[неофициальный перевод] < 1 >
ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО "ПОЛЯКОВА И ДРУГИЕ (POLYAKOVA AND OTHERS)
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" < 1 >
(Жалоба N 35090/09 и три других,
см. приложенный перечень)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ < 2 >
(Страсбург, 7 марта 2017 года)
< 1 > Перевод с английского языка Д.Г. Николаева.
< 2 > Настоящее Постановление вступило в силу 3 октября 2017 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).
По делу "Полякова и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:
Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,
Бранко Лубарды,
Хелен Келлер,
Дмитрия Дедова,
Пере Пастора Вилановы,
Алены Полачковой,
Георгия А. Сергидеса, судей,
а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,
рассмотрев дело в закрытом заседании 7 февраля 2017 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
ПРОЦЕДУРА
1. Дело было инициировано четырьмя жалобами (NN 35090/09, 35845/11, 45694/13 и 59747/14), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданами Российской Федерации (далее - заявители). Имена заявителей, их личные данные и имена их представителей, а также даты подачи жалоб указаны в разделе "Факты".
2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.
3. Заявители жаловались, в частности, на нарушения их права на уважение семейной жизни, связанные с решениями внутригосударственных властей об их направлении после осуждения в места отбытия наказания. Палилов также жаловался на основании статьи 6 Конвенции на то, что он не мог присутствовать на судебных слушаниях во время гражданского разбирательства.
4. Между 13 октября 2014 г. и 15 апреля 2015 г. вопросы на основании статей 8 и 13 Конвенции, а также статьи 6 Конвенции в части жалобы Палилова были коммуницированы властям Российской Федерации, а в остальной части жалоба N 35845/11 была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу.
ФАКТЫ
I. Обстоятельства дел
5. Заявители в каждом деле были затронуты решениями Федеральной службы исполнения наказаний (далее - ФСИН) о направлении осужденных в исправительные учреждения после вынесения им приговоров. Индивидуальные обстоятельства заявителей подробно изложены ниже.
A. Жалоба Поляковой (N 35090/09)
6. Данная жалоба была подана 13 июня 2009 г. Эльвирой Васильевной Поляковой, родившейся в 1976 году и проживающей в г. Владивостоке, Приморский край. Интересы заявительницы представляла Л. Овчинникова, адвокат, практикующая в г. Владивостоке.
7. Заявительница является сожительницей Р. Пара первоначально проживала в доме в г. Владивостоке в Приморском крае. В 2003 году у них родился сын.
8. 22 мая 2008 г. Р. был осужден за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, и приговорен к 10 годам лишения свободы в исправительном учреждении строгого режима. После того, как приговор вступил в силу, он был направлен в Исправительную колонию N ИК-33 Приморского края < 3 > , расположенную недалеко от его места жительства.
< 3 > Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 33 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Приморскому краю" (примеч. редактора).
9. В сентябре 2008 г. начальник Управления ФСИН по Приморскому краю решил перевести Р. в Красноярский край, примерно в 5 000 км от г. Владивостока. Представляется, что основанием для этого решения стала телеграмма от 18 апреля 2008 г. заместителя директора ФСИН Российской Федерации, которая гласила:
"Управлению ФСИН по Пермскому краю разрешается до специального уведомления направить до 30 осужденных в месяц из исправительных учреждений в распоряжение Управления ФСИН по Красноярскому краю в соответствии с частью второй статьи 73 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации".
10. 30 сентября 2008 г. Управление ФСИН по Приморскому краю уведомило Полякову, что ее ходатайство об оставлении Р. в исправительном учреждении в Приморском крае было отклонено, и ответило заявительнице следующее:
"...Согласно части второй статьи 73 УИК РФ и инструкции ФСИН от 14 сентября 2008 г. Р. был направлен для отбывания оставшегося срока лишения свободы в распоряжение Управления ФСИН по Красноярскому краю. Вы будете уведомлены по его прибытии в исправительное учреждение".
11. Заявительница оспорила данное решение ФСИН в суде, прося перевести ее сожителя обратно в Приморский край, чтобы она и их сын имели возможность навещать его.
12. 28 октября 2008 г. Советский районный суд г. Владивостока рассмотрел жалобу заявительницы согласно статье 258 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) и отклонил ее. Он установил, ссылаясь на часть вторую статьи 73 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее - УИК РФ), что исправительные учреждения строгого режима в Приморском крае были переполнены и что перевод осужденных в другие учреждения был необходим для их собственной безопасности, поскольку там могли происходить конфликты среди заключенных за спальные места. Советский районный суд г. Владивостока отклонил довод заявительницы в отношении семейной жизни как необоснованный, заявив, что она может обратиться в ФСИН для разрешения навещать Р. в Красноярском крае.
13. 30 декабря 2008 г. ФСИН отклонила ходатайство заявительницы от лица Р. о его переводе из исправительного учреждения в Красноярском крае в Приморский край, заявив, что согласно статье 81 УИК РФ осужденные, как правило, отбывают весь срок их лишения свободы в одном и том же исправительном учреждении, и что отсутствовали основания для перевода Р.
14. 13 января 2009 г. Приморский краевой суд отклонил кассационную жалобу заявительницы.
15. Заявительница и ее сын посещали Р. в исправительном учреждении в Красноярском крае три раза.
B. Жалоба Натальи Кибало и ее дочерей (N 35845/11)
16. Данная жалоба была подана 6 июня 2011 г. Натальей Анатольевной Кибало, родившейся в 1979 году, Линдой Алиевной Кибало, родившейся в 2006 году, и Иман Алиевной Кибало, родившейся в 2009 году. Заявительницы проживают в станице Дубовская в Шелковском районе Чеченской Республики. Интересы заявительниц представляли юристы неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал".
17. Наталья Кибало является женой Х. Они являются родителями Линды и Иман Кибало.
18. 29 мая 2007 г. Верховный суд Республики Дагестан признал Х. виновным в похищении, незаконном владении оружием и покушении на убийство сотрудника правоохранительных органов. Х. был приговорен к 20 годам лишения свободы в исправительном учреждении строгого режима. Это решение было оставлено без изменения при рассмотрении кассационной жалобы.
19. В неустановленную дату ФСИН решила направить Х. для отбывания наказания за пределы территории Северного Кавказа.
20. 7 февраля 2008 г. Х. прибыл в исправительное учреждение N УВ-14/8 строгого режима в г. Благовещенске в Амурской области < 1 > , находящееся примерно в 8 000 км от станицы Дубовской.
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Государственное (унитарное) предприятие "Учреждение Ув-14/8 ГУИН Минюста России по УИН Амурской области" (ликвидировано 23 апреля 2008 г.) (примеч. редактора).
21. Наталья Кибало просила ФСИН перевести Х. в исправительное учреждение, расположенное ближе к их родной станице, утверждая, что она была по сути лишена возможности посещать мужа, поскольку требовалось около восьми дней для поездки из ее дома в г. Благовещенск, а стоимость проезда была для нее непомерно высокой как безработной матери двух маленьких детей.
22. 25 мая 2009 г. начальник управления ФСИН отклонил ходатайство первой заявительницы, ссылаясь на отсутствие оснований для перевода, перечисленных в статье 81 УИК РФ. Наталья Кибало оспорила отказ в суде.
23. 21 августа 2009 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы отказался рассматривать жалобу Натальи Кибало по существу, решив, что она не имела полномочий подавать жалобу от имени ее мужа. 14 января 2010 г. Московский городской суд отменил это решение, рассмотрев жалобу.
24. 17 июня 2010 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы провел слушания в отсутствие обеих сторон. Он рассмотрел жалобу Натальи Кибало на основании статей 254.6 и 258 УПК РФ и отклонил ее. Замоскворецкий районный суд г. Москвы отметил, что Х. был направлен в исправительное учреждение в г. Благовещенске согласно части четвертой статьи 73 УИК РФ и что согласно статье 81 УИК РФ, как правило, осужденные отбывают наказание в одном и том же учреждении в течение всего срока. Замоскворецкий районный суд г. Москвы отметил, что Х. нарушал правила тюремного распорядка несколько раз как в следственном изоляторе, так и в учреждении N УВ-14/8, и что он был "осужден за террористические преступления в Республике Дагестан, не раскаивался и не обязался не совершать незаконных действий в будущем". В постановлении, в частности, указывалось следующее:
"Довод заявительницы о том, что ни она, ни ее дети не могут посетить [А.Х.], поскольку он отбывает наказание в Амурской области, не может быть принят во внимание, так как возможность получения разрешения на свидания регулируется нормами УИК РФ и не связана с местонахождением исправительного учреждения".
25. 7 декабря 2010 г. Московский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу, оставил решение Замоскворецкого районного суда г. Москвы от 17 июня 2010 г. без изменения. Он постановил, что Замоскворецкий районный суд г. Москвы принял правомерное решение о том, что отсутствовали основания, перечисленные в статье 81 УИК РФ, оправдывающие перевод Х. в другое исправительное учреждение, и что "кассационная жалоба не содержит ссылок на обстоятельства, которые бы опровергли выводы суда [первой инстанции] и продемонстрировали, что существуют основания для перевода Х. из одного исправительного учреждения в другое согласно статье 81 УИК РФ".
26. С 2008 по 2012 год Наталья Кибало посетила своего мужа в г. Благовещенске восемь раз. Шесть раз с 2008 по 2010 год ее поездки оплачивались спонсорами. Она навещала своего мужа по одному разу в 2011 и 2012 годах, но не могла себе позволить поехать к нему в 2013 или 2014 годах. Линда Кибало сопровождала свою мать к Х. один раз. Иман Кибало родилась во время содержания Х. под стражей и никогда не видела своего отца.
C. Жалоба Елиашвили (N 45694/13)
27. Данная жалоба была подана 13 июля 2013 г. Иваном Джимшеровичем Елиашвили, который родился в 1979 году и проживал в г. Ногинске, Московская область. В настоящее время он отбывает наказание в Исправительной колонии N ИК-8 в г. Лабытнанги Ямало-Ненецкого автономного округа < 1 > . Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представлял В. Шухардин, адвокат, практикующий в г. Москве.
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 8 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ямало-Ненецкому автономному округу" (также известна как "Белый медведь") (примеч. редактора).
28. Окончательным решением от 8 сентября 2009 г. Московский областной суд признал заявителя виновным в совершении ограбления и приговорил его к 11 годам лишения свободы в исправительном учреждении строгого режима.
29. 15 сентября 2009 г. ФСИН решила направить заявителя для отбывания наказания в Исправительную колонию N ИК-8, расположенную в г. Лабытнанги Ямало-Ненецкого автономного округа, находившуюся примерно в 3 300 км от г. Ногинска.
30. Заявитель просил ФСИН перевести его в учреждение ближе к г. Ногинску, утверждая, что его отец, брат, сестра и племянник жили в этом городе и что они не будут иметь реальной возможности посетить его в г. Лабытнанги. 21 ноября 2011 г. ФСИН отклонила его ходатайство, отметив, что заявитель был направлен в исправительное учреждение в г. Лабытнанги согласно части второй статьи 73 УИК РФ по причине недостатка исправительных учреждений строгого режима в Московской области и что в силу статьи 81 УИК РФ осужденные должны отбывать весь срок их наказания в одном исправительном учреждении.
31. Заявитель обжаловал отказ ФСИН в суде. 11 апреля 2012 г. ФСИН представила свои возражения в Замоскворецкий районный суд г. Москвы, которые заключались, в частности, в следующем:
"Доводы заявителя о том, что его не в состоянии посещать родственники, не могут быть приняты во внимание, поскольку возможность свиданий с близкими и родственниками регулируется нормами Уголовно-исполнительного кодекса и не связана с местом нахождения какого-либо исправительного учреждения".
32. 5 июня 2012 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы рассмотрел жалобу заявителя на основании статей 254.5 и 258 УПК РФ и отклонил ее со ссылкой на статьи 73 и 81 УИК РФ. В соответствующих частях в этом постановлении указывалось следующее:
"Доводы заявителя о трудностях свиданий с родственниками из-за удаленности [местоположения] исправительного учреждения не могут приниматься во внимание судом, поскольку возможность получения свиданий регулируется нормами УИК РФ и не связана с местом нахождения какого-либо исправительного учреждения".
33. 14 января 2013 г. Московский городской суд оставил без изменения решение суда первой инстанции.
34. До текущего момента родственники заявителя не могли позволить себе посещать его в г. Лабытнанги.
