ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 29 мая 2018 г. N 66-АПУ18-11
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе
председательствующего Червоткина А.С.
судей Истоминой Г.Н. и Климова А.И.
при секретаре Димаковой Д.Н.
с участием старшего прокурора апелляционного управления Генеральной прокуратуры РФ Филимоновой С.Р., защитника осужденных - адвокатов Шевченко Е.М. и Щедриной М.Ю.
рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционное представление государственного обвинителя Шаталова Д.В. и апелляционные жалобы осужденного Болбина В.С., адвоката Щедриной М.Ю. на приговор Иркутского областного суда от 26 марта 2018 года, которым
Болбин Вадим Сергеевич, < ... > ранее несудимый,
осужден к лишению свободы по п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ сроком на 10 лет с ограничением свободы на 1 год со штрафом в размере 100 000 рублей; по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ сроком на 13 годам лет с ограничением свободы на 1 год 2 месяца.
По совокупности преступлений в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 14 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год 6 месяцев со штрафом в размере 100 000 рублей.
Агейчик Иван Валерьевич, < ... > несудимый,
осужден к лишению свободы по п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ сроком на 9 лет с ограничением свободы на 1 год со штрафом в размере 100 000 рублей; по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ сроком на 12 лет с ограничением свободы на 1 год 2 месяца.
По совокупности преступлений в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 13 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год 4 месяца со штрафом в размере 100 000 рублей.
Заслушав доклад судьи Истоминой Г.Н., изложившей содержание обжалуемого приговора и доводы апелляционных жалоб, выступления осужденных Болбина В.С. и Агейчика М.В., их защитников - адвокатов Шевченко Е.М., Щедриной М.Ю., поддержавших доводы жалоб, выступление прокурора Филимоновой С.Р., полагавшей оставить приговор без изменения, Судебная коллегия
установила:
Болбин В.С. и Агейчик И.В. осуждены за убийство группой лиц К., сопряженное с разбоем, за разбойное нападение на потерпевшую с причинением тяжкого вреда ее здоровью, с применением предметов, используемых в качестве оружия.
Преступления совершены ими в г. Иркутске 10 - 11 января 2017 года при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В апелляционной жалобе адвокат Щедрина М.Ю. в защиту осужденного Агейчика И.В. указывает, что согласно установленным судом обстоятельствам совершения осужденными преступлений, разбойное нападение на потерпевшую К. совершил Болбин. В момент окончания разбойного нападения Агейчик находился в соседней комнате. Объективная сторона разбоя им не выполнялась. Предварительный сговор и совершение разбойного нападения группой лиц совместно с Болбиным органами предварительного следствия не вменялись Агейчику. Кроме того в момент наступления смерти К. от нанесенных ей Болбиным множественных ударов ножом в грудь и шею, Агейчик также находился в соседней комнате и не знал о действиях Болбина. Данные обстоятельства были установлены судом на основании показаний Болбина и Агейчика.
Приводя показания Болбина и Агейчика на предварительном следствии, отмечает, что суд признал их достоверными, однако проигнорировал то обстоятельство, что в показаниях Болбина и Агейчика в части событий, происходящих в комнате до возвращения из ломбарда, нет никаких сведений о выполнении Агейчиком объективной стороны разбоя и убийства. В этой части показания Болбина и Агейчика не опровергнуты и не признаны судом недостоверными.
Со ссылкой на Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 г. "О судебном приговоре", ст. 73 УПК РФ, ст. 25 УК РФ, указывает, что из приговора непонятно, наличие какого умысла: прямого или косвенного признал суд установленным в действиях Агейчика. Отсутствует в приговоре и указание на наличие мотива у Агейчика на совершение преступлений в отношении К.
В связи с отсутствием детального планирования роли каждого в нападении, суд исключил из предъявленного по ст. ст. 105 и 162 обвинения предварительный сговор осужденных на совершение преступлений.
Однако по ст. 162 УК РФ такой квалифицирующий признак не вменялся Агейчику и Болбину.
Вместе с тем, исключив предварительный сговор, суд признал доказанными действия Болбина и Агейчика в группе с единым умыслом, поскольку Агейчик знал о намерении Болбина завладеть имуществом К., а после того, как Болбин нанес ножевые ранения потерпевшей, не пресек его действия, наблюдал, как Болбин снимает с потерпевшей золотые украшения, продолжил его действия на лишение жизни потерпевшей из корыстных побуждений, нанеся К. ножевые ранения, видя, что та подает признаки жизни.
Полагает, что эти выводы суда противоречат обстоятельствам, установленным в ходе предварительного и судебного следствия, ничем объективно не подтверждены и носят предположительный характер.
Считает неправильным вывод суда о том, что Агейчик был осведомлен о намерении Болбина похитить золотые украшения потерпевшей.
Исходя из показаний Агейчика, который всегда утверждал, что после нанесенных Болбиным ударов ножом К. не подавала признаков жизни, он не мог предпринять никаких мер по оказанию медицинской помощи потерпевшей.
Не пресечь действий Болбина по снятию золотых изделий с потерпевшей, не значит действовать с ним в группе с единым умыслом. Более того, у Агейчика не выяснялся вопрос о том, по какой причине он не пресек действия Болбина.
Необоснованным считает автор жалобы и вывод суда о наличии в действиях Агейчика умысла на лишение жизни потерпевшей. Приведенные в обоснование этого вывода факты по совместному избавлению осужденных от предметов, используемых в качестве оружия, окровавленных предметов и личных вещей, принадлежащих К., свидетельствуют, по мнению автора жалобы, о наличии в действиях Агейчика состава преступления, предусмотренного ст. 316 УК РФ, по которой ему изначально и было предъявлено обвинение.
Полагает, что обвинительный приговор в отношении Агейчика основан на предположениях. Все заключения судебно-медицинских экспертов подтверждают показания осужденных, положенные в основу приговора.
Заключениями экспертов установлено, что повреждения потерпевшей причинены двумя разными ножами.
По показаниям Агейчика он наносил удары канцелярским ножом и в ходе следствия опознал канцелярский нож с аналогичными характеристиками. Этот нож стал впоследствии предметом экспертного исследования, которым исключена возможность образования колото-резаных ранений этим ножом.
Суд с учетом показаний эксперта Б. установив, что Агейчик нанес удары канцелярским строительным ножом, вышел тем самым за пределы предъявленного обвинения, так как причинение К. повреждений таким предметом не вменялось Агейчику.
Обращает внимание на выводы дополнительной судебно-медицинской экспертизы, согласно которым не исключена возможность причинения потерпевшей повреждений при обстоятельствах, указанных в копиях протоколов дополнительного допроса Агейчика и проверки показаний на месте с его участием.
В данных протоколах указано, что ножевые ранения потерпевшей Агейчик причинил по истечении нескольких часов с момента нанесения Болбиным смертельных ударов ножом по телу потерпевшей.
Данные противоречия не устранены судом.
Полагает, что выводы суда о виновности Агейчика в убийстве и разбое не подтверждены исследованными доказательствами.
Просит приговор в отношении Агейчика изменить и оправдать его в связи с непричастностью к совершению преступлений, предусмотренных п. "в" ч. 4 ст. 162, п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
В апелляционной жалобе и дополнении к ней осужденный Болбин В.С., не оспаривая причастность к убийству К. и похищению ее имущества, указывает, что преступления в отношении потерпевшей совершил один, Агейчик не принимал участия в убийстве и не снимал с потерпевшей золотые украшения.
Суд признал его первоначальные показания на предварительном следствии правдивыми. Однако из этих его показаний следует, что он один совершил преступления, Агейчик помог ему спрятать труп и выкинул орудие убийства. Первоначальные же показания Агейчика о том, что он не участвовал в убийстве, не учтены судом.
В то же время суд необоснованно не принял во внимание его последующие показания о том, что убийство К. он совершил на почве ссоры, после чего похитил ее золотые украшения.
Свидетели Д., Е., Г. Г., М. которым о случившемся стало известно с его слов и слов Агейчика также не дали в судебном заседании показаний об участии Агейчика в убийстве. Исходя из его показаний и показаний свидетелей, Агейчик помог спрятать труп К. и выбросил орудие убийства.
Полагает, что показания Д. и Е. о том, что он действовал из корыстных побуждений, не могут быть приняты во внимание поскольку, они не были очевидцами преступления. О недостоверности показаний Д. свидетельствует тот факт, что они не говорили ей, что похитили цепочку и серьги, однако она дает такие показания. По показаниям свидетеля К. у его жены были похищены только кольца, все остальные украшения остались дома.
Утверждает, что убил потерпевшую в ходе ссоры, а не с целью ограбления и приобретения спиртного. На вырученные от сдачи в ломбард кольца они с Агейчиком купили пиво, коктейли и продукты, водку не покупали, две бутылки водки были в доме, в связи с этим не было смысла похищать украшения у потерпевшей, чтобы приобрести водку.
В ходе предварительного следствия следователь обманным путем вынудил его признать вину не только в совершении убийства, с чем он был согласен, но и в разбойном нападении.
С Агейчиком они не договаривались, о совершении убийства и разбоя, и Агейчик не принимал участия в этих преступлениях.
Обращает внимание на то, что, будучи задержанным в 16 часов 20 января 2017 года, он написал чистосердечное признание, которое не приобщили к материалам дела.
Просит переквалифицировать его действия на ч. 1 ст. 105 и ч. 2 ст. 158 УК РФ, снизить срок наказания до 13 лет лишения свободы, исключить назначение ему ограничения свободы на срок 1 год 6 месяцев и штрафа в размере 100 тысяч рублей, а действия Агейчика переквалифицировать на ст. 316 УК РФ.
Проверив материалы дела, обсудив доводы жалоб, Судебная коллегия находит выводы суда о виновности Болбина и Агейчика в убийстве и разбое правильными, основанными на исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре доказательствах.
Участие Болбина в причинении смерти потерпевшей К. не оспаривается в апелляционных жалобах.
Доводы Агейчика о непричастности к убийству потерпевшей и разбою, а также доводы Болбина об отсутствии у него корыстного мотива убийства потерпевшей, поддержанные и в апелляционных жалобах, были тщательно проверены судом и обоснованно отвергнуты.
При этом суд, приведя подробный анализ показаний Болбина и Агейчика на досудебной стадии производства и в судебном заседании, обоснованно признал достоверными показания Болбина на допросах в качестве подозреваемого, обвиняемого от 21 июля 2017 года, при проверке показаний на месте, а также соответствующие им показания Болбина на допросе в качестве обвиняемого от 26 июня 2017 года и в судебном заседании, а также показания Агейчика в судебном заседании и в ходе предварительного следствия о совершенных Болбиным действиях в отношении К. и о нанесении им (Агейчиком) канцелярским строительным ножом двух ударов по телу К.
Из признанных достоверными показаний Болбина на предварительном следствии и в судебном заседании о совершенных им в отношении потерпевшей действиях следует, что убийство К. он решил совершить с целью похищения ее золотых украшений, кольца она никогда не снимала, поэтому другого способа украсть их он не видел. После вступления с К. в половую связь он вышел в соседнюю комнату, где находился Агейчик, спросил у него, где нож, тот показал ему на лежавший на столе нож, взяв нож, он вернулся в комнату и нанес этим ножом лежавшей на диване К. удары в область сердца и в шею, от нанесенных ударов у К. было сильное кровотечение, он позвал Агейчика, попросив его принести таз с водой, чтобы помыть руки и снятые с К. два золотых кольца, цепочку с кулоном и серьгу, вторую серьгу он не нашел. Агейчик, зайдя в комнату, увидел К., он сказал Агейчику, что золотые украшения нужно сдать в ломбард, Агейчик с телефона К. вызвал такси, они вместе поехали в ломбард, где заложили кольца потерпевшей, после чего в магазине купили пива и продукты, вернулись в дом, сбросили труп К. в подпол и продолжили распивать спиртное.
Показания Болбина о корыстном мотиве убийства К. подтвердила с его слов свидетель Д. которой на следующий день осужденные показали труп потерпевшей, находившийся в погребе, и Болбин сказал, что убил ее потому, что она отказалась сдать кольца в ломбард, похитив которые они с Агейчиком сдали их ломбард и купили спиртное.
Данным показаниям Болбина соответствуют признанные судом достоверными показания Агейчика, из которых следует, что во время распития спиртных напитков, Болбин сказал ему, что попросит К. заложить золотые украшения в ломбард, чтобы на вырученные деньги купить спиртное. Затем Болбин и К. уединились в соседней комнате. Через некоторое время Болбин вышел из комнаты, взял нож и вернулся в комнату. Когда он зашел комнату в связи с тем, что Болбин позвал его, он увидел лежавшую на диване голую К. с ранами в области груди и шеи, в его присутствии Болбин снял с потерпевшей золотые кольца, цепочку, сережку, вторую сережку не нашел. После этого по предложению Болбина он вызвал такси с телефона К., они поехали в ломбард, заложили кольца К., а ее телефоном расплатились с таксистом. Когда вернулись в дом, он помог Болбину сбросить труп К. в погреб, сломать окровавленную мебель, а также подавал Болбину ведра горячей золой, чтобы присыпать труп потерпевшей.
О своих действиях в отношении К. Агейчик давал противоречивые показания. Признавая факт нанесения по телу потерпевшей ударов канцелярским строительным ножом, на допросах в качестве обвиняемого 10 и 17 апреля 2017 года, на очных ставках с Демкиной и Болбиным, при проверке показаний на месте преступления 17 апреля 2017 года, на следственном эксперименте 18 апреля 2017 года, Агейчик пояснял, что нанес эти удары на следующий день в то время, когда труп К. находился в погребе; на допросах в качестве обвиняемого 19 апреля, 19 июня, 26 июня 2017 года, при проверке показаний на месте 27 апреля и на очной ставке с Болбиным 21 июня 2017 года Агейчик дал иные показания о месте и времени причинения ножевых ранений К., пояснив, что после возвращения из ломбарда по предложению Болбина, который угрожал ему убийством, он нанес 2-3 удара в грудь К. ниже сердца в те же места, что и Болбин, рассчитывая, что их в последующем не смогут разграничить, от нанесенных ударов, как ему показалось К. содрогнулась, но явных признаков жизни не подавала нанесения ударов канцелярским ножом.
Сопоставив показания Агейчика с данными осмотра места происшествия, с заключениями судебно-медицинских экспертов, согласно которым повреждения обнаруженные на трупе К. причинены двумя разными предметами обладающими колюще-режущими свойствами (ножами), суд обоснованно признал достоверными показания Агейчика о нанесении им по телу потерпевшей ударов канцелярским ножом.
Принимая во внимание выводы экспертов о том, что все выявленные повреждения на теле К. являются прижизненными, что ее смерть наступила не более 48 часов от момента осмотра трупа на месте его обнаружения от колото-резаного ранения шеи с повреждением внутренней яремной вены и общей сонной артерии, и колото-резаного ранения груди с повреждением внутренних органов сердца, левого легкого с развитием острого кровотечения приведшего к острому малокровию внутренних органов, суд обоснованно отверг утверждения Агейчика о нанесении им ударов ножом по телу потерпевшей в тот момент, когда она была мертва.
Вопреки доводам жалоб показания Агейчика о нанесении им ударов ножом уже мертвой потерпевшей не подтверждаются заключением дополнительной судебно-медицинской экспертизы от 26.06.2017 г. как следует из данного заключения, с учетом совпадения механизма причинения, ориентировочного совпадения травмирующей анатомической области, а также данных медико-криминалистического исследования кожных лоскутов экспертом не исключена возможность их формирования при обстоятельствах, указанных Агейчиком на допросах от 19 апреля 2017 года и проверке его показаний на месте от 27 апреля 2017 года.
При этом экспертом показания Агейчика оценивались только с точки зрения их локализации и механизма причинения, что касается показаний Агейчика о времени причинения им повреждений потерпевшей, то эти его показания не принимались во внимание экспертом при даче заключения.
Согласно же заключению комиссии экспертов N 300 от 8 ноября 2017 г. прижизненное причинение колото-резаных ранений К. при обстоятельствах, указанных Агейчиком на допросах от 17 апреля и 19 апреля 2017 года, исключается.
С учетом положенных в основу выводов исходных данных, Судебная коллегия не усматривает противоречий в данных заключениях экспертов.
Точный временной промежуток между действиями Болбина и действиями Агейчика по применению насилия к потерпевшей не установлен ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании. Однако на основании заключений экспертов по результатам исследования трупа К. и материалов дела, бесспорно установлено, что все телесные повреждения, в том числе полученные потерпевшей, после сбрасывания ее в погреб причинены прижизненно. Согласно выводам экспертов, фатальные (смертельные) осложнения повреждений проникающая колото-резаная рана груди без повреждения внутренних органов, колото-резаная рана проникающая в грудную и брюшную полость с повреждением диафрагмы и печени, колото-резаная рана внутренней поверхности средней трети левого плеча с повреждением плечевой артерии, не успели развиться в силу того, что смерть К. наступила значительно раньше, от осложнений повреждения колото-резаной раны шеи с повреждением общей сонной артерии с яремной вены слева и проникающей колото-резаной раны грудной клетки с повреждением левого легкого и сердца, что указывает на то, что обнаруженные на трупе К. повреждения, в том числе, находящиеся в причинно-следственной связи с наступлением смерти, причинены в короткие промежутки времени друг за другом, с последующим наступлением смерти через 3 - 5 минут после ранения шеи.
Учитывая эти выводы экспертов, суд обоснованно отверг показания Агейчика о нанесении ударов канцелярским ножом по телу потерпевшей на следующий день 11 января 2017 года, когда она находилась в погребе, а также его показания о совершении им этих действий в промежуток времени с 4 часов до 5 часов 11 января, когда он и Болбин возвратились из ломбарда, поскольку к этому времени потерпевшая была мертва.
С учетом этих данных, описывая преступные действия осужденных, суд правильно признал установленным совершение осужденными преступлений при следующих обстоятельствах. В период времени с 19 часов 00 минут 10.01.2017 до 01 часов 40 минут 11.01.2017 года Болбин В.С., Агейчик И.В. и К. находились в доме, расположенном по адресу: г. < ... > где совместно распивали спиртные напитки. В ходе распития спиртных напитков у Болбина В.С. возник умысел, направленный на хищение имущества золотых изделий К. находящихся при ней, путем разбойного нападения и причинения смерти К. реализуя который, в указанный период времени Болбин В.С. вооружился на месте происшествия ножом, напал на К. и нанес множественные удары ножом в грудь и шею, после чего позвал в комнату Агейчика И.В., и в присутствии него стал снимать золотые изделия с К.
В указанное время с 01 часов 40 минут 11.01.2017 года Агейчик И.В., вооружившись канцелярским ножом, умышленно нанес указанным ножом множественные удары в жизненно важные части тела потерпевшей, в том числе грудную клетку.
После чего с целью сокрытия следов преступления Болбин В.С. и Агейчик И.В. скинули тело К. в подполье вышеуказанного дома, где полагая, что К. мертва, используя источник огня, причинили ожоги К.
Похищенные кольца К. Болбин В.С. совместно с Агейчиком И.В. 11.01.2017 в 03 часа 10 минут сдали в ломбард, а ее сотовым телефоном рассчитались за проезд в такси, затем, купив спиртное и продукты, вернулись обратно в дом по вышеуказанному адресу.
Установив такие обстоятельства совершения осужденными преступлений в отношений К., суд, вопреки доводам стороны защиты, не вышел за пределы предъявленного Агейчику обвинения, и не изменил существенно обстоятельства содеянного им.
Как следует из постановления о привлечении Агейчика в качестве обвиняемого и обвинительного заключения, 11 января в период времени с 1 часа 41 минуты до 3 часов 10 минут Агейчик, вооружившись канцелярским ножом, напал на К., применяя насилие, опасное для жизни и здоровья, умышленно нанес указанным ножом множественные удары в жизненно важные части тела потерпевшей, в том числе в грудную клетку, после чего с целью сокрытия следов преступления вместе с Болбиным скинули тело К. в подполье, где с целью сокрытия трупа, используя открытый источник огня, пытались поджечь К., полагая, что она мертва.
В этот же период времени с 1 часа 41 минуты до 3 часов 10 минут Болбин и Агейчик похищенные у К. кольца сдали в ломбард, а ее сотовым телефоном рассчитались за проезд в такси, затем, купив спиртное и продукты, вернулись обратно в дом.
Таким образом, совершение каких-либо действий в отношении потерпевшей К. после 3 часов 10 минут 11 января, то есть после возвращения его из ломбарда, Агейчику не вменялось.
При таких данных признание судом установленным факта нанесения Агейчиком ударов канцелярским ножом в то же время 11 января 2017 года после 1 часа 40 минут, в том же месте, при тех же обстоятельствах, с использованием такого же орудия, как ему было предъявлено обвинение, а также вывод суда о том, что к 2 часам 59 минутам все телесные повреждения К. установленные при исследовании трупа последней, были уже причинены, после чего Болбин В.С. и Агейчик И.В. вызвали такси с целью распорядиться похищенным имуществом, не может рассматриваться существенным изменением обвинения, повлекшим нарушение права Агейчика на защиту.
Не является таковым нарушением закона и приведенные в приговоре суждения на основании его показаний Агейчика о применении им в качестве орудия преступления канцелярского строительного ножа.
Установленные на основании представленных сторонами доказательств обстоятельства содеянного осужденными, свидетельствуют о том, что Болбин совершил разбойное нападение на К. в ходе которого с целью похищения ювелирных изделий нанес множественные удары в область грудной клетки и один удар в область шеи потерпевшей, после чего в присутствии вошедшего в комнату Агейчика снял с потерпевшей золотые украшения.
Таким образом, действия Болбина как по применению насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшей, так и по завладению ее имуществом были очевидны для Агейчика.
Агейчик, видя лежавшую с ранениями на диване потерпевшую, осознавая факт применения Болбиным насилия к К. с целью завладения ее имуществом, присоединился к действиям Болбина, направленным на убийство К. в ходе разбойного нападения, и нанес по телу потерпевшей, в том числе и в область грудной клетки удары канцелярским ножом.
Похищенным имуществом потерпевшей Агейчик и Болбин распорядились совместно, сдав его в ломбард, а на вырученные деньги приобрели спиртные напитки и продукты питания, употребив их.
Несмотря на то, что Агейчик не принимал участия в завладении имуществом потерпевшей, однако, будучи достоверно осведомленным о характере действий Болбина, присоединился к его действиям по применению насилия к потерпевшей в ходе разбоя и убийства, нанес ей удары ножом по телу с целью лишения ее жизни, тем самым он выполнил объективную сторону как разбоя, так и убийства.
Принимая во внимание указанные обстоятельства, суд обоснованно признал Агейчика и Болбина соисполнителями разбоя и убийства.
Доводы жалоб о том, что в момент окончания разбойного нападения Болбина на потерпевшую Агейчик находился в соседней комнате, в связи с чем не может быть признан соисполнителем разбоя, не основаны на законе и материалах дела.
Согласно диспозиции ст. 162 УК РФ разбой считается оконченным преступлением в момент нападения виновного на потерпевшего с целью похищения имущества. Однако последующие действия виновного по завладению чужим имуществом также составляют объективную сторону разбоя и не могут рассматриваться как совершенные за пределами объективной стороны указанного преступления.
В этой связи действия Болбина, как по применению насилия к потерпевшей, так и его последующие действия по завладению имуществом К. в присутствии Агейчика, применение Агейчиком насилия к потерпевшей, их совместные действия по распоряжению похищенным имуществом разбойного нападения не находились за пределами объективной стороны разбоя.
Примененным Агейчиком насилием к потерпевшей, сдачей похищенного в ломбард фактически были завершены начатые Болбиным действия по разбойному завладению имуществом К.
При таких обстоятельствах суд обоснованно признал Болбина и Агейчика виновными в убийстве К. группой лиц, сопряженном с разбоем, в разбойном нападении на потерпевшую с причинением тяжкого вреда ее здоровью, с применением предметов, используемых в качестве оружия и правильно квалифицировал их действия по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105, п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ.
То обстоятельства, что орудия преступления не были обнаружены и изъяты в ходе предварительного следствия, не может поставить под сомнение этот вывод суда.
Оснований для переквалификации действий Болбина на ч. 1 ст. 105 и ч. 2 ст. 158 УК РФ, как об этом ставится вопрос в жалобе Болбина, не имеется.
Характер примененного осужденными насилия к потерпевшей, использование ими в качестве орудий преступлений ножей, количество нанесенных ударов в область расположения жизненно важных органов, тяжесть наступивших последствий правильно расценены судом как свидетельствующие о наличии в действиях осужденных умысла на лишение потерпевшей жизни.
С учетом того, что оба осужденных принимали непосредственное участие в лишении потерпевшей жизни, правового значения не имеет, от чьих конкретно действий наступила смерть потерпевшей.
Нарушений норм уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, из материалов дела не усматривается.
Всем рассмотренным в судебном заседании доказательствам, в том числе показаниям Д., Е. Г., Г. М. на которые обращается внимание в жалобе, заключениям судебно-медицинских экспертов суд дал в приговоре надлежащую оценку, приведя мотивы, в силу которых признал одни доказательства достоверными, а другие отверг.
Надлежащую оценку дал суд и показаниям осужденных о применении к ним недозволенных методов ведения следствия, приведя в приговоре убедительные суждения, с которыми Судебная коллегия согласна, в подтверждение вывода о признании показаний Болбина и Агейчика допустимыми доказательствами, полученными с соблюдением закона.
По указанным мотивам оснований для отмены приговора по доводам жалоб не имеется.
Наказание назначено осужденным соразмерно содеянному, с учетом данных об их личности, всех обстоятельств дела, фактического участия каждого в совершении преступлений, значения этого участия для достижения целей преступлений, личности каждого подсудимого, а также влияния назначенного наказания на их исправление и на условия жизни их семей.
При этом смягчающие обстоятельства, каковыми признаны частичное признание Болбиным и Агейчиком вины, раскаяние в содеянном, способствование раскрытию преступления, розыску имущества путем участия в следственных действиях, совершение преступлений в молодом возрасте, состояние здоровья, наличие у Болбина малолетнего ребенка, возмещение причиненного им материального ущерба, а также добровольное сообщение о совершении им разбоя, что расценено судом явкой с повинной, наличие на иждивении Агейчика престарелых бабушки и дедушки, его явки с повинной по обоим преступлениям в полной мере учтены судом при назначении им наказания.
Оснований для признания назначенного наказания несправедливым и для его снижения не имеется.
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Иркутского областного суда от 26 марта 2018 года в отношении Болбина Вадима Сергеевича и Агейчика Ивана Валерьевича оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденного Болбина В.С. и адвоката Щедриной М.Ю. - без удовлетворения.