[неофициальный перевод] < 1 >
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "РОЖКОВ (ROZHKOV)
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (N 2)" < 1 >
(Жалоба N 38898/04)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ < 2 >
(Страсбург, 31 января 2017 года)
< 1 > Перевод с английского языка Г.А. Николаева.
< 2 > Настоящее Постановление вступило в силу 29 мая 2017 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).
По делу "Рожков против Российской Федерации (N 2)" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:
Луиса Лопеса Герра, Председателя Палаты,
Хелены Ядерблом,
Дмитрия Дедова,
Бранко Лубарды,
Пере Пастора Вилановы,
Алены Полачковой,
Георгиоса А. Сергидеса, судей,
а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,
рассмотрев дело в закрытом заседании 10 января 2017 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой N 38898/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Евгением Ивановичем Рожковым (далее - заявитель) 28 ноября 2002 г. Позднее, в частности, в 2006 году, он также выдвинул ряд других жалоб со ссылкой на статьи 5 и 8 Конвенции в связи с уголовным разбирательством против него.
2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.
3. Заявитель жаловался, в частности, на два случая предположительно незаконного и несоразмерно длительного лишения свободы и обыска, имевших место в 2006 году.
4. 9 января 2009 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
5. Заявитель родился в 1966 году и проживает в г. Белгороде.
A. Уголовное разбирательство против
заявителя и его первое задержание
6. Заявитель получил юридическое образование в университете, он не пытался стать адвокатом. Он был зарегистрирован в качестве частного предпринимателя, оказывающего юридические услуги, что приносило ему доход. Он работал в Арбитражном бюро "Витязь", коммерческой организации, расположенной в г. Белгороде. В апреле 2005 года заявитель обязался оказывать юридические услуги коммерческой организации в связи с возбужденным против нее разбирательством об административных правонарушениях. Организация выдала заявителю два экземпляра доверенности.
7. По утверждению заявителя, один оригинал был приобщен к материалам дела, находившегося на рассмотрении в арбитражном суде, другой был использован при даче объяснений главному инспектору по пожарному надзору.
8. В июне 2005 года против заявителя было возбуждено уголовное разбирательство по подозрению в подделке протокола об административном правонарушении (далее - протокол) по вышеупомянутому делу. Как сообщили власти, заявитель сделал рукописную отметку к протоколу, в которой указывалось: "Мы нуждаемся в присутствии защитника при составлении протокола", и изменил дату вручения защите копии протокола.
9. До 21 июня 2005 г. в официальной базе данных улица Вокзальная была указана в качестве зарегистрированного места жительства заявителя. Представляется, что до или после этой даты заявитель переехал из своей квартиры (на улице Вокзальная) в квартиру своей матери в том же городе (на улице Костюкова). Он уведомил орган регистрации места жительства об этом изменении.
10. Следователь, ответственная за дело, выписала повестки (направленные по адресу заявителя на улице Вокзальной), которые вызывали его к ней на 11 июля 2005 г. для проведения следственных действий. 8 июля 2005 г. сотрудник полиции сообщил о том, что он не доставил повестки, поскольку никто не открывал дверь по этому адресу.
11. 13 июля 2005 г. заявитель был уведомлен о решении возбудить против него уголовное разбирательство. В ту же дату следователь Т. допросила заявителя, который добавил рукописные отметки к протоколу допроса. В протоколе допроса было отмечено, что заявитель (временно) проживал в селе Шагаровка, адрес на улице Вокзальной упоминался в качестве официального места жительства, в протоколе также был указан номер телефона, сообщенный заявителем.
12. Дополнительные допросы заявителя были назначены на 15 и 19 июля 2005 г., когда заявитель отказался от услуг назначенного адвоката И. Он также отказался подписать обязательство о явке на последующие допросы по требованию следователя.
13. Впоследствии дело было передано другому следователю. 12 сентября 2005 г. новый следователь, проводившая расследование, позвонила по телефонному номеру, который ранее был указан заявителем. Заявитель внезапно прекратил разговор.
14. 13 сентября 2005 г. следователь позвонила вновь и поговорила с женой заявителя, которая отказалась содействовать властям в доставлении повесток заявителю. Вместе с тем жена заявителя сказала, что заявитель проживал в квартире своей матери (на улице Костюкова). Как утверждали власти Российской Федерации, этот адрес отличался от того, который он ранее указывал следственному органу.
15. 21 сентября 2005 г. следователь допросила жену заявителя, которая сообщила, что заявитель проживает на улице Костюкова, а в летнее время он проживает в селе Шагаровка.
16. 27 сентября 2005 г. следователь вынесла постановление в соответствии со статьей 113 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) (см. § 50 настоящего Постановления) о доставлении к ней заявителя 3 октября 2005 г., в 10.00. Отмечалось, что заявитель проживал по адресу его матери и ранее не являлся по вызовам.
17. Схожее постановление было вынесено 3 октября 2005 г., по-видимому, поскольку постановление от 27 сентября 2005 г. не было исполнено.
18. 21 октября 2005 г. руководитель следственного органа вынес постановление в соответствии со статьей 210 УПК РФ (см. § 52 настоящего Постановления), которое требовало принятия мер для установления места нахождения заявителя. В постановлении указывалось следующее:
"Несколько раз подозреваемого вызывали для выполнения следственных действий... но он не являлся без ссылок на какие-либо уважительные причины. Меры по установлению его текущего места нахождения не дают положительных результатов. Следственный орган имеет основания полагать, что подозреваемый пытается избежать преследования...".
19. 25 января 2006 г. сотрудники милиции разговаривали с матерью заявителя, которая сообщила информацию об адресе офиса заявителя. Примерно в 10.30 туда прибыла милиция. Заявитель был уведомлен о том, что он объявлен в розыск и должен последовать за сотрудником милиции к следователю для исполнения постановления от 21 октября 2005 г.
20. Как утверждал заявитель, несмотря на требование, ему не показали официальную санкцию для подобного требования. В ответ на отказ подчиниться сотрудники милиции предупредили его, что применят силу. Таким образом, он был вынужден последовать за ними в отдел милиции, откуда его доставили к следователю. Последняя объяснила, что в данный момент у нее отсутствуют материалы дела. По требованию следователя заявитель дал письменное обязательство явиться к ней 6 февраля 2006 г. Иные следственные меры по уголовному делу 25 января 2006 г. не принимались. Заявитель покинул следственный отдел примерно в 13.00.
21. Неясно, состоялся ли допрос 6 февраля 2006 г.
22. Впоследствии заявитель возбудил разбирательство в соответствии со статьей 125 УПК РФ, жалуясь на лишение свободы 25 января 2006 г., а также на постановление от 21 октября 2005 г. Решением от 21 августа 2006 г. Свердловский районный суд г. Белгорода отклонил его требование. Он указал следующее:
"Суд отклонил как не имеющее правовой основы утверждение [заявителя] о том, что обстоятельства дела требовали составления протокола задержания в соответствии со статьей 92 УПК РФ. Такой протокол "может быть" составлен (то есть обязательство отсутствует) при наличии оснований, указанных в статье 91 УПК РФ...
Статья 92 УПК РФ устанавливает строгие правила по поводу задержания и заключения под стражу подозреваемого. После доставления к уполномоченному должностному лицу в течение трех часов необходимо составить протокол задержания. В нем должны быть указаны даты и разъяснение процессуальных прав. [Заявитель] находился в отделе милиции и в помещениях органов внутренних дел в течение двух с половиной часов для прояснения некоторых подробностей, относящихся к расследованию уголовного дела и принятия решений по запросу о местонахождении [заявителя]. После этого он смог уйти. Таким образом, суд не находит, что заявитель был задержан в значении статьи 91 УПК РФ.
Следовательно, конвоирующий сотрудник или следователь не были обязаны предоставлять заявителю защитника, разъяснять [заявителю] его права или составлять протокол задержания.
В соответствии со статьей 5 УПК РФ задержание рассматривается как мера процессуального принуждения, применяемая дознавателем или следователем на срок, не превышающий 48 часов после фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления...
[Задерживавшее заявителя должностное лицо] являлось сотрудником правоохранительных органов, поэтому у суда не имеется сомнений в том, что его действия в связи с приводом [заявителя] в отдел милиции, а затем в помещения органов внутренних дел входили в круг его должностных обязанностей".
23. Заявитель подал жалобу, утверждая следующее. Соглашаясь с судом в том, что ситуация не относилась к сфере "привода" в соответствии со статьей 113 УПК РФ, он настаивал на том, что суд по существу отрицал факт его "лишения свободы" и не указал иной применимой законодательной основы для него. В частности, Закон о милиции не мог являться такой основой, поскольку он затрагивал только привод для целей установления личности. По мнению заявителя, статья 92 УПК РФ была применима к его ситуации, поэтому несоблюдение ее требований (а именно о составлении протокола задержания и разъяснении процессуальных прав) свидетельствовало о незаконности требования. Упоминание о трех часах на составление протокола не означало, что отсутствовало "лишение свободы", если лицо удерживалось менее трех часов, или что статья 92 УПК РФ неприменима.
24. 4 октября 2006 г. Белгородский областной суд оставил решение без изменения в следующих выражениях:
"Имеющиеся материалы и объяснения не свидетельствуют о том, что право заявителя на свободу и личную безопасность было ограничено. Суд правомерно заключил, что следователь законно вынесла постановление об установлении места нахождения заявителя. Сотрудники милиции действовали на основании решения следователя, исполнение которого требовало привода [заявителя] в милицию. Таким образом, реакция милиции не могла считаться незаконной...
[Заявитель] находился в отделе милиции и у следователя менее трех часов, что означает, что он не был "задержан" или "заключен под стражу" < 1 > в значении статьи 92 УПК РФ".
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления. Трудно сказать, что имеет в виду Палата Европейского Суда. Статья 92 УПК РФ не упоминает заключение под стражу и касается исключительно задержания (примеч. переводчика).
B. Второе задержание заявителя
25. В неустановленную дату в феврале или марте 2006 года следствие было приостановлено. Оно было возобновлено 31 марта 2006 г. Заявитель был вызван на допрос к следователю Р. "7 марта 2006 г. на 15.00". По словам заявителя, он получил повестку только 7 апреля 2006 г. Впоследствии выяснилось, что в повестке была допущено ошибка: допрос был назначен на 7 апреля 2006 г.
26. 14 апреля, 23 мая и 1 июня 2006 г. следователь вынес постановления о приводе заявителя в следственный орган (статья 113 УПК РФ). Как утверждали власти Российской Федерации, милиция не исполнила эти постановления, поскольку заявитель не находился по своим адресам проживания и работы.
27. 28 июня 2006 г. следователь У. распорядился о приводе заявителя к нему 5 июля 2006 г., в 11.00.
28. 1 июля 2006 г. следователь Б. распорядился о приводе заявителя к нему 7 августа 2006 г., в 10.00. Указывалось, что заявитель ранее не являлся по вызовам (в неустановленные даты), в последний раз ссылаясь на болезнь, но не представив оправдательного документа.
29. 27 июля 2006 г. руководитель следственного органа прибыл в офис заявителя и допросил его. Заявитель дал письменные объяснения по уголовному делу. Представляется, что следователь вызвал его для дальнейших допросов на 28 и 31 июля 2006 г.
30. Как утверждал заявитель, в тот же день он направил письменное уведомление должностному лицу, указав, что он не сможет прийти по состоянию здоровья. Заявитель не явился на допрос 28 июля 2006 г. Также, по-видимому, заявитель не присутствовал на допросе 31 июля 2006 г.
31. Новое решение о приводе заявителя на допрос было вынесено 1 ноября 2006 г.
32. 2 ноября 2006 г. следователь Б. вынес постановление, обязывающее уполномоченные органы установить местонахождение заявителя и приостанавливающее расследование.
33. Новое решение о приводе заявителя на допрос было вынесено 7 ноября 2006 г.
34. 30 ноября 2006 г. заместитель прокурора города распорядился о возобновлении расследования.
35. 22 декабря 2006 г. руководитель следственного органа вынес постановление, в котором указывалось, что заявитель несколько раз не являлся на допросы к следователю(-ям) без уважительных причин. В связи с этим он распорядился о приводе заявителя к нему 25 декабря 2006 г., в 15.00.
36. 25 декабря 2006 г. сотрудники милиции прибыли в офис заявителя примерно в 14.45 и заставили его последовать за ними в отдел милиции вместо следственного отдела, который находился в другом месте. В отделе милиции заявитель был заперт в комнате, а затем ему вручили копию приказа от 22 декабря 2006 г. Заявителю вновь в присутствии адвоката разъяснили его права и объявили постановление о назначении судебной экспертизы. Заявитель был допрошен и указал, что он получал повестки на допрос, назначенный в сентябре или октябре 2006 года, но не мог явиться по болезни, о чем и уведомил следственный орган, а не предоставил медицинскую справку, поскольку, по его мнению, "он [имел] конституционное право не делать этого". Неясно, оставался ли заявитель в отделе милиции в 17.00 или 19.00.
37. Как утверждали власти Российской Федерации (которые ссылались на журнал отдела милиции), заявитель содержался в отделе милиции, не будучи запертым, с 15.00 до 16.00, а затем его доставили к следователю. Власти Российской Федерации отмечали, что заявитель находился в одном из помещений и что входная дверь подъезда была оборудована электрическим замком для целей безопасности.
38. Заявитель возбудил разбирательство в соответствии со статьей 125 УПК РФ, жалуясь на свое задержание 25 декабря 2006 г. Решением от 15 января 2007 г. районный суд отклонил его требование. Суд постановил, что заявитель не был задержан, а был лишь принужден явиться к следователю. Суд также указал, что невозможно оспорить действия милиции в соответствии со статьей 125 УПК РФ. 21 февраля 2007 г. областной суд оставил решение без изменения.
39. 30 мая 2007 г. власти прекратили уголовное разбирательство против заявителя в связи с истечением срока давности уголовного преследования. По-видимому, в неустановленную дату это решение было отменено. 1 ноября 2010 г. дело против заявителя было прекращено за отсутствием состава преступления. Заявитель был информирован о том, что имеет право на компенсацию от государства (глава 18 УПК РФ).
C. Обыск помещений Арбитражного бюро "Витязь"
40. Представляется, что жена заявителя являлась частной предпринимательницей и руководила Арбитражным бюро "Витязь". В октябре 2005 года она привлекла заявителя в качестве юрисконсульта. Представляется, что в неустановленную дату он был назначен управляющим директором фирмы.
41. Как утверждал заявитель, вследствие напряженной ситуации дома из-за матери и жены в связи с уголовным расследованием против него он временно переехал в свой офис, использовав его часть для проживания. В офисе были электрическое освещение и отопление, он был открыт с 6.00 до 22.00. По-видимому, заявитель не уведомлял следственный орган об изменении его личной ситуации.
42. 13 октября 2006 г. следователь, который вел уголовное дело против заявителя, вынес постановление об обыске в помещениях Арбитражного бюро "Витязь" со ссылкой на статью 182 УПК РФ (см. § 57 настоящего Постановления). Следователь указал, что необходимо проведение судебной экспертизы почерка заявителя, поэтому было необходимо изъять образцы почерка заявителя и оригинал доверенности, выданной ему клиентом - коммерческой организацией (см. § 6 настоящего Постановления). По мнению следователя, эти документы могли быть обнаружены в помещении Арбитражного бюро "Витязь".
43. По словам заявителя, 13 октября 2006 г. несколько должностных лиц, включая следователя, прибыли в офис. Они ознакомили заявителя с постановлением об обыске и изъятии. Он не просил о привлечении адвоката для участия в обыске. Сотрудники провели обыск в присутствии понятых и осмотрели историю болезни заявителя, задав ему вопросы по поводу содержащейся в ней информации.
44. Заявитель просил о судебной проверке постановления об обыске и способа его проведения.
45. Решением от 23 октября 2006 г. Свердловский районный суд г. Белгорода отклонил его требования. Суд указал следующее:
"В соответствии со статьей 50 УПК РФ подозреваемый, обвиняемый или иное лицо, действующее по его указаниям, может привлечь адвоката. По требованию [должностное лицо, участвующее в доследственной проверке], следователь, прокурор или суд может назначить адвоката.
До начала обыска [заявитель] не выдвинул требование о привлечении адвоката при ознакомлении с постановлением об обыске...
В соответствии со [статьями 38 и 182 УПК РФ] на усмотрение следователя относится вопрос о целесообразности проведения обыска и в этом случае выносится соответствующее постановление, кроме обыска жилых помещений. Следователь также решает, какие документы или иные доказательства имеют значение для дела...
Утверждение [заявителя] о том, что офис... являлся его "местом жительства", является необоснованным, в значении статьи 139 УПК РФ... Таким образом, отсутствовало правовое требование о получении судебной санкции на обыск".
46. 29 ноября 2006 г. после жалобы заявителя Белгородский областной суд оставил решение без изменения, поддержав его мотивировку.
II. Соответствующие законодательство Российской Федерации
и правоприменительная практика
A. Меры пресечения
1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации
47. Статья 91 УПК РФ регулирует процедуру задержания в уголовном деле. Должностное лицо, участвующее в доследственной проверке, или следователь вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, при наличии одного из следующих оснований: когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения, когда потерпевшие или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление, когда на этом лице или его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления (часть первая). При наличии иных данных (часть вторая), дающих основание подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано, если это лицо пыталось скрыться, либо не имеет постоянного места жительства, либо не установлена его личность, либо если следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора в суд направлено ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу. Статья 92 УПК РФ требует, чтобы после доставления подозреваемого в орган дознания или к следователю или в суд < 1 > в срок не более трех часов должен быть составлен протокол задержания, в котором делается отметка о том, что подозреваемому разъяснены его процессуальные права.
< 1 > Суд в цитируемой части данной статьи не упоминается (примеч. переводчика).
48. В соответствии со статьей 111 УПК РФ следователь или иной орган может применить меру процессуального принуждения для обеспечения установленного данным кодексом порядка уголовного судопроизводства. Такие меры включают обязательство о явке, привод, временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество.
49. Статья 112 УПК РФ предусматривает, что при необходимости у подозреваемого, обвиняемого, а также потерпевшего или свидетеля может быть взято обязательство о явке. Это обязательство состоит в письменном обязательстве лица своевременно являться по вызовам дознавателя, следователя или в суд, а в случае перемены места жительства незамедлительно сообщать об этом. Лицу разъясняются последствия нарушения обязательства, о чем делается соответствующая отметка в обязательстве.
50. В соответствии со статьей 113 УПК РФ в случае неявки по вызову без уважительных причин подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший и свидетель могут быть подвергнуты приводу, который состоит в принудительном доставлении лица к дознавателю, следователю или в суд. Заинтересованное лицо должно быть уведомлено о таком решении до его исполнения.
51. В своем Определении от 24 января 2008 г. N 63-О-О < 2 > Конституционный Суд Российской Федерации указал, что установление того, нарушаются ли решениями или действиями (бездействием) следственного органа такие его конституционные права, которые не могут быть восстановлены в полном объеме при разрешении судом уголовного дела, а также того, требуют ли названные решения или действия (бездействие) осуществления судебного контроля за их законностью и обоснованностью уже на досудебной стадии уголовного судопроизводства, производится на основе обстоятельств конкретного дела судом общей юрисдикции, действующим при этом с учетом приведенной правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации. Проверка законности и обоснованности принятых им в этой связи решений осуществляется вышестоящими судебными инстанциями. При этом суд в каждом конкретном деле решает, затрагивает ли конкретное действие следственного органа в длящемся уголовном разбирательстве (включая решение о доставлении лица в компетентный орган) права заявителя в такой степени, что было бы невозможно устранить нарушение на более поздней стадии. Если это так, жалоба в соответствии со статьей 125 УПК РФ параллельно длящемуся уголовному разбирательству должна быть доступна.
< 2 > Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Петрушина Егора Валентиновича на нарушение его конституционных прав пунктом 3 части второй статьи 38 и статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).
52. Статья 210 УПК РФ предусматривает, что, когда место жительства подозреваемого неизвестно, следователь может назначить < 1 > его розыск. Принимая решение о розыске подозреваемого, обвиняемого, следователь должен убедиться в том, что место его нахождения действительно неизвестно, а также уведомить о принятом решении его защитника, если он участвует в деле (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 18 января 2005 г. N 26-О < 2 > ).
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления. В действительности в данной статье предусмотрено, что "следователь поручает... розыск органам дознания" (примеч. переводчика).
< 2 > Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Коновалова Сергея Юрьевича на нарушение его конституционных прав частью пятой статьи 108, статьями 172 и 210 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).
53. Также в соответствии со статьей 210 УПК РФ в случае обнаружения обвиняемого он может быть задержан в порядке, установленном главой 12 УПК РФ (то есть статьями 91 - 96 УПК РФ, см. § 47 настоящего Постановления).
54. Согласно статье 188 УПК РФ свидетель, потерпевший вызывается на допрос повесткой, в которой указываются, кто и в каком качестве вызывается, к кому и по какому адресу, дата и время явки на допрос, а также последствия неявки без уважительных причин. Повестка вручается лицу, вызываемому на допрос, под расписку либо передается с помощью средств связи. В случае временного отсутствия лица, вызываемого на допрос, повестка вручается совершеннолетнему члену его семьи либо передается администрации по месту его работы или по поручению следователя иным лицам и организациям, которые обязаны передать повестку лицу, вызываемому на допрос. Лицо, вызываемое на допрос, обязано явиться в назначенный срок либо заранее уведомить следователя о причинах неявки. В случае неявки без уважительных причин лицо, вызываемое на допрос, может быть подвергнуто приводу.
2. Закон "О милиции" 1991 года
55. Статья 11 Закона о милиции (Федеральный закон от 18 апреля 1991 г. N 1026-I), действовавшая в период, относящийся к обстоятельствам дела, перечисляла права милиции, включая применение мер принуждения в отношении лиц, уклоняющихся от явки без уважительных причин, например, задержание, привод. Она предусматривала, что милиция имела право задерживать лицо за правонарушение в соответствии с Кодексом об административных правонарушениях, если лицо уклоняется от лишения свободы, примененного за преступление < 3 > , если оно подозревается в совершении преступления или если суд вынес решение о заключении этого лица под стражу.
< 3 > Так в тексте оригинала Постановления. Скорее всего, имеется в виду пункт 7 данной статьи, предусматривающий, что милиция имеет право "задерживать и содержать под стражей в соответствии с уголовно-процессуальным законом лиц, подозреваемых в совершении преступления, а также лиц, в отношении которых мерой пресечения избрано заключение под стражу". В других пунктах упоминается законодательство об административных правонарушениях, и, по-видимому, Европейский Суд решил изложить их одновременно (примеч. переводчика).
56. В соответствии с подпунктом 4 пункта 2 статьи 14 Закона "О полиции" 2011 года (Федерального закона от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ) полиция имеет право задерживать и удерживать лиц, находящихся в розыске, до передачи их соответствующим органам.
B. Процедура обыска по уголовным делам
57. В соответствии с УПК РФ следователь вправе принимать любые целесообразные меры в ходе расследования, кроме случаев, когда необходимы судебное решение или санкция прокурора, например, на обыск жилища (статьи 38, 164 и 182). Личная информация, раскрытая при обыске, не должна разглашаться (часть седьмая статьи 182 УПК РФ).
58. Статья 139 Уголовного кодекса Российской Федерации определяет жилище как индивидуальный жилой дом, входящий в жилищный фонд, а равно иное помещение или строение, не входящие в жилищный фонд, но предназначенные для временного проживания < 4 > .
< 4 > Так в тексте оригинала Постановления. А также жилое помещение независимо от формы собственности, входящее в жилищный фонд и пригодное для постоянного или временного проживания (примеч. переводчика).
59. В своем Определении от 8 ноября 2005 г. N 439-О < 1 > Конституционный Суд Российской Федерации указал, что Конституция России гарантирует конфиденциальность информации, с получением и использованием которой сопряжено оказание юридической помощи, предполагающей по своей природе доверительность в отношениях между адвокатом и клиентом. Такая конфиденциальность является частью понятия адвокатской тайны, призванной защищать информацию, полученную адвокатом относительно клиента. Эта информация подлежит обеспечению и защите не только в связи с производством по уголовному делу, но и в связи с реализацией своих полномочий адвокатом, участвующим в качестве представителя в конституционном, гражданском и административном производстве. В соответствии с Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (далее - Закон об адвокатуре) производство всех видов обыска в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) допускается только по судебному решению, в котором должны быть указаны конкретный объект обыска и данные, являющиеся основанием для его проведения. Конституционный Суд указал, что, несмотря на отсутствие конкретной нормы, УПК РФ должен быть истолкован как требующий предварительного судебного решения, санкционирующего обыск в помещении адвоката или в офисе адвокатского образования.
< 1 > Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "По жалобе граждан С.В. Бородина, В.Н. Буробина, А.В. Быковского и других на нарушение их конституционных прав статьями 7, 29, 182 и 183 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).
60. Информация относительно преступной деятельности адвоката не охватывается адвокатской тайной. Таким образом, требование судебного решения не является привилегией, предоставленной адвокату, и относится к оказанию юридической помощи адвокатом его клиенту (см. Определение от 22 марта 2012 г. N 629-О-О < 2 > Конституционного Суда Российской Федерации).
< 2 > Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Абдулхамидова Ахмедшапи Гамзатовича на нарушение его конституционных прав положениями статей 8 и 9 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", а также статей 7, 29 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).
61. В то время как конституционно-правовое требование о необходимости предварительного получения судебного разрешения на проведение обыска в жилище не распространяется на обыск в помещении юридического лица, не подпадающем под понятие жилища, обыск в отношении юридических лиц не может быть проведен без достаточных на то оснований. Положения названной статьи не исключают и последующий судебный контроль за законностью и обоснованностью хода и результатов обыска, проведенного в помещении юридического лица (см. Определение от 14 июля 2011 г. N 971-О-О < 3 > Конституционного Суда Российской Федерации).
< 3 > Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью "Трест" на нарушение конституционных прав и свобод пунктом 7 части второй статьи 29, статьей 125, частями второй, третьей и тринадцатой статьи 182 и статьей 240 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).
C. Иное соответствующее законодательство
62. В соответствии со статьей 327 Уголовного кодекса Российской Федерации подделка официального документа наказывается в зависимости от конкретной правовой квалификации штрафом или лишением свободы на срок до двух лет.
ПРАВО
I. Предполагаемые нарушения статьи 5 Конвенции
63. Заявитель жаловался на то, что он был лишен свободы 25 января и 25 декабря 2006 г. незаконным и произвольным образом и что суды не предоставили ему адекватную компенсацию.
64. Европейский Суд рассмотрит данные жалобы на основании статьи 5 Конвенции, которая предусматривает:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом...
...4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным...".
A. Приемлемость жалобы
65. Власти Российской Федерации полагали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в отношении своей жалобы в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции, поскольку не просил о судебной проверке решения об установлении его места нахождения и доставлении к следователю (см. §§ 18 и 35 настоящего Постановления). Европейский Суд не усматривает необходимости рассматривать этот довод отдельно. С учетом небольшой продолжительности лишения свободы 25 января и 25 декабря 2006 г. заявитель не имел времени для "возбуждения разбирательства по вопросу о правомерности заключения под стражу", за счет которого он мог бы потребовать своего освобождения. Таким образом, не возникает отдельного вопроса в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции. Отсюда следует, что жалоба в этой части является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.
66. Что касается пункта 1 статьи 5 Конвенции, Европейский Суд полагает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
1. Доводы сторон
(a) Власти Российской Федерации
67. Власти Российской Федерации указали, что в июле 2005 года заявитель был извещен об уголовном расследовании против него и что его вызвали на допрос на 11 июля 2005 г. Соответствующие повестки не могли быть вручены заявителю. Допрос был проведен 13 июля 2005 г. Повестки на следующие допросы были выписаны на 12 и 13 сентября 2005 г. Заявитель был объявлен в розыск.
68. Что касается событий 25 января 2006 г., власти Российской Федерации отметили, что обстоятельства дела подтверждают законные основания для доставления заявителя в отдел милиции, а затем к следователю. После прибытия в отдел милиции и к следователю заявитель не был формально заключен под стражу как подозреваемый (статья 91 УПК РФ), поэтому протокол его задержания не составлялся.
69. Что касается событий 25 декабря 2006 г., власти Российской Федерации утверждали, что в течение указанного года заявитель получал повестки, но не являлся к следователю без уважительной причины. Соответственно, у следователя были причины для вынесения в период с апреля по ноябрь 2006 года постановлений о приводе заявителя в соответствии со статьей 113 УПК РФ. Местонахождение заявителя было установлено 25 декабря 2006 г., и он был доставлен к следователю. Он содержался в одном из кабинетов, который не был заперт. Входная дверь в здание была оборудована электронным замком в качестве меры безопасности.
(b) Заявитель
70. Заявитель утверждал, что в постановлении о возбуждении уголовного разбирательства указывался адрес его офиса, что до сентября 2005 года он не получал повесток и что власти не предпринимали конкретных попыток установить его местонахождение, даже когда в этом возникла необходимость. Постановление о внесении его имени в список разыскиваемых лиц было незаконным. Доставление милицией к следователю также было незаконным, поскольку он не получал повесток и не мог им подчиниться, но был, в конце концов, доставлен в отдел милиции. Он был "психологически" принужден последовать в милицию 25 января 2006 г. Кроме того, ничто не препятствовало властям вручить повестки в офисе заявителя в этот день без его доставления в органы милиции и/или к следователю. Фактически следственные действия не планировались и не принимались в эту дату.
71. Заявитель утверждал, что согласно законодательству Российской Федерации повестки на допрос должны быть составлены в письменной форме. Отсутствовали данные о том, что до объявления заявителя в розыск его вызывали на конкретные допросы и что он не являлся в конкретные даты. Фактически он приходил к следователю три раза в июле 2005 года. Таким образом, его розыск не был оправданным.
72. До своего привода к следователю заявитель не получал повесток на допрос и не допускал неподчинения таким повесткам.
73. Что касается событий 25 декабря 2006 г., власти Российской Федерации не указали дат допроса, на которые его предположительно вызывали в 2006 году. Заявитель не получал этих извещений.
2. Мнение Европейского Суда
(a) Общие принципы
74. Европейский Суд напоминает, что пункт 1 статьи 5 Конвенции защищает физическую свободу лица (см. Постановление Европейского Суда по делу "Энгел и другие против Нидерландов" (Engel and Others v. Netherlands) от 8 июня 1976 г., § 58, Series A, N 22, Постановление Европейского Суда по делу "Гуццарди против Италии" (Guzzardi v. Italy) от 6 ноября 1980 г., § 92, Series A, N 39, и Постановление Европейского Суда по делу "Раймондо против Италии" (Raimondo v. Italy) от 22 февраля 1994 г., § 39, Series A, N 281-A). При определении того, было ли лицо "лишено свободы" в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции, отправной точкой должна быть его конкретная ситуация, и следует учитывать целый ряд критериев, таких как тип, длительность, последствия и способ исполнения спорной меры. Цель принятых властями мер по лишению заявителей свободы более не является решающей для оценки того, имело ли место фактическое лишение свободы. До настоящего времени Европейский Суд принимал это во внимание только на более поздней стадии анализа, когда рассматривал совместимость меры с пунктом 1 статьи 5 Конвенции. Пункт 1 статьи 5 Конвенции может также применяться к весьма непродолжительному лишению свободы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Крянгэ против Румынии" ( 
v. Romania) от 23 февраля 2012 г., жалоба N 29226/03, §§ 91 - 93).
75. В соответствии со второй частью подпункта "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции лицо может быть задержано или заключено под стражу с целью обеспечения "исполнения любого обязательства, предписанного законом". Этот подпункт касается случаев, когда закон допускает содержание лица под стражей для понуждения к исполнению конкретного обязательства, которое на него возложено и которое он до сих пор не исполнил (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Энгел и другие против Нидерландов", § 69, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гуццарди против Италии", § 101, Постановление Европейского Суда по делу "A.D. против Турции" (A.D. v. Turkey) от 22 декабря 2005 г., жалоба N 29986/96, § 20, и Постановление Европейского Суда по делу "Лолова-Караджова против Болгарии" (Lolova-Karadzhova v. Bulgaria) от 27 марта 2012 г., жалоба N 17835/07, § 29).
76. Широкое толкование подпункта "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции влечет последствия, несовместимые с верховенством права, в котором черпает вдохновение вся Конвенция (см. Постановление Европейского Суда по делу "Илия Стефанов против Болгарии" (Iliya Stefanov v. Bulgaria) от 22 мая 2008 г., жалоба N 65755/01, § 72). Это положение, таким образом, не оправдывает, например, административное задержание с целью понуждения гражданина к исполнению общей обязанности соблюдения законности (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Энгел и другие против Нидерландов", § 69, Постановление Европейского Суда по делу "Швабе против Австрии" (Schwabe v. Austria) от 28 августа 1992 г., § 73, Series A, N 242-B). Для охвата подпунктом "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции задержание и содержание под стражей должны быть направлены или прямо способствовать исполнению обязанности и не быть карательными по природе (см. Постановление Европейского Суда по делу "Осипенко против Украины" (Osypenko v. Ukraine) от 9 ноября 2010 г., жалоба N 4634/04, § 57, и Постановление Европейского Суда по делу "Соаре и другие против Румынии" (Soare and Others v. Romania) от 22 февраля 2011 г., жалоба N 24329/02, § 236). Кроме того, необходимо, чтобы природа обязательства в значении подпункта "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции, исполнение которого требуется, сама собой была совместима с Конвенцией. Как только соответствующее обязательство было исполнено, основа для содержания под стражей в соответствии с подпунктом "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции отпадает (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Осипенко против Украины", § 57, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лолова-Караджова против Болгарии", § 29).
77. Кроме того, при оценке оправданности лишения свободы должно быть установлено справедливое равновесие между значимостью в демократическом обществе исполнения данного обязательства и важностью права на свободу. Природа обязанности, вытекающая из применимого законодательства, включая основополагающие объект и цель, заключенное под стражу лицо и конкретные обстоятельства, повлекшие заключение под стражу, а также его продолжительность являются значимыми факторами в установлении такого равновесия (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илия Стефанов против Болгарии", § 72, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Соаре и другие против Румынии", § 236).
78. Прежде всего пункт 1 статьи 5 Конвенции требует, чтобы содержание под стражей было "законным", что включает условие соответствия порядку, предусмотренному законом. В данном случае Конвенция в значительной степени отсылает к внутригосударственному законодательству и устанавливает обязанность соблюдать его материально-правовые и процессуальные правила, но дополнительно требует, чтобы лишение свободы соответствовало цели статьи 5 Конвенции, а именно защите лиц от произвола (см. Постановление Европейского Суда по делу "Витольд Литва против Польши" (Witold Litwa v. Poland), жалоба N 26629/95, §§ 72 - 73, ECHR 2000-III).
(b) Применение общих принципов в настоящем деле
79. Европейский Суд находит, что привод и содержание заявителя в отделе милиции 25 января и 25 декабря 2006 г. составляли "лишение свободы" (см. в сходном контексте Постановление Европейского Суда по делу "Навальный и Яшин против Российской Федерации" (Navalnyy and Yashin v. Russia) от 4 декабря 2014 г., жалоба N 76204/11 < 1 > , § 92). Ничто не указывает, что в качестве вопроса факта и/или с учетом требований законодательства Российской Федерации 25 января 2006 г. заявитель мог свободно принять решение не следовать за сотрудниками милиции в отдел или по прибытии туда покинуть его в любое время в отсутствие негативных последствий (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Крянгэ против Румынии", §§ 94 - 98). Заявитель высказал возражение против требования сотрудника милиции о посещении отдела, но он был доставлен туда милицией. Европейский Суд находит, что на всем протяжении событий этого дня имел место элемент принуждения, который, несмотря на незначительную продолжительность этой процедуры, указывал на лишение свободы в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шимоволос против Российской Федерации" (Shimovolos v. Russia) от 21 июня 2011 г., жалоба N 30194/09, § 50 < 1 > ). Эти соображения тем более применимы к событиям 25 декабря 2006 г. с учетом принудительного характера процедуры в соответствии со статьей 113 УПК РФ, которая была использована.
< 1 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 1 (примеч. редактора).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 1 (примеч. редактора).
80. Лишение свободы оправдано, только если оно соответствует одному из допустимых оснований лишения свободы, перечисленных в подпунктах "a" - "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Ввиду контекста дела лишь подпункты (b) и (c) prima facie являются относимыми.
81. Европейский Суд рассмотрит события 25 января и 25 декабря 2006 г. по очереди.
(альфа) События 25 января 2006 г.
82. Доводы заявителя были представлены в трех направлениях: (i) он не получал повесток на конкретные допросы и потому отсутствовали достаточные основания для начала процедуры установления его местонахождения, (ii) косвенно отсутствовали причины для его привода 25 января 2006 г., и милиция не имела установленных законом полномочий для его доставления в отдел милиции, (iii) его доставление и последующее нахождение в отделе милиции были незаконными, поскольку протокол задержания в соответствии со статьей 92 УПК не составлялся.
83. Представляется, что согласно применимым правилам уголовного процесса уведомления или повестки обвиняемым должны оформляться письменно (см. также § 54 настоящего Постановления, что, однако, касается потерпевших и свидетелей). На основании предоставленных материалов Европейский Суд не находит, что с сентября 2005 года любая подобная повестка на конкретные дату, время и место была доставлена по любому известному адресу, где проживал заявитель. Вместе с тем, даже если признать, что повестки были вручены надлежащим образом, Европейский Суд находит достоверными доводы заявителя относительно полномочий милиции по задержанию при имевшихся в деле обстоятельствах (в соответствии с Законом о милиции или УПК РФ (например, статей 91 и 92 УПК РФ)) и требования, в соответствии с законодательством Российской Федерации и самой Конвенцией, о письменном оформлении любого лишения свободы.
84. Европейский Суд отмечает, что "лишение свободы" заявителя (доставление и последующее нахождение в отделе милиции) в этот день было связано (но не было санкционировано) постановлением следователя в соответствии со статьей 210 УПК РФ (см. §§ 18 и 52 настоящего Постановления), вынесенным для определения места нахождения заявителя. Это положение составляло законную основу для заключения лица после его привода в компетентный орган и, если применимо, для последующего содержания под стражей на основании судебного решения.
85. Европейский Суд отмечает, что после установления места нахождения заявителя власти могли немедленно доставить его в компетентный орган, рассматривающий уголовное дело.
86. Если процедура в соответствии с частью второй статьи 91 и статьей 92 УПК РФ была применима в деле (см. § 53 настоящего Постановления), как утверждал заявитель, остается фактом, что протокол задержания не был составлен. Представляется, что согласно законодательству Российской Федерации такой документ должен быть составлен независимо от действительной продолжительности лишения свободы. Ссылка на три часа имела целью ограничение срока, а не обязательство как таковое (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Сидиковы против Российской Федерации" (Sidikovy v. Russia) от 20 июня 2013 г., жалоба N 73455/11 < 2 > , §§ 92 и 216).
< 2 > См.: там же. 2014. N 2 (примеч. редактора).
87. Если признать, что "привод" необязательно должен быть задокументирован в соответствии с порядком задержания на основании статьи 92 УПК РФ (требующей, в частности, составления протокола задержания), остается фактом, что ни внутригосударственные суды, ни власти Российской Федерации в Европейском Суде не указывали на иную правовую основу для доставления заявителя. Суды Российской Федерации не установили, что процедура в соответствии со статьей 113 УПК РФ (см. § 50 настоящего Постановления) применима к событиям 25 января 2006 г. Не утверждалось, и Европейский Суд не находит, что действия сотрудников милиции в эту дату не входили в сферу полномочий, переданных им в то время Законом о милиции (см. § 55 настоящего Постановления).
88. Отсюда следует, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении заявителя 25 января 2006 г.
(бета) События 25 декабря 2006 г.
- Оправданность задержания в соответствии с подпунктом "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции
89. Европейский Суд прежде всего рассмотрит, было ли задержание заявителя оправдано в соответствии со вторым аспектом подпункта "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции "с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом". Чтобы период содержания под стражей охватывался данным основанием лишения свободы, необходимо, чтобы закон допускал содержание под стражей лица для его принуждения к исполнению конкретного обязательства, которое на него возложено и которое он не исполнил (см. Постановление Европейского Суда по делу "Остендорф против Германии" (Ostendorf v. Germany) от 7 марта 2013 г., жалоба N 15598/08, § 90). Подпункт "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции отсылает к внутригосударственному законодательству, что касается содержания обязательства, а также к процедуре, которую необходимо соблюдать при установлении и соблюдении такого обязательства.
90. Задержание заявителя 25 декабря 2006 г. санкционировал следователь в соответствии со статьей 113 УПК РФ, которая допускает привод лица в компетентный орган или к должностному лицу, если это лицо не подчинилось вызову (см. § 50 настоящего Постановления).
91. Европейский Суд переходит к предположению о том, что законодательство Российской Федерации действительно содержит обязательство о явке подозреваемого или обвиняемого к следователю (см. § 54 настоящего Постановления) (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Лыкова против Российской Федерации" (Lykova v. Russia) от 22 декабря 2015 г., жалоба N 68736/11 < 1 > , §§ 78 и 80 - 82). Что касается способа возложения такого обязательства на заявителя (установленного или примененного по закону), то Европейский Суд отмечает, что 25 января 2006 г. заявитель подписал письменное обязательство являться по вызовам, как того требует статья 112 УПК РФ (см. § 49 настоящего Постановления). Не оспаривается, что это обязательство было действительным на протяжении 2006 года.
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 4 (примеч. редактора).
92. Далее при установлении того, могло ли обязательство, вменяемое заявителю, считаться достаточно "определенным и конкретным" для целей подпункта "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции, Европейский Суд должен рассмотреть обязательства, которые он ранее рассматривал как относящиеся к сфере этого основания заключения под стражу. Он заключал, например, что предусмотренная законом обязанность давать показания в качестве свидетеля была достаточно определенной и конкретной для целей подпункта "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции и поэтому могла быть выполнена за счет содержания в отделе полиции (см., в частности, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илия Стефанов против Болгарии", §§ 73 - 75, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Соаре и другие против Румынии", §§ 234 - 239). Аналогичные соображения верны в отношении заключения с целью исполнения установленной законом обязанности раскрывать свою личность полиции (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Василева против Дании" (Vasileva v. Denmark) от 25 сентября 2003 г., жалоба N 52792/99, §§ 35 и 38) и (пропорционально) заключения для обеспечения явки лица в суд (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лолова-Караджова против Болгарии", §§ 31 - 32). По мнению Европейского Суда, "обязательство" в соответствии с подпунктом "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции должно быть строго установлено.
93. Таким образом, до своего задержания заявитель должен был уклоняться от исполнения обязанности явки к следователю. В делах, касающихся подобных обязательств, достаточно, если после получения повестки заявитель не явился и не представил обоснованное и действительное оправдание. Действительно, сама статья 113 УПК РФ связывает законность "привода" с имевшим место ранее уклонением лица от подчинения вызовам.
94. По-видимому, заявитель не явился на два допроса в июле 2006 года и на допрос в неустановленную дату в сентябре или октябре 2006 года, сославшись на свое состояние здоровья, но без представления медицинской справки (см. §§ 30 и 36 настоящего Постановления). Однако, по мнению Европейского Суда, одного этого факта недостаточно для оправдания применения к заявителю принуждения в конце декабря 2006 года для его доставления к следователю. Предоставленный Европейскому Суду материал не свидетельствует о том, что в течение недель, которые предшествовали 25 декабря 2006 г., власти приняли меры с целью уведомления заявителя о каких-либо вызовах к следователю для допросов в конкретные даты, время и место.
95. Соответственно, обязанность явиться к следователю не была достаточно "конкретной и определенной".
96. Отсюда следует, что доставление заявителя 26 декабря 2006 г. не было оправданным в соответствии со вторым аспектом подпункта "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции.
97. С учетом вышеизложенного Европейский Суд заключает, что имело место несоблюдение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции, что касается привода заявителя в милицию 25 декабря 2006 г.
II. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции
98. Заявитель жаловался на нарушение статьи 8 Конвенции в отношении обыска его офиса. Статья 8 Конвенции гласит следующее:
"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".
A. Доводы сторон
1. Заявитель
99. Заявитель утверждал, что обыск его офиса требовал согласно законодательству Российской Федерации судебного решения как для обыска "места пребывания". Кроме того, в соответствии с законодательством Российской Федерации пространство, которое не является жилищем, но временно используется в качестве такового, относится к сфере внутригосударственного понятия "место пребывания". Заявитель временно использовал часть офиса как жилище.
100. Обыск был необязательным, поскольку власти уже имели образцы его почерка, например, на протоколе допроса (см. §§ 20 и 29 настоящего Постановления). Оригиналы доверенности могли быть изъяты из дел по длящимся разбирательствам (см. § 7 настоящего Постановления). Формуляр доверенности не был связан с разрешением обвинений против него.
101. Во время обыска власти нарушили конфиденциальность его медицинских документов в присутствии понятых. Однако последние не были вызваны в суд. Хотя заявитель не являлся адвокатом, он и его коллеги давали юридические консультации своим клиентам. Следователь также просмотрел различные документы, относящиеся к его клиентам, и их документы охватывались "коммерческим, личным и другими защищенными" видами конфиденциальности.
2. Власти Российской Федерации
102. Власти Российской Федерации утверждали, что обыск офисов Арбитражного бюро "Витязь" не требовал судебного решения в соответствии с российским законодательством. Офис не считался "местом пребывания" согласно законодательству Российской Федерации, и поэтому было достаточно несудебного постановления. Заявитель не являлся адвокатом. Обыск в его жилище был направлен на изъятие документов с почерком заявителя на них. До обыска заявителю дали копию постановления, и он не просил о присутствии адвоката при обыске. Подобное требование было предъявлено, когда обыск окончился. Медицинские документы во время обыска не были изъяты.
103. Власти Российской Федерации утверждали, что обыск преследовал законную цель обнаружения и изъятия доказательств по уголовному делу, конкретно образцы почерка заявителя. В соответствии с законодательством Российской Федерации (статьи 38 и 182 УПК РФ) обыск может быть санкционирован при наличии достаточных доказательств того, что определенные документы, имеющие значение для уголовного дела, могут быть найдены в определенном месте. Это решение было законно принято следователем, поскольку офис не относился к "местам временного проживания", указанным в Уголовном кодексе Российской Федерации (см. § 58 настоящего Постановления). Заявитель был зарегистрирован как проживающий по другому адресу. Он имел доступ к тексту постановления следователя до обыска. Интересы заявителя были представлены во время обыска. Он не являлся адвокатом и поэтому не мог ссылаться на Закон об адвокатуре.
B. Мнение Европейского Суда
1. Пределы рассмотрения дела и вопросы
приемлемости жалобы для ее рассмотрения по существу
104. В зависимости от контекста любого дела Европейский Суд ранее квалифицировал обыск и изъятие документов или других сходных предметов как вмешательство в "личную жизнь", "корреспонденцию" или "жилище" в их автономных значениях в соответствии со статьей 8 Конвенции или в их совокупности (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Нимиц против Германии" (Niemietz v. Germany) от 16 декабря 1992 г., §§ 28 - 33, Series A, N 251-B, и Постановление Европейского Суда по делу "M.N. и другие против Сан-Марино" (M.N. and Others v. San Marino) от 7 июля 2015 г., жалоба N 28005/12, §§ 51 - 55).
105. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что следственный орган был уведомлен о том, что заявитель временно использует часть офиса в целях проживания.
106. Обыск проводился в офисе юридического лица, где заявитель осуществлял свою предпринимательскую деятельность. Следует отметить, что заявитель был прямо указан в постановлении об обыске, вынесенном в рамках уголовного дела против него (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Сервулу и ассосиадуш - Сосьедади ди адвогадуш", РЛ и другие против Португалии" ( 
and Associados - Sociedade de Advogados, RL and Others v. Portugal) от 3 сентября 2015 г., жалоба N 27013/10, §§ 75 - 80). Внутригосударственные органы и власти Российской Федерации признали, что заявитель испытал отрицательные последствия оспариваемого обыска и изъятия. Европейский Суд находит, что факты дела относятся к сфере действия статьи 8 Конвенции.
107. Европейский Суд считает, что имело место вмешательство в право заявителя на уважение его "личной жизни" и "переписки". Следовательно, Европейский Суд находит необязательным определять, имело ли место вмешательство в право заявителя на уважение его "жилища", гарантированного пунктом 1 статьи 8 Конвенции.
108. Наконец, Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
2. Существо жалобы
109. Соответственно, следует определить, было ли вмешательство оправданным в соответствии с пунктом 2 статьи 8 Конвенции, иными словами, было ли оно "предусмотрено законом", преследовало ли оно одну или несколько законных целей, указанных в этом пункте, и было ли оно "необходимо в демократическом обществе" для достижения данной цели или целей.
(a) Законность вмешательства
110. Заявитель настаивал на том, что обыск не был проведен в соответствии с внутригосударственным законодательством, поскольку он не был санкционирован судом. Власти Российской Федерации утверждали, что обыск был санкционирован следователем на основании статей 38 и 182 УПК РФ.
111. Европейский Суд напоминает, что "вмешательство" может считаться осуществленным "в соответствии с законом" лишь при условии, что оно, прежде всего, имеет некую основу в национальном законодательстве. Европейский Суд напоминает, что его полномочия проверять соблюдение законодательства страны ограничены, поскольку в первую очередь внутригосударственные власти, особенно суды, должны толковать и применять законы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бук против Германии" (Buck v. Germany), жалоба N 41604/98, § 37, ECHR 2005-IV).
112. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что следователь был уполномочен в соответствии с УПК РФ назначать проведение обыска нежилых помещений. Он подчеркивает, что внутригосударственные суды считали постановление об обыске законным с точки зрения законодательства Российской Федерации. Отсутствуют данные о том, что помещение заявителя могло быть квалифицировано согласно законодательству Российской Федерации как "место временного пребывания", что требовало бы судебного решения для обыска. Европейский Суд не усматривает оснований для иного вывода в настоящем деле.
113. Кроме того, заявитель не выдвинул серьезных доводов относительно существенных аспектов законности в отношении других аспектов вмешательства, особенно относительно способа проведения обыска и изъятия.
114. Следовательно, оспариваемое вмешательство было предусмотрено законом.
(b) Правомерная цель вмешательства
115. Заявитель также утверждал, что постановление об обыске и изъятии не преследовало законную цель, поскольку изъятые документы были легкодоступны в других источниках. По мнению властей Российской Федерации, обыск отвечал законной цели выявления и сбора доказательств по уголовному делу. Европейский Суд готов исходить из предположения о том, что постановление было вынесено с целью выявления и изъятия документов, которые могли быть использованы для оценки почерка, это преследовало цель, которая была совместима с Конвенцией, а именно предотвращение преступления.
(c) Было ли вмешательство оправданным
116. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда понятие "необходимость" предполагает, что вмешательство отвечает настоятельной общественной потребности и, особенно, что оно соразмерно преследуемой правомерной цели (см. в числе других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Камензинд против Швейцарии" (Camenzind v. Switzerland) от 16 декабря 1997 г., § 44, Reports 1997-VIII).
117. При определении того, было ли вмешательство "необходимо в демократическом обществе", Европейский Суд примет во внимание определенные пределы усмотрения, предоставленные государствам-участникам в конкретном контексте. Однако исключения, предусмотренные пунктом 2 статьи 8 Конвенции, не допускают расширительного толкования, и их необходимость в конкретном деле должна быть установлена вне всякого сомнения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ротару против Румынии" (Rotaru v. Romania), жалоба N 28341/95, § 47, ECHR 2000-V, и Постановление Европейского Суда по делу "Функе против Франции" (Funke v. France) от 25 февраля 1993 г., § 55, Series A, N 256-A). При принятии мер для предотвращения беспорядков или преступлений или для защиты прав других лиц внутригосударственные власти могут счесть уместным и целесообразным проведение обыска и изъятия для получения доказательств преступлений при определенных обстоятельствах, например, когда в ином случае невозможно выявить лицо, виновное в преступлении (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бук против Германии", § 52).
118. Европейский Суд оценит, были ли мотивы, приведенные в оправдание таких мер, относимы и достаточны, и соблюдался ли принцип пропорциональности (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Функе против Франции", §§ 55 - 57, и Постановление Европейского Суда по делу "Кремье против Франции" ( 
v. France) от 25 февраля 1993 г., §§ 36 - 38, Series A, N 256-B). Что касается последнего пункта, Европейский Суд должен, во-первых, проверить, что применимое законодательство и практика предоставляют лицам адекватные и эффективные гарантии против злоупотреблений. Во-вторых, Европейский Суд обязан рассмотреть конкретные обстоятельства каждого дела, чтобы определить, было ли вмешательство в конкретном деле пропорционально преследуемой цели (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Камензинд против Швейцарии", § 45). Критерии, которые Европейский Суд принимает во внимание при разрешении последнего вопроса, следующие: тяжесть преступления, в связи с которым проводились обыск и изъятие, способ и обстоятельства вынесения постановления, в частности, в отношении имевшихся в то время доказательств, содержание и объем постановления с приданием особого внимания характеру обысканных помещений и гарантиям для сведения влияния меры к разумным пределам, и пределы возможных последствий обыска для репутации заинтересованного лица (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Функе против Франции", § 57, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Камензинд против Швейцарии", § 46).
119. Европейский Суд принимает к сведению доводы заявителя, следующие из того факта, что обыск проводился в офисе, в котором он оказывал юридические услуги. В этой связи следует отметить, что заявитель имел юридическое образование, но не являлся адвокатом, который пользовался защитой Закона об адвокатуре и другого применимого законодательства. Заявитель не обосновал свое объяснение о том, что согласно законодательству Российской Федерации существовала определенная форма защиты конфиденциальности отношений между лицом, которое не принято в адвокатуру ("адвокатом"), но оказывает юридические услуги, и его клиентом. В любом случае сомнительно, что данный фактор может служить подходящим критерием для целей определения границ защиты, предусмотренной статьей 8 Конвенции: почти любая профессиональная и предпринимательская деятельность может включать в большей или меньшей степени конфиденциальные вопросы, так что, если этот критерий будет принят, будут часто возникать споры о том, где должна быть проведена линия границ (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Нимиц против Германии", § 28). Однако в настоящем деле необязательно определять, должны ли применяться принципы относительно юридической профессии и конкретно деятельности "адвокатов" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мишо против Франции" (Michaud v. France), жалоба N 12323/11, § 117, ECHR 2012) или по поводу обыска нежилых, коммерческих или иных подобных помещений. По мнению Европейского Суда, при любом подходе имело место нарушение статьи 8 Конвенции по следующим причинам.
120. Что касается пропорциональности меры, заявитель утверждал, что обыск его предпринимательских помещений, который должен рассматриваться как последняя мера, не был необходим для получения образцов его почерка, и изъятие оригинала доверенности не имело значения для разрешения уголовного обвинения против него.
121. Что касается гарантий против злоупотреблений, предусмотренных законодательством Российской Федерации и практикой в делах об обысках, как настоящее дело, Европейский Суд учитывает, что подобные меры обычно не санкционируются судьей, если они не затрагивают жилые помещения.
122. Европейский Суд ранее указывал, что, если отсутствует требование о предварительной судебной санкции, что влечет неограниченную дискрецию следственных органов для оценки целесообразности и объема обыска, отсутствие предварительной судебной санкции может быть в определенной степени уравновешено доступностью последующей судебной проверки, рассматривающей вопросы законности и пропорциональности меры и способа ее применения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Дельта Пекарни А.С." против Чехии" (Delta 
A.S. v. Czech Republic) от 2 октября 2014 г., жалоба N 97/11 < 1 > , § 87). Кроме того, внутригосударственные средства правовой защиты должны быть способны предоставить адекватное возмещение с учетом того факта, что оспариваемое вмешательство уже имело место (там же).
< 1 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 7 (примеч. редактора).
123. В настоящем деле Европейский Суд не нашел, что судебная проверка адекватно оценила фактические и правовые элементы, относящиеся к оценке пропорциональности примененной к заявителю меры (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Абашев против Российской Федерации" (Abashev v. Russia) от 27 июня 2013 г., жалоба N 9096/09, §§ 40 - 42, и Постановление Европейского Суда по делу "Алим против Российской Федерации" (Alim v. Russia) от 27 сентября 2011 г., жалоба N 39417/07 < 2 > , § 95). Внутригосударственный суд ограничил свою оценку признанием установленной законом прерогативы следователя определять, является ли обыск "целесообразным" в свете интересов следствия. Не имея достаточных материалов в своем распоряжении, Европейский Суд не может определить, были ли недостатки проверки следствием некоторых дефектов в законодательстве в истолковании и применении судами в период, относящийся к обстоятельствам дела, или вытекали из фактов дела.
< 2 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 2 (примеч. редактора).
124. Со своей стороны, при оценке пропорциональности обыска и изъятия правомерной цели, преследуемой при обстоятельствах дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель являлся подозреваемым по уголовному делу, что обыск проводился в рамках этого расследования и относился к преступлению подделки административного протокола об административном правонарушении. Это было преступлением небольшой тяжести согласно российскому законодательству (см. § 62 настоящего Постановления, см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бук против Германии", § 47, которое затрагивало незначительное нарушение правил дорожного движения).
125. Рассматривая содержание и пределы постановления об обыске, Европейский Суд отмечает, что оно было сформулировано в ясных выражениях. Пределы постановления были необходимо ограничены при обстоятельствах дела. Европейский Суд не усматривает причин сомневаться в том, что власти имели правомерное основание полагать, что соответствующий материал может находиться в офисе, где работал заявитель.
126. В отношении того, имел или нет заявитель возможность предоставить соответствующие образцы добровольно и таким образом избежать обыска, разумно предположить, что у следователя не было причин не проявлять интереса к доказательствам до того, как он мог их изъять. Однако остается фактом, что некоторые рукописные документы уже имелись в материалах дела (см. §§ 20 и 29 настоящего Постановления).
127. Что касается оригинала доверенности, не представляется, что заявителю было предложено выдать этот документ своему клиенту или органам власти, рассматривающим уголовное дело. Кроме того, Европейский Суд не видит доказательной ценности, которую оригинал доверенности мог иметь в отношении обвинения в подделке административного протокола об административном правонарушении. Во внутригосударственном законодательстве не оспаривалось, что заявителю была выдана доверенность для представления интересов его клиента в судебном разбирательстве. Таким образом, не было доказано, что обыск в этом отношении достиг пропорциональным образом предположительно правомерную цель, относящуюся к уголовному расследованию (см. § 115 настоящего Постановления).
128. В итоге Европейский Суд полагает, что обыск был проведен в отсутствие достаточных оснований, и не было доказано, что он был "необходим в демократическом обществе". Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции.
129. Принимая во внимание вышеизложенные выводы, Европейский Суд считает необязательным рассматривать оставшуюся часть доводов заявителя относительно способа проведения обыска.
III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции
130. Наконец, заявитель представил ряд других жалоб в отношении различных внутригосударственных разбирательств.
131. Европейский Суд рассмотрел эти жалобы заявителя. С учетом предоставленных ему материалов и насколько обжалуемые вопросы относятся к его юрисдикции, Европейский Суд не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что в этой части жалобы являются явно необоснованными и подлежат отклонению в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.
IV. применение статьи 41 Конвенции
132. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
133. Заявитель требовал выплаты 500 000 евро в качестве возмещения морального вреда.
134. Власти Российской Федерации оспорили это требование.
135. Учитывая характер установленного нарушения, Европейский Суд присуждает заявителю 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.
B. Судебные расходы и издержки
136. Заявитель также требовал выплаты 500 евро в качестве компенсации почтовых расходов, понесенных во внутригосударственном разбирательстве и в Европейском Суде.
137. Власти Российской Федерации оспорили это требование.
138. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая предоставленную ему информацию и указанные критерии, Европейский Суд присуждает заявителю 100 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек по всем основаниям.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
139. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) объявил жалобу на нарушение пункта 1 статьи 5 и статьи 8 Конвенции приемлемой для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемой;
2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении лишения свободы заявителя 25 января 2006 г.;
3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении лишения свободы заявителя 25 декабря 2006 г.;
4) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;
5) постановил, что:
(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:
(i) 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;
(ii) 100 евро (сто евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной суммой;
(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;
6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 31 января 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Председатель
Палаты Суда
ЛУИС ЛОПЕС ГЕРРА
Заместитель Секретаря
Секции Суда
ФАТОШ АРАЧИ