Судебная практика по УК РФ

И ПУНКТОМ "В" ЧАСТИ ЧЕТВЕРТОЙ СТАТЬИ 162 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, В.Г. Ярославцева,

Статья 318 УК Российской Федерации действует также в системной связи с нормами Общей части данного Кодекса, в том числе статьей 5, предусматривающей, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина, объективное же вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается, и подлежит применению исходя из фактических обстоятельств конкретного дела и принимая во внимание положения законодательства, регламентирующего деятельность должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов. При этом применение насилия в отношении представителей власти в связи с исполнением ими должностных обязанностей (в том числе по охране общественного порядка) не может рассматриваться как допустимое поведение (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 28 февраля 2019 года N 560-О, от 19 декабря 2019 года N 3313-О и от 27 февраля 2020 года N 312-О) или как правомерная защита.

Статья 159 УК Российской Федерации определяет мошенничество как хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. При этом под хищением, согласно пункту 1 примечаний к статье 158 данного Кодекса, в его статьях понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Нет оснований полагать, что указанные нормы содержат неопределенность в части признаков преступления (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 16 апреля 2009 года N 422-О-О, от 17 июня 2013 года N 1021-О, от 20 марта 2014 года N 588-О, от 23 декабря 2014 года N 2859-О и др.). Закрепленные в этих нормах общие признаки мошенничества и предусмотренные в частях второй - четвертой статьи 159 данного Кодекса квалифицирующие его признаки подлежат установлению во взаимосвязи с положениями Общей части данного Кодекса, в том числе определяющими принцип и формы вины, основание уголовной ответственности (статьи 5, 8, 24 и 25 данного Кодекса) (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 26 января 2017 года N 78-О, от 19 декабря 2017 года N 2861-О, от 27 марта 2018 года N 834-О и др.).

Часть первая статьи 301 УК Российской Федерации, предусматривая уголовную ответственность за незаконное задержание, не содержит какой-либо неопределенности, допускающей произвольное применение, и не регулирует вопросов уголовно-процессуального характера. Как следует из жалобы, заявитель связывает нарушение своих прав не с содержанием данной нормы, а с отказом в ее применении, тем самым фактически предлагает Конституционному Суду Российской Федерации дать оценку правоприменительным решениям, что не относится к полномочиям Конституционного Суда Российской Федерации, как они определены в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

осужден по ч. 4 ст. 33, п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 15 лет лишения свободы с ограничением свободы на 1 год 6 месяцев с лишением в соответствии со ст. 48 УК РФ специального звания "полковник внутренней службы", с отбыванием основного наказания в исправительной колонии строгого режима.

Приговором военного суда (с учетом изменений, внесенных апелляционным и кассационным судами) Д.М. Михайлюк признан виновным в совершении единого продолжаемого преступления, предусмотренного частью второй статьи 292 УК Российской Федерации и выразившегося, по судебной оценке, во внесении в постановления об административных правонарушениях заведомо ложных сведений в отношении ряда граждан и о назначении каждому из них предупреждения, сведения о чем были также внесены в официальные документы статистической отчетности; по одному эпизоду обвинения уголовное преследование прекращено в связи с непричастностью обвиняемого.

Согласно представленным материалам, суд первой инстанции, рассмотрев уголовное дело, по которому Р.В. Анохина признана потерпевшей в связи со смертью ее мужа - гражданина А., а гражданин П. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного частью второй статьи 143 УК Российской Федерации, постановил обвинительный приговор, назначив подсудимому три года лишения свободы условно с испытательным сроком три года. После вынесения приговора была проведена служебная проверка обстоятельств его провозглашения, которая не установила нарушений и не признала достоверным утверждение потерпевшей о том, что П. было назначено дополнительное наказание. Апелляционным постановлением наказание смягчено до двух лет шести месяцев лишения свободы условно, поскольку смягчающим наказание обстоятельством признано небрежное поведение А. По результатам кассационного обжалования указанные решения оставлены без изменения.

Статья 10 Федерального закона от 17 января 1992 года N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации" регулирует общий порядок рассмотрения и разрешения в органах прокуратуры заявлений, жалоб и иных обращений. Отсутствие в данной норме прямого указания на право лица получить копии материалов прокурорских проверок не исключает возможности обеспечения права заявителя на ознакомление с материалами, затрагивающими его права и свободы, другим способом, включая помощь адвоката или иного представителя, тем более что в силу частей четвертой и восьмой статьи 12 УИК Российской Федерации осужденный вправе самостоятельно обращаться с целью получения юридической помощи в том числе в общественные объединения, а равно к адвокатам и иным лицам, имеющим право на ее оказание (как на возмездной, так и на безвозмездной основе). При этом пункт 4.15 Инструкции о порядке рассмотрения обращений и приема граждан в органах прокуратуры Российской Федерации (утверждена приказом Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 30 января 2013 года N 45) прямо закрепляет, что представитель заявителя по письменному заявлению имеет право знакомиться с документами и материалами, касающимися рассмотрения обращения, если эти материалы непосредственно затрагивают права и свободы заявителя и в указанных документах и материалах не содержатся сведения, составляющие государственную или иную охраняемую федеральным законом тайну, а также снимать копии с названных документов и материалов с использованием собственных технических средств.

Статья 14 УК Российской Федерации в части первой определяет лишь общие признаки преступления, которым признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное данным Кодексом под угрозой наказания, и не может расцениваться в качестве нарушающей права заявителя обозначенным им образом.

Статья же 73 УПК Российской Федерации лишь закрепляет, что при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию наряду с прочим событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления), виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы, характер и размер вреда, причиненного преступлением, а также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления (пункты 1, 2, 4 части первой и часть вторая). Данная норма не только не нарушает права и законные интересы лица, осуждаемого за совершение преступления, но и, напротив, является гарантией возложения уголовной ответственности лишь при наличии всех признаков состава преступления, предусмотренного уголовным законом (статья 8 УК Российской Федерации) (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 26 ноября 2018 года N 2821-О, от 27 сентября 2019 года N 2274-О, от 30 января 2020 года N 212-О и от 27 мая 2021 года N 905-О).

ПРАВ ЧАСТЬЮ ТРЕТЬЕЙ СТАТЬИ 68 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, В.Г. Ярославцева,

ПУНКТОМ "Б" ЧАСТИ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 93 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, РЯДОМ НОРМ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО

КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО

КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, В.Г. Ярославцева,

По смыслу правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной в Постановлении от 11 декабря 2014 года N 32-П, необходимо отграничивать уголовно наказуемые деяния от собственно экономической деятельности и одновременно не допустить ухода виновных лиц от уголовной ответственности под прикрытием гражданско-правовой сделки.

Согласно статье 79 УК Российской Федерации лицо, отбывающее лишение свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания, а также возместило вред (полностью или частично), причиненный преступлением, в размере, определенном решением суда (часть первая); при рассмотрении ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания суд учитывает поведение осужденного, его отношение к учебе и труду в течение всего периода отбывания наказания, в том числе имеющиеся поощрения и взыскания, отношение осужденного к совершенному деянию и то, что осужденный частично или полностью возместил причиненный ущерб или иным образом загладил вред, причиненный в результате преступления, а также заключение администрации исправительного учреждения о целесообразности его условно-досрочного освобождения (часть четвертая). При этом законодатель предоставляет суду право в каждом конкретном случае решать, достаточны ли содержащиеся в ходатайстве об условно-досрочном освобождении и в иных материалах сведения для признания осужденного не нуждающимся в полном отбывании назначенного судом наказания и подлежащим условно-досрочному освобождению. Вывод о наличии или отсутствии оснований для применения условно-досрочного освобождения, к которому придет суд в своем решении, должен быть обоснован ссылками на конкретные фактические обстоятельства, исследованные в судебном заседании. Возможность же либо невозможность применения условно-досрочного освобождения определяется в том числе обстоятельствами, характеризующими поведение осужденного за все время отбывания наказания (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 20 февраля 2007 года N 110-О-П, от 21 октября 2008 года N 485-О-О, от 29 января 2009 года N 42-О-О, от 22 марта 2011 года N 335-О-О, от 24 декабря 2013 года N 2096-О, от 25 мая 2017 года N 977-О, от 18 июля 2019 года N 1898-О и др.).

Как следует из жалобы, С.А. Кондратюк не являлся участником конституционного судопроизводства, решения Конституционного Суда Российской Федерации, на которые он ссылался, касались положений уголовно-процессуального закона, определяющего порядок уголовного судопроизводства, но не преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия, которые определяются только Уголовным кодексом Российской Федерации (статья 3 УК Российской Федерации).

В развитие приведенного положения статья 203 УПК Российской Федерации специальным образом конкретизирует, что такое помещение в медицинскую организацию осуществляется на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном статьей 165 данного Кодекса. На это же указывает и Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 7 апреля 2011 года N 6 "О практике применения судами принудительных мер медицинского характера" (пункт 8).

В Определении от 28 сентября 2021 года N 2060-О, вынесенном по предыдущей жалобе А.В. Старова, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что примечание к статье 131 УК Российской Федерации определило двенадцатилетний возраст как возраст, безусловно свидетельствующий о беспомощном состоянии потерпевшего, которое является одним из признаков преступлений, предусмотренных статьями 131 и 132 данного Кодекса, что направлено на охрану половой неприкосновенности лиц, не достигших установленного возраста. При этом имеющаяся у лица непогашенная или неснятая судимость порождает особые, складывающиеся на основе уголовно-правового регулирования публично-правовые отношения его с государством, которые при совершении этим лицом новых преступлений служат основанием для оценки его личности и совершенных им преступлений как обладающих повышенной общественной опасностью и потому предполагают применение к нему более строгих мер уголовной ответственности. С учетом этого Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что примечание к статье 131 и часть пятая статьи 132 УК Российской Федерации не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в обозначенном им аспекте.