КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 26 сентября 2024 г. N 2149-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА
ПОДШИВАЛОВА АНДРЕЯ ГЕННАДЬЕВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО
КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЧАСТЬЮ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 14, СТАТЬЕЙ 39
И ЧАСТЬЮ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 283.1 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ПУНКТОМ 3 ЧАСТИ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 299
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
И СТАТЬЕЙ 8 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА
"ОБ ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ"
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей А.Ю. Бушева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, М.Б. Лобова, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, В.А. Сивицкого,
рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина А.Г. Подшивалова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,
установил:
1. Гражданин А.Г. Подшивалов, привлеченный к уголовной ответственности, просит признать не соответствующими статьям 2, 15 (часть 2), 17 (части 1 и 3), 18, 19 (части 1 и 2), 29 (часть 4), 30 (часть 1), 45, 46 (части 1 и 2), 54 (часть 2) и 55 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации следующие законоположения:
часть первую статьи 14 "Понятие преступления", статью 39 "Крайняя необходимость", часть первую статьи 283.1 "Незаконное получение сведений, составляющих государственную тайну" УК Российской Федерации и пункт 3 части первой статьи 299 "Вопросы, разрешаемые судом при постановлении приговора" УПК Российской Федерации, поскольку они, по его мнению, допускают привлечение лица к уголовной ответственности вне зависимости от цели, которую преследует это лицо, получая сведения, составляющие государственную тайну, а также без обоснования судами наличия общественной опасности в его действиях; признают, что получение сведений, составляющих государственную тайну, может быть совершено путем уговора; не позволяют отграничить преступное деяние от действия, совершенного в состоянии крайней необходимости;
статью 8 "Условия проведения оперативно-розыскных мероприятий" Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности", которая, как полагает заявитель, допускает проведение многоэтапных оперативных экспериментов с формальной (декларативной) целью первого этапа, что создает предпосылки для полицейских провокаций и не позволяет выявить действительные намерения лица, предусматривает возможность привлечения данного лица к уголовной ответственности при отсутствии умысла на совершение преступления.
Как следует из представленных материалов, приговором суда А.Г. Подшивалов признан виновным в покушении на незаконное получение сведений в области оперативно-розыскной деятельности, составляющих государственную тайну. Доводы заявителя об отсутствии у него умысла на совершение данного деяния, а также о совершении в отношении него сотрудниками правоприменительных органов провокации, отвергнуты судом. При этом суд, в частности, указал, что заявитель ранее проходил службу в органах внутренних дел на должностях, связанных с допуском к государственной тайне; был ознакомлен с документами, регламентирующими порядок и меры обеспечения режима секретности; в ходе проведения оперативного эксперимента ему указывалось на то, что запрашиваемые им документы являются секретными; инициатива по получению сведений, составляющих государственную тайну, исходила исключительно от А.Г. Подшивалова. С данным решением согласились вышестоящие суды.
2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
2.1. В части первой статьи 283.1 УК Российской Федерации устанавливается ответственность за получение сведений, составляющих государственную тайну, путем похищения, обмана, шантажа, принуждения, угрозы применения насилия либо иным незаконным способом (при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных статьями 275 и 276 данного Кодекса).
Приведенная норма применяется во взаимосвязи с положениями Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года N 5485-1 "О государственной тайне", определяющего государственную тайну как защищаемые государством сведения, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации (абзац второй статьи 2), относящего к государственной тайне сведения о силах, средствах, об источниках, о методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности (абзац второй пункта 4 статьи 5). Кроме того, должны учитываться корреспондирующие положения части первой статьи 12 Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности", в силу которых сведения об используемых или использованных при проведении негласных оперативно-розыскных мероприятий силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только на основании постановления руководителя органа, осуществляющего такую деятельность.
При этом согласно принципу вины, закрепленному статьей 5 УК Российской Федерации, объективное вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается; лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Вместе с тем данный Кодекс преступлением признает виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное им под угрозой наказания (часть первая статьи 14), основанием уголовной ответственности называет совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного данным Кодексом (статья 8), конкретизирует формы вины (статья 24), раскрывает понятие видов умысла (статья 25).
Тем самым статья 283.1 УК Российской Федерации не предполагает привлечения к уголовной ответственности за получение сведений, составляющих государственную тайну, без установления и оценки в надлежащем уголовно-процессуальном порядке на основе исследованных фактических обстоятельств объективных и субъективных признаков данного состава, в том числе наличия умысла и совершения деяния незаконным способом.
2.2. В соответствии с Федеральным законом "Об оперативно-розыскной деятельности" проведение оперативно-розыскных мероприятий, в том числе оперативного эксперимента, возможно лишь в целях выполнения задач, предусмотренных статьей 2 данного Федерального закона, и только при наличии оснований, указанных в его статье 7, которыми являются, в частности, сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела (подпункт 1 пункта 2 части первой), которые предстоит проверить (подтвердить или отвергнуть) в ходе оперативно-розыскных мероприятий. При этом результаты проведения одних оперативно-розыскных мероприятий могут давать основания для последующего проведения новых оперативно-розыскных мероприятий (пункт 2 части первой статьи 7, часть первая статьи 11). Каждое из оснований для проведения оперативно-розыскных мероприятий является самостоятельным и применяется независимо от другого, не снимает обязанности с органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, при решении определенных этим Федеральным законом ее задач принимать в пределах своих полномочий все необходимые меры по защите конституционных прав и свобод человека и гражданина, собственности, а также по обеспечению безопасности общества и государства (пункт 1 статьи 14) (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 25 января 2012 года N 167-О-О и от 28 сентября 2023 года N 2694-О).
Как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, на основании результатов оперативно-розыскной деятельности возможно не только подтвердить, но и поставить под сомнение или опровергнуть сам факт преступления, что имеет существенное значение для разрешения вопроса об уголовном преследовании или отказе от него, а также от применения связанных с ним мер принуждения или ограничений прав личности (определения от 27 июня 2017 года N 1419-О, от 24 октября 2019 года N 2743-О, от 28 марта 2024 года N 809-О и др.). При этом разрешение задач оперативно-розыскной деятельности предполагает активную форму поведения ее субъектов. Действия же лиц, непосредственно участвующих в оперативно-розыскном мероприятии, должны быть сообразными условиям и обстановке, в которых оно проводится, а также поведению лица, в отношении которого имеются основания для его целевого проведения. Проведение в установленном порядке оперативно-розыскных мероприятий, в том числе оперативных экспериментов, опирающихся на обоснованные предположения о наличии признаков противоправного деяния и относительно его субъектов, исходя из целей, задач и существа оперативно-розыскной деятельности, не может расцениваться как провокация преступления (определения от 24 апреля 2018 года N 918-О, от 29 мая 2018 года N 1398-О, от 17 июля 2018 года N 2022-О, от 29 января 2019 года N 75-О, от 25 апреля 2023 года N 1017-О и др.).
Следовательно, оспариваемые законоположения не могут расцениваться в качестве нарушающих права заявителя в обозначенном им аспекте.
Как следует из жалобы, поставив вопрос о проверке положений статей 14, 39, 283.1 УК Российской Федерации, статьи 299 УПК Российской Федерации и статьи 8 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", А.Г. Подшивалов утверждает, что оснований для проведения в отношении него оперативного эксперимента не было, обозначенная цель данного эксперимента являлась заведомо ложной, в действительности правоприменительные органы хотели воспрепятствовать антикоррупционной деятельности заявителя, являвшегося заместителем председателя местного комитета первичной профсоюзной организации межрегионального профсоюза "Московский профсоюз полиции" в УМВД России по Мурманской области, спровоцировав его на получение сведений, составляющих государственную тайну, притом что, совершая данное деяние, он преследовал общественно полезные цели. Тем самым, по существу, заявитель предлагает Конституционному Суду Российской Федерации дать оценку не оспариваемым нормам, а действиям и решениям правоприменительных органов, что требует исследования фактических обстоятельств и выходит за рамки полномочий, предоставленных Конституционному Суду Российской Федерации.
Соответственно, данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Подшивалова Андрея Геннадьевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН