[неофициальный перевод] < 1 >
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "ХАМИДКАРИЕВ (KHAMIDKARIYEV)
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" < 1 >
(Жалоба N 42332/14)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ < 2 >
(Страсбург, 26 января 2017 года)
< 1 > Перевод с английского языка Д.Г. Николаева.
< 2 > Настоящее Постановление вступило в силу 29 мая 2017 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).
По делу "Хамидкариев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:
Луиса Лопеса Герра, Председателя Палаты,
Хелены Ядерблом,
Хелен Келлер,
Дмитрия Дедова,
Пере Пастора Вилановы,
Алены Полачковой,
Георгия А. Сергидеса, судей,
а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,
рассмотрев дело в закрытом заседании 5 января 2017 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано жалобой N 42332/14, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Республики Узбекистан Мирсобиром Мирсобитовичем Хамидкариевым (далее - заявитель) 10 июня 2014 г.
2. Интересы заявителя представлял И. Васильев, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.
3. Представитель заявителя утверждал, что 9 июня 2014 г. заявитель был похищен в г. Москве с целью его принудительного возвращения в Узбекистан, несмотря на то, что существовала реальная угроза жестокого обращения с ним в этой стране. В ходе дальнейшего разбирательства дела было установлено, что заявитель был задержан в Узбекистане.
4. 10 июня 2014 г. исполняющий обязанности Председателя Секции, в которую было распределено дело, решил применить правило 39 Регламента Суда, указав властям Российской Федерации, что заявитель не должен быть выслан или иным образом принудительно перемещен из Российской Федерации в Узбекистан или в любую другую страну в период разбирательства дела в Европейском Суде. Исполняющий обязанности Председателя Секции отметил, что Европейский Суд в соответствии с пунктом 1 правила 39 Регламента Суда потребовал от властей Российской Федерации создать адекватный механизм с предупредительной и защитной функциями с целью обеспечить заявителю непосредственную и эффективную защиту от незаконного или неправомерного перемещения с территории России и из-под юрисдикции судов Российской Федерации. Европейский Суд просил власти Российской Федерации предоставить ему фактическую информацию в соответствии с подпунктом "a" пункта 2 правила 54 Регламента Суда. Властей Российской Федерации далее просили предоставить копии всех документов, связанных с уголовным делом, возбужденным по факту похищения заявителя 9 июня 2014 г. На основании правила 41 Регламента Суда было принято решение рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.
5. 27 августа 2014 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. Европейский Суд просил их предоставить подробную фактическую информацию, касающуюся жалобы. В частности, он предложил им предоставить списки пассажиров всех рейсов в Узбекистан из Российской Федерации с 9 по 12 июня 2014 г. Кроме того, Европейский Суд просил власти Российской Федерации предоставить копию уголовного дела о похищении заявителя, а также документы, относившиеся к доследственной проверке.
6. 22 апреля 2015 г. Председатель Секции, в которую было передано дело, в соответствии с подпунктом "c" пункта 2 правила 54 Регламента Суда обратился к властям Российской Федерации с вопросом о том, выполнили ли они свои обязательства, вытекающие из статьи 38 Конвенции, после их отказа в предоставлении в полном объеме материалов, требуемых Европейским Судом в связи с похищением и передачей заявителя в Узбекистан, и для надлежащего объяснения недостающих материалов дела. Запрос был направлен властям Российской Федерации письмом от 24 апреля 2015 г.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дела
7. Заявитель родился в 1978 году. В настоящее время он отбывает наказание в виде лишения свободы в Узбекистане.
8. Информация, представленная адвокатом заявителя и властями Российской Федерации относительно обстоятельств дела, ограничена и противоречива. Имеющиеся в распоряжении Европейского Суда материалы описаны ниже.
A. Информация, предоставленная адвокатом заявителя
9. Нижеследующая версия событий основана на ряде письменных заявлений в Европейский Суд представителя заявителя.
1. Предварительная информация
10. Заявитель во время своего проживания в Узбекистане дружил с близким другом Гульнары Каримовой, одной из дочерей Президента Ислама Каримова. Однажды Каримова выступила против друзей своего бывшего партнера. Спасаясь от политического преследования, 26 декабря 2010 г. заявитель переехал в Российскую Федерацию. Он поселился в г. Москве со своей сожительницей И. и их ребенком.
11. В 2011 году власти Узбекистана обвинили заявителя заочно в преступлениях, связанных с религиозным экстремизмом, в связи с его предполагаемым участием в создании в 2009 году джихадистской организации, вынесли постановление о его задержании и объявили в международный розыск.
12. 10 июля 2013 г. заявитель был задержан в г. Москве на основании постановления, вынесенного в Узбекистане.
13. 12 июля 2013 г. Головинский районный суд г. Москвы санкционировал содержание заявителя под стражей до выдачи.
14. 9 августа 2013 г. Головинская межрайонная прокуратура г. Москвы обязала освободить заявителя на основании того, что власти Узбекистана не обращались с официальным ходатайством о его экстрадиции, и поскольку преступления, в которых он обвинялся, не являлись уголовно наказуемыми в соответствии с законодательством Российской Федерации. Было также отмечено, что заявитель не мог создать организацию джихадистов в 2009 году, так как организация была запрещена решением Верховного Суда Российской Федерации в 2003 году < 1 > . Заявитель был освобожден из-под стражи.
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду одна из организаций, деятельность которых запрещена на территории Российской Федерации Решением Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 г. N ГКПИ 03-116 (вступило в силу 4 марта 2003 г.) (примеч. редактора).
15. После своего освобождения заявитель продолжал проживать в г. Москве. В неустановленную дату он обратился за получением статуса беженца, ссылаясь на риск жестокого обращения в Узбекистане.
16. 8 ноября 2013 г. Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве (далее - УФМС) признало утверждения об угрозе жестокого обращения в Узбекистане необоснованными и отклонило ходатайство заявителя о предоставлении статуса беженца. Он оспорил это решение в суде.
17. 12 мая 2014 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы удовлетворил жалобу заявителя, отменил отказ УФМС и обязал его предоставить заявителю статус беженца.
18. Паспорт заявителя оставался в деле УФМС, касавшемся предоставления статуса беженца.
19. Учитывая, что решение суда от 12 мая 2014 г. не было обжаловано в установленные сроки, решение вступило в силу.
2. Исчезновение заявителя
20. Вечером 9 июня 2014 г., когда заявитель с семьей находились в гостях у друга Т., ребенок заявителя заболел. Заявитель и И. решили отвезти его в больницу, и заявитель вызвал такси. По вызову приехала серебристая "Лада Приора". Т. хотел сопровождать заявителя и И., но водитель сказал ему, что автомобиль заказан только на двух взрослых пассажиров. Заявитель, И., а также ребенок сели в такси.
21. Во время поездки, примерно в 19.20, И. решила остановиться у аптеки в центре г. Москвы. Она взяла ребенка из такси, а заявитель остался в машине. Когда И. вышла из аптеки, она увидела, что такси уже уехало. Одна женщина сказала И., что видела двух мужчин, севших в припаркованный автомобиль, который затем уехал.
22. И. пыталась дозвониться до заявителя, однако его телефон был выключен. Тогда она позвонила Т.
23. Адвокат заявителя был сразу же уведомлен о его исчезновении. В ту же дату, то есть 9 июня 2014 г., он обратился в Федеральную службу безопасности Российской Федерации (далее - ФСБ России) и Федеральную пограничную службу < 2 > с просьбой не допустить принудительное перемещение заявителя с территории Российской Федерации. Согласно доводам представителя заявителя он подозревал в причастности к исчезновению двух офицеров ФСБ России, "Тимура" и "Захара", которые проявляли интерес к заявителю в 2011 году. Тем не менее он не указал имена этих людей в своих письмах в ФСБ России и Федеральную пограничную службу.
< 2 > Так в тексте оригинала Постановления. Точнее, Пограничная служба Федеральной службы безопасности Российской Федерации (примеч. редактора).
3. Появление заявителя в Узбекистане
24. 18 июня 2014 г. Следственное управление Министерства внутренних дел Узбекистана уведомило отца заявителя о том, что он был задержан и помещен под стражу 17 июня 2014 г. Представитель заявителя 25 июня 2015 г. направил копию этого уведомления в Европейский Суд.
25. Уголовное дело против заявителя рассматривалось Ташкентским городским судом. Суд назначил ему адвоката.
4. Информация, полученная представителем заявителя
в г. Ташкенте
26. В конце октября 2014 года представитель заявителя Васильев отправился в г. Ташкент. Он узнал, что заявитель содержался под стражей в следственном изоляторе в г. Ташкенте без права на свидания. Васильеву неоднократно отказывали во встрече с заявителем.
(a) Информация, переданная в устной форме заявителем Васильеву
27. Васильев присутствовал на трех слушаниях в Ташкентском городском суде 31 октября, 3 и 4 ноября 2014 г. Кроме того, 31 октября и 3 ноября 2014 г. судья разрешил Васильеву встретиться с заявителем. В ходе беседы заявитель сидел за решеткой в зале суда в окружении охраны. Представитель заявителя кратко изложил описание заявителем событий 9 июня 2014 г., которое тот дал устно 31 октября и 3 ноября 2014 г., следующим образом.
28. 9 июня 2014 г., в 19.00, заявитель был похищен двумя сотрудниками ФСБ России. Они надели ему мешок на голову во время похищения, привезли его в неизвестный дом, связали его, затем сняли мешок с его головы. Заявитель опознал в них "Тимура" и "Захара", сотрудников ФСБ России, которых он ранее видел в ноябре 2011 года. Они избили заявителя и держали его в доме до следующего дня.
29. 10 июня 2014 г. два сотрудника ФСБ России отвезли заявителя к взлетно-посадочной полосе в одном из аэропортов г. Москвы, минуя пограничный и паспортный контроль, так как паспорт заявителя остался в УФМС. Сотрудники ФСБ России передали заявителя должностным лицам Узбекистана около трапа в самолет, улетающего в г. Ташкент.
30. По прибытии в Узбекистан заявитель был помещен под стражу Главным следственным управлением Министерства внутренних дел Узбекистана по подозрению в совершении преступлений, связанных с религиозным экстремизмом. Он содержался под стражей в течение двух месяцев и подвергался пыткам и другим видам жестокого обращения со стороны сотрудников правоохранительных органов Узбекистана с целью получения признательных показаний. Заявителя привязывали вниз головой к столбу, прикрепленному к стене, и неоднократно избивали. Сотрудники сломали ему два ребра и выбили семь зубов.
(b) Информация, предоставленная И.
31. 4 ноября 2014 г. представитель заявителя разговаривал с И.
32. И. сообщила, что 3 мая 2011 г. сотрудник ФСБ России по имени "Захар" и другие сотрудники полиции пришли в их квартиру в г. Москве для задержания заявителя, но не нашли его.
33. В ноябре 2011 года "Захар" и другой сотрудник ФСБ России, "Тимур", допросили И. о заявителе и его религиозных взглядах и практиках.
34. После похищения заявителя 10 июня 2014 г. И. звонила "Тимуру" на мобильный телефон и спрашивала его о своем сожителе. "Тимур" ответил, что он более не работает на "эту контору" (ФСБ России). И. также пыталась дозвониться до "Захара", но не смогла.
35. 13 июня 2014 г. И. прилетела в г. Ташкент с сыном и матерью. По прибытии она была задержана в аэропорту на семь часов, но затем была освобождена.
36. И. была допрошена следователем, ведущим дело заявителя в Министерстве внутренних дел Узбекистана, К., но ей было отказано в свидании с заявителем. Когда она видела заявителя в зале суда, то он ей делал знаки, что был избит.
(c) Информация, предоставленная матерью заявителя
37. 4 ноября 2014 г. Васильев беседовал с матерью заявителя Х.
38. Х. сказала, что ее младший сын был осужден за преступления, связанные с религиозным экстремизмом в декабре 2010 года, что повлияло на решение заявителя покинуть Узбекистан. Она случайно встретилась с заявителем во время его нахождения в г. Москве.
39. 15 июня 2014 г. в Узбекистан приехала И. и рассказала Х. о похищении заявителя.
40. 25 июня 2014 г. сотрудники Министерства внутренних дел Узбекистана прибыли в дом Х. и провели там обыск.
41. 27 июня 2014 г. мать заявителя ходила к следователю К., который сообщил ей, что заявитель добровольно вернулся в г. Ташкент 8 июня 2014 г. и пришел в милицию с явкой с повинной.
42. Некие лица сказали Х., что ее сын был жестоко избит во время задержания. У нее не было доступа к заявителю, но, когда она видела его в зале суда, он выглядел очень плохо.
5. Приговор, вынесенный заявителю
43. 18 ноября 2014 г. Ташкентский городской суд признал заявителя виновным в совершении преступлений по статьям 216 ("Незаконная организация общественных объединений или религиозных организаций") и 244.2 ("Создание, руководство, участие в религиозных экстремистских, сепаратистских, фундаменталистских или иных запрещенных организациях") Уголовного кодекса Узбекистана и приговорил его к восьми годам лишения свободы.
44. Назначенный заявителю адвокат отказался подать жалобу на приговор.
45. 26 ноября 2014 г. Васильев обжаловал приговор в Судебную коллегию Ташкентского городского суда от имени заявителя. Представляется, что последний отозвал апелляцию.
46. Заявитель продолжает отбывать наказание в Узбекистане.
6. Обжалование решения в отношении ходатайства заявителя
о предоставлении статуса беженца
47. 29 июля 2014 г. УФМС обжаловало решение от 12 мая 2014 г. В жалобе отсутствовало ходатайство о восстановлении срока.
48. Московский городской суд принял жалобу в неустановленную дату. Причины принятия к рассмотрению жалобы, поданной за пределами срока, остаются неясными.
49. 19 октября 2014 г. представительство Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев в Российской Федерации представило меморандум по делу заявителя для рассмотрения в Московском городском суде. В нем отмечалось, что пытки являлись широко распространенным методом принуждения, использовавшимся властями Узбекистана для получения показаний от подозреваемых в их причастности к "религиозному экстремизму". В меморандуме, в частности, говорилось:
"Как следует из документа, призывающего к срочным действиям, опубликованного "Международной амнистией" 6 ноября 2014 г., после принудительного возвращения в Узбекистан Хамидкариев подвергался пыткам и другим видам запрещенного обращения и наказания еще в течение двух месяцев с целью получения признаний в надуманных обвинениях: его привязывали вниз головой к столбу, прикрепленному к стене, и избивали, в результате чего у него были выбиты семь зубов и сломаны два ребра".
50. 2 декабря 2014 г. Московский городской суд рассмотрел жалобу, поданную УФМС на решение от 12 мая 2014 г., отменил это решение и оставил в силе решение УФМС от 8 ноября 2013 г., поскольку заявитель не представил "убедительных и неопровержимых доказательств наличия обоснованных опасений стать жертвой преследований в Узбекистане". Причины для рассмотрения жалобы по существу за пределами срока в тексте решения приведены не были.
B. Информация, предоставленная властями Российской Федерации
51. В ходе разбирательства в Европейском Суде власти Российской Федерации направили четыре пакета корреспонденции, содержание которых может быть сведено к следующему.
1. Письмо от 1 июля 2014 г.
52. Письмом от 1 июля 2014 г. в ответ на запрос Европейского Суда об информации от 10 июня 2014 г., сделанном одновременно с указанием на предварительные меры (см. § 4 настоящего Постановления), власти Российской Федерации сообщили Европейскому Суду, что "соответствующие государственные органы были проинформированы об исчезновении заявителя и указании Европейского Суда о принятии предварительных мер согласно правилу 39 Регламента Суда".
53. Они также отметили, что заявитель не был "задержан сотрудниками каких-либо правоохранительных органов Российской Федерации 9 июня 2014 г. в г. Москве" и что "его местонахождение в настоящее время неизвестно".
54. Власти Российской Федерации также утверждали, что 10 июня 2014 г. Отделом внутренних дел по Басманному району < 1 > (далее - ОВД по Басманному району) было получено заявление Т. о похищении заявителя и что 19 июня 2014 г. дело с материалами предварительной проверки на основании заявления было направлено в Следственный отдел по Басманному району Следственного управления по г. Москве Следственного комитета Российской Федерации по г. Москве < 2 > (далее - следственный орган) "для дальнейшего расследования и возможного возбуждения уголовного дела".
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления. Точнее: отделом МВД России по Басманному району г. Москвы (примеч. редактора).
< 2 > Так в тексте оригинала Постановления. Точнее: Басманный Следственный отдел Следственного управления по Центральному административному округу Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по г. Москве (Басманный СО СУ по ЦАО ГСУ СК РФ по г. Москве) (примеч. редактора).
55. Наконец, власти Российской Федерации отметили, что письмо представителя заявителя от 25 июня 2014 г. (см. § 24 настоящего Постановления) было направлено в следственный орган для рассмотрения.
56. Каких-либо документов к письму от 1 июля 2014 г. приложено не было.
2. Замечания от 24 октября 2014 г. о приемлемости и
по существу жалобы
57. 24 октября 2014 г. власти Российской Федерации представили свои замечания о приемлемости и по существу жалобы, содержание которых можно изложить следующим образом.
58. 9 сентября 2014 г. < 1 > следственный орган возбудил уголовное дело N 815447 по факту похищения заявителя на основании пункта "а" части второй статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение группой лиц по предварительному сговору).
< 1 > См. § 77 настоящего Постановления, из которого следует, что датой было 9 июля 2014 г.
59. В ходе расследования были изучены видео с камер наблюдения в районе происшествия. Согласно полученным данным 9 июня 2014 г., примерно в 19.00, заявитель был похищен неустановленными лицами и увезен на автомобиле.
60. Власти Российской Федерации утверждали, что требование Европейского Суда предоставить списки пассажиров рейсов в Узбекистан с 9 по 12 июня 2014 г. (см. § 5 настоящего Постановления) не могло быть исполнено, поскольку они содержали персональные данные третьих лиц и не могли быть переданы в Европейский Суд без их предварительного согласия.
61. Власти Российской Федерации далее отмечали, что отсутствовала информация о задержании заявителя 9 июня 2014 г. сотрудниками правоохранительных органов или о его содержании под стражей в следственных изоляторах г. Москвы или Московской области, а также что отсутствовала информация в отношении пересечения заявителем Государственной границы в это время.
62. Уведомление властями Узбекистана отца заявителя 18 июня 2014 г. относительно задержания заявителя и его содержания под стражей в Узбекистане было приобщено к материалам уголовного дела.
63. Власти государства-ответчика заключили, что отсутствовали доказательства прямого или косвенного участия властей Российской Федерации в предполагаемом похищении заявителя и его перемещении в Узбекистан.
64. Власти Российской Федерации не были предупреждены и не могли знать о риске того, что заявителя могут похитить.
65. Власти Российской Федерации не смогли предоставить информацию по уголовному делу против заявителя в Узбекистане, поскольку это дело находилось за пределами их юрисдикции. Вместе с тем они направили запрос в порядке взаимной правовой помощи властям Узбекистана в целях установления местонахождения заявителя.
66. В заключение власти Российской Федерации утверждали, что отсутствовала административная практика принудительного возвращения лиц в страны их гражданства, в отношении которых было применено правило 39 Регламента Суда. В случаях исчезновения таких лиц возбуждались проверки и расследования. Генеральная прокуратура Российской Федерации курировала соответствие законодательству решений, принятых в ходе данных проверок и расследований. Большая группа представителей государственных органов провела координационное совещание 10 сентября 2014 г. о дальнейшем принятии мер по обеспечению безопасности лиц, ищущих убежища.
67. Власти Российской Федерации не приложили каких-либо документов к своим замечаниям от 24 октября 2014 г.
3. Дальнейшие замечания от 26 февраля 2015 г.
68. 26 февраля 2015 г. власти Российской Федерации в ответ на замечания заявителя о приемлемости и по существу жалобы подтвердили позицию, изложенную в своих замечаниях от 24 октября 2014 г., и прокомментировали только требования заявителя о справедливой компенсации.
69. К письму властей Российской Федерации от 26 февраля 2015 г. не было приложено каких-либо документов.
4. Письмо от 15 мая 2015 г.
(a) Сопроводительное письмо
70. Вследствие дополнительного вопроса, заданного Европейским Судом властям Российской Федерации относительно соответствия действий властей государства-ответчика статье 38 Конвенции (см. § 6 настоящего Постановления), власти Российской Федерации предоставили письмо следующего содержания:
"В ответ на ваше письмо от 24 апреля 2015 г. в отношении вышеуказанного заявления прилагаем копии документов уголовного дела, представленные следственными органами после повторного запроса.
Власти Российской Федерации просят Европейский Суд приобщить документы к материалам дела".
71. Ответ на вопрос Европейского Суда, связанный со статьей 38 Конвенции, не был дан.
(b) Приложенные документы
72. К сопроводительному письму были приложены 48 страниц различных документов от властей Российской Федерации и Узбекистана.
(i) Документы, предоставленные властями Российской Федерации
(альфа) Краткое изложение событий в хронологическом порядке
73. Содержание документов, предоставленных властями Российской Федерации и приложенных к их письму от 15 мая 2015 г., можно обобщить следующим образом.
74. 10 июня 2014 г. Т. сообщил о похищении заявителя в ОВД по Басманному району и подал соответствующее заявление. Т. утверждал, в частности, что женщина на улице у аптеки видела двоих человек, садившихся в припаркованный автомобиль "Лада Приора".
75. 10 июня 2014 г. И. дала показания в ОВД по Басманному району о том, что 9 июня 2014 г., в 19.00, она, ее сожитель и ребенок сели в такси серебристого цвета "Лада Приора". Она вышла из машины в аптеку, однако по ее возвращении такси уехало.
76. 30 июня 2014 г. ОВД по Басманному району сообщил следственному органу, что он не смог установить местонахождение заявителя и что отсутствовала "достоверная информация" относительно железнодорожных или авиабилетов, выданных на имя заявителя или о его нахождении в следственных изоляторах. Кроме того, отмечалось, что Управление ФСБ по г. Москве и центр обработки данных Министерства внутренних дел Российской Федерации не предоставили какого-либо ответа на запросы полиции. ОВД по Басманному району также сообщил, что местонахождения Т. и И. были неизвестны, поэтому было невозможно установить водителя такси, который привез заявителя на место похищения.
77. 9 июля 2014 г. следственный орган решил возбудить уголовное дело по факту похищения заявителя. В постановлении события описаны следующим образом:
"9 июня 2014 г., примерно в 19.00, не установленные следствием лица, действуя совместно и по взаимному согласию, подошли к не установленной следствием машине, припаркованной возле дома 7/2 по Большому Харитоньевскому переулку в г. Москве, в котором находился Хамидкариев, и проникли в указанный автомобиль против воли потерпевшего, похитили Хамидкариева и скрылись с места преступления на указанном автомобиле в неизвестном направлении".
78. 11 сентября 2014 г. следственный орган обратился в Управление на транспорте Министерства внутренних дел Российской Федерации с просьбой сообщить, были ли проданы железнодорожные или авиабилеты на имя заявителя с 1 июня по 1 августа 2014 г.
79. 9 октября 2014 г. следственный орган предоставил заявителю статус потерпевшего по уголовному делу N 815447.
80. 15 января 2015 г. следователь следственного органа принял решение приостановить расследование по уголовному делу N 815447. В постановлении указывалось, что местонахождение заявителя было установлено, он содержался под стражей в следственном изоляторе в г. Ташкенте, место происшествия было осмотрено, были допрошены семь свидетелей, были направлены различные запросы в органы власти Российской Федерации, а также был направлен запрос в порядке взаимной правовой помощи в Узбекистан, однако ответа на него получено не было.
81. 29 апреля 2015 г. вышестоящий начальник следователя следственного органа отменил постановление от 25 апреля 2015 г. о приостановке расследования и вернул дело следователю на том основании, что решение о приостановке было принято преждевременно. Кроме того, было отмечено, что необходимо принять меры с целью обеспечить проведение надлежащего расследования: ответ на запрос в порядке взаимной правовой помощи от властей Узбекистана еще не был получен, как и ответы на "ранее направленные запросы". По-прежнему необходимо было выполнить "другие следственные и процессуальные меры".
82. 29 апреля 2015 г. следователь следственного органа решил возобновить рассмотрение дела N 815447 на основании распоряжения своего начальника. Как следует из текста постановлений от 9 октября 2014 г. и 29 апреля 2015 г., расследование было приостановлено и затем возобновлялось четыре раза на основании распоряжения вышестоящего начальника следственного органа или прокурора.
(бета) Иные документы
83. Материалы, предоставленные властями Российской Федерации, включали следующие документы:
- лист бумаги обычного формата без даты, озаглавленный как "Федеральный розыск лиц", содержащий личные данные и информацию о заявителе по уголовному делу, возбужденному против него в Узбекистане, из которого следует, что заявитель находился в списке лиц, объявленных в федеральный розыск. На листе имелась рукописная надпись "База данных "Регион" Министерства внутренних дел Российской Федерации (не задержан)";
- документ без даты, озаглавленный как "Запрос о правовой помощи", с обращением "Компетентным государственным органам Узбекистана" и подписью следователя из следственного органа, включавший перечень вопросов заявителю, И. и должностным лицам, задержавшим заявителя. Вопросы касались, в частности, обстоятельств прибытия заявителя в Узбекистан, в том числе, как он пересек границу и оснований для его задержания в г. Ташкенте.
(ii) Документы, предоставленные властями Узбекистана
84. Содержание документов, предоставленных властями Узбекистана и приложенных к письму властей Российской Федерации от 15 мая 2015 г., могут быть обобщены следующим образом.
85. Согласно протоколу задержания, составленному на русском языке сотрудниками милиции Узбекистана, заявитель был заключен под стражу 14 июня 2014 г., в 10.40, в качестве подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи 244.2 Уголовного кодекса Узбекистана. В протоколе не было указано место задержания. Как отмечалось в протоколе, основанием для задержания являлась "прочая информация, позволяющая подозревать, что лицо совершило преступление, и если лицо пыталось скрыться или не имело места жительства, или его личность не была установлена". Цель задержания была указана как "наличие достаточных оснований подозревать лицо в совершении преступления". В примечании сообщалось, что "задержанный был помещен в изолятор временного содержания Министерства внутренних дел Республики Узбекистан".
86. Согласно документу, составленному на русском языке, под названием "Протокол о предоставлении задержанному права на телефонный звонок" от 14 июня 2014 г., заявитель воспользовался этим правом, чтобы позвонить своей матери 14 июня 2014 г., между 10.45 и 10.49, чтобы сообщить ей о своем задержании.
87. В соответствии с протоколом обыска у заявителя, проведенного после его задержания, у заявителя были изъяты 300 российских рублей и металлическое кольцо.
88. 18 июня 2014 г. Главное следственное управление Министерства внутренних дел Узбекистана уведомило отца заявителя о том, что его сын, находившийся в розыске и "признанный виновным заочно", был задержан 17 июня 2014 г., заключен под стражу и участвовал в следственных действиях.
89. Согласно русскому переводу документа, составленного на узбекском языке, от 10 февраля 2015 г. следователь К. из Министерства внутренних дел Узбекистана просил Государственный таможенный комитет Республики Узбекистан предоставить информацию о "фактах пересечения Государственной границы Республики Узбекистан" заявителем в период с 1 июня по 1 июля 2014 г. В русском переводе ответа на узбекском языке Государственного таможенного комитета Республики Узбекистан от 12 февраля 2015 г. сообщалось об отсутствии информации в базе данных таможни о пересечении заявителем границы Узбекистана с 1 июня по 1 июля 2014 г. В нем отмечалось, что база данных была составлена на основании письменного заявления лиц, пересекавших границу и, следовательно, могла содержать ошибки из-за различий в почерке.
90. Согласно протоколу допроса, состоявшегося 11 февраля 2015 г., К. допросил заявителя в качестве потерпевшего по неустановленному уголовному делу. Протокол был составлен на русском языке. В ходе допроса заявитель пояснил, что он не был задержан властями Российской Федерации и добровольно выехал из г. Москвы в Узбекистан, чтобы навестить свою больную мать. Он заявил, что у него отсутствовали какие-либо документы. В Узбекистане заявитель взял такси, чтобы доехать до своей матери, но такси сломалось и остановилось. Выйдя из машины, заявителя попросили предъявить документ, удостоверяющий личность, сотрудники милиции, которые случайно проходили мимо. Поскольку у него не было таких документов, он был доставлен в отдел милиции для установления личности и затем задержан. Заявитель ответил следующим образом на вопрос о его местонахождении в период с 9 по 15 июня 2014 г.:
"9 июня 2014 г. я находился дома, вечером я забрал ребенка в больницу, затем, около 21.00, я вернулся и оставался дома. 10 июня 2014 г. я находился дома и около 23.00 направился на железнодорожный вокзал, а в 24.00 выехал в Узбекистан на автобусе. Я находился в пути около 72 часов или немного дольше, и 14 июня 2014 г. я прибыл на границу между Казахстаном и Узбекистаном, и, используя обходные пути, я пересек границу и около 7.00 находился на территории Узбекистана, где был задержан сотрудниками правоохранительных органов".
91. 12 февраля 2015 г. следователь К. допросил И. в качестве свидетельницы. Допрос велся на русском языке. И. утверждала, что заявитель добровольно и тайно уехал в Узбекистан на автобусе 10 июня 2014 г. и что она прилетела в г. Ташкент 13 июня 2014 г.
92. 12 февраля 2015 г. К. допросил одного из сотрудников милиции, задержавших заявителя, Х. в качестве свидетеля. Допрос велся на русском языке. Ответ заявителя на вопрос об обстоятельствах задержания был следующим:
"14 июня 2014 г., примерно в 7.30, в Якасарайском районе г. Ташкента Хамидкариев был остановлен с целью проверки документов, однако поскольку документов у него не оказалось, он был доставлен в Якасарайский районный отдел внутренних дел г. Ташкента, где было установлено, что Хамидкариев был объявлен в розыск. В связи с этим Хамидкариев был доставлен в орган, объявивший его в розыск, в изолятор временного содержания Министерства внутренних дел Узбекистана, где были заполнены необходимые документы".
93. В неустановленную дату К. составил рапорт о действиях, выполненных по запросу об оказании взаимной правовой помощи. Согласно рапорту следователь допросил И., Х. и заявителя, также были получены копии документов, относящихся к задержанию заявителя, сделан запрос о предоставлении информации о пересечении границы и были установлены два человека, которые предположительно были связаны с заявителем и по состоянию на ноябрь 2014 года воевали на стороне Исламского государства < 1 > в Сирии.
< 1 > Решением Верховного Суда Российской Федерации от 29 декабря 2014 г. N АКПИ 14-1424С (вступило в силу 13 февраля 2015 г.) запрещено на территории Российской Федерации (примеч. редактора).
94. Власти Российской Федерации также предоставили два документа на узбекском языке от 14 июня 2014 г.: копию первой страницы паспорта И. и выписку из Уголовного кодекса Узбекистана с текстом части первой статьи 244.2 на русском языке. Эта часть указанной статьи гласит: "Создание, руководство, участие в религиозных экстремистских, сепаратистских, фундаменталистских или иных запрещенных организациях наказывается лишением свободы на срок от пяти до пятнадцати лет".
II. Доклады международных неправительственных
правозащитных организаций об Узбекистане
95. Соответствующие доклады об Узбекистане органов ООН и международных правозащитных неправительственных организаций до 2014 года см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Эгамбердиев против Российской Федерации" (Egamberdiyev v. Russia) от 26 июня 2014 г., жалоба N 34742/13 < 2 > , §§ 31 - 34.
< 2 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 12 (примеч. редактора).
96. Заключительные замечания по Четвертому периодическому докладу по Узбекистану, принятые Комитетом Организации Объединенных Наций по правам человека 20 июля 2015 г. (CAT/C/UZB/CO/4) < 3 > , в соответствующих частях гласят следующее < 4 > :
< 3 > Европейский Суд указал ошибочный номер документа. Следует читать CCPR/C/UZB/CO/4 (примеч. переводчика).
< 4 > Полный текст на русском языке см: < http://tbinternet.ohchr.org/_layouts/treatybodyexternal/Download.aspx?symbolno=CCPR%2fC%2fUZB%2fCO%2f4 & Lang=en > (примеч. переводчика).
"Чрезвычайное положение и борьба с терроризмом
11. Комитет, отмечая, что подготовлен проект закона о чрезвычайном положении, по-прежнему испытывает озабоченность (см. CCPR/C/UZB/CO/3, пункт 9) в связи с тем, что существующие регламентации о чрезвычайном положении не сообразуются со статьей 4 Пакта. Он также по-прежнему испытывает озабоченность (CCPR/C/UZB/CO/3, пункт 15) в связи с: a) излишне широким определением терроризма и террористической деятельности, которое, как сообщается, широко используется для обвинения и преследования членов или подозреваемых членов запрещенных исламских движений, b) правовыми гарантиями для лиц, подозреваемых либо обвиняемых в терроризме или в смежных преступлениях, и в связи с утверждениями о содержании в режиме строгой изоляции, пытках и продолжительных сроках тюремного заключения в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях в отношении таких лиц (статьи 4, 7, 9, 10, 14, 18 и 19)...
Случаи смерти в заключении
12. Комитет испытывает озабоченность в связи с сообщениями о случаях смерти в заключении и об отказе в предоставлении адекватной медицинской помощи. Он выражает также озабоченность из-за отсутствия эффективных и независимых расследований таких случаев (статьи 2 и 6)...
Пытки
13. Комитет по-прежнему испытывает озабоченность в связи с тем, что определение пыток, содержащееся в уголовном законодательстве, включая статью 235 Уголовного кодекса, не отвечает требованиям статьи 7 Пакта, поскольку ограничивается незаконными актами, совершаемыми с целью принудить к даче показаний, и поэтому на практике это сводится к актам пыток, совершаемым лицом, проводящим предварительное дознание либо досудебное следствие, прокурором или другим работником правоохранительного органа, и оборачивается безнаказанностью других лиц, включая задержанных и заключенных. Комитет испытывает также озабоченность в связи с тем, что государство-участник по-прежнему предоставляет амнистии лицам, осужденным по статье 235 Уголовного кодекса за пытки или истязания (статьи 2 и 7).
14. Комитет по-прежнему испытывает озабоченность в связи с сообщениями о том, что во всей системе уголовной юстиции по-прежнему регулярно практикуются пытки, что, несмотря на существующий правовой запрет, в суде используются в качестве доказательств вынужденные признания, и что судьи не проводят расследований в связи с утверждениями о вынужденных признаниях даже при наличии очевидных признаков пыток, и что лица, жалующиеся на пытки, подвергаются репрессиям, а члены их семей часто сталкиваются с запугиваниями и угрозами с целью заставить их забрать свои жалобы, и что очень невелики масштабы преследований и превалирует безнаказанность (статьи 2, 7 и 14)...
Свобода и личная неприкосновенность
15. Комитет по-прежнему испытывает озабоченность в связи с тем, что государство-участник продолжает подвергать лиц, подозреваемых в совершении правонарушения, задержанию сроком на 72 часа до их доставки к судье, и поэтому приветствует заявление государства-участника о том, что в будущем продолжительность содержания под стражей может быть сокращена до 48 часов. Он также испытывает озабоченность в отношении изъянов в применении законодательства, регулирующего судебный контроль за задержанием под стражей (habeas corpus < 5 > ) на практике, и, в частности, в связи с утверждениями о: a) фальсификации времени или даты задержания, чтобы обойти законный срок задержания; b) проведении слушаний по процедуре habeas corpus в отсутствие задержанного, особенно по делам с политической подоплекой; c) нарушениях права задержанных на адвоката, и в том числе адвоката по своему выбору...".
< 5 > Habeas corpus (лат.) - право задержанного быть доставленным в суд для пересмотра решения об избрании меры пресечения (примеч. переводчика).
97. Глава об Узбекистане Всемирного доклада 2015 года, изданного организацией "Хьюман Райтс Уотч" (Human Rights Watch), в соответствующих частях предусматривает следующее:
"Лишение свободы и притеснения критиков власти
Ради сохранения репрессивного режима правительство держит за решеткой по политически мотивированным обвинениям тысячи человек - правозащитников и оппозиционных активистов, журналистов, верующих, деятелей культуры и других предполагаемых критиков власти...
Уголовная юстиция и пытки
В ноябре 2013 года Комитет ООН против пыток, ссылаясь на различные решения Европейского Суда, признал, что "использование пыток и жестокого обращения в отношении лиц, помещенных под стражу в Узбекистане, является систематическим, безнаказанным и поощряемым сотрудниками правоохранительных органов и служб безопасности". Применяемые методы включают избиение дубинками и пластиковыми бутылками с водой, подвешивание за запястья и лодыжки, изнасилование, сексуальные унижения.
Хотя власти ввели habeas corpus в 2008 году, отсутствовало ощутимое уменьшение уровня пыток в предварительном заключении и развитие надлежащих процессуальных гарантий для заключенных. Власти обыденно отказывают задержанным и заключенным в доступе к адвокату, а контролируемая государством адвокатская ассоциация дисквалифицирует тех, кто берется за политически чувствительные дела".
98. Глава об Узбекистане годового доклада за 2014 - 2015 годы организации "Международная амнистия" (Amnesty International) в соответствующих частях гласит следующее:
"Пытки и другие виды жестокого обращения
Милиция и сотрудники Службы национальной безопасности (далее - СНБ) продолжали регулярно применять пытки и другие виды жестокого обращения для получения признаний в преступлениях и инкриминирующих показаний подозреваемых и задержанных, включая женщин и мужчин, которые обвинялись в уголовных правонарушениях, таких как кражи, мошенничество и убийство. Особенно велика угроза пыток была для людей, находившихся под стражей по обвинениям в преступлениях против государства и преступлениях, связанных с терроризмом. Часто задержанных пытали люди в масках.
Сотрудники милиции и СНБ постоянно привлекали осужденных к тому, чтобы те пытали и подвергали жестокому обращению лиц, задержанных до суда. Согласно Уголовному кодексу осужденных, в отличие от должностных лиц, нельзя привлечь к ответственности за пытки, а только за менее значительные преступления. Один бывший заключенный рассказывал, что сам был свидетелем того, как сотрудники и осужденные пытали мужчин и женщин в комнатах для допросов следственного изолятора СНБ, а также в туалетах, душевых, карцерах и специально оборудованных пыточных с мягкими резиновыми стенами и звукоизоляцией. По его словам, сотрудники СНБ приковывали заключенных наручниками к батареям и ломали им кости бейсбольными битами.
Суды при вынесении приговоров по-прежнему во многом полагались на признания, полученные под пытками. Даже при наличии убедительных доказательств судьи постоянно игнорировали либо отказывались рассматривать как безосновательные утверждения подсудимых о пытках и жестоком обращении.
Двое мужчин, приговоренных в 2014 году к 10 годам тюремного заключения каждый за предполагаемое членство в запрещенной исламистской партии, утверждали в суде, что силовики пытали их, прижимая их руки и ноги к раскаленной печке, чтобы те подписали ложные признания. Один из подсудимых говорил судье, что сотрудники силовых ведомств вырывали ему ногти на руках и ногах. Судья не стал проверять утверждения о пытках и оставил признания в числе доказательств...
Борьба с терроризмом и общественная безопасность
Власти с возросшей подозрительностью относились к трудовым мигрантам, которые возвращались из-за рубежа, где могли получить информацию об исламе, цензурируемую либо запрещенную в Узбекистане. Вследствие этого увеличилось число задержаний и уголовных преследований за "экстремизм". По мнению властей, в России трудовых мигрантов обрабатывали вербовщики из ИДУ < 1 > , ИГ < 2 > и прочих организаций, считающихся экстремистскими.
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления. Возможно, имеется в виду Исламская партия Узбекистана (бывшее Исламское движение Узбекистана). Решением Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 г. N ГКПИ 03-116 (вступило в силу 4 марта 2003 г.) ее деятельность запрещена на территории Российской Федерации (примеч. редактора).
< 2 > Как указывалось в сноске к § 93 настоящего Постановления, оно запрещено на территории Российской Федерации (примеч. редактора).
В ноябре силовики провели спецоперации в столице, в г. Ташкенте, и еще нескольких регионах страны, в ходе которых были задержаны десятки трудовых мигрантов, вернувшихся из Российской Федерации и Турции. Звучали спорные утверждения, что они принадлежали к запрещенной исламистской партии "Хизб ут-Тахрир" < 3 > и имели связи с членами ИГ в Сирии. Как сообщали правозащитники, сотрудники силовых ведомств пытками выбивали из них признания".
< 3 > Решением Верховного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2003 г. N ГКПИ 03-116 (вступило в силу 4 марта 2003 г.) ее деятельность запрещена на территории Российской Федерации (примеч. редактора).
99. В апреле 2015 года "Международная амнистия" опубликовала доклад под названием "Тайны и ложь: признания, полученные под пытками в Узбекистане" ("Secrets and Lies: Forced Confessions under Torture in Uzbekistan"), в котором, в частности, указывалось следующее:
"Пытки глубоко укоренены в системе уголовного правосудия Узбекистана. Сотрудники силовых структур применяют пытки как к мужчинам и женщинам, обвиняющимся в таких уголовных преступлениях, как кражи или убийства, так и к лицам, которые попали в немилость у властей, в том числе бывшим чиновникам, сотрудникам милиции и предпринимателям. При этом за последние 15 лет все чаще особенно уязвимыми для пыток и других видов жестокого обращения становились мужчины и женщины, которых обвиняли или признавали виновными в "антигосударственных" и связанных с террористической деятельностью преступлениях. В частности, это касается мусульман, посещающих мечети, неподконтрольные государству, или те, где проповедуют независимые имамы, а также реальных или предполагаемых членов оппозиционных политических партий и запрещенных мусульманских движений или исламистских организаций и партий, в общем, всех тех, кого власти считают угрозой для национальной или региональной безопасности".
ПРАВО
I. Соблюдение статьи 38 Конвенции
100. Хотя структура постановлений Европейского Суда традиционно отражает нумерацию статей Конвенции, Европейский Суд также рассмотрел вопрос соблюдения властями Российской Федерации своих процессуальных обязательств по статье 38 Конвенции в самом начале, особенно с учетом того, что, вполне вероятно, могут быть сделаны негативные выводы из непредоставления властями Российской Федерации запрошенных доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хусейн (Абу Зубейда) против Польши" (Husayn (Abu Zubaydah) v. Poland) от 24 июля 2014 г., жалоба N 7511/13, § 338).
101. С учетом постоянных отказов властей Российской Федерации предоставить Европейскому Суду все материалы расследования, касающегося похищения заявителя, Европейский Суд считает целесообразным начать рассмотрение настоящего дела с анализа того, было ли соблюдено властями государства-ответчика их процессуальное обязательство в соответствии со статьей 38 Конвенции, которая гласит:
"Суд рассматривает дело с участием представителей сторон и, если это необходимо, предпринимает расследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого участвующие в нем Высокие Договаривающиеся Стороны создают все необходимые условия".
A. Доводы сторон
102. Власти Российской Федерации не представили каких-либо доводов для ответа на вопрос Европейского Суда о соблюдении ими статьи 38 Конвенции.
103. Заявитель не прокомментировал содержание письма властей Российской Федерации от 15 мая 2015 г.
B. Мнение Европейского Суда
104. Европейский Суд рассмотрит этот вопрос в свете общих принципов его прецедентной практики в отношении статьи 38 Конвенции, изложенных, в частности, в деле Хуссейна (Абу Зубейда) (упоминавшемся выше, §§ 352 - 356).
105. Европейский Суд отмечает, что факты настоящего дела являются сложными. Обстоятельства дела весьма противоречивы, оспариваются сторонами и могли бы быть выяснены за счет реального сотрудничества властей государства-ответчика в соответствии со статьей 38 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Низомхон Джураев против Российской Федерации" (Nizomkhon Dzhurayev v. Russia) от 3 октября 2013 г., жалоба N 31890/11 < 1 > , § 163).
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 2 (примеч. редактора).
106. Европейский Суд неоднократно задавал подробные фактические вопросы властям Российской Федерации и запрашивал у них соответствующие внутренние документы (см. §§ 4 - 6 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации, не указав никаких причин, решили не отвечать на эти запросы (см. §§ 67 и 69 - 94 настоящего Постановления).
107. Европейский Суд напоминает, что статья 38 Конвенции обязывает властей государства-ответчика представлять запрашиваемый материал в полном объеме, если этого требует Европейский Суд, и надлежащим образом объяснять отсутствие каких-либо документов. Власти Российской Федерации допустили несоблюдение этого обязательства, тем самым осложнив рассмотрение настоящего дела Европейским Судом. По его мнению, уклонение властей Российской Федерации от сотрудничества в этом важном отношении выявило нежелание властей раскрыть правду относительно обстоятельств дела (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Низомхон Джураев против Российской Федерации", § 164).
108. С учетом вышеуказанных факторов Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации не исполнили своего обязательства по созданию всех необходимых условий Европейскому Суду в установлении фактов дела, как того требует статья 38 Конвенции. В связи с этим Европейский Суд делает все выводы, которые считает целесообразными, относительно обоснованности утверждений заявителя по существу жалобы.
109. Соответственно, Европейский Суд заключает, что уклонение властей Российской Федерации от предоставления ему соответствующей информации и документов представляет собой несоблюдение их обязательства сотрудничать с Европейским Судом в соответствии со статьей 38 Конвенции.
II. Установление фактов дела
110. Европейский Суд отмечает, что стороны предоставили весьма разрозненную информацию относительно фактических обстоятельств дела.
A. Доводы сторон
1. Представитель заявителя
111. Представитель заявителя кратко изложил описание событий 9 июня 2014 г. заявителем, данных им устно его представителю 31 октября и 3 ноября 2014 г. в зале суда в г. Ташкенте (см. §§ 27 - 30 настоящего Постановления), нижеследующим образом.
112. 9 июня 2014 г., в 19.00, заявитель был похищен "Тимуром" и "Захаром", сотрудниками ФСБ России, которых он ранее видел в ноябре 2011 года. Во время похищения они надели ему на голову мешок. Затем они отвезли его в неизвестный дом, связали его и потом сняли мешок с его головы. Сотрудники ФСБ России избили заявителя и держали его в доме до следующего дня.
113. 10 июня 2014 г. "Тимур" и "Захар" отвезли заявителя к взлетно-посадочной полосе в одном из аэропортов г. Москвы без прохождения пограничного или паспортного контроля, поскольку паспорт заявителя оставался в УФМС. Сотрудники ФСБ России передали заявителя должностным лицам властей Узбекистана у трапа самолета в г. Ташкент.
114. По прибытии в Узбекистан заявитель был помещен под стражу Главным следственным управлением Министерства внутренних дел Узбекистана и подвергался пыткам и другим видам жестокого обращения со стороны сотрудников правоохранительных органов в течение двух месяцев с целью получения признательных признаний. Заявителя привязывали вниз головой к столбу, прикрепленному к стене, методично избивали. Сотрудники правоохранительных органов Узбекистана сломали заявителю два ребра и выбили ему семь зубов.
2. Власти Российской Федерации
115. Власти Российской Федерации утверждали, что, по данным видеонаблюдения, заявителя похитили 9 июня 2014 г., около 19.00, неизвестные лица и увезли его на машине в неизвестном направлении. Не было предоставлено каких-либо доказательств прямого или косвенного участия представителей властей Российской Федерации в похищении заявителя и принудительном перемещении в Узбекистан.
B. Мнение Европейского Суда
116. Из ограниченных материалов, представленных сторонами в Европейский Суд, можно выделить следующие факты, которые, как представляется, не оспаривались сторонами. Обе стороны согласились с тем, что заявитель был похищен в г. Москве 9 июня 2014 г., около 19.00 (см. §§ 21 и 77 настоящего Постановления). По смыслу утверждения властей Российской Федерации о том, что заявитель был похищен неизвестными лицами (см. § 115 настоящего Постановления), следует, что они признали, что заявитель был ограничен в свободе с этого момента. Таким образом, разумно предположить, что власти Российской Федерации не оспаривали довод о том, что заявитель был принудительно перемещен с территории Российской Федерации. Кроме того, сторонами не оспаривалось, что заявитель был задержан и заключен под стражу в г. Ташкенте властями Узбекистана, хотя, по-видимому, существуют некоторые несовпадения с датой его задержания (см. §§ 24, 62 и 92 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации также не высказывали возражений против довода представителя заявителя о том, что заявитель предстал перед судом в г. Ташкенте и был осужден за преступления, связанные с религиозным экстремизмом (см. § 43 настоящего Постановления).
117. Тем не менее последующие события 9 июня 2014 г. с 19.00, в частности, фактические обстоятельства, как заявитель прибыл из Российской Федерации в Узбекистан, не были прояснены.
118. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации приложили протокол допроса заявителя властями Узбекистана без предоставления каких-либо сопроводительных комментариев и пояснений. Согласно этому документу заявитель выехал из г. Москвы в г. Ташкент на автобусе без паспорта (см. § 90 настоящего Постановления). Если власти Российской Федерации следует понимать как полагающихся по умолчанию на объяснение в этом документе, то Европейский Суд не склонен принимать его как удовлетворительное, учитывая, что во время допроса не было обеспечено достаточных процессуальных гарантий против злоупотреблений и произвола.
119. Европейский Суд вновь подтверждает, что им разработан ряд общих принципов, касающихся ситуаций, в которых вследствие противоречивых версий событий сторон он сталкивался с трудностями при установлении фактов (см. краткое изложение этих принципов в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии" (El Masri v. "the former Yugoslav Republic of Macedonia") от 13 декабря 2012 г., жалоба N 39630/09, §§ 151 - 153).
120. В частности, Европейский Суд вновь заявляет о своей неизменной позиции, согласно которой бремя доказывания должно рассматриваться как возложенное на власти, которые должны предоставить удовлетворительные и убедительные объяснения, когда события, послужившие основанием для жалобы в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции, находятся в исключительном ведении властей, как в случае лиц, находящихся под их контролем в заключении (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII), или в случаях, когда, хотя и не было доказано, что лицо было взято под стражу властями, в контексте жалобы на исчезновение в соответствии со статьей 5 Конвенции можно установить, что он или она были официально вызваны органами власти, оказались в месте под их контролем, и никто их более не видел (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" ( 
and Others v. Turkey), жалоба N 65899/01, § 160, ECHR 2005-VIII).
121. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что ввиду недостатка информации он не в состоянии с достоверностью установить точные обстоятельства перемещения заявителя из г. Москвы в г. Ташкент, в том числе дату прибытия в пункт назначения, а также средство передвижения. С учетом трех выданных властями Узбекистана и представленных властями Российской Федерации документов, предполагающих, что заявитель прибыл в г. Ташкент 14 июня 2014 г. (см. §§ 85 - 86 настоящего Постановления), Европейский Суд готов принять в отсутствие каких-либо других доказательств эту дату в качестве даты прибытия. Что касается средства передвижения, представитель заявителя утверждал, что его посадили на самолет в одном из аэропортов г. Москвы. Власти Российской Федерации не высказали своего мнения по данному вопросу. Власти Узбекистана утверждали, что заявитель приехал из г. Москвы в г. Ташкент на автобусе.
122. Европейский Суд полагает, что вследствие нехватки имеющейся информации он не может установить точные обстоятельства поездки заявителя из г. Москвы в г. Ташкент. Тем не менее он отмечает следующие два элемента, важные для анализа данного дела: (a) заявитель 9 июня 2014 г. не имел паспорта (см. § 18 настоящего Постановления), и (b) для того, чтобы приехать в г. Ташкент, он тем или иным способом должен был пересечь Государственную границу Российской Федерации.
123. Европейский Суд отмечает в этой связи, что ранее он приходил к выводу, что принудительное перемещение в государство, не являющееся участником Конвенции, самолетом из г. Москвы или прилегающего региона не могло иметь места без ведома и пассивной или активной причастности властей Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Искандаров против Российской Федерации" (Iskandarov v. Russia) от 23 сентября 2010 г., жалоба N 17185/05 < 1 > , §§ 113 - 115, Постановление Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации" (Abdulkhakov v. Russia) от 2 октября 2012 г., жалоба N 14743/11 < 2 > , §§ 125 - 127, и Постановление Европейского Суда по делу "Эрмаков против Российской Федерации" (Ermakov v. Russia) от 7 ноября 2013 г., жалоба N 43165/10 < 3 > , § 176). В любом аэропорту, обслуживающем международные рейсы, действуют повышенные меры безопасности, находящиеся под постоянным контролем органов государства-ответчика и особенно государственной пограничной службы (см. там же, а также Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации" (Savriddin Dzhurayev v. Russia) от 7 ноября 2013 г., жалоба N 71386/10 < 4 > , §§ 201 - 202, ECHR 2013 (извлечения)). Что касается возможности поездки на автобусе, представляется неправдоподобным, что лицо, которое было объявлено в розыск (см. §§ 11 и 83 настоящего Постановления), могло спокойно проехать около 3 400 километров через Российскую Федерацию и Казахстан на автобусе и пересечь российско-казахстанскую и казахстанско-узбекскую государственные границы несмотря на отсутствие у него паспорта (см. § 18 настоящего Постановления).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 6 (примеч. редактора).
< 2 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 3 (примеч. редактора).
< 3 > См.: там же. 2014. N 3 (примеч. редактора).
< 4 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 5 (примеч. редактора).
124. Соответственно, Европейский Суд полагает, что возникает твердое предположение о причастности властей Российской Федерации в перемещении заявителя в Узбекистан. Властям Российской Федерации не удалось опровергнуть это предположение. В частности, они не сообщили информацию о регистрации пассажиров на рейсах в г. Ташкент из аэропортов г. Москвы после 9 июня 2014 г. (см. § 60 настоящего Постановления). Кроме того, власти Российской Федерации не смогли представить никаких объяснений, каким образом заявитель мог пересечь Государственную границу Российской Федерации без паспорта.
125. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что заявитель подал жалобу prima facie < 1 > (prima facie case), что он был похищен и передан в Узбекистан при помощи прямого или косвенного участия властей Российской Федерации, властям Российской Федерации не удалось убедительно опровергнуть его утверждения и предоставить удовлетворительные и убедительные объяснения тому, как заявитель прибыл в г. Ташкент.
< 1 > Prima facie (лат.) - явный, очевидный, с первого взгляда (примеч. переводчика).
126. Таким образом, Европейский Суд считает установленным, что власти Российской Федерации несут ответственность вследствие прямого или косвенного участия в принудительном перемещении заявителя из г. Москвы в г. Ташкент. На основе данного вывода Европейский Суд рассмотрит жалобы заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции.
III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции
127. Представитель заявителя утверждал, что имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции, поскольку тайное перемещение заявителя в Узбекистан могло быть возможно только при активном или пассивном участии властей Российской Федерации, и они не провели эффективного расследования обстоятельств похищения. Статья 3 Конвенции гласит:
"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".
A. Доводы сторон
1. Власти Российской Федерации
128. Власти Российской Федерации отрицали участие каких-либо своих представителей в похищении заявителя (см. § 115 настоящего Постановления).
129. Власти Российской Федерации далее утверждали, что Министерство транспорта подтвердило, что на имя заявителя не было выдано никаких авиа- или железнодорожных билетов с 1 июня по 1 августа 2014 г. Несмотря на ясный запрос Европейского Суда, власти Российской Федерации отказались предоставить списки пассажиров, зарегистрированных на рейсы в Узбекистан с 9 по 12 июня 2014 г., утверждая, что в этих списках содержались персональные данные третьих лиц.
130. Власти Российской Федерации также отмечали, что внутригосударственные органы власти не были осведомлены о каком-либо риске возможного похищения заявителя до 9 июня 2014 г.
131. Наконец, власти Российской Федерации указали, что они не могут предоставить какую-либо информацию о ходе уголовного разбирательства против заявителя в Узбекистане, поскольку данное дело не относилось к юрисдикции властей Российской Федерации.
2. Заявитель
132. Представитель заявителя утверждал, что заявитель был принудительно передан представителям Узбекистана сотрудниками ФСБ России "Тимуром" и "Захаром". Заявитель подвергался пыткам во время содержания под стражей в Узбекистане. Власти Российской Федерации, хотя и с задержкой, возбудили уголовное дело по факту похищения заявителя, но не приняли всех необходимых мер для выяснения обстоятельств в нарушение своих процессуальных обязательств в соответствии со статьей 3 Конвенции.
B. Мнение Европейского Суда
1. Приемлемость жалобы
133. Европейский Суд считает, что в этой части жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также считает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
2. Существо жалобы
(a) Пределы рассмотрения дела и применимые общие принципы
134. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что он установил в своей практике целый ряд общих принципов, регулирующих ситуации, в которых имеются существенные основания полагать, что лицо, являющееся иностранным гражданином, в случае выдачи или высылки из Договаривающегося Государства столкнется с реальной опасностью подвергнуться обращению в нарушение статьи 3 Конвенции в стране перемещения (см. с дальнейшими отсылками Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Италии" (Saadi v. Italy), жалоба N 37201/06, §§ 124 - 136, ECHR 2008, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хирси Джамаа и другие против Италии" (Hirsi Jamaa and Others v. Italy), жалоба N 27765/09, §§ 113 - 121, ECHR 2012, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "F.G. против Швеции" (F.G. v. Sweden) от 23 марта 2016 г., жалоба N 43611/11 < 2 > , §§ 111 - 118).
< 2 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 4 (примеч. редактора).
135. Европейский Суд также отмечает, что в ряде недавних дел против Российской Федерации он столкнулся с относительно новыми вопросами по статье 3 Конвенции, возникающими в связи с исчезновениями с территории России заявителей, которым были предъявлены обвинения в политически и религиозно мотивированных преступлениях в Узбекистане и Таджикистане (см. среди многочисленных примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Искандаров против Российской Федерации", упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации", упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Касымахунов против Российской Федерации" (Kasymakhunov v. Russia) от 14 ноября 2013 г., жалоба N 29604/12 < 1 > , и Постановление Европейского Суда по делу "Мухитдинов против Российской Федерации" (Mukhitdinov v. Russia) от 21 мая 2015 г., жалоба N 20999/14 < 2 > ). В этих делах, где Европейский Суд счел установленным, что заявители были перемещены из Договаривающегося Государства с нарушением установленного порядка, возникали два отдельных вопроса по статье 3 Конвенции: предполагаемая ответственность властей Российской Федерации за исчезновение заявителей в результате прямого участия представителей государства или неисполнения позитивного обязательства по защите заявителя против угрозы исчезновения и их предполагаемое неисполнение процессуального обязательства по проведению тщательного и эффективного расследования исчезновений. Разрешение этих вопросов будет зависеть, в частности, от наличия в период, относящийся к обстоятельствам дела, обоснованной угрозы того, что заявитель мог подвергнуться жестокому обращению в стране назначения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Касымахунов против Российской Федерации", § 120).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).
< 2 > См.: там же. 2016. N 1 (примеч. редактора).
136. Хотя впоследствии в настоящем деле имело место перемещение заявителя с территории Российской Федерации в нарушение установленного порядка, Европейский Суд считает, что его анализ в соответствии со статьей 3 Конвенции должен быть отличным от подхода, примененного в делах, указанных в § 135 настоящего Постановления в силу специфики фактических обстоятельств, перечисленных ниже.
137. Во-первых, на момент своего исчезновения из г. Москвы заявитель был объявлен в розыск в Узбекистане за преступления, связанные с религиозным экстремизмом. В этом смысле настоящая жалоба напоминает другие дела, в которых Европейский Суд установил, что лица, обвинявшиеся в политически или религиозно мотивированных преступлениях, были принудительно перемещены из Российской Федерации в Узбекистан или Таджикистан (см. среди прочих примеров упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Абдулхаков против Российской Федерации", "Савриддин Джураев против Российской Федерации", "Эрмаков против Российской Федерации", "Касымахунов против Российской Федерации", "Мухитдинов против Российской Федерации"). Однако заявители во всех этих делах были перемещены из Российской Федерации после подачи соответствующих ходатайств и указания властям Российской Федерации на предварительные меры Европейским Судом. Это отличает их от настоящего дела, где ходатайство о принятии предварительных мер и заявление как таковые были поданы в Европейский Суд после предполагаемого похищения заявителя в г. Москве (см. §§ 1 и 4 настоящего Постановления).
138. Во-вторых, отсутствовали решения об экстрадиции или высылке, принятые в Российской Федерации в отношении заявителя на момент его исчезновения (см. § 14 настоящего Постановления). Кроме того, 9 июня 2014 г. УФМС было обязано предоставить статус беженца заявителю по решению Замоскворецкого районного суда г. Москвы от 12 мая 2014 г. (см. § 17 настоящего Постановления).
139. При таких обстоятельствах Европейский Суд считает целесообразным рассмотреть жалобы заявителя в соответствии со статьей 3 Конвенции в свете общих принципов, указанных в § 134 настоящего Постановления, и в случаях, указанных в § 135, принимая во внимание необходимость проведения различия, где это уместно.
(b) Возможность заявителя подвергнуться риску жестокого обращения в Узбекистане
140. Для того, чтобы продолжить рассмотрение жалоб заявителя на основании статьи 3 Конвенции в ее материальных и процессуальных аспектах, Европейский Суд считает необходимым прежде всего установить, существовал ли риск жестокого обращения в Узбекистане с заявителем. Европейский Суд сделает это с учетом соответствующих принципов, изложенных, кроме других дел, в Постановлении Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 148 - 153).
141. Европейский Суд ранее в ряде дел рассматривал вопрос об угрозе жестокого обращения в случае выдачи или высылки в Узбекистан из Российской Федерации или иной страны - члена Совета Европы. Он устанавливал со ссылкой на материалы из различных источников, что общая ситуация с правами человека в Узбекистане является тревожной и что заслуживающие доверия международные материалы демонстрировали наличие серьезной проблемы, связанной с жестоким обращением с заключенными, практикой пыток в отношении лиц, содержащихся под стражей в милиции, которая описывалась как "систематическая" и "неизбирательная", и отсутствием конкретных данных о существенном улучшении в этой сфере (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мухитдинов против Российской Федерации", § 52). При таких обстоятельствах, учитывая информацию, изложенную в §§ 96 - 99 настоящего Постановления, Европейский Суд вынужден подтвердить, что жестокое обращение с заключенными остается широко распространенной и стойкой проблемой в Узбекистане (см. Постановление Европейского Суда по делу "Низамов и другие против Российской Федерации" (Nizamov and Others v. Russia) от 7 мая 2014 г., жалоба N 22636/13 и три другие < 1 > , § 40).
< 1 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 7 (примеч. редактора).
142. Европейский Суд далее рассмотрит вопрос о наличии индивидуальных обстоятельств, подкрепляющих опасение заявителя по поводу жестокого обращения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции" (Mamatkulov and Askarov v. Turkey), жалобы N 46827/99 и 46951/99, § 73, ECHR 2005-I). Он напоминает в этом отношении, что, если заявитель утверждает о своей принадлежности к группе, которая систематически подвергается жестокому обращению, защита статьи 3 Конвенции действует, если заявитель докажет, при необходимости на основе информации, содержащейся в последних докладах независимых международных правозащитных органов или неправительственных организаций, что имеются серьезные основания верить в существование подобной практики, а также свою принадлежность к указанной группе. При таких обстоятельствах Европейский Суд не будет требовать, чтобы заявитель дополнительно продемонстрировал наличие особых характерных деталей (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Италии", § 132, и Постановление Европейского Суда по делу "NA. против Соединенного Королевства" (NA. v. United Kingdom) от 17 июля 2008 г., жалоба N 25904/07, § 116). Европейский Суд отмечает в этой связи, что заявитель был обвинен и осужден в Узбекистане за "незаконную организацию общественных объединений или религиозных организаций" и "создание, руководство, участие в религиозных экстремистских, сепаратистских, фундаменталистских или иных запрещенных организациях" (см. § 43 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, эти обвинения, без всякого сомнения, имеют политический и религиозный характер (см. Постановление Европейского Суда по делу "Холмуродов против Российской Федерации" (Kholmurodov v. Russia) от 1 марта 2016 г., жалоба N 58923/14 < 2 > , § 65). Соответственно, Европейский Суд убежден, что заявитель принадлежит к особо уязвимой группе, члены которой обычно подвергаются обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, в запрашивающей стране.
< 2 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 5 (примеч. редактора).
143. Кроме того, информация, предоставленная Европейскому Суду, касающаяся судьбы заявителя в Узбекистане, хотя и ограниченная, говорит о том, что в г. Ташкенте контакты заявителя с внешним миром были строго ограничены (см. §§ 26, 36 и 42 настоящего Постановления), что соответствует озабоченности, высказывавшейся, в частности, "Международной амнистией" о возвращении лиц в Узбекистан из других стран и пребывании их без связи с внешним миром, что увеличивало риск жестокого обращения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эрмаков против Российской Федерации", § 206).
144. С учетом вышеизложенного Европейский Суд заключает, что принудительное возвращение заявителя в Узбекистан подвергло его реальной угрозе обращения, противоречащего статье 3 Конвенции.
(c) Материально-правовой аспект статьи 3 Конвенции
(i) Позитивное обязательство государства-ответчика по защите заявителя в отношении реальной и непосредственной угрозы принудительного перемещения в Узбекистан
145. Европейский Суд уже устанавливал, что, если власти государства-участника осведомлены о подверженности лица реальной и непосредственной угрозе пытки и жестокого обращения за счет перемещения лица в другое государство, они имеют обязательство в соответствии с Конвенцией принимать в пределах своих полномочий такие превентивные оперативные меры, которые от них можно разумно ожидать для избежания этой угрозы (см. с дальнейшими отсылками упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации", § 180). Действительно, власти Российской Федерации настойчиво уведомлялись Европейским Судом и Комитетом министров Совета Европы о повторении подобных случаев незаконного перемещения из Российской Федерации в государства, не являющиеся сторонами Конвенции, в частности, в Таджикистан и Узбекистан, заявителей, в отношении которых были указаны предварительные меры Европейским Судом в соответствии с правилом 39 Регламента Суда (см. краткое изложение соответствующих заявлений в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации", §§ 121 - 126, и упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Касымахунов против Российской Федерации", § 136). Кроме того, в письме от 25 апреля 2012 г. Секретарь Европейского Суда выразил от имени его Председателя глубокую обеспокоенность по поводу исчезновения еще одного заявителя, Савриддина Джураева, в Российской Федерации и его последующей передачи в Таджикистан, "несмотря на предварительные меры, указанные в соответствии с правилом 39 Регламента Суда" (см. полный текст письма в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации", § 52).
146. Однако Европейский Суд не убежден в том, что обязательство принять превентивные оперативные меры возникли в настоящем деле, поскольку ни одна предварительная мера не была применена Европейским Судом в отношении заявителя на момент его похищения (см. в качестве противоположных примеров упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Савриддин Джураев против Российской Федерации", §§ 4 и 38, "Низомхон Джураев против Российской Федерации", §§ 4 и 67, "Эрмаков против Российской Федерации", §§ 4 и 85 - 88, "Касымахунов против Российской Федерации", §§ 4 и 44 - 49). Европейский Суд полагает далеко идущим, если не безосновательным, утверждение о том, что власти Российской Федерации имели специальные основания проявлять особую бдительность в отношении заявителя, который стал субъектом предварительных мер лишь после похищения. Принятие иного решения означало бы, что существует обязательство властей постоянно контролировать любых граждан Узбекистана или Таджикистана на территории Российской Федерации, что не только бы возложило нереальное бремя на власти Российской Федерации, но и противоречило бы понятию личной автономии этих иностранных граждан, что является важным принципом, лежащим в основе толкования гарантий статьи 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Претти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 61, ECHR 2002-III).
147. Соответственно, Европейский Суд не считает, что при конкретных обстоятельствах настоящего дела власти Российской Федерации имели обязательство принять превентивные оперативные меры, чтобы избежать риска принудительного перемещения заявителя в Узбекистан.
(ii) Ответственность властей Российской Федерации за перемещение заявителя в Узбекистан
148. Европейский Суд уже установил в § 126 настоящего Постановления, что власти Российской Федерации были прямо или косвенно вовлечены в принудительное перемещение заявителя в г. Ташкент.
149. Европейский Суд также отмечает, что он должен рассмотреть настоящее дело, учитывая, в частности, контекст неоднократных исчезновений лиц, подлежащих выдаче из Российской Федерации в Таджикистан или Узбекистан, и их последующего появления на родине под стражей в милиции (см. § 145 настоящего Постановления, см. также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эрмаков против Российской Федерации", § 181). Регулярная повторяемость подобных происшествий, которым не предоставлено адекватное объяснение со стороны властей Российской Федерации, дополнительно подкрепляет версию фактов, изложенную Европейскому Суду представителем заявителя.
150. Европейский Суд уже устанавливал в делах относительно исчезновений с территории Российской Федерации лиц, находившихся в розыске по обвинениям в преступлениях, связанных с "экстремизмом", в Узбекистан и Таджикистан, что на властях Российской Федерации лежит бремя доказывания того, что исчезновение заявителя имело место не с пассивной или активной причастностью представителей государства (см. с дальнейшими отсылками упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мухитдинов против Российской Федерации", § 76). Европейский Суд не считает, что власти Российской Федерации исполнили такое бремя доказывания в настоящем деле. Их утверждения о том, что представители государства не были причастны к похищению заявителя как таковому, недостаточно для освобождения властей Российской Федерации от их ответственности. Европейский Суд, соответственно, находит, что власти Российской Федерации несут ответственность за исчезновение заявителя.
151. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте.
(d) Процессуальный аспект статьи 3 Конвенции
152. Далее Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, исполнили ли власти Российской Федерации свои обязательства, вытекающие из статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.
153. Европейский Суд ссылается на общие принципы относительно процессуального аспекта статьи 3 Конвенции, установленные в числе многочисленных примеров в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium), жалоба N 23380/09 < 1 > , §§ 114 - 123, ECHR 2015). Он напоминает, что эти общие принципы полностью применимы к ситуации, в которой власти государства-участника уведомлены о риске лица подвергнуться реальной и непосредственной угрозе пытки или жестокого обращения вследствие принудительного перемещения в другое государство (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Савриддин Джураев против Российской Федерации", § 190, "Касымахунов против Российской Федерации", § 144, и "Мухитдинов против Российской Федерации", § 65).
< 1 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).
154. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что после того, как российские власти были уведомлены о похищении заявителя (см. § 23 настоящего Постановления), на них лежало обязательство расследовать это происшествие, независимо от проблем компетенции и позитивных обязательств, которые обсуждались выше. Он напоминает, что статья 3 Конвенции требует от властей проводить эффективное расследование предполагаемого жестокого обращения и что любое такое расследование должно быть в принципе способно привести к выяснению обстоятельств дела, к установлению и наказанию виновных. Данное расследование должно проводиться независимо, безотлагательно и с разумной скоростью. Потерпевший должен иметь возможность эффективно участвовать в расследовании (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "О'Киф против Ирландии" (O'Keeffe v. Ireland), жалоба N 35810/09 < 2 > , § 172, ECHR 2014 (извлечения)).
< 2 > См.: там же. 2014. N 5 (примеч. редактора)
155. Европейский Суд отмечает, что было начато уголовное расследование о похищении заявителя. Европейский Суд вновь подчеркивает, что информация, находящаяся в его распоряжении о ходе расследования уголовного дела N 815447, ограничена и фрагментарна. Эта достойная сожаления ситуация является прямым следствием пренебрежения властями Российской Федерации их обязательством по статье 38 Конвенции (см. § 109 настоящего Постановления). Тем не менее даже несколько элементов, которые можно извлечь из материалов, представленных властями Российской Федерации для оценки Европейским Судом соответствия с процессуальным аспектом статьи 3 Конвенции, свидетельствуют о серьезных недостатках в расследовании.
156. Во-первых, как видно из одного из документов, представленных властями Российской Федерации (см. § 77 настоящего Постановления), следственный орган возбудил расследование по факту похищения заявителя 9 июля 2014 г., то есть спустя месяц после заявления о похищении. По мнению Европейского Суда, такая длительная задержка с началом расследования, приведшая к потере драгоценного времени, сама по себе имела серьезное негативное влияние на перспективы расследования.
157. Во-вторых, между июлем 2014 года и апрелем 2015 года расследование приостанавливалось, а затем возобновлялось, по крайней мере, четыре раза (см. § 82 настоящего Постановления). Мотивы для возобновления расследования в каждом случае не могли быть установлены из-за отсутствия информации у Европейского Суда. Однако, как видно из перечня мер, которые следовало принять для обеспечения всестороннего расследования, упомянутых в постановлении от 29 апреля 2015 г. (см. § 81 настоящего Постановления), 25 апреля 2015 г. следователь принял решение о приостановлении расследования, несмотря на отсутствие ответа от властей Узбекистана на запрос об оказании взаимной правовой помощи, что свидетельствует о поверхностном проведении дополнительных следственных действий.
158. В-третьих, как видно из рапорта ОВД по Басманному району (см. § 76 настоящего Постановления), ФСБ России и Министерство иностранных дел Российской Федерации не направили ответ на вопросы полиции. Европейский Суд считает, что такое отсутствие сотрудничества между различными государственными органами в потенциально угрожающей для жизни ситуации, когда можно было бы ожидать, что все средства, имеющиеся у государства, должны быть использованы для выяснения обстоятельств исчезновения, свидетельствует о том, что не было подлинного намерения со стороны властей Российской Федерации тщательно расследовать инцидент.
159. С учетом выявленных ранее недостатков расследования Европейский Суд заключает, что оно не было тщательным и достаточно полным и потому не отвечало требованиям статьи 3 Конвенции.
160. Соответственно, имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.
IV. Соблюдение статьи 34 Конвенции
161. Представитель заявителя жаловался на то, что власти Российской Федерации допустили несоблюдение предварительной меры, указанной в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, в нарушение своего обязательства, предусмотренного статьей 34 Конвенции. Статья 34 Конвенции гласит:
"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".
162. Власти Российской Федерации не представили комментариев в отношении этой части доводов представителя заявителя.
163. Европейский Суд напоминает соответствующие принципы, изложенные, в том числе, среди многочисленных примеров, в деле "Абдулхаков против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 222 - 225). Он также полагает, что при определенных обстоятельствах перемещение заявителя против его воли в другую страну, не являющуюся страной его происхождения, в которой ему предположительно угрожает жестокое обращение, может составлять уклонение от соблюдения такой предварительной меры (см. там же, § 227).
164. Однако с учетом своих выводов в настоящем деле (см. § 147 настоящего Постановления) Европейский Суд считает, что отсутствуют основания делать вывод о том, что власти Российской Федерации не выполнили свои обязательства, вытекающие из статьи 34 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Латипов против Российской Федерации" (Latipov v. Russia) от 12 декабря 2013 г., жалоба N 77658/11 < 1 > , § 151).
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 4 (примеч. редактора).
V. Правило 39 Регламента Суда
165. Европейский Суд напоминает, что в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции настоящее Постановление вступает в силу, если (a) стороны заявляют, что не будут просить о передаче дела в Большую Палату, или (b) по истечении трех месяцев с даты вынесения постановления не поступило обращения о передаче дела в Большую Палату, или (c) коллегия Большой Палаты отклоняет обращение о передаче дела согласно статье 43 Конвенции.
166. Однако поскольку заявитель содержится под стражей в Узбекистане, указание, данное властям Российской Федерации в соответствии с правилом 39 Регламента Суда (см. § 2 настоящего Постановления), утратило смысл. Таким образом, целесообразно прекратить указание, сделанное властям Российской Федерации согласно правилу 39 Регламента Суда.
VI. Применение статьи 41 Конвенции
167. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
168. Представитель заявителя утверждал, что заявителю был причинен моральный вред. Он предложил Европейскому Суду определить сумму, подлежащую выплате по этому основанию, по своему усмотрению.
169. Власти Российской Федерации утверждали, что, по их мнению, требования Конвенции в настоящем деле нарушены не были. Однако если Европейский Суд признает противоположное, установление нарушения Конвенции само по себе составит достаточную справедливую компенсацию.
170. В настоящем деле Европейский Суд установил нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах. Он считает целесообразным присудить заявителю 19 500 евро.
171. С учетом продолжающегося содержания заявителя под стражей и его особенно уязвимого положения в Узбекистане Европейский Суд считает целесообразным передать присужденную ему в порядке справедливой компенсации сумму его представителю в доверительную собственность (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Савриддин Джураев против Российской Федерации", § 251, и подпункты "a" - "i" пункта 6 резолютивной части, "Эрмаков против Российской Федерации", § 293, и подпункты "a" - "i" пункта 9, резолютивной части)).
B. Процентная ставка при просрочке платежей
172. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) постановил, что власти Российской Федерации допустили несоблюдение своего обязательства, предусмотренного статьей 38 Конвенции, создавать все необходимые условия Европейскому Суду для эффективного рассмотрения жалобы;
2) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;
3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте;
4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте;
5) постановил, что имело место нарушение требований статьи 34 Конвенции;
6) решил прекратить применение правила 39 Регламента Суда;
7) постановил, что:
(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 19 500 евро (девятнадцать тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, которая должна находиться в доверительной собственности у представителя заявителя в Европейском Суде;
(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 26 января 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Председатель
Палаты Суда
ЛУИС ЛОПЕС ГЕРРА
Заместитель
Секретаря Секции Суда
ФАТОШ АРАЧИ