ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 20 июня 2017 г. N 53-АПУ17-9
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего Боровикова В.П.
судей Ведерниковой О.Н., Ермолаевой Т.А.
при секретаре Карпукове А.О.
рассмотрела уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя П.А. Кудрина и апелляционным жалобам осужденной Эшанкуловой Г.М., защитников Коробанова А.Н. и Бубновой Л.В. и на приговор Красноярского краевого суда от 03 марта 2017 года, по которому
Эшанкулова Г.М., < ... >
осуждена по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 10 (десять) лет с ограничением свободы на 1 (один) год.
На время отбывания наказания в виде ограничения свободы Эшанкуловой установлены ограничения в виде запрета изменять постоянное место жительства и выезжать за пределы территории муниципального образования, в котором она будет проживать после отбывания лишения свободы, без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденным наказания в виде ограничения свободы, в который Эшанкуловой необходимо являться один раз в месяц для регистрации.
Местом отбывания наказания определена Эшанкуловой Г.М. исправительная колония общего режима.
Назначена Эшанкуловой принудительная мера медицинского характера в виде принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра в амбулаторных условиях по месту отбывания наказания в виде лишения свободы.
Заслушав доклад судьи Ведерниковой О.Н., выступление защитника-адвоката Шевченко Е.М., поддержавшей доводы жалоб, мнение прокурора Модестовой А.А., полагавшей апелляционное представление удовлетворить, а в остальном приговор оставить без изменения, Судебная коллегия
установила:
Эшанкулова Г.М. осуждена за убийство малолетнего Д. < ... > года рождения, заведомо для нее находящегося в беспомощном состоянии.
Преступление Эшанкуловой совершено 10 апреля 2016 года в г. < ... > при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В апелляционном представлении государственного обвинителя П.А. Кудрина утверждает, что приговор является незаконным и подлежит изменению на основании п. п. 2, 3 ст. 389.15 УПК РФ, в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона. Указывает, что описательно-мотивировочная часть обжалуемого приговора не содержит обоснования принятия судом решения о назначении Эшанкуловой Г.М. принудительной меры медицинского характера. Государственный обвинитель полагает, что предусмотренных уголовным законом обстоятельств, которые могли бы служить основанием для принятия решения о назначении Эшанкуловой Г.М. принудительной меры медицинского характера, у суда не имелось и на этом основании просит изменить приговор - исключить назначение принудительной меры медицинского характера в виде принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра в амбулаторных условиях по месту отбывания наказания в виде лишения свободы.
В апелляционной жалобе осужденная Эшанкулова Г.М. считает назначенное наказание чрезмерно суровым и несправедливым, поскольку суд не учел аморального и противоправного поведения потерпевшего, его причастность к совершению насильственных действий сексуального характера в отношении ее малолетнего ребенка. Указывает, что умысла на причинение смерти не имела, одна воспитывает двоих детей, имеет мать инвалида 2 группы, относится к малочисленному коренному народу Севера, который испытывает притеснения по национальному признаку. Считает выводы повторной психиатрической экспертизы предвзятыми, не соответствующими действительности, поскольку на выводы экспертов повлияла конфликтная ситуация с психологом, которой она заявляла отвод. Просит приговор изменить, переквалифицировать ее действия на ст. 107 УК РФ. К жалобе прилагает справку о нахождении на диспансерном учете по контакту по туберкулезу.