D. Жалоба Палилова (N 59747/14)
35. Данная жалоба была подана 6 ноября 2014 г. Владимиром Александровичем Палиловым, родившимся в 1968 году и проживавшим в Ярославской области. В настоящее время он отбывает наказание в Исправительной колонии N ИК-18 в поселке Харп в Ямало-Ненецком автономном округе < 1 > . Интересы заявителя, которому была оказана юридическая помощь, представлял Е. Марков, адвокат, практикующий в г. Страсбурге.
< 1 > Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 18 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ямало-Ненецкому автономному округу" (примеч. редактора).
36. 11 августа 2006 г. Ярославский областной суд признал заявителя виновным в убийстве и приговорил его к пожизненному сроку лишения свободы. Это решение было оставлено без изменения после обжалования и вступило в силу.
37. 19 февраля 2007 г. заявитель был направлен отбывать наказание в исправительное учреждение особого режима для отбывающих пожизненный срок лишения свободы в поселке Харп в Ямало-Ненецком автономном округе, находящемся в 2 000 километрах от Ярославской области.
38. 9 января 2013 г. заявитель просил ФСИН перевести его в любое другое исправительное учреждение, расположенное ближе к месту жительства его престарелой матери и сестры.
39. 14 февраля 2013 г. ФСИН отклонила ходатайство заявителя, указав, что он был направлен для отбывания наказания в удаленное исправительное учреждение согласно части четвертой статьи 73 УИК РФ, отметив, что в силу статьи 81 УИК РФ осужденные должны отбывать весь срок лишения свободы в одном и том же учреждении. Заявитель обжаловал это решение. В своей жалобе он просил разрешить ему присутствовать на судебных слушаниях.
40. 19 июля 2013 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы провел слушание в отсутствие заявителя, о чем в решении имелось следующее пояснение: "[З]аявитель был уведомлен о дате слушания. Он не смог явиться на судебное заседание ввиду того, что он отбывает наказание в виде лишения свободы". Представитель ФСИН также отсутствовал. Замоскворецкий районный суд г. Москвы рассмотрел жалобу в соответствии со статьями 254.5 и 258 УПК РФ и отклонил ее, отметив, что "отсутствовали основания, перечисленные в части второй статьи 81 УИК РФ, которые препятствовали бы Палилову продолжать отбывать наказание в исправительном учреждении в Ямало-Ненецком автономном округе". Довод заявителя, связанный с трудностями для поддержания его семейных связей, был отклонен следующим образом:
"Доводы заявителя о том, что он не может иметь свидания с его родственниками, не дают основания для удовлетворения его жалоб, поскольку возможность получения свиданий с членами семьи и родственниками, получения корреспонденции или пользования телефоном регулируется нормами УИК РФ и не связана с местом нахождения какого-либо исправительного учреждения".
41. Заявитель подал апелляционную жалобу против решения и просил провести заседание апелляционного суда в его присутствии.
42. 4 июня 2014 г. Московский городской суд провел слушания в отсутствие заявителя, что было объяснено следующим образом: "согласно статье 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации апелляционная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие участников судебного разбирательства; они были уведомлены о дате и месте судебного заседания". Апелляционная инстанция оставила решение Замоскворецкого районного суда г. Москвы без изменения. Ссылаясь на часть четвертую статьи 73 УИК РФ, Московский городской суд утверждал, что правило об отбывании наказания в определенном регионе рядом с местом постоянного жительства осужденного не применимо к заявителю, учитывая характер преступления, за которое он был осужден. Московский городской суд также установил, что Замоскворецкий районный суд г. Москвы правильно истолковал часть вторую статьи 81 УИК РФ, мотивируя это следующим образом:
"...отсутствовали какие-либо медицинские рекомендации, противоречащие отбыванию наказания Палиловым в исправительном учреждении в Ямало-Ненецком автономном округе. Другие исключительные обстоятельства, с которыми закон связывает обязательство ФСИН удовлетворить ходатайство заявителя о переводе в иное исправительное учреждение, не были указаны в ходатайстве и не могут быть выведены из обстоятельств дела.
Довод о том, что Палилов был лишен возможности поддерживать контакты с его родственниками из-за удаленности исправительного учреждения, не может являться в контексте части четвертой статьи 73 УИК РФ основанием для признания действий должностных лиц органа исполнения наказаний незаконными".
43. Мать и сестра заявителя не могли позволить себе посещать его в поселке Харп. Мать заявителя скончалась в 2013 году.
II. Соответствующие законодательство Российской Федерации
и правоприменительная практика
A. Конституция Российской Федерации
44. Соответствующие положения Конституции Российской Федерации гласят:
"Статья 23
1. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени...
Статья 55
1. Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.
2. В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина.
3. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства...".
B. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации
от 8 января 1997 г.
45. Часть первая статьи 73 УИК РФ предусматривает:
"Осужденные к лишению свободы, кроме указанных в части четвертой настоящей статьи, отбывают наказание в исправительных учреждениях в пределах территории субъекта Российской Федерации, в котором они проживали или были осуждены. В исключительных случаях по состоянию здоровья осужденных или для обеспечения их личной безопасности либо с их согласия осужденные могут быть направлены для отбывания наказания в соответствующее исправительное учреждение, расположенное на территории другого субъекта Российской Федерации".
46. Часть вторая статьи 73 УИК РФ с изменениями, внесенными Федеральным законом N 142-ФЗ от 19 июля 2007 г., устанавливает следующее:
"При отсутствии в субъекте Российской Федерации по месту жительства или по месту осуждения исправительного учреждения соответствующего вида или невозможности размещения осужденных в имеющихся исправительных учреждениях осужденные направляются по согласованию с соответствующими вышестоящими органами управления уголовно-исполнительной системы в исправительные учреждения, расположенные на территории другого субъекта Российской Федерации, в котором имеются условия для их размещения".
47. До внесения изменений 19 июля 2007 г. в часть вторую статьи 73 УИК РФ это положение гласило:
"При отсутствии по месту жительства или по месту осуждения исправительного учреждения соответствующего вида или невозможности размещения осужденных в имеющихся исправительных учреждениях осужденные направляются в ближайшие исправительные учреждения, расположенные на территории данного субъекта Российской Федерации, либо по согласованию с соответствующими вышестоящими органами управления уголовно-исполнительной системы в исправительные учреждения, расположенные на территории другого ближайшего субъекта Российской Федерации, в котором имеются условия для их размещения".
48. Часть четвертая статьи 73 УИК РФ предусматривает:
"Осужденные за преступления, предусмотренные статьей 126 [похищение человека], частями второй и третьей статьи 127.1 [торговля людьми], статьями 205 - 206 [совершение террористического акта и захват заложника], 208 - 211 [организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем, бандитизм, организация преступного сообщества, угон судна воздушного или водного транспорта], 275 [государственная измена], 277 - 279 [посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, насильственный захват власти или насильственное удержание власти, вооруженный мятеж], 281 [диверсия], 282.1 [организация экстремистского сообщества], 282.2 [организация деятельности экстремистской организации], 317 [посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа], частью третьей статьи 321 [дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества], частью второй статьи 360 [нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой] и статьей 361 [акт международного терроризма] Уголовного кодекса Российской Федерации, осужденные при особо опасном рецидиве преступлений, осужденные к пожизненному лишению свободы, осужденные к отбыванию лишения свободы в тюрьме, осужденные, которым смертная казнь в порядке помилования заменена лишением свободы, направляются для отбывания наказания в соответствующие исправительные учреждения, расположенные в местах, определяемых федеральным органом уголовно-исполнительной системы".
49. Часть вторая статьи 74 УИК РФ в соответствующей части устанавливает следующее:
"Исправительные колонии предназначены для отбывания осужденными, достигшими совершеннолетия, лишения свободы. Они подразделяются на колонии-поселения, исправительные колонии общего режима, исправительные колонии строгого режима, исправительные колонии особого режима. В исправительных колониях могут создаваться изолированные участки с различными видами режима, а также изолированные участки, функционирующие как тюрьма...".
50. Статья 75 УИК РФ гласит:
"1. Осужденные к лишению свободы направляются для отбывания наказания не позднее 10 дней со дня получения администрацией следственного изолятора извещения о вступлении приговора суда в законную силу. В течение этого срока осужденный имеет право на краткосрочное свидание с родственниками или иными лицами. Порядок направления осужденных в исправительные учреждения определяется федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний.
2. Администрация следственного изолятора обязана поставить в известность одного из родственников по выбору осужденного о том, куда он направляется для отбывания наказания".
51. В частях первой и второй статьи 81 УИК РФ установлено следующее:
"1. Осужденные к лишению свободы должны отбывать весь срок наказания, как правило, в одном исправительном учреждении либо следственном изоляторе, в том числе в случае назначения им в период отбывания лишения свободы нового наказания, если при этом судом не изменен вид исправительного учреждения.
2. Перевод осужденного для дальнейшего отбывания наказания из одного исправительного учреждения в другое того же вида допускается в случае болезни осужденного либо для обеспечения его личной безопасности, при реорганизации или ликвидации исправительного учреждения, а также при иных исключительных обстоятельствах, препятствующих дальнейшему нахождению осужденного в данном исправительном учреждении. Перевод осужденных за преступления, указанные в части четвертой статьи 73 настоящего кодекса, для дальнейшего отбывания наказания из одного исправительного учреждения в другое того же вида допускается также по решению федерального органа уголовно-исполнительной системы. Порядок перевода осужденных определяется федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний...".
52. Статья 89 УИК РФ в соответствующих частях гласит:
"1. Осужденным к лишению свободы предоставляются краткосрочные свидания продолжительностью четыре часа и длительные свидания продолжительностью трое суток на территории исправительного учреждения. В предусмотренных настоящим кодексом случаях осужденным могут предоставляться длительные свидания с проживанием вне исправительного учреждения продолжительностью пять суток. В этом случае начальником исправительного учреждения определяются порядок и место проведения свидания.
2. Краткосрочные свидания предоставляются с родственниками или иными лицами в присутствии представителя администрации исправительного учреждения. Длительные свидания предоставляются с правом совместного проживания с супругом, родителями, детьми, усыновителями, усыновленными, родными братьями и сестрами, дедушками, бабушками, внуками, а с разрешения начальника исправительного учреждения - с иными лицами.
C. Соответствующая прецедентная практика Конституционного
Суда Российской Федерации
1. Определение от 20 марта 2008 г. N 162-О-О < 1 >
< 1 > Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Акопяна Григория Васильевича на нарушение его конституционных прав положениями статей 92, 113 и 125 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, а также статей 11, 119 - 122 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).
53. В деле осужденного А. Конституционный Суд указал следующее:
"А., отбывающий наказание в виде пожизненного лишения свободы... оспаривает конституционность положений статей 92, 113 и 125 УИК Российской Федерации, устанавливающих ограничения для осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы, в частности, касающихся прав на телефонные разговоры, предоставление свиданий, получение посылок, передач и бандеролей...
Применение к лицу, совершившему преступление, такого наказания, как лишение свободы, имея целью защиту интересов государства, общества и его членов, предполагает изменение привычного уклада жизни осужденного, его отношений с окружающими и оказание на него определенного морально-психологического воздействия, чем затрагиваются его права и свободы как гражданина и изменяется его статус как личности.
В любом случае лицо, совершающее умышленное преступление, должно предполагать, что в результате оно может быть лишено свободы и ограничено в правах и свободах, то есть такое лицо сознательно обрекает себя и своих близких на ограничения, в том числе в правах на общение с членами семьи, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну.
Комплекс ограничений, устанавливаемый... законодательством для осужденных и включающий в себя, в том числе, ограничение предоставляемых осужденному свиданий по их количеству, продолжительности и условиям проведения... дифференцируется в зависимости в первую очередь от тяжести назначенного судом наказания, соответствующего характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, а также в зависимости от поведения осужденного в период отбывания наказания, чем обеспечиваются соразмерность и справедливость применяемых мер воздействия...".
2. Определение от 23 сентября 2010 г. N 1218-О-О < 2 >
< 2 > Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Горловой Аллы Васильевны на нарушение ее конституционных прав частью четвертой статьи 73 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).
54. Жалобу Г., матери осужденного, приговоренного к пожизненному заключению, Конституционный Суд Российской Федерации признал неприемлемой по следующим основаниям:
"...Г. оспаривает конституционность части четвертой статьи 73 УИК Российской Федерации. По мнению заявительницы, эта норма не соответствует... Конституции Российской Федерации, поскольку не предусматривает перевод осужденных к пожизненному лишению свободы в исправительное учреждение, расположенное вблизи места их проживания и проживания их близких родственников...
Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
Конституция Российской Федерации... наделяет федерального законодателя полномочием предусматривать ограничительные меры в отношении лиц, совершивших преступление и подвергнутых наказанию.
Положения части четвертой статьи 73 УИК Российской Федерации, как и ряда других норм этого Кодекса, направлены на индивидуализацию наказания и дифференциацию условий его отбывания с учетом характера преступления, его опасности для защищаемых Конституцией Российской Федерации и уголовным законом ценностей, интенсивности, причин и иных обстоятельств его совершения, а также данных о лице, его совершившем, и тем самым создают предпосылки для достижения целей наказания, которыми согласно части второй статьи 43 УК Российской Федерации являются восстановление социальной справедливости, исправление осужденного и предупреждение совершения новых преступлений (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 29 января 2009 года N 59-О-О).
Кроме того, положения статьи 73 УИК Российской Федерации, будучи составной частью уголовно-исполнительного закона, регулирующего порядок и условия исполнения и отбывания наказаний, определение средств исправления осужденных, охрану их прав, свобод и законных интересов, оказание осужденным помощи в социальной адаптации (часть вторая статьи 1 УИК Российской Федерации), применяются к осужденным, а потому не могут рассматриваться как нарушающие права заявительницы...".
3. Определение от 16 декабря 2010 г. N 1700-О < 1 >
< 1 > Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации по делу "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Таранова Ивана Васильевича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 73 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).
55. Жалобу осужденного Т. Конституционный Суд Российской Федерации отклонил как неприемлемую по следующим основаниям:
"...Т. утверждает, что часть вторая статьи 73 УИК Российской Федерации препятствует его переводу в исправительное учреждение, расположенное на территории субъекта Российской Федерации, ближайшего от места, в котором он был осужден...
Часть вторая статьи 73 УИК Российской Федерации в системной связи с частью первой той же статьи допускают возможность направления осужденных для отбывания наказания за пределы субъекта Российской Федерации, в котором они проживали или были осуждены, лишь в случае отсутствия в данном субъекте Российской Федерации исправительного учреждения соответствующего вида или невозможности размещения осужденных в имеющихся исправительных учреждениях. Указанные нормы корреспондируют положениям международных правовых актов, регламентирующих права осужденных, в частности, Европейским пенитенциарным правилам (2006 год), согласно которым заключенные должны по возможности направляться для отбытия наказания в пенитенциарные учреждения, расположенные вблизи от дома или мест социальной реабилитации. Названные правила имеют рекомендательный характер и подлежат реализации при наличии необходимых экономических и социальных возможностей (часть четвертая статьи 3 УИК Российской Федерации).
Кроме того... заявитель оспаривает часть вторую статьи 73 УИК Российской Федерации не в связи с тем, что на основании нее он был направлен для отбывания наказания в исправительное учреждение Красноярского края, а в связи с отказом в переводе в исправительное учреждение субъекта Российской Федерации, ближайшего к месту осуждения, Хабаровского или Приморского края. Между тем разрешение подобных вопросов данная норма не регулирует...
Заявитель фактически просит проверить законность [части 2 статьи 73 УИК] и применения ее в деле, о чем прямо указывает в своей жалобе... Однако оценка законности и обоснованности правоприменительных решений в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации... не входит...".
4. Определение от 26 апреля 2016 г. N 757-О < 2 >
< 2 > Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации по делу "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Саидова Руслана Саидовича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 73 и частями первой и второй статьи 81 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).
56. В деле осужденного С. Конституционный Суд Российской Федерации указал следующее:
"В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации... С., отбывающий наказание в виде лишения свободы, оспаривает конституционность части второй статьи 73... и частей первой и второй статьи 81... УИК Российской Федерации. По мнению заявителя, данные нормы допускают этапирование осужденных по приговору суда в исправительные колонии, находящиеся на расстоянии более тысячи километров от места проживания этих осужденных, их семей и родственников, и позволяют [властям] не принимать решения о переводе таких осужденных в исправительные учреждения, находящиеся на расстоянии менее одной тысячи километров от их места проживания.
По общему правилу, установленному Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации, осужденные к лишению свободы отбывают весь срок наказания в одном исправительном учреждении либо следственном изоляторе в пределах территории субъекта Российской Федерации, в котором они проживали или были осуждены, в том числе в случае назначения им в период отбывания лишения свободы нового наказания, если при этом судом не изменен вид исправительного учреждения (часть первая статьи 73, часть первая статьи 81). При этом часть вторая статьи 73 УИК Российской Федерации в системной связи с частью первой той же статьи допускают возможность направления осужденных для отбывания наказания за пределы субъекта Российской Федерации, в котором они проживали или были осуждены, лишь в случае отсутствия в данном субъекте Российской Федерации исправительного учреждения соответствующего вида или невозможности размещения осужденных в имеющихся исправительных учреждениях. Указанные нормы корреспондируют положениям международных правовых актов, регламентирующих права осужденных, в частности, Европейским пенитенциарным правилам (2006 год), согласно которым заключенные должны по возможности направляться для отбытия наказания в пенитенциарные учреждения, расположенные вблизи от дома или мест социальной реабилитации. Названные правила имеют рекомендательный характер и подлежат реализации при наличии необходимых экономических и социальных возможностей (часть четвертая статьи 3 УИК Российской Федерации) (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 16 декабря 2010 г. N 1700-О-О).
Что касается перевода осужденных для дальнейшего отбывания наказания из одного исправительного учреждения в другое того же вида, то оно допускается в исключительных случаях: в случае болезни осужденного либо для обеспечения его личной безопасности, при реорганизации или ликвидации исправительного учреждения, а также при иных исключительных обстоятельствах, препятствующих дальнейшему нахождению осужденного в данном исправительном учреждении (часть вторая статьи 81 УИК Российской Федерации), - перечень которых не является исчерпывающим. Приведенная норма соотносится с принципами законности, гуманизма, демократизма, равенства перед законом, дифференциации и индивидуализации исполнения наказаний, рационального применения мер принуждения и средств исправления осужденных (статья 8 УИК Российской Федерации), направлена на защиту законных интересов осужденных (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июля 2015 г. N 1611-О).
Таким образом, оспариваемые нормы конституционные права заявителя не нарушают, а потому его жалоба, как не отвечающая критерию допустимости, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению...".
