются недопустимыми и недостоверными доказательствами, так как никаких фактических сведений, свидетельствующих об угрозе безопасности этих лиц, в материалах дела не имеется. Кроме того, как следует из показаний осужденных, данных в судебном заседании, двое свидетелей из названных были опознаны ими как Ш. и Д., которые периодически приставали с провокационными вопросами и носили с собой звукозаписывающую аппаратуру. Все их провокационные действия и разговоры пресекались.

Показания А. полученные на предварительном следствии в отношении Вышегурова, также являются недостоверными в связи с тем, что совпадают дословно с показаниями свидетеля со скрытыми личными данными Ш. на предварительном следствии. Такие совпадения, по мнению адвоката Сметанникова А.В., свидетельствуют о том, что Ш. и А. не давали названных показаний.

Показания осужденного Асоева в отношении Вышегурова и других являются недостоверными, поскольку после задержания к нему применялись недозволенные методы, в результате чего он решил оговорить себя и других осужденных.

Кроме того, после дачи Асоевым признательных показаний ему было смягчено обвинение и изменена мера пресечения с заключения под стражу на домашний арест, что также свидетельствует о возможном оговоре с его стороны в отношении себя и остальных осужденных.

Показания свидетеля А., данные на предварительном следствии и в судебном заседании, которые суд положил в основу обвинения Вышегурова по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, являются недостоверными.

В судебном заседании А. ничего не пояснила по существу обвинения по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, а только рассказывала, как она общалась с Вышегуровым. После оглашения показаний < ... > данных на предварительном следствии, последняя лишь подтвердила эти показания.

По ходатайству защиты суд приобщил к материалам дела и исследовал в судебном заседании письма А., адресованные Вышегурову в СИЗО < ... > г. Красноярска, из содержания которых видно, что склонения А. со стороны Вышегурова к участию в деятельности "ИГ" не было.

Оценивая показания А., данные на предварительном следствии, в совокупности с содержанием ее писем Вышегурову, адвокат Сметанников А.В. делает вывод о том, что эти показания появились под воздействием внешних факторов и признавать их достоверными недопустимо. Доказательств, подтверждающих показания А. данные на предварительном следствии, в деле не имеется.

Суд необоснованно и незаконно отказал стороне защиты в ходатайстве о приобщении к материалам дела компакт-диска с записью разговора А. в квартире брата Вышегурова Д., где она рассказывает об обстоятельствах дела, что свидетельствует о недостоверности ее показаний, данных на предварительном следствии.

В обоснование виновности Вышегурова суд указывает на то, что по месту его проживания была изъята брошюра "Сорок хадисов имама ан-Навави", которая включена в список экстремистских материалов.

Данный вывод суда является несостоятельным, поскольку указанная брошюра была изъята не по месту жительства Вышегурова, а в квартире Б., который интересуется исламом.

Кроме того, в обвинении Вышегурова ничего не сказано об этой брошюре, поэтому упоминание о ней в приговоре свидетельствует о предвзятом отношении к Вышегурову.

Адвокат Сметанников А.В. также оспаривает допустимость заключения комплексной религиоведческой психолого-лингвистической судебной экспертизы по тем же основаниям, которые приведены в апелляционных жалобах адвокатов Сироткина И.Б. и Лапуновой Х.А.

Вывод суда о виновности Вышегурова в финансировании терроризма является необоснованным.

Ссылка в приговоре на показания Гиеева, полученные на предварительном следствии, неправомерна, поскольку в судебном заседании Гиеев заявил о фальсификации следователем, защитником и переводчиком протоколов его допросов в качестве подозреваемого и обвиняемого.

Суд в опровержение доводов Гиеева ссылается на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 19 августа 2019 г., вынесенное следователем военного следственного отдела Следственного комитета России по Абаканскому гарнизону по результатам доследственной проверки в соответствии со ст. ст. 144 - 145 УПК РФ. Данный вывод суда является необоснованным, поскольку постановление об отказе в возбуждении уголовного дела не имеет преюдициального значения, так как это не приговор и не решение суда, вступившие в законную силу. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела может быть отменено.

В судебном заседании свидетели С. и Н. заявили о непричастности Вышегурова и других осужденных к финансированию терроризма.

Приговор Центрального районного суда г. Красноярска от 24 апреля 2019 г. о признании виновным Н. в совершении преступления, предусмотренного ст. 205.6 УК РФ, то есть в несообщении о преступлении, совершенном Вышегуровым и другими осужденными, не может быть признан допустимым доказательством, так как на момент его вынесения Вышегуров и другие не были признаны виновными в совершении преступления.

Ссылка в приговоре на то, что факт нахождения Вышегурова 1 сентября 2017 г. в кафе, где проводился сбор денег на нужды "ИГ", подтверждается данными об активности мобильного телефона, которым Вышегуров пользовался в зоне действия базовых станций операторов сотовой связи, обслуживающих абонентов в данном районе, несостоятельна, поскольку абонентский номер, на который ссылается суд, Вышегурову не принадлежит. Других доказательств нахождения Вышегурова 1 сентября 2017 г. в вышеуказанном кафе не имеется.

В возражениях на апелляционные жалобы и дополнения к ним государственный обвинитель Гущин Е.В. указывает на несостоятельность приведенных в них доводов и просит апелляционные жалобы оставить без удовлетворения.

Осужденным Асоевым также поданы возражения на апелляционную жалобу осужденного Азизова, в которых он утверждает об ошибочности суждения последнего о фальсификации показаний, данных Асоевым на предварительном следствии.

Рассмотрев материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных представления и жалоб, выслушав стороны, Судебная коллегия находит, что вывод суда первой инстанции о виновности осужденных в совершении инкриминированных им преступлений соответствует фактическим обстоятельствам дела и основан на исследованных в судебном заседании доказательствах.

Судебное разбирательство по делу проведено объективно и всесторонне с соблюдением требований УПК РФ о состязательности и равноправии сторон, выяснением всех юридически значимых для правильного разрешения уголовного дела обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, в том числе места, времени, способа совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступлений, а сторонам суд создал все необходимые условия для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, которыми они реально воспользовались.

Вопреки утверждениям в жалобах, в приговоре, как это предусмотрено требованиями ст. 307 УПК РФ, приведены основания, по которым одни доказательства признаны достоверными, а другие отвергнуты судом, сформулированы выводы о квалификации действий осужденных, а также по другим вопросам, подлежащим разрешению при постановлении обвинительного приговора.

Суд всесторонне проверил версии стороны защиты, в приговоре каждой из них дана правильная, основанная на анализе исследованных доказательств, оценка.

Нарушений норм уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение приговора, судом первой инстанции не допущено.

В судебном заседании все заявленные ходатайства рассмотрены и разрешены в соответствии с законом, с учетом мнения сторон, а решения по ним отражены в определениях суда и протоколе судебного заседания. Данных о необоснованном отклонении ходатайств, заявленных стороной защиты, не установлено.

Сведений о том, что предварительное следствие и судебное разбирательство проводились предвзято либо с обвинительным уклоном и что суд отдавал предпочтение какой-либо из сторон, из материалов уголовного дела не усматривается.

В приговоре дана правильная оценка всем исследованным доказательствам, как в отдельности, так и в совокупности, приведены убедительные аргументы принятых решений по этим вопросам, с которыми Судебная коллегия полагает необходимым согласиться.

Выводы суда первой инстанции о виновности осужденных в совершении инкриминированных им преступлений, вопреки утверждениям авторов апелляционных жалоб об обратном, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на согласующихся и взаимно дополняющих друг друга допустимых и достоверных доказательствах, исследованных в судебном заседании, которые подробно приведены в приговоре.

Каких-либо существенных противоречий в этих доказательствах, которые могли бы повлиять на решение вопроса о виновности осужденных в содеянном, Судебная коллегия не усматривает.

Несогласие стороны защиты с положенными в основу приговора доказательствами и с их оценкой не свидетельствует о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, установленным в ходе судебного заседания, недоказанности виновности осужденных в совершении преступлений или о неправильном применении уголовного закона.

Приговор, вопреки мнению стороны защиты, соответствует требованиям ст. ст. 304, 307 - 309 УПК РФ.

Виновность осужденных подтверждается следующими приведенными в приговоре доказательствами:

- показаниями свидетеля А. об обстоятельствах получения им в середине января 2017 года оперативной информации о группе лиц, поддерживающих идеологию "ИГ", о ее проверке, по результатам которой было установлено, что в эту группу входили Абдурахманов Айваз, Албеков Магомедсалах, Асоев Джамшед, Вышегуров Белан, Разоков Шарофджон, Азизов Хусейн. Сборы группы посещали Гиеев Шодруз, Т. А. и другие лица, часть из которых является свидетелями по делу. В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий указанная информация подтвердилась, была установлена структура этой группы, лидирующая роль Албекова, Абдурахманова и Асоева. В частности, организационные функции Албекова заключались в инициировании сборов мусульман, ведении пропаганды радикальных идей, сплочении их в единое сообщество (джамаат), контролировании его участников, передача через Абдурахманова и Асоева указаний по вовлечению новых лиц в данное сообщество и их склонению к участию в деятельности "ИГ". Были также установлены конкретные роли участников террористического сообщества и отдельные совершаемые ими действия по реализации общих целей. Также выявлены факты склонения других лиц к финансированию деятельности "ИГ" и к участию в этой организации. Полученная в ходе оперативно-розыскных мероприятий информация в последующем была легализована и передана в установленном порядке органу предварительного следствия;

- оглашенными в судебном заседании показаниями осужденного Асоева на предварительном следствии о том, что в 2013 - 2014 году он стал поддерживать и оправдывать идеологию "ИГ". В 2014 году он познакомился с Абдурахмановым Айвазом, также являвшимся приверженцем радикального ислама. В 2014 - 2015 годах, общаясь с ним, он познакомился с Вышегуровым и С. а в дальнейшем и с Албековым, которые также поддерживали идеологию "ИГ". В 2016 году С. познакомил его с Г. и Н. В январе - феврале 2017 года Албеков сообщил ему и Абдурахманову о необходимости объединения мусульман г. Красноярска с целью поддержания идей и деятельности "ИГ". После этого было принято решение о привлечении знакомых в общую группу, в которой они под видом изучения ислама будут склонять их к выезду на территорию Сирии для участия в вооруженной борьбе на стороне "ИГ". Лично им в группу были привлечены Азизов, Разоков, Т. и Н. а Абдурахмановым - Г., В. и С. Данные лица стали приверженцами идеологии "ИГ". В конце февраля - начале марта 2017 года Абдурахманов пригласил его в кафе "Омар Хаям", где Албеков в присутствии 13-14 человек, в том числе Вышегурова, Разокова, Т. и Азизова объявил о том, что собравшиеся являются братьями-"саляфами". После этого Албеков пояснил, что истинные мусульмане должны быть единым целым и сплотиться с целью борьбы на территории проживания, ведя среди населения призыв к исламу и присоединению к братьям, состоящим в "ИГ". Рассказывая о мусульманах, воюющих в составе данной террористической организации, Албеков называл их мучениками, восхвалял их, призывал следовать их примеру, с чем согласились все присутствующие. После этого Вышегуров пояснил, что братья-"джихадисты" многое сделали в Сирии для мусульманского мира и правительственная армия будет побеждена. Абдурахманов заявил, что брат Вышегурова погиб в Сирии, защищая ислам. В мае - августе 2017 года Азизов по указанию Албекова и Абдурахманова склонял к выезду в Сирию Н. и других лиц. В марте - апреле 2017 года Албеков открыл кафе "Ихъсан", расположенное недалеко от соборной мечети г. Красноярска, и сообщил, что сделал это для проведения собраний с братьями. Основными задачами группы, в которую Асоев входил вместе с Албековым, С., Абдурахмановым, Вышегуровым, Азизовым и Разоковым, было изучение идей радикального ислама и их распространение, всяческая поддержка, в том числе финансовая, лиц, воюющих в составе "ИГ". Идейными вдохновителями в сообществе были Албеков и Абдурахманов. Последний на собраниях сообщества показывал различные видеоролики, рассказывающие о деятельности "ИГ", высказывал восхищение ею. Также Абдурахманов выражал негативное отношение к государственному строю Российской Федерации, называл имамов лицемерами, вместе с Т. и Х. заявлял о необходимости совершения террористических актов в России. Вышегуров поддерживал высказывания о поддержке "ИГ", гордился тем, что его брат участвовал в деятельности данной организации, рассказывал, что участвовал в сборе денег для отправки участникам "ИГ" в Сирию. Разоков, Азизов и С. также являлись приверженцами идеологии "ХТ" и высказывали намерение выехать в Сирию для участия в деятельности данной организации;

- протоколом явки с повинной Асоева;

- протоколами очных ставок Асоева с Абдурахмановым, Вышегуровым, Разоковым и Азизовым, в ходе которых он подтвердил свои показания, приведенные выше;

- оглашенными в судебном заседании показаниями осужденных Разокова и Гиеева, данными ими на предварительном следствии, согласующимися в деталях с приведенными выше показаниями осужденного Асоева о противоправной деятельности Албекова и иных лиц, входящих в созданное им террористическое сообщество;

- показаниями свидетеля Г., уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, о противоправной деятельности названного террористического сообщества, согласующимися с показаниями осужденных Асоева, Разокова и Гиеева;

- аналогичными показаниями свидетеля Н. на предварительном следствии, оглашенными в суде;

- показаниями свидетелей под псевдонимами Ш., Ю., М. которые были очевидцами собраний участников названного террористического сообщества;

- аналогичными показаниями свидетеля А. на предварительном следствии, оглашенными в судебном заседании, из которых следует, что участники террористического сообщества, созданного Албековым, склоняли его к выезду за рубеж для участия в боевых действиях на стороне "ИГ";

- показаниями свидетеля А. (племянник осужденного Асоева) о том, что он был очевидцем собраний участников террористического сообщества, на которых высказывались одобрение деятельности "ИГ" и призывы к ее поддержке, в том числе путем финансирования, а ему лично Абдурахманов и Албеков предлагали выехать за рубеж для участия в боевых действиях на стороне "ИГ";

- показаниями свидетеля М. об обстоятельствах проведения одного из собраний участников террористического сообщества, на котором он присутствовал, после которого Абдурахманов сообщил ему о том, что в Красноярске есть сообщество, целями которого является борьба с лицами, не исповедующими ислам, и предложил вступить в него;

- оглашенными в суде показаниями осужденного Разокова и свидетеля М. об обстоятельствах склонения их Албековым и Абдурахмановым к участию в "ИГ" с выездом на территорию Сирии или Афганистана;

- показаниями свидетеля Р. данными им в ходе предварительного следствия и оглашенными в судебном заседании, об обстоятельствах знакомства с Албековым и иными лицами, входящими в террористическое сообщество, которые после принятия Р. ислама сообщили ему о своей приверженности идеям "ИГ", после чего он перестал общаться с ними; до принятия им ислама Албеков не раскрывал своего одобрения деятельности "ИГ";

- показаниями свидетеля под псевдонимом Н., согласно которым в августе 2017 года он был очевидцем, как Албеков возле мечети в группе 10-15 человек рассказывал об "ИГ" и призывал молодежь воевать на стороне этой организации против законного президента Сирии Асада;

- показаниями свидетеля К., неоднократно бывшей очевидцем сбора осужденных в зале мечети после намаза; со слов Абдурахманова, они являлись приверженцами радикального ислама;

- показаниями свидетеля М. о том, что с сентября и до конца 2017 года он неоднократно наблюдал в мечети г. Красноярска организованную Албековым группу мусульман численностью около 10 человек, которая всегда держалась отдельно от остальных прихожан; посещала эта группа мечеть всегда совместно с Албековым;

- показаниями свидетеля А. о том, что по предложению Албекова он преподавал арабский язык. На занятиях присутствовали Албеков, Абдурахманов, Азизов, Асоев, Разоков и Вышегуров. Впоследствии на занятиях Албеков начал говорить о помощи мусульманам, воюющим в Сирии. Летом 2017 года во время посещения им кафе "Ихъсан" Албеков и другие посетители разговаривали о расширении их сообщества ("джамаата"). Данное кафе А. посещал неоднократно, и каждый раз там велись разговоры про "джамаат" и Сирию, где, по словам собравшихся в кафе, неверные убивают нуждающихся в помощи мусульман. Албеков в кафе также вел речь о необходимости выезда в Сирию, чтобы защищать исламское государство от законного правительства;

- показаниями свидетеля А. об обстоятельствах общения с Вышегуровым, в ходе которого последний склонял ее к выезду за рубеж для вступления в "ИГ" и рассказывал о своем участии в террористическом сообществе, созданном Албековым;

- показаниями свидетеля П. о том, что после начала общения с Вышегуровым в 2017 году ее дочь А. стала высказывать намерение выехать в Турцию, а затем в Сирию для вступления в "ИГ";

- показаниями свидетеля под псевдонимом Ю., из которых следует, что со слов Вышегурова ему известно, что тот хотел жениться на девушке Т. и уехать с нею в Сирию, чтобы она лечила раненых участников "ИГ", так как имеет медицинское образование;

- показаниями свидетеля Г. в судебном заседании, бывшего очевидцем во время посещения кафе "Ихъсан" высказываний присутствовавших там лиц, содержащих оправдание и восхваление "ИГ";

- аналогичными по сути показаниями свидетеля Х.

- протоколами обысков, в ходе которых были обнаружены и изъяты принадлежащие Вышегурову и Абдурахманову книги "Крепость мусульманина" и брошюра "Сорок Хадисов Ан-Навави", включенные в федеральный список экстремистских материалов;

- справками-меморандумами расшифровки записей оперативно-технических мероприятий - негласных аудио- и видеозаписей встреч, на которых присутствовали Албеков, Абдурахманов, Асоев, Вышегуров, Азизов, Разоков, С. Н. Г., А., Т., Х. и другие лица, прослушивания телефонных переговоров С. Г., Н., протоколами осмотров дисков с указанными результатами оперативно-розыскных мероприятий, из которых следует, что участники террористического сообщества обсуждали вопросы о вовлечении в группу других лиц, враждебного поведения в отношении лиц, не исповедующих ислам, вовлечения в вооруженную борьбу на стороне "ИГ" на территории других стран;

- заключением комиссии экспертов, проводивших комплексную религиоведческую психолого-лингвистическую судебную экспертизу, согласно которому группа лиц, созданная Албековым, относится к исламистским фундаменталистам. Для нее характерно распространение идей панисламизма, на первом этапе - стремление на создание исламского государства или халифата, воспитание адептов для этого государства, а в последующем - достижение исламизации государства или региона. Адепты в группе делились на лидеров, приближенных к лидерам, ведущих миссионерскую работу, и рядовых учеников. Можно выделить роль Албекова в создании, организации и поддержке группы. Лидер имеет высокий уровень образовательной и интеллектуальной подготовки, умеет манипулировать выдержками из Корана и других религиозных источников. Вовлечение новых членов в группу носит целенаправленный и системный характер. В целях конспирации и безопасности членами сообщества используется арабская терминология, а также слова и фразы-заменители, невербальные контакты. Под "истиной" в их беседах понимается идеологическая подготовка к участию в "ИГ". "Братья на истине" - мусульмане, участвующие в незаконных вооруженных формированиях в Сирии и Афганистане, погибшие в вооруженных столкновениях против правительственных сил в Сирии, террористы-смертники. Встречи участников сообщества носят характер религиозной деятельности и проводятся в виде собраний, на которых проводится разбор вероучения салафитов, комментарии присутствующих, чтение выдержек из религиозных книг. На собраниях не скрывается тот факт, что комментируемые тексты принадлежат салафитам. Религиозные собрания проводятся вне культовых помещений. На собраниях, кроме религиозных, обсуждаются социальные и политические вопросы, в том числе о финансировании терроризма. Участники группы побуждали к созданию сообщества мусульман ("джамаата"); формировали мнение о необходимости положительного отношения к радикальным группам, мотивируя это единством веры; призывали к переселению за рубеж по религиозным соображениям; побуждали к мерам, включая физическое насилие вплоть до уничтожения, направленным на лиц, не исповедующих ислам, и на лиц, кто противостоит законам шариата; информировали о необходимости соблюдения конспирации при распространении информации экстремистского характера; убеждали в необходимости ведения военных действий в отношении групп лиц, не исповедующих ислам.

Помимо приведенных выше доказательств, подтверждающих совершение осужденными инкриминированных им преступлений, оказание Гиеевым, Асоевым, Разоковым, Азизовым и Вышегуровым содействия террористической деятельности в форме финансирования терроризма, подтверждается следующими доказательствами:

- оглашенными в суде показаниями осужденного Гиеева на предварительном следствии, из которых следует, что с февраля 2017 года он начал использовать мобильное приложение "Zello", где в июле того же года в группе "Рохнамо Ба суи Хилофати Исломи" познакомился с пользователем "М.", который убедил его в необходимости оказания финансовой помощи "ИГ". "М." просил отправить на его счет любую сумму денег. Через несколько дней ему на сотовый телефон от "М." поступили реквизиты, по которым можно отправить деньги для "ИГ". 1 сентября 2017 г. Гиеев приехал в кафе "Аль-Имран", где по случаю празднования праздника Курбан-Байрам собрались Азизов, С., Асоев, Вышегуров, Разоков, Н. и другие лица. Он сообщил всем присутствующим, что у него есть номер счета, на который можно перевести деньги для нужд участников "ИГ". Также он пояснил присутствующим, что данный счет прислал ему проживающий в Афганистане "М.". Данное предложение было поддержано Асоевым, Разоковым и Азизовым. После этого Асоев, Азизов, Разоков, С., Вышегуров и он собрали 7000 рублей, которые передали ему для перечисления. 3 сентября 2017 г. он в два приема перечислил денежные средства на названный выше счет. После этого он сфотографировал чек и отправил его в качестве подтверждения перечисления денег "М." и кому-то из братьев-мусульман;

- согласующимися с показаниями Гиеева показаниями осужденных Разокова, Асоева, свидетелей С., Н. оглашенными в судебном заседании, свидетеля под псевдонимом Ш., данными в судебном заседании;

- справками по результатам оперативно-розыскных мероприятий и протоколами осмотра предметов, из которых следует, что Гиеев в два приема перечислил деньги на счет, переданный ему "М.". Указанный счет использовался уроженцем Республики Таджикистан С. находящимся в международном розыске за совершение незаконного вовлечения граждан Республики Таджикистан и лиц без гражданства в вооруженные подразделения, вооруженный конфликт или военные действия на территории других государств;

- сообщением руководителя Межрегионального управления Росфинмониторинга по Центральному федеральному округу от 13 апреля 2018 г. о том, что характер выявленных операций (сделок) по названному счету указывает на его связь с террористической деятельностью;

- справкой-меморандумом УФСБ России по Москве и Московской области о том, что С. следуя указаниям находящегося за рубежом эмиссара "ИГ", переводил денежные средства в целях финансирования террористической деятельности. 3 сентября 2017 г. на счет С. в два приема поступили деньги в общей сумме 7000 рублей от Гиеева, являющегося участником интернет-сообщества "Рахнамо ба суи хилофати исломи" в интернет-мессенджере "Zello";

- данными о детализации соединений по абонентским номерам, принадлежащим Асоеву, Вышегурову, Азизову, С. Разокову, подтверждающими их нахождение в районе расположения кафе, где проводился сбор средств, предназначенных для финансирования терроризма.

Совершение осужденными по данному уголовному делу инкриминированных им преступлений подтверждается и иными доказательствами, приведенными в приговоре.