В совместной жалобе защитники Коробанов А.Н. и Бубнова Л.В. считают, что приговор является незаконным и необоснованным и подлежит отмене в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела, нарушением уголовно-процессуального закона и неправильным применением уголовного закона. Полагают, что обвинение не доказало наличие прямого умысла на убийство потерпевшего, считают, что осужденная действовала в состоянии аффекта, что подпадает под признаки ст. 107 УК РФ. Ссылаются на исследованное в судебном заседании заключение первичной стационарной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы N < ... > от 17.05.2016 года (т. 4 л.д. 84 - 90), согласно которому в момент совершения преступления Эшанкулова находилась в состоянии аффекта, а также на оглашенные в суде протоколы допроса эксперта У. (т. 4 л.д. 108), эксперта С. (т. 4 л.д. 96 - 101), показания на предварительном следствии сына осужденной - К. < ... > года рождения, подтвердившего факт совершения в отношении его действий насильственного характера, в том числе, при проведении психолого-психиатрической экспертизы (т. 3 л.д. 116). Указывают, что, несмотря на наличие в деле двух противоречащих друг другу заключений психолого-психиатрических экспертиз, суд эти противоречия не устранил, не указав мотивы, по которым отвергнул как недостоверное доказательство заключение экспертизы от 17.05.2016 года и немотивированно отклонил доводы защиты о том, что заключение от 07.09.2016 года является недопустимым доказательством; считают, что повторная экспертиза назначена необоснованно. Просят приговор изменить, переквалифицировать ее действия с ч. 2 ст. 105 УК РФ на ст. 107 УК РФ.
В возражениях на доводы жалоб государственный обвинитель П.А. Кудрин приводит аргументы, в соответствии с которыми считает, что оснований для отмены или изменения приговора не имеется.
Изучив материалы дела, проверив и обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на них, Судебная коллегия приходит к следующим выводам.
Виновность Эшанкуловой в совершении преступления, установленного приговором, подтверждается совокупностью доказательств, исследованных в судебном заседании, включая показания самой осужденной об обстоятельствах совершения преступления, данные в стадии предварительного расследования и в суде, исследованные в судебном заседании и подтвержденные самой осужденной; показания свидетелей; протоколы следственных действий; заключения экспертов; другие доказательства, исследованные судом и изложенные в приговоре.
В судебном заседании Эшанкулова вину в содеянном признала частично, заявив, что убивать потерпевшего не собиралась, совершила преступление неумышленно, в состоянии аффекта.
Анализируя представленные доказательства, суд пришел к выводу о том, что показания Эшанкуловой Г.М. об обстоятельствах совершения преступления последовательны и достоверны, получены в полном соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, ст. 51 Конституции Российской Федерации, и подтверждены рассмотренными в судебном заседании, доказательствами.
Так, показания Эшанкуловой в части локализации, механизма причинения телесных повреждений и убийства Д., согласуются с заключениями экспертов, а ее последующие действия, направленные на сокрытие следов преступления, подтверждаются показаниями свидетелей О. и Э.
При таких обстоятельствах суд пришел к правильному выводу, что совокупность изложенных в приговоре доказательств свидетельствует о том, что в период с 15 часов 26 минут до 17 часов 22 минут 10 апреля 2016 года Эшанкулова Г.М. совершила убийство малолетнего Д. < ... > рождения, о возрасте которого ей было достоверно известно, который в силу своего возраста и физического развития не мог оказать ей сопротивление. Мотивом убийства Д. явились внезапно возникшие в ходе ссоры неприязненные отношения.
Об умышленном характере действий Эшанкуловой свидетельствуют фактические обстоятельства содеянного, согласно которым Эшанкулова, желая лишить жизни потерпевшего, перекрыла ему доступ кислорода, отчего наступила смерть Д. Вывод суда о том, что данные действия Эшанкуловой свидетельствуют о прямом умысле на лишение жизни Д., является правильным.
В то же время, Судебная коллегия находит обоснованными доводы жалоб о том, что, несмотря на наличие в деле двух противоречащих друг другу заключений психолого-психиатрических экспертиз, суд эти противоречия не устранил, не указав мотивы, по которым отвергнул как недостоверное доказательство заключение экспертизы от 17.05.2016 года, а также не дал оценки иным, исследованным в судебном заседании доказательствам стороны защиты, включая: оглашенные в суде протоколы допроса эксперта У. (т. 4 л.д. 108), эксперта С. (т. 4 л.д. 96 - 101), показания на предварительном следствии сына осужденной - К. < ... > года рождения, подтвердившего факт совершения в отношении его действий насильственного характера, в том числе, при проведении психолого-психиатрической экспертизы (т. 3 л.д. 116).
Исходя из положений пунктов 3, 4 части 1 статьи 305, пункта 2 статьи 307 УПК РФ, в описательно-мотивировочной части приговора суду надлежит дать оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам, как уличающим, так и оправдывающим подсудимого. При этом излагаются доказательства, на которых основаны выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, и приводятся мотивы, по которым те или иные доказательства отвергнуты судом.
Согласно ч. 1 ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым.
С учетом вышеизложенного Судебной коллегии необходимо принять решение о том, повлияло ли отсутствие в приговоре суда оценки ряда доказательств стороны защиты на вынесение законного, обоснованного и справедливого приговора; является ли допущенное судом нарушение закона существенным, влекущим его отмену судом апелляционной инстанции, подпадающим под действие ст. 389.17 УПК РФ, либо указанный недостаток описательно-мотивировочной части приговора может быть устранен в апелляционном судопроизводстве.
Изучив материалы дела, Судебная коллегия пришла к выводу о том, что отсутствие в приговоре суда оценки ряда доказательств стороны защиты, исследованных в судебном заседании, не означает, что данные доказательства не были предметом анализа суда при постановлении приговора, поскольку все эти доказательства оглашались в судебном заседании и несомненно были приняты судом во внимание при постановлении приговора, вследствие чего, обжалуемый приговор следует признать постановленным на основе совокупности всех доказательств, как уличающих, так и оправдывающих подсудимого, что и требует закон.
Одновременно, Судебная коллегия приходит к выводу о необходимости восполнить недостатки описательно-мотивировочной части приговора путем самостоятельной оценки исследованных в суде первой инстанции доказательств, указанных в жалобах защитников осужденной, полагая, что такие действия суда апелляционной инстанции находятся в пределах предоставленных ему полномочий и направлены на осуществление справедливого судебного разбирательства в разумные сроки.
Прежде всего, Судебная коллегия считает необходимым дать оценку заключению первичной стационарной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы (т. 4 л.д. 84 - 90), исследованному в суде первой инстанции, но не нашедшему отражения в приговоре, поскольку это имеет важное значение для проверки данной судом квалификации действий Эшанкуловой.
Согласно указанному выше заключению, у Эшанкуловой Г.М. в момент инкриминируемого ей деяния на фоне тревожно-мнительных черт характера в условиях длительной психотравмирующей ситуации в условиях ее усугубления разговором с потерпевшим возникла кратковременная аффективная реакция невротического уровня с гетероагрессивными действиями в отношении предполагаемого соучастника в насилии над ее сыном. Об этом свидетельствуют данные анамнеза и настоящего объективного обследования, выявивших у подэкспертной склонности к гиперсоциальному стилю поведения, сочетающемуся с фиксацией на субъективно значимых отрицательных переживаниях и некоторой аффективной ригидностью (в том числе и по результатам экспериментально-психологического исследования), которые однако не носили болезненного характера, укладываясь в границы психической нормы, и не препятствовали удовлетворительной социальной адаптации. Вместе с тем на фоне подострого посттравматического стрессового расстройства невротического уровня, сформировавшегося на фоне соматического неблагополучия (артериальная гипертензия, эпендимома), а также вышеуказанных присущих ей характерологических особенностей в виде повышенной склонности к тревожности и фиксации на отрицательно окрашенных личностно значимых переживаниях после известия о насилии над сыном, постоянных сверхценных опасений за его безопасность, бессонницы, в усугубившихся психотравмирующих условиях напоминания о насилии в разговоре с потерпевшим, который она восприняла как оскорбительный и унизительный для нее и сына, у подэкспертной возникла вышеуказанная кратковременная аффективная реакция невротического уровня, которая ограничивала ей способность в момент инкриминируемого ей деяния в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими (в том числе и с учетом выявленной у нее эпендимомы), так как наряду с достаточной оценкой ситуации, ожиданием возможных правовых санкций у подэкспертной был снижен волевой самоконтроль и прогностические возможности (т.е. она в момент совершения преступления не могла в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими). По своему психическому состоянию в настоящее время она может осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, может правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать показания, защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве. В случае осуждения она в силу особенностей ее психического состояния (подострое посттравматическое стрессовое расстройство невротического уровня) в связи с низким волевым самоконтролем, аффективными нарушениями и связанной с ними потенциальной общественной опасностью для себя (риск суицида), нуждается в амбулаторном принудительном наблюдении и лечении у психиатра, соединенном с исполнением наказания (ч. 2 ст. 22, п. "в" ч. 1, ч. 2 ст. 97, ч. 2 ст. 99 УК РФ). Противопоказаний для лечения у нее нет.
Постановлением следователя от 13 июня 2016 года назначена повторная стационарная судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза на том основании, что в заключении первичной стационарной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы в полном объеме не отражены сведения на поставленные в постановлении вопросы, в выводах экспертов имеются противоречия, что ставит под сомнение их обоснованность.
Постановление о назначении повторной экспертизы соответствует требованиям ч. 2 ст. 207 УПК РФ и оснований для признания заключения экспертов по результатам данной экспертизы недопустимым доказательством у суда не имелось.
В соответствии с заключением повторной стационарной комплексной психолого-психиатрической судебной экспертизы N < ... > от 07 сентября 2016 года, (т. 4 л.д. 119 - 131) у Эшанкуловой обнаруживается смешанное расстройство личности. В период инкриминируемого ей деяния на фоне психотравмирующей ситуации (убежденность в участии потерпевшего в сексуальном насилии над ее сыном) имело место усугубление свойственных ей патохарактерологических особенностей с возникновением в последующем личностной реакции, проявляющейся эксплозивной гетероагрессивной формой реагирования с недостаточным волевым контролем над проявлениями агрессии, со снижением способности к осмыслению и конструктивному разрешению сложившейся ситуации, планированию своих поступков и прогнозированию их последствий, что не позволяло Эшанкуловой в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в период, относящийся к инкриминируемому ей деянию (ст. 22 УК РФ). По своему психическому состоянию в настоящее время Эшанкулова Г.М. может правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания, понимать характер и значение уголовного судопроизводства и своего процессуального положения, способна к самостоятельному совершению действий, направленных на реализацию своих процессуальных прав и обязанностей, в том числе права на защиту. По своему психическому состоянию Эшанкулова не представляет опасности для себя и окружающих, в применении к ней принудительных мер медицинского характера не нуждается. Имеющееся у Эшанкуловой мелкое образование дна четвертого желудочка (эпиндемома) не проявляется какой-либо клинической симптоматикой, в том числе психическими нарушениями, и не могло оказать какое-либо влияние на ее поведение или способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими в период, относящийся к инкриминируемому ей деянию.
В заключении экспертов по результатам повторной экспертизы утверждается, что в ситуации совершения инкриминируемой Эшанкуловой правонарушения характер ее оценки происходящего (действий и высказываний потерпевшего) и специфика ответного (эмоционального и поведенческого) на него реагирования определялась ее личностными особенностями; свойственные Эшанкуловой индивидуально-психологические особенности оказали существенное влияние на ее деятельность, ограничивали ее способность к контролю своих переживаний и сопровождающей их деятельности, а на фоне непосредственности отреагирования эмоций - ограничивали возможность целостной оценки и прогноза происходящего, последствий своих действий; в момент совершения инкриминируемого ей деяния в каком-либо экспертно-значимом эмоциональном состоянии, которое подпадает под экспертную категорию "аффект", она не находилась. В период, непосредственно предшествующий, и на момент деликта динамика эмоциональных реакций Эшанкуловой, характер ее переживаний и сопровождающей их деятельности не соответствовали картине, специфической для данного класса состояний. Отсутствовали возникающие при аффекте и необходимые для его квалификации субъективно внезапные взрывного характера изменения психической деятельности со специфической феноменологией изменений сознания, восприятия и регуляции деятельности. Поведение Эшанкуловой в период, непосредственно после содеянного, а именно отсутствие у нее выраженных трудностей осмысления случившегося, понимание своей к нему причастности, а также характер ее отношения к содеянному свидетельствуют о более полной, чем при аффекте включенности Эшанкуловой в ситуацию совершения агрессивных действий. Характер реагирования и поведения Эшанкуловой в момент деликта не соответствует и динамике переживаний, наблюдаемых при экспертной квалификации состояний "стресса, растерянности". (Том N 4 л.д. 119 - 131).
Таким образом, в деле имеются два противоречащих друг другу заключения психолого-психиатрических экспертиз, в одном из которых (первичном) утверждается, что в момент преступления Эшанкулова находилась в состоянии аффекта, а в другом (повторном) - указывается об отсутствии у нее такого состояния.
Суд постановил приговор на основе заключения повторной комплексной психолого-психиатрической судебной экспертизы.
По мнению Судебной коллегии, об обоснованности такого решения суда свидетельствуют следующие обстоятельства:
- первичная экспертиза проводилась Красноярским краевым психоневрологическим диспансером, а повторная - Федеральным медицинским исследовательским центром психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского Министерства здравоохранения Российской Федерации, то есть вышестоящим медицинским учреждением, компетенция сотрудников которого не вызывает сомнения;
- кроме того, в распоряжение экспертов, проводивших повторную экспертизу, предоставлялись все материалы уголовного дела, в том числе, заключение первичной экспертизы, и оно подвергалось оценке;
- первичная экспертиза проводилась 3 недели (с 26 апреля по 17 мая 2016 г.), а повторная - 1,5 месяца (с 11 августа по 20 сентября 2016 г.), то есть более длительный период времени, что позволило экспертам более подробно изучить личность Эшанкуловой и прийти к обоснованным выводам о ее психическом состоянии в момент преступления.
Вопреки доводам стороны защиты суд первой инстанции обоснованно посчитал достоверным заключение повторной стационарной комплексной психолого-психиатрической судебной экспертизы, так как оно в полной мере отвечает требованиям, предусмотренным ст. 204 УПК РФ. В ходе судебного следствия не установлено каких-либо предусмотренных законом оснований, чтобы сомневаться в достоверности этого заключения.
Кроме того, оценивая повторное заключение как достоверное, суд правильно принял во внимание также поведение подсудимой при совершении убийства и после его совершения, во время сокрытия следов преступления.
Как установил суд, желая скрыть содеянное, Эшанкулова нашла сумку и полиэтиленовый пакет, связала А. ноги, после чего поместила труп в пакет, а пакет в сумку. Для того чтобы вывезти данную сумку она вызвала такси, на котором приехала к дому брата на улице < ... > У.
Поскольку сумка порвалась она попросила брата дать ей какую-нибудь большую сумку, однако у него ее не оказалось и он дал ей большой мешок. После чего она вызвала другой автомобиль такси, на котором приехала во двор дома на улице < ... > где бросила сумку с трупом Д. в мусорный контейнер. Избавившись от трупа, Эшанкулова вернулась за сыном в О., и приехала с ним к себе домой. Сотовый телефон Д., она выбросила в сугроб во дворе домов ул. < ... > . О малолетнем возрасте Д. она знала, так как ранее спрашивала об этом у своего сына.
С учетом вышеизложенного, Судебная коллегия приходит к выводу, что поведение Эшанкуловой после совершения убийства потерпевшего, во время сокрытия следов преступления, носило весьма рациональный характер, что подтверждает обоснованность выводов повторной экспертизы о более полной, чем при аффекте включенности Эшанкуловой в ситуацию совершения агрессивных действий и отсутствии у нее в момент деликта переживаний, характерных для состояний "стресса, растерянности".
Иные доказательства стороны защиты, исследованные в судебном заседании, в том числе оглашенные в суде протоколы допросов экспертов, участвовавших в проведении первичной экспертизы и давших пояснения по поставленным перед ними вопросам, в том числе, протоколы допросов эксперта У. (т. 4 л.д. 106 - 108), эксперта С. (т. 4 л.д. 96 - 101), а также справка ФКУЗ МСЧ < ... > ФСИН России, согласно которой у Эшанкуловой наблюдается реактивный депрессивный синдром, не опровергают достоверность и обоснованность выводов повторной экспертизы и не опровергают правомерность действий суда, положившего заключение данной экспертизы в основу приговора.
Показания на предварительном следствии сына осужденной - К. < ... > года рождения, подтвердившего факт совершения в отношении его действий насильственного характера, в том числе, при проведении психолого-психиатрической экспертизы N < ... > от 23.05.2016 г. (т. 3 л.д. 116 - 118), также не свидетельствуют о нахождении осужденной в момент убийства в состоянии аффекта.
Кроме того, из материалов дела следует, что по сообщению Эшанкуловой следственными органами проводилась проверка, в ходе которой опрашивались указанные ею лица, и факт совершения действий сексуального характера в отношении К. не подтвердился. По результатам проверки принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела. (Том N 3 л.д. 122 - 124).
Юридическая оценка действий осужденной дана правильная.
При назначении наказания Эшанкуловой суд учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновной, все характеризующие данные, из которых видно, что Эшанкулова характеризуется исключительно положительно.
Признание вины, явку с повинной, активное способствование раскрытию преступления, наличие малолетнего и несовершеннолетнего ребенка, состояние здоровья Эшанкуловой, суд в соответствии со ст. 61 УК РФ признал обстоятельствами, смягчающими наказание подсудимой.
Суд также учел, что мотивом совершения преступления послужило убеждение Эшанкуловой в причастности Д. к совершению насильственных действий сексуального характера в отношении ее сына К. Вместе с тем оснований для признания смягчающими обстоятельствами аморального и противоправного поведения Д. вопреки доводам защиты, суд не установил, поскольку по результатам проведенной проверки факт совершения действий сексуального характера в отношении К. не подтвердился. По результатам проверки принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела. (Том N 3 л.д. 122 - 124).
Обстоятельств, отягчающих наказание Эшанкуловой, суд не усмотрел, а также не установил оснований для применения ст. 64 УК РФ. Назначение осужденной наказания в виде реального лишения свободы также мотивировано в приговоре.
Принадлежность Эшанкуловой к малочисленному коренному народу Севера не дает оснований для дополнительного смягчения наказания, назначенного за убийство малолетнего, поскольку это противоречит конституционному и общепризнанному принципу равенства всех перед законом и судом, независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, а также других обстоятельств.
В то же время приговор подлежит изменению по следующим основаниям.
Согласно ст. 22 УК РФ вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера.
В соответствии с ч. 2 ст. 97 УК РФ таким лицам принудительные меры медицинского характера назначаются только в случаях, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц.
Суд назначил Эшанкуловой принудительную меру медицинского характера в виде принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра в амбулаторных условиях по месту отбывания наказания в виде лишения свободы.
В обоснование своего решения суд сослался на выводы повторной психолого-психиатрической экспертизы.
В заключении повторной стационарной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы N < ... > от 07 сентября 2016 года указано, что у осужденной обнаруживается смешанное расстройство личности. В период инкриминируемого ей деяния на фоне психотравмирующей ситуации (убежденность в участии потерпевшего в сексуальном насилии над ее сыном) имело место усугубление свойственных ей патохарактерологических особенностей с возникновением в последующем личностной реакции, не позволявшей Эшанкуловой в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими (ст. 22 УК РФ).
В то же время, эксперты пришли к выводу, что по своему психическому состоянию в настоящее время Эшанкулова Г.М. может правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания, понимать характер и значение уголовного судопроизводства и своего процессуального положения, способна к самостоятельному совершению действий, направленных на реализацию своих процессуальных прав и обязанностей, в том числе права на защиту. По своему психическому состоянию Эшанкулова не представляет опасности для себя и окружающих, в применении к ней принудительных мер медицинского характера не нуждается.
Таким образом, решение суда в части назначения осужденной принудительной меры медицинского характера не отвечает требованиям ч. 2 ст. 97 УК РФ и предусмотренных уголовным законом обстоятельств, которые могли бы служить основанием для принятия такого решения у суда не имелось.
На этом основании приговор необходимо изменить: исключить назначение Эшанкуловой принудительной меры медицинского характера в виде принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра в амбулаторных условиях по месту отбывания наказания в виде лишения свободы.
С учетом изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.15, 389.18, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Красноярского краевого суда от 03 марта 2017 года в отношении Эшанкуловой Г.М. изменить:
исключить из приговора указание о назначении Эшанкуловой Г.М. принудительной меры медицинского характера в виде принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра в амбулаторных условиях по месту отбывания наказания в виде лишения свободы.
В остальном приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.