D. Инструкция Министерства юстиции о порядке направления
осужденных
57. Приказом от 1 декабря 2005 г. N 235 Министерство юстиции Российской Федерации утвердило Инструкцию о порядке направления осужденных к лишению свободы для отбывания наказания, их перевода из одного исправительного учреждения в другое, а также направления осужденных на лечение и обследование в лечебно-профилактические и лечебные исправительные учреждения (далее - Инструкция о порядке направления осужденных). Что касается направления и перевода осужденных, эта инструкция воспроизводит статьи 73 и 81 УИК (см. §§ 44, 45 и 50 настоящего Постановления). Кроме того, в ней содержится перечень административных формальностей, подлежащих исполнению администрацией исправительного учреждения в случае перевода осужденного в другое учреждение.
III. Соответствующие документы Совета Европы
A. Комитет министров Совета Европы
58. Рекомендация Комитета министров Совета Европы государствам - участникам Совета Европы Rec(2006)2 о Европейских пенитенциарных правилах, принятая 11 января 2006 г., предусматривает следующее:
"Часть I. ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ
1. При обращении со всеми лицами, лишенными свободы, следует соблюдать их права человека.
2. Лица, лишенные свободы, сохраняют все права, которых они не были по закону лишены на основании решения суда, по которому они приговорены или оставлены под стражей.
3. Ограничения, налагаемые на лиц, лишенных свободы, должны быть минимально необходимыми и соответствовать той обоснованной цели, с которой они налагались.
4. Содержание заключенных в условиях, ущемляющих их права человека, не может быть оправдано нехваткой ресурсов.
5. Жизнь в местах лишения свободы должна быть, насколько возможно, приближена к позитивным аспектам жизни в обществе
6. Содержание заключенных должно быть организовано таким образом, чтобы способствовать их возвращению к жизни в обществе...
Часть II. МЕСТО ОТБЫТИЯ НАКАЗАНИЯ И РАЗМЕЩЕНИЕ
17.1. По возможности заключенные должны направляться для отбытия наказания в пенитенциарные учреждения, расположенные вблизи от дома или мест социальной реабилитации...
17.3. По возможности следует выяснить мнение заключенного в отношении первоначально назначенного для него места отбытия наказания и любых последующих переводах из одного пенитенциарного учреждения в другое...
Контакты с внешним миром
24.1. Заключенным разрешается максимально часто общаться по почте, телефону или с помощью иных средств общения со своими семьями, другими лицами и представителями внешних организаций; разрешается также посещение заключенных указанными лицами.
24.2. Общение и посещения могут быть ограничены или поставлены под контроль, если это необходимо для продолжения уголовного расследования, поддержания порядка и безопасности, предотвращения уголовных преступлений и защиты жертв преступлений, однако такие ограничения, включая специальные ограничения, устанавливаемые судебным органом, должны допускать приемлемый минимальный уровень общения...
Администрация тюрьмы должна помогать заключенным поддерживать адекватные контакты с внешним миром и оказывать им с этой целью соответствующую материальную поддержку...
24.8. Следует разрешать заключенным немедленно информировать свои семьи о заключении или переводе в другое пенитенциарное учреждение, а также о любом тяжелом заболевании или травме...".
B. Европейский комитет против пыток и бесчеловечного
или унижающего достоинство обращения или наказания
(далее - ЕКПП)
59. Стандарты ЕКПП 2002 года (пересмотренные в 2015 году) содержат следующие положения (Извлечение из Второго общего доклада [CPT/Inf(92)3]):
"...51. Для лиц, лишенных свободы, очень важно поддерживать достаточно хороший контакт с внешним миром. Прежде всего лицу, находящемуся под стражей, необходимо предоставить возможность сохранять отношения со своими семьями и близкими друзьями. Руководящим принципом должно стать содействие контакту с внешним миром, любые ограничения на такой контакт должны быть обоснованы исключительно интересами безопасности или соображениями нехватки ресурсов.
Комитет желает подчеркнуть в связи с этим необходимость некоторой гибкости в отношении использования правил посещений и телефонных контактов по отношению к лицам, содержащимся под стражей, семьи которых живут на удаленном расстоянии (что, соответственно, делает нереальным регулярные посещения). Например, таким лицам, содержащимся под стражей, можно было бы разрешить аккумулировать время посещений и/или предложить улучшенные возможности для телефонных контактов со своими семьями...".
ПРАВО
I. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве
60. Европейский Суд отмечает, что четыре рассматриваемые жалобы касаются положения осужденных, направленных для отбывания наказания в отдаленные исправительные учреждениях двух типов: Р., Х. и Елиашвили были направлены в учреждения строгого режима, в то время как Палилов был помещен в исправительное учреждение особого режима. Европейский Суд полагает, что в контексте вопросов, поднятых в жалобах, различия в типах исправительных учреждений являются несущественными для целей его оценки. Европейский Суд в соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Суда решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве ввиду их схожей фактической и правовой основ.
II. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции
61. Заявители жаловались на нарушение их права на уважение семейной жизни в связи с отсутствием практических возможностей для свиданий в исправительных учреждениях, вытекающих из решений направить осужденных в удаленные исправительные учреждения и отказов в их ходатайствах о переводе в другие учреждения. Они ссылались на статью 8 Конвенции, которая в соответствующих частях предусматривает следующее:
"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни...
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".
A. Приемлемость жалобы
1. Соблюдение правила шестимесячного срока
(a) Жалоба Поляковой (N 35090/09)
62. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба Поляковой была подана 3 августа 2009 г., более чем через шесть месяцев после решения Приморского краевого суда от 13 января 2009 года. Полякова отметила, что, хотя формуляр ее жалобы действительно был направлен 3 августа 2009 г., ее первое письмо, в котором кратко излагались ее жалобы, было направлено в Европейский Суд 13 июня 2009 г. Принимая во внимание правила, применимые на тот момент, а именно пункт 5 правила 47 Регламента Суда и пункт 4 Практической инструкции о возбуждении разбирательства, Европейский Суд считает, что дата подачи жалобы находится в пределах шести месяцев с момента окончательного решения по делу заявителя. Соответственно, возражение властей Российской Федерации должно быть отклонено.
(b) Жалоба Натальи Кибало и ее дочерей (N 35845/11)
63. Власти Российской Федерации утверждали, что эта жалоба была подана за пределами срока, поскольку, по их мнению, для целей правила шестимесячного срока начальной датой должна считаться дата принятия решения ФСИН о переводе осужденного в исправительное учреждение другого субъекта Российской Федерации. Власти Российской Федерации утверждали, что, если Европейский Суд примет иное решение, это вызовет поток жалоб заключенных, переведенных в удаленные исправительные учреждения много лет назад, и приведет к "так называемому спекулятивному подходу для подачи жалоб в Европейский Суд".
64. Заявительницы настаивали на том, что правило шестимесячного срока было соблюдено, поскольку содержание Х. под стражей в исправительном учреждении в г. Благовещенске представляет собой "длящуюся ситуацию".
65. Европейский Суд отмечает, что жалобы заявительниц по существу касаются не решения ФСИН перевести Х. в удаленное исправительное учреждение как таковое, а воздействия долгосрочных последствий на их семейную жизнь, вытекающих из него, которое они испытывали годами. Европейский Суд напоминает в этой связи, что при наличии ситуации продолжающегося нарушения рассматриваемый срок начинает исчисляться заново каждый день, и только, когда ситуация прекращается, срок для подачи жалобы будет составлять шесть месяцев (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции" (Varnava and Others v. Turkey), жалобы NN 16064/90 - 16066/90, 16068/90 - 16073/90, § 159, ECHR 2009).
66. Европейский Суд уже устанавливал относительно жалоб на основании статьи 3 Конвенции на условия содержания под стражей, что период содержания заявителя под стражей рассматривается в качестве "длящейся ситуации" для целей применения правила шестимесячного срока, если оно осуществляется в одном и том же виде учреждения содержания под стражей, в основном при одних и тех же условиях (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08 < 1 > , § 78). Кроме того, в контексте статьи 8 Конвенции Европейский Суд установил, что жалоба на ограничения контактов заключенного с его родственниками в течение 10 лет полностью находится в пределах его компетенции, поскольку период содержания под стражей в исправительном учреждении строгого режима в целом составлял длящуюся ситуацию (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хорошенко против Российской Федерации" (Khoroshenko v. Russia), жалоба N 41418/04 < 2 > , § 91, ECHR 2015). Европейский Суд не находит оснований для отступления в настоящем деле от подхода, согласно которому содержание под стражей заключенного в одинаковых условиях или режиме представляет собой "длящиеся ситуации" по смыслу прецедентного права Европейского Суда в настоящем деле. Из этого следует, что жалоба на основании статьи 8 Конвенции относительно отсутствия эффективной возможности поддержания семейных и социальных связей в ходе лишения свободы в удаленном исправительном учреждении (при отсутствии эффективного средства правовой защиты) должна быть подана в течение шести месяцев по окончании содержания в этом учреждении.
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).
< 2 > См.: там же. 2015. N 9 (примеч. редактора).
67. Учитывая, что заявители подали свои жалобы на основании статьи 8 Конвенции, тогда как Х. отбывает свое наказание в удаленном исправительном учреждении, возражение властей Российской Федерации должно быть отклонено.
2. Заключение Европейского Суда по вопросу
о приемлемости жалобы
68. Европейский Суд считает, что жалобы на основании статьи 8 Конвенции в четырех жалобах затрагивают серьезные вопросы факта и права, относящиеся к сфере действия Конвенции, разрешение которых требует их рассмотрения по существу. Европейский Суд установил, что настоящие жалобы не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Кроме того, отсутствуют иные основания для признания жалоб неприемлемыми в отношении каждого заявителя, следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.
B. Существо жалоб
1. Доводы сторон
(a) Власти Российской Федерации
69. Власти Российской Федерации утверждали в отношении каждой из четырех жалоб, что отсутствовало нарушение прав заявителей на уважение частной и семейной жизни.
70. Что касается жалобы Поляковой, власти Российской Федерации утверждали, что Р. из-за "отсутствия условий для размещения в исправительных учреждениях Приморского края" был направлен в соответствии с частью второй статьи 73 УИК РФ в Красноярский край, "где имелись подходящие условия для осужденных этой категории". Доказательства отсутствия мест в исправительных учреждениях строгого режима в Приморском крае были представлены в Советском районном суде г. Владивостока в ходе судебного разбирательства, инициированного Поляковой. Переполненность и отсутствие спальных мест в исправительных учреждениях могли привести к конфликтам между заключенными и, таким образом, нарушить их личную безопасность. Согласно доводам властей Российской Федерации "власти не могли допустить ситуацию, в которой защита семейных ценностей заключенного может привести к нарушению основополагающих и неотъемлемых прав заключенного, гарантированных статьей 3 Конвенции". Они заключили, что перевод Р. в исправительное учреждение в Красноярском крае был законным и обоснованным, был обусловлен объективными обстоятельствами и направлен на защиту основных прав Р., поэтому не мог считаться нарушением статьи 8 Конвенции.
71. Что касается жалобы Натальи Кибало и ее дочерей, власти Российской Федерации полагали, что вмешательство в право заявителей на уважение частной и семейной жизни в связи с направлением Х. в удаленное исправительное учреждение было совместимо с требованиями пункта 2 статьи 8 Конвенции по следующим основаниям. Х. был осужден за преступления, указанные в части четвертой статьи 73 УИК РФ. При принятии решения о его направлении в исправительное учреждение органы ФСИН ссылались на заключение администрации следственного изолятора, где Х. содержался в ходе разбирательства, согласно которому Х. проявил себя как лицо, неоднократно нарушавшее режим, поддерживающее ваххабитское движение и игнорировавшее замечания надзирателей. ФСИН приняла решение направить Х. в исправительное учреждение за пределами территории Северного Кавказа "для предотвращения возможных беспорядков и преступлений, связанных с поведением осужденного, и, в конечном счете, для защиты прав и свобод других лиц". Власти Российской Федерации заключили, что направление Х. было обусловлено его "агрессивным поведением", соответствовало закону, преследовало законные цели и было соразмерным, принимая во внимание существующие угрозы терроризма на Северном Кавказе.