По выводам экспертов-психиатров А. А., А., Разоков, Азизов, Вышегуров и Гиеев в период совершения инкриминируемых каждому из них преступлений хроническими или временным психическим расстройством, слабоумием или иным болезненным состоянием психической деятельности, лишающим способности осознавать фактический характер и общественную опасность противоправных действий и руководить ими, не страдали и не страдают на момент дачи заключений, что позволило суду с учетом их психического состояния и характеризующих данных признать их вменяемыми.

Совершенные ими преступления судом квалифицированы правильно. Оснований для иной уголовно-правовой оценки содеянного осужденными по настоящему уголовному делу не имеется.

Приведенные в апелляционном представлении государственного обвинителя Гущина Е.В. доводы о неправильном применении судом уголовного закона в части решения вопроса об обстоятельствах, отягчающих наказание осужденных, не могут служить основанием для изменения приговора.

Вопреки позиции автора апелляционного представления, суд при назначении наказания Вышегурову правомерно не признал обстоятельством, отягчающим наказание, совершение им в отношении А. преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, в составе преступного сообщества или организованной группы, поскольку данных о том, что, склоняя ее к выезду в Сирию для вступления вместе с ним в "ИГ", Вышегуров реализовывал единый с остальными участниками террористического сообщества умысел на совершение данного преступления, и что он совершал данное преступление в составе преступного сообщества, не установлено.

Как следует из показаний А., согласующихся с иными доказательствами по делу, Вышегуров склонял ее к выезду в Сирию для вступления в "ИГ" исключительно в силу сложившихся между ними личных отношений, поскольку сам планировал уехать туда и желал, чтобы она уехала с ним. О том, что он это делает по заданию Албекова как организатора террористического сообщества, или иных наиболее активных участников данной группы, Вышегуров ей не сообщал.

В показаниях участников террористического сообщества и свидетелей, признанных судом достоверными, также не содержится данных о том, что, склоняя А. к выезду в Сирию для вступления в "ИГ", Вышегуров действовал с их ведома, реализуя единые цели.

Таким образом, оснований для признания обстоятельством, отягчающим наказание, совершение Вышегуровым в отношении А. преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, в составе преступного сообщества или организованной группы, не имеется.

Также не имеется оснований согласиться с суждением автора апелляционного представления о том, что обстоятельством, отягчающим наказание Албекова и Абдурахманова за склонение М. и Разокова к участию в деятельности "ИГ", а А. Разокова, Азизова и Вышегурова - за финансирование терроризма, является совершение преступлений в составе преступного сообщества, а не в составе организованной группы.

Согласно п. "в" ч. 1 ст. 63 УК РФ обстоятельствами, отягчающими наказание, признаются совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации).

Таким образом, указанные выше отягчающие наказание обстоятельства предусмотрены одним подпунктом ч. 1 ст. 63 УК РФ, однако для признания совершения преступления в составе преступного сообщества необходимо установить не только внутреннюю структуру этой группы, устойчивость ее состава, постоянство связей, поддержание коммуникаций, но и единство целей для получения прямо или косвенно именно финансовой или иной материальной выгоды, как это прямо предусмотрено ч. 4 ст. 35 УК РФ, чего по настоящему делу не установлено.

Что касается совершения преступления в составе террористического сообщества, то, как правильно указано в приговоре, в данном случае отягчающим наказание обстоятельством в соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ и согласно разъяснениям, данным в п. 22.2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2012 г. N 1 "О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности", признается совершение преступления в составе организованной группы.

Ссылка в апелляционном представлении на разъяснения, данные в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 июня 2010 г. N 12 "О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участия в нем (ней)", не дает оснований согласиться с позицией государственного обвинителя Гущина Е.В., так как ни в данном пункте, ни в иных разъяснениях Верховного Суда Российской Федерации по вопросам судебной практики по делам террористической направленности не содержится положений, позволяющих признать террористическое сообщество, ответственность за организацию которого и участие в нем установлена ст. 205.4 УК РФ, разновидностью преступного сообщества (преступной организации), понятие которого сформулировано в ч. 4 ст. 35 УК РФ.

Доводы адвоката Сироткина И.Б. в апелляционной жалобе в защиту осужденного Албекова о том, что судом было необоснованно отказано в удовлетворении его ходатайства о возвращении дела прокурору, являются несостоятельными.

Как правильно установлено судом, оснований для возвращения уголовного дела прокурору, предусмотренных ст. 237 УПК РФ, не имеется.

Мнение адвоката о несоответствии обвинительного заключения требованиям ст. 220 УПК РФ является ошибочным, поскольку в нем ясно изложено существо обвинения, место и время совершения инкриминированных Албекову преступлений, способы их совершения, мотивы, цели, последствия и иные обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела.

Как следует из протокола судебного заседания, Албеков в полной мере был осведомлен о предъявленном ему обвинении и активно защищался. Таким образом, утверждение адвоката Сироткина И.Б. о нарушении права осужденного Албекова на защиту ввиду неясности предъявленного ему обвинения является надуманным.

Указание в обвинительном заключении фамилии С. являющегося свидетелем по настоящему уголовному делу, относится к изложению существа обвинения и не является нарушением положений ст. 220 УПК РФ.

Довод адвоката Сироткина И.Б. о нарушении права Албекова на защиту ввиду указания в обвинительном заключении на то, что он создал террористическое сообщество, в том числе, с целью совершения иных преступлений в целях поддержки терроризма, не может служить основанием для отмены или изменения приговора, поскольку суд исключил данную формулировку как не нашедшую подтверждения в суде. Мнение адвоката, что наличие данной формулировки в обвинительном заключении каким-либо образом ограничило право осужденного Албекова на защиту от остальной части обвинения, признанной судом доказанной, является несостоятельным, поскольку из материалов дела видно, что Албеков активно защищался без каких-либо ограничений на протяжении всего производства по делу от всего обвинения в полном объеме, а неознакомление Албекова с обвинением других лиц в ходе предварительного следствия не свидетельствует о нарушении его права на защиту.

Суждение адвоката Сироткина И.Б. о том, что приведенные в приговоре справки-меморандумы расшифровки записей оперативно-технических мероприятий являются недопустимыми доказательствами, идентично тому, которое сторона защиты высказывала в ходе судебного разбирательства. Как правильно указано в приговоре, данная позиция стороны защиты является ошибочной, так как оперативно-розыскные мероприятия были проведены в соответствии с законодательством, регламентирующим осуществление оперативно-розыскной деятельности, результаты представлены следователю в установленном законом порядке, проверены им и закреплены согласно требованиям УПК РФ. При этом сведения, содержащиеся в справках-меморандумах, проверены в ходе осмотров дисков с записями материалов оперативно-розыскных мероприятий с составлением протоколов следственных действия. Каких-либо расхождений между содержанием протоколов с данными, приведенными в справках-меморандумах, не имеется, что установлено в ходе судебного разбирательства, и не оспаривается стороной защиты.

Содержание справок-меморандумов оценено судом в совокупности с иными доказательствами по делу, в результате чего суд правомерно пришел к выводу о том, что лицами, чьи разговоры были записаны в ходе оперативно-розыскных мероприятий, обсуждались вопросы о вовлечении в группу других лиц, враждебного поведения к неверующим, вовлечения в "джихад" на территории других стран. Указанные доказательства послужили основанием для признания подтвержденным обвинения Албекова в совершении инкриминированных ему преступлений.

Что касается конкретных высказываний участников террористического сообщества, организованного Албековым, то они приведены не только в исследованных судом справках-меморандумах, но и в соответствующих протоколах осмотра дисков с записями, а также проанализированы в заключении комплексной религиоведческой психолого-лингвистической экспертизы, являющейся допустимым доказательством, ссылка на которое содержится в приговоре.

Мнение адвоката Сироткина И.Б. и других защитников, высказанное в апелляционных жалобах, о недопустимости в качестве доказательства данного заключения экспертов, аналогично их позиции, изложенной в суде первой инстанции и оцененной в приговоре.

Вопреки суждениям адвокатов, нарушений уголовно-процессуального закона при назначении и проведении экспертизы не допущено. Заключение в полной мере соответствует положениям ст. 204 УПК РФ. Эксперты в установленном порядке извещены о правах и обязанностях, предусмотренных ст. 57 УПК РФ, и предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Компетентность эксперта Д. проверена судом и обоснованно признана достаточной для ее участия в проведении судебной экспертизы. Установлено, что она является кандидатом исторических наук, имеет дополнительное образование в области исследования существующих религиозных учений, в том числе ислама, имеет научные публикации по данной тематике. При таких обстоятельствах оснований для сомнений в ее профессионализме не имеется, а мнение стороны защиты об обратном является необоснованным.

Ответов правового характера в заключении экспертов не содержится. Как правильно указано в приговоре, оценка деятельности группы лиц дана экспертами лишь с позиций социологии религии, психологии и лингвистики, но никак не с позиции права. Отдельные термины, как пояснили эксперты в суде, ошибочно оцениваемые защитниками как правовые, используются не только в юриспруденции, но и в иных научных сферах, познания в которых были использованы при проведении экспертизы.

Довод о том, что в нарушение ст. 204 УПК РФ в заключении не указано место проведения экспертизы, не соответствует действительности. Как правильно указано в приговоре, материалы уголовного дела, необходимые для проведения экспертизы, предоставлялись через администрацию учебных заведений, в которых эксперты преподают. Таким образом, официальным местом проведения экспертизы являлись указанные учебные заведения. То, что по показаниям экспертов часть своей работы они осуществляли по месту жительства, не свидетельствует о том, что там была проведена экспертиза в целом. Таким образом, данный довод не может служить основанием для признания недопустимым упомянутого заключения.

Сомнения стороны защиты в идентичности электронных дисков, осмотренных следователем летом 2018 года и представленных на экспертизу в феврале 2019 года, являются несостоятельными. Как установлено в ходе судебного разбирательства, расхождений между результатами осмотров названных дисков и данными, которые были использованы экспертами, не имеется. В апелляционных жалобах также не приведено сведений, свидетельствующих о том, что экспертами были использованы диски с данными, отличающимися от тех, которые были зафиксированы в ходе их осмотра следователем.

Вопреки доводам адвоката Сироткина И.Б. приведенные в приговоре показания свидетелей со скрытыми личными данными являются допустимыми доказательствами. Личные данные этих свидетелей были сохранены в тайне в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 11 УПК РФ в целях обеспечения их безопасности. Перед допросом этих свидетелей председательствующий ознакомился с постановлениями, содержащими основания для сохранения личных данных этих свидетелей в тайне, и удостоверил их личность.

Допрос свидетелей был осуществлен с соблюдением положений ч. 5 ст. 278 УПК РФ.

Сторона защиты не была ограничена каким-либо образом в праве и возможностях задать вопросы указанным свидетелям, в том числе в целях сопоставления их показаний с иными доказательствами по делу. Нарушения права стороны защиты на участие в исследовании показаний свидетелей не допущено, что не оспаривается и в апелляционных жалобах.

Таким образом, право осужденного Албекова на справедливое судебное разбирательство не нарушено.

Довод адвоката Сироткина И.Б. о том, что приведенные в приговоре доказательства не подтверждают руководящую роль Албекова в организации террористического сообщества, не соответствует действительности, так как приведенными выше доказательствами подтверждается совершение им преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.4 УК РФ.

Несогласие защитника с оценкой данных доказательств судом само по себе не является основанием для отмены или изменения приговора.

Как следует из показаний осужденного Асоева, свидетелей А., Г., Н. и других, Албеков занимал лидирующее положение в организованной им группе мусульман, осуществлявшей противоправную деятельность террористической направленности.

Показания Г. и Н. правомерно признаны допустимыми доказательствами по делу, поскольку они согласуются с иными доказательствами.

То обстоятельство, что Г. и Н. после дачи показаний в отношении Албекова были осуждены в особом порядке, не свидетельствует о незаконности выделения дел в отношении них в отдельное производство и не влияет на оценку судом их показаний.

Судом правомерно дана оценка показаниям свидетеля С. на предварительном следствии в отношении Албекова как достоверным, поскольку они согласуются с иными доказательствами. Что касается его отказа от данных показаний в суде, то он обоснованно отвергнут судом с приведением в приговоре соответствующей мотивировки.

Также судом обоснованно признаны соответствующими действительности показания осужденных Разокова и Гиеева на предварительном следствии в отношении Албекова. Их версия о применении к ним недозволенных методов была проверена судом и правомерно отвергнута, поскольку не нашла подтверждения в ходе проверок, проведенных компетентными органами в порядке, установленном ст. ст. 144 - 145 УПК РФ.

Проверка судом заявлений осужденных Разокова и Гиеева об отсутствии у них защитников при проведении ряда следственных действий была осуществлена на законных основаниях, в целях оценки допустимости результатов этих действий в качестве доказательств. Нарушения права на защиту при этом не допущено, поскольку в ходе проверки суд не выяснял у защитников вопросы, связанные с формированием защитной позиции по существу предъявленного обвинения.

Вопреки мнению адвоката Сироткина И.Б., обвинение Албекова в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, сформулировано конкретно, он обвиняется в склонении Разокова и М. к участию в деятельности террористической организации. Данное преступление совершено им в соучастии с Абдурахмановым, что подтверждается приведенными в приговоре доказательствами.

Суждение адвоката Сироткина И.Б. о том, что из показаний Асоева следует, что Разоков самостоятельно принял решение о выезде в Афганистан для участия в "ИГ", является несостоятельным, так как из показаний самого Разокова, признанных судом достоверными ввиду их согласованности с иными доказательствами, следует, что указанное решение было принято им под воздействием Албекова.

Свидетели А. и М. в своих показаниях, признанных судом достоверными, подтвердили, что решение о выезде в Сирию для вступления в "ИГ" принято ими под воздействием толкования Албековым текстов религиозного характера таким образом, что участие в деятельности указанной террористической организации представлялась правильным и достойным подражания.

Факт посещения М. собраний группы мусульман, в которую входили осужденные, подтверждается его показаниями, согласующимися с иными доказательствами по делу. Оснований для сомнений в достоверности показаний М. приведенных в приговоре, не имеется, поскольку в них приводятся детали, которые могли быть известны лишь очевидцу исследуемых событий.

Суждение адвоката Сироткина И.Б. о том, что все разговоры Албекова, зафиксированные в ходе оперативно-розыскных мероприятий, основаны на официальном толковании норм ислама, противоречит выводам комплексной религиоведческой психолого-лингвистической экспертизы и другим доказательствам по делу, которыми подтверждается совершение им инкриминированных преступлений. То, что в отдельных высказываниях Албеков противопоставлял себя сторонникам радикальных религиозных взглядов, осуждал войну в Сирии и выступал за примирение сторон, не опровергает иные доказательства, подтверждающие, что в преобладающем числе случаев он совершал действия, образующие составы инкриминированных ему преступлений.

Довод о том, что суд оставил без внимания показания свидетелей С., Д. А., положительно охарактеризовавших осужденного Албекова, не соответствует действительности, поскольку в приговоре приведены показания данных свидетелей и им дана соответствующая оценка.

Приведенные в жалобе данные о детях Албекова сами по себе не свидетельствуют о невозможности проведения им собраний участников террористического сообщества в кафе, которое он содержал, и о его невиновности в совершении инкриминированных ему преступлений.

Доводы адвоката Лапуновой Х.А. в апелляционной жалобе в защиту осужденного Абдурахманова об отсутствии в приговоре данных, свидетельствующих о намерении ее подзащитного участвовать в террористической деятельности, опровергаются приведенными выше доказательствами.

Виновность Абдурахманова в совершении инкриминированных ему преступлений подтверждается не только видеозаписями, исследованными в суде, но и иными доказательствами, подтверждающими, что в ходе собраний организатор и участники террористического сообщества, помимо совместных молитв и застолий, осуществляли также действия противоправного характера, направленные на достижение намеченных ими целей.

Вопреки суждению адвоката Лапуновой Х.А., участие в собраниях разных лиц не свидетельствует об отсутствии признака устойчивости террористического сообщества, которая подтверждается достаточно длительный периодом существования данной группы, неизменностью противоправных целей террористического характера, единой тематикой, обсуждаемой участниками сообщества и иными данными.

Признаки конспирации деятельности участников террористического сообщества установлены судом в результате анализа приведенных доказательств. Они заключаются, в частности, в том, что участники сообщества предупреждали лиц, посещавших собрания, о необходимости сокрытия данных о пользовании сайтами, на которых размещается информация, оправдывающая терроризм.

Суждение адвоката Лапуновой Х.А. о том, что участники террористического сообщества собирались для обсуждения своих вопросов открыто, не соответствует действительности. Как следует из приведенных в приговоре доказательств, их собрания проводились в разных местах лишь после того, как организатор и иные участники убеждались, что среди присутствующих посторонних лиц не имеется.

Часть показаний свидетелей А., Г., Х., Р., Г. М. на которые ссылается Лапунова Х.А., не опровергают иные показаний этих же свидетелей и другие доказательства, подтверждающие совершение Абдурахмановым и иными участниками террористического сообщества инкриминированных им преступлений.

Утверждение адвоката Лапуновой Х.А. о том, что встречи осужденных и иных лиц происходили спонтанно, опровергается приведенными в приговоре доказательствами, подтверждающими, что совместные трапезы в период мусульманского поста и другие побудительные причины использовались лишь как предлог для проведения собраний участников террористического сообщества, в ходе которых осуществлялась деятельность, направленная на достижение указанных в приговоре противоправных целей.

Показаниям осужденного Абдурахманова, отрицавшего в судебном заседании свою виновность в совершении инкриминированных ему преступлений, дана оценка в приговоре как не соответствующим действительности, поскольку они опровергаются совокупностью иных доказательств, исследованных судом.

Что касается обнаружения по месту жительства Е. книги "Крепость мусульманина", полученной им у Абдурахманова, то данное обстоятельство правомерно признано судом в совокупности с иными доказательствами подтверждающим участие последнего в террористическом сообществе. Показания Абдурахманова о том, что он не давал эту книгу Е., правомерно отвергнуты судом ввиду их опровержения другими доказательствами.

Также является несостоятельным утверждение осужденного Абдурахманова о том, что обнаруженная у него при обыске по месту жительства книга "Крепость мусульманина" ему не принадлежит, поскольку она была обнаружена в процессе следственного действия, проведенного с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, в присутствии понятых, что исключает возможность фальсификации данного доказательства, о чем, по сути, заявляет адвокат Лапунова Х.А. в апелляционной жалобе.

Показания осужденных Гиеева и Разокова, оглашенные в суде и признанные достоверными, подтверждают причастность Абдурахманова к совершению инкриминированных ему преступлений. Отказ данных осужденных от этих показаний обоснованно отвергнут судом ввиду его противоречия совокупности исследованных доказательств.

Показания свидетелей И., М., выдержки из толкований Корана не опровергают доказательств, подтверждающих совершение Абдурахмановым преступлений, за которые он осужден.

Показания свидетеля С. в отношении Абдурахманова на предварительном следствии, оглашенные в суде, обоснованно признаны соответствующими действительности, поскольку даны в присутствии адвоката, в условиях, исключающих оказание на него давления, и согласуются с иными доказательствами. Объяснения С. в суде о том, что его ввел в заблуждение защитник, рекомендовавший дать оглашенные показания, правомерно отвергнуты судом ввиду их надуманности.

Показания свидетелей Н. и Г., осужденных по уголовным делам, выделенным в отдельное производство, не вызывают сомнений в достоверности, поскольку согласуются с иными доказательствами. Довод адвоката Лапуновой Х.А. об их зависимости от органов, проводивших предварительное следствие, является необоснованным предположением.

Копии приговоров в отношении указанных лиц на законных основаниях приобщены к материалам дела. Сами по себе данные приговоры не могут расцениваться как имеющие преюдициальное значение для признания Абдурахманова виновным в совершении преступлений, инкриминированных ему по настоящему уголовному делу.

Показания свидетелей под псевдонимами М. Н. Ш., Ю. правильно признаны судом достоверными, так как они дали показания с приведением конкретных сведений о действиях Абдурахманова и других осужденных, являющихся предметом исследования по настоящему делу. Сторона защиты не была ограничена в возможностях проверки показаний названных свидетелей, что, как следует из протокола судебного заседания, и было реализовано осужденными и защитниками в полной мере.

Утверждение осужденного Абдурахманова о том, что свидетели М., М., Х. ему не известны, с их показаниями он не согласен, обоснованно признано судом противоречащим иным доказательствам по делу, с чем Судебная коллегия полагает необходимым согласиться.

Версия стороны защиты об оговоре Абдурахманова А. из-за личной неприязни и применения недозволенных методов следствия не нашла подтверждения в ходе судебного разбирательства, ввиду чего показания названного свидетеля правомерно признаны правдивыми.

Показания сотрудника ФСБ А. содержат необходимые сведения, относящиеся к предмету доказывания по настоящему делу в соответствии со ст. 73 УПК РФ, позволяющие в совокупности с иными доказательствами дать правильную оценку содеянному Абдурахмановым.

Судом дана верная оценка показаниям осужденного Асоева, оглашенным в ходе судебного разбирательства, как соответствующим действительности ввиду согласованности с другими доказательствами. Асоев полностью подтвердил правдивость данных показаний в суде. Версия стороны защиты об оговоре осужденным Асоевым Абдурахманова и иных осужденных подтверждения в судебном заседании не нашла, о чем обоснованно указано в приговоре.

Показания свидетеля А. о том, что Абдурахманов посещал занятия по изучения арабского языка, на которых Албеков призывал к помощи мусульманам, воюющим в Сирии против правительственных войск, обоснованно признаны достоверными. Что касается показаний осужденных и свидетеля Н. признанных судом достоверными, то из их содержания следует, что Абдурахманов участвовал во многих собраниях членов террористического сообщества в разных местах. При таких обстоятельствах оснований расценивать названные показания осужденных и Н. как опровергающие показания свидетеля А. не имеется.

Вопреки мнению адвоката Лапуновой Х.А., Абдурахманов осужден не за желание изучать арабский язык, а за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 6 июля 2016 г. N 375-ФЗ) и ч. 2 ст. 205.4 УК РФ, что подтверждается приведенными в приговоре доказательствами.

Показания свидетеля К. работавшей в мечети и подтвердившей, что после намаза оставалась группа мусульман, в которую входили осужденные, придерживавшиеся, по словам осужденного Абдурахманова, радикальных религиозных взглядов, приведены в приговоре в подтверждение виновности последнего в совокупности с иными доказательствами, ввиду согласованности с ними. При таких данных суждение адвоката Лапуновой Х.А. о неотносимости данных показаний к предмету доказывания является несостоятельным.

Мнение адвоката о недопустимости показаний всех допрошенных по делу лиц ввиду несоответствия протоколов допросов требованиям ст. ст. 166, 167, 190 УПК РФ является несостоятельным, поскольку нарушений указанных норм уголовно-процессуального закона при проверке доказательств в ходе судебного разбирательства не установлено.

Доводы адвоката Богунова С.Н. в апелляционной жалобе в защиту осужденного Разокова о несоответствии действительности показаний последнего, оглашенных в ходе судебного разбирательства, идентичны тем, которые приводились стороной защиты в суде первой инстанции, и обоснованно отвергнуты в приговоре. Приведенными в приговоре доказательствами подтверждаются конкретные противоправные действия осужденного Разокова, правильно квалифицированные судом как участие в деятельности террористического сообщества и финансирование терроризма.

Утверждение Разокова о том, что свидетель Н. и осужденный Асоев его оговаривают, оценено судом и правильно отвергнуто ввиду противоречия совокупности доказательств, приведенных в приговоре.

Также является несостоятельным утверждение адвоката Богунова С.Н. о недоказанности финансирования терроризма Разоковым, так как в приговоре приведены доказательства, подтверждающие осведомленность последнего о сборе Гиеевым денег на нужды "ИГ". Показания осужденного Гиеева о том, что сбор и перечисление денежных средств производились с иными целями, правомерно отвергнуты в приговоре ввиду их несоответствия действительности.

Утверждение осужденного Азизова о недопустимости в качестве доказательств признанных судом достоверными показаний осужденных Асоева, Разокова, Гиеева, свидетелей М., Г. идентично его позиции, озвученной в суде первой инстанции, и обоснованно отвергнутой в приговоре.

Выдвинутая Азизовым версия о том, что он не мог находиться в кафе 1 сентября 2017 г. в момент сбора денег, которые впоследствии были направлены на финансирование терроризма, проверена судом и также отвергнута ввиду опровержения ее совокупностью доказательств, относящихся к данному эпизоду обвинения.

Нарушений прав Азизова, предусмотренных ст. 18 УПК РФ, по делу не допущено. Во всех случаях, предусмотренных законом, ему предоставлялся переводчик с узбекского языка, а необходимые документы переведены на его родной язык.

Как следует из протокола судебного заседания, Азизов был в полной мере осведомлен о сущности предъявленного ему обвинения и активно защищался.

Кроме того, им от своего имени представлена в суд апелляционной инстанции жалоба на русском языке, что в совокупности с иными данными о предоставлении ему в необходимых случаях переводчика и о вручении процессуальных документов на родном языке свидетельствует об отсутствии оснований для утверждения о нарушении его права на защиту ввиду несоблюдения требований ст. 18 УПК РФ.

Доводы адвоката Смолиной Е.В. в апелляционной жалобе в защиту осужденного Азизова о недоказанности существования террористического сообщества, в которое входил ее подзащитный, являются несостоятельными и опровергаются приведенными в приговоре доказательствами.

Показания свидетелей со скрытыми личными данными, вопреки суждению защитника, являются допустимыми доказательствами. Мнение адвоката Смолиной Е.В. об отсутствии в материалах дела данных об основаниях, по которым сведения об этих свидетелях были сохранены в тайне, не соответствует действительности, поскольку такие данные имеются и изучены председательствующим перед проведением допроса названных свидетелей.

Утверждение адвоката о предварительной подготовке свидетелей к даче показаний не подтверждается объективными данными.

Положенные в основу приговора показания свидетелей А. Н., С. Г., осужденного Асоева на предварительном следствии о совершении Азизовым террористических преступлений оценены судом правильно как соответствующие действительности ввиду их согласованности между собой и с другими доказательствами.

Доводы адвоката Сметанникова А.В. в апелляционной жалобе в защиту осужденного Вышегурова о нарушении права последнего на защиту ввиду того, что ему не было зачитано обвинительное заключение при его вручении прокурором, являются несостоятельными.

Как следует из материалов уголовного дела, копия обвинительного заключения была вручена Вышегурову в соответствии с ч. 2 ст. 222 УПК РФ, однако он отказался от ее получения, о чем был составлен соответствующий акт. Ходатайства об оглашении обвинительного заключения из-за неумения читать Вышегуров не заявлял. При этом он не был ограничен в праве и возможностях обратиться к адвокату с просьбой об оказании ему правовой помощи для ознакомления с обвинительным заключением, что является обязанностью защитника, которому также была вручена копия обвинительного заключения.

После изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимым обвинения суд вновь предложил Вышегурову получить копию обвинительного заключения, от чего тот отказался.

Кроме того, как следует из протокола судебного заседания, находясь в следственном изоляторе, Вышегуров получал письма от А. и читал их, что опровергает утверждение осужденного и его защитника - адвоката Сметанникова А.В. о полной неграмотности Вышегурова.

При таких обстоятельствах, учитывая, что уголовно-процессуальный закон не содержит норм, обязывающих прокурора при вручении обвинительного заключения доводить его содержание до обвиняемого в устном порядке, наличие у Вышегурова возможности воспользоваться помощью защитника при изучении обвинительного заключения, данных о том, что уровень его грамотности был достаточным для чтения писем личного характера, а также его активную защитную позицию в суде, свидетельствующую об осознании им в полной мере сущности предъявленного обвинения, Судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии оснований для утверждения о нарушении права осужденного Вышегурова на защиту вследствие его отказа от получения копии обвинительного заключения.

Судебная коллегия также не находит оснований для сомнений в соблюдении судом первой инстанции положений ст. 18 УПК РФ в отношении Вышегурова. Как видно из протокола судебного заседания, Вышегуров в ходе судебного разбирательства продемонстрировал владение русским языком, на котором ведется судопроизводство, в достаточной мере, позволяющей ему понимать сущность предъявленного обвинения и защищаться. Его ходатайство о предоставлении ему переводчика с ингушского языка было им мотивировано в суде первой инстанции не недостаточным владением русским языком, а общей неграмотностью. При этом он пояснил, что на ингушском языке он читать и писать тоже не умеет.

Что касается правовых аспектов, то Вышегуров не был ограничен каким-либо образом в получении разъяснений по ним от адвоката Сметанникова А.В., с которым у него заключено соответствующее соглашение.

Доводы адвоката Сметанникова А.В., приведенные в дополнении к апелляционной жалобе, об отсутствии описания признаков террористического сообщества, в котором участвовал Вышегуров, в обвинительном заключении, являются надуманными, поскольку обвинительное заключение отвечает требованиям ст. 220 УПК РФ.

Мнение адвоката о том, что в описательно-мотивировочной части приговора изложено описание преступного деяния, которое не соответствует объективной стороне преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 205.4 УК РФ, является ошибочным.

Утверждение адвоката о том, что исследованные в суде справки-меморандумы не подтверждают участие Вышегурова в террористическом сообществе, поскольку он не находился в местах, где проводились оперативно-розыскные мероприятия, опровергается совокупностью доказательств, приведенных в приговоре.

Доводы о недопустимости показаний осужденного Разокова в отношении Вышегурова на предварительном следствии, от которых он отказался в суде, идентичны тем, которые сторона защиты приводила в ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции. Они получили исчерпывающую оценку в приговоре как несостоятельные, оснований не согласиться с которой не имеется. Само по себе несогласие адвоката Сметанникова А.В. с такой оценкой не может служить основанием для отмены или изменения приговора.

В частности, суд правомерно отверг утверждение осужденного Разокова о том, что подписи в протоколах ряда следственных действий исполнены не им, поскольку установлено, что данные следственные действия проводились с участием последнего, его защитника и переводчика.

Версия Разокова о том, что после задержания он был подвергнут пыткам, проверена судом и не нашла подтверждения. Как следует из материалов дела, обморожение ног у Разокова произошло до его задержания, при обстоятельствах, не связанных с неправомерными действия должностных лиц.

Мнение адвоката Сметанникова А.В. о недостоверности показаний свидетеля Г., данных на предварительном следствии и в судебном заседании, является несостоятельным, так как названные показания правомерно признаны судом достоверными ввиду их согласованности с другими доказательствами по делу.

Доводы адвоката Сметанникова А.В. о недопустимости в качестве доказательств показаний свидетелей под псевдонимами Ш., Ю., Н., М. идентичны тем, которые приведены выше в жалобах иных защитников, и подлежат отклонению по изложенным ранее основаниям.

Показания свидетелей А. А. и осужденного Асоева, вопреки суждению защитника, не вызывают сомнений в достоверности, так как согласуются между собой и с иными доказательствами по делу.

Ходатайство стороны защиты о приобщении к материалам дела компакт-диска с записью разговора А. в квартире брата Вышегурова - Д. рассмотрено судом в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Вопреки мнению адвоката, в его удовлетворении отказано обоснованно, ввиду невозможности установления источника происхождения и получения данной записи, а также из-за отсутствия согласие А. на воспроизведение частного разговора, зафиксированного тайно от нее в непроцессуальном порядке.

Указание в приговоре на обнаружение в ходе обыска в помещении, названном самим осужденным Вышегуровым в качестве места его проживания, брошюры "Сорок хадисов имама ан-Навави", которая включена в список экстремистских материалов, не является нарушением закона, поскольку ссылка на протокол обыска содержится в обвинительном заключении в качестве одного из доказательств, подтверждающих его приверженность радикальным религиозным воззрениям, побудившим к участию в террористическом сообществе.

Показания осужденного Гиеева в отношении Вышегурова на предварительном следствии, оглашенные в суде, правомерно оценены судом как достоверные ввиду их согласованности с другими доказательствами.

Показания осужденного Гиеева о фальсификации следователем, защитником и переводчиком протоколов его допросов в качестве подозреваемого и обвиняемого подтверждения в ходе судебного заседания не нашли и обоснованно отклонены судом.

Права Гиеева и Разокова, предусмотренные ст. 18 УПК РФ, соблюдены в полной мере. Как следует из материалов дела, переводчик предоставлялся им во всех случаях, когда возникала необходимость, предусмотренная ч. 2 ст. 18 УПК РФ. Кроме того, как следует из протокола судебного заседания, они были детально осведомлены о сущности предъявленного им обвинения и активно защищались. При таких обстоятельствах утверждение осужденных Разокова и Гиеева о нарушении их права на защиту ввиду несоблюдения положений ст. 18 УПК РФ является несостоятельным.

Версия о применении к Гиееву недозволенных методов следствия проверена судом и отклонена как не нашедшая подтверждения. В приговоре суд правомерно сослался на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 19 августа 2019 г., вынесенное следователем военного следственного отдела Следственного комитета России по Абаканскому гарнизону по результатам проверки, проведенной в соответствии со ст. ст. 144 - 145 УПК РФ по заявлению Гиеева.

Показания свидетелей С. и Н. в судебном заседании о непричастности Вышегурова и других осужденных к финансированию терроризма обоснованно оценены в приговоре как недостоверные ввиду их противоречия иным представленным стороной обвинения доказательствам.

Вступивший в законную силу приговор Центрального районного суда г. Красноярска от 24 апреля 2019 г. о признании виновным Н. в совершении преступления, предусмотренного ст. 205.6 УК РФ, приведен в приговоре законно как одно из доказательств по делу ввиду его соответствия положениям ст. ст. 74 и 84 УПК РФ. Само по себе несогласие адвоката Сметанникова А.В. с данным приговором не свидетельствует о его недопустимости в качестве одного из доказательств по настоящему уголовному делу.

Вопреки доводам адвоката, по делу достоверно установлено, что 1 сентября 2017 г. Вышегуров пользовался мобильным телефоном, активность которого была зафиксирована в районе расположения кафе "Аль-Имран". К тому же, данное доказательство является не единственным, подтверждающим совершение им финансирования терроризма.

Наказание осужденным назначено в соответствии с требованиями закона, с учетом характера и степени общественной опасности совершенных ими преступлений, данных о личности, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств, а также иных данных, предусмотренных ч. 3 ст. 60 УК РФ.

В качестве смягчающих наказание обстоятельств суд обоснованно признал и учел наличие на иждивении Албекова, Абдурахманова, Асоева, Разокова и Азизова малолетних и несовершеннолетних детей, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений со стороны Разокова, Гиеева и Асоева, а у последнего - и его явку с повинной, принятие мер, направленных на заглаживание причиненного общественным интересам вреда.

Также суд учел, что к уголовной ответственности все осужденные привлекаются впервые, Албеков, Абдурахманов, Асоев, Разоков, Вышегуров и Азизов характеризуются положительно.

Принято судом во внимание и то, что Абдурахманов в ходе предварительного следствия признавал свою вину в совершении инкриминированных преступлений, о снисхождении к нему и Албекову ходатайствуют органы местного самоуправления, общественные объединения землячества.

Помимо приведенных данных, судом учтено состояние здоровья Гиеева и родителей осужденных, беременность супруги Асоева, условия воспитания Вышегурова и Разокова в неполных семьях без отцов.

Учитывая данные о личностях осужденных, их материальное положение, суд пришел к выводу, что назначение дополнительного наказания в виде штрафа, предусмотренного санкциями ч. 1 и ч. 2 ст. 205.4, ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, неблагоприятно скажется на условиях жизни их семей, ввиду чего счел возможным не назначать им этот дополнительный вид наказания.

Вместе с тем суд обоснованно признал обстоятельствами, отягчающими наказание, совершение Албековым, Абдурахмановым, Вышегуровым, Асоевым, Азизовым и Разоковым преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 6 июля 2016 г. N 375-ФЗ), в составе организованной группы, а Гиеевым - в составе группы лиц.

Учтены, помимо прочего, характер и степень фактического участия в террористическом сообществе Азизова, Разокова, Вышегурова, Асоева и Абдурахманова.

При определении срока наказания, назначаемого подсудимым Асоеву и Разокову за преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 205.4 УК РФ, суд применил положения ч. 1 ст. 62 УК РФ.

Судебная коллегия соглашается в выводами суда первой инстанции об отсутствии оснований для применения к осужденным положений ч. 6 ст. 15 УК РФ об изменении категорий совершенных ими преступлений на менее тяжкие.

При таких данных назначенное каждому осужденному по настоящему делу наказание по своему виду и размеру является справедливым.

Доводы осужденного Асоева и его защитника адвоката Турыгина О.Б. о несправедливости назначенного наказания являются несостоятельными. Судом учтены все смягчающие наказание обстоятельства, на которые ссылается сторона защиты, и иные данные, которые подлежат учету при назначении наказания. Именно указанные обстоятельства позволили суду сделать вывод о возможности назначения Асоеву минимальных сроков наказания, предусмотренных санкциями статей УК РФ, по которым он осужден. Оснований для смягчения наказаний, назначенных как за каждое из совершенных им преступлений, так и по их совокупности, не имеется.

Довод осужденного Асоева о необоснованном изменении в приговоре до вступления его в законную силу меры пресечения с запрета определенных действий на заключение под стражу является несостоятельным. В целях обеспечения исполнения наказания, назначенного по не вступившему в законную силу и не обращенному к исполнению приговору, суд в соответствии с п. 17 ч. 1 ст. 299 УПК РФ одновременно с постановлением этого приговора вправе избрать или изменить меру пресечения соответственно назначенному наказанию. Поскольку Асоеву было назначено окончательное наказание по совокупности совершенных им преступлений в виде лишения свободы на срок 5 лет 6 месяцев в исправительной колонии общего режима, изменение ему в приговоре меры пресечения с запрета определенных действий на заключение под стражу является обоснованным.

Что касается утверждения осужденного Асоева о наличии оснований для возвращения уголовного дела прокурору, то оно является ошибочным, так как в ходе своих выступлений Асоев не привел данных, которые могли бы послужить основанием для принятия указанного решения в соответствии с требованиями ст. 237 УПК РФ.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации

определила:

приговор Дальневосточного окружного военного суда от 30 сентября 2019 г. в отношении Албекова Магомедсалаха Балавдиевича, Абдурахманова Айваза Магомедовича, Асоева Джамшеда Давлатовича, Разокова Шарафджона Махмадовича, Азизова Хусена Ермахмадовича, Вышегурова Белана Улановича, Гиеева Шодруза Мирзошарифовича, оставить без изменения, апелляционное представление государственного обвинителя Гущина Е.В. и апелляционные жалобы осужденных Абдурахманова А.М., Разокова Ш.М., Вышегурова Б.У., Асоева Д.Д., Гиеева Ш.М., Азизова Х.Е., защитников - адвокатов Лапуновой Х.А., Богунова С.Н., Сметанникова А.В., Турыгина О.Б., Смолиной Е.В., Сироткина И.Б. без удовлетворения.

Председательствующий

А.Н.ЗАМАШНЮК

Судьи

О.А.ДЕРБИЛОВ

С.Г.СОКЕРИН