72. В отношении жалобы Елиашвили власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не имел "зарегистрированного места жительства" до его осуждения и был направлен в Ямало-Ненецкий автономный округ из-за недостатка исправительных учреждений строгого режима в Московской области, где он содержался под стражей на основании части второй статьи 73 УИК РФ. Власти Российской Федерации подчеркнули, что было важно избежать переполненности исправительных учреждений и учесть характер совершенного преступления и совершения любых повторных правонарушений с целью защиты прав заключенных, предусмотренных статьей 3 Конвенции. Внутригосударственные органы и суды отклонили ходатайство заявителя о переводе в Московскую область в соответствии с частью второй статьи 81 УИК РФ вследствие неспособности заявителя обосновать свои утверждения о наличии оснований, перечисленных в части второй статьи 81 УИК РФ для перевода в другое исправительное учреждение. Власти Российской Федерации далее утверждали, что осужденные имеют право связываться с членами их семей не только путем свиданий, но и посредством телекоммуникационной связи и корреспонденции. Елиашвили активно использовал свое право на переписку и получал посылки, таким образом, он оставался на связи с семьей. Хотя Елиашвили не пользовался своим правом на свидания с родственниками, он не смог представить доказательства в виде справок о доходе о том, что его родственникам не хватает средств для поездки к нему. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что право Елиашвили на уважение частной и семейной жизни не было нарушено.
73. Что касается жалобы Палилова, власти Российской Федерации утверждали, что положения внутригосударственного законодательства предусматривают направление приговоренных к пожизненному тюремному заключению в специальные исправительные учреждения независимо от их места жительства по причинам особой общественной опасности, которую представляют эти осужденные лица, и из-за необходимости обеспечить их строгую социальную изоляцию. В Российской Федерации действуют пять исправительных учреждений для лиц, приговоренных к пожизненному тюремному заключению, и каждое из них находится в удаленном месте для того, чтобы изолировать опасных преступников как от тех, кто мог являться их соучастниками, так и от пострадавших от их действий. По мнению властей Российской Федерации, это соответствовало принципу гуманизма, который должен толковаться в свете принципов дифференциации и индивидуализации уголовного наказания. Власти Российской Федерации утверждали, что Палилов при совершении особо тяжкого преступления должен был осознавать все негативные последствия своих преступных действий. Они добавили, что в любом случае Палилову законодательством Российской Федерации были запрещены долгосрочные свидания в течение первых 10 лет его пожизненного тюремного заключения. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что, даже если бы он отбывал наказание в том же регионе, где жила его семья, Палилов не имел права на долгосрочные свидания с ними и что, следовательно, "его направление в исправительное учреждение, расположенное ближе к месту жительства его родственников, было абсолютно лишено смысла".
74. Власти Российской Федерации сделали следующие замечания по существу жалоб Поляковой и Елиашвили. Статья 81 УИК РФ предусматривает, что осужденный может быть переведен в другое исправительное учреждение по медицинским причинам или соображениям безопасности, по административным причинам в случае реорганизации или ликвидации исправительного учреждения, в котором он или она находились бы, и "в других исключительных обстоятельствах". Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации не содержит исчерпывающего перечня таких исключительных обстоятельств, поскольку было бы невозможно представить все возможные жизненные ситуации, в которых может потребоваться перевести заключенного в другое учреждение. Власти Российской Федерации заключили, что предполагаемое вмешательство в право на уважение частной и семейной жизни может служить основанием для перевода осужденного в другое учреждение. Они не привели каких-либо примеров из практики внутригосударственных судов, чтобы подтвердить свои доводы.
75. Власти Российской Федерации также утверждали в отношении жалоб Полякова, Елиашвили и Палилова, что Конституционный Суд Российской Федерации в своем Определении N 162-О-О (см. § 53 настоящего Постановления) установил следующее: то, что власти Российской Федерации называли "презумпцией осведомленности о последствиях", согласно которой "лицо, намеренно совершающее преступление, должно пониматься как то, что в результате [уголовного правонарушения] он или она могут быть лишены свободы и его или ее права могут стать объектом ограничений, то есть соответствующее лицо сознательно подвергло себя и свою семью ограничениям, включая право на контакты с членами семьи, конфиденциальность и личную и семейную тайны".
(b) Заявители
76. Полякова оспорила доводы властей Российской Федерации о том, что Р. был переведен в удаленное исправительное учреждение из-за нехватки мест рядом с их домом, утверждая, что в Приморском крае действуют пять исправительных учреждений строгого режима. Полякова и ее сын имели возможность посетить Р. в Красноярском крае только три раза, что фактически лишило ребенка возможности поддерживать контакты со своим отцом.
77. Наталья Кибало и ее дочери утверждали, что в отсутствие прямых рейсов или поезда долгая и утомительная поездка из Чеченской Республики, где они живут, в г. Благовещенск, где Х. отбывает свое наказание, занимала, по крайней мере, 34 часа на самолете или 196 часов на поезде. Кроме того, билеты были дорогостоящими, что не соответствовало материальным возможностям заявительниц. Наталья Кибало не могла использовать все дни посещения, на которые Х. имел право в течение года. Иман Кибало, родившаяся после задержания Х., никогда не видела своего отца. Заявительницы утверждали, что вмешательство в их семейную жизнь не "соответствовало закону". Ссылаясь на прецедентное право Европейского Суда, они утверждали, что внутригосударственное законодательство, которое предоставляет свободу усмотрения исполнительной власти, должно указывать с разумной ясностью способ и порядок осуществления соответствующих полномочий. Решение ФСИН направить осужденного в исправительное учреждение согласно части четвертой статьи 73 УИК РФ было, по их мнению, "непредсказуемым для осужденных и их родственников", и ФСИН имела "неограниченные полномочия в свободе усмотрения для выбора региона", в котором осужденному надлежало отбывать его или ее наказание. Заявительницы также утверждали, что вмешательство не преследовало какую-либо законную цель. Также оно не было "необходимо в демократическом обществе", поскольку, вопреки утверждению властей Российской Федерации, Х. не был осужден за терроризм, и утверждения о его "плохом поведении" в следственном изоляторе не были подтверждены какими-либо доказательствами. В любом случае процесс принятия решений, ведущий к вмешательству, не являлся "справедливым и таким, чтобы обеспечить надлежащее уважение интересов лица".
78. Елиашвили считал, что власти Российской Федерации не привели убедительных причин, способных оправдать вмешательство в его семейную жизнь. Он отметил, что в силу поправок, внесенных в часть вторую статьи 73 УИК РФ Федеральным законом от 19 июля 2007 г. N 142-ФЗ (см. § 46 настоящего Постановления), должностные лица ФСИН были наделены неограниченными полномочиями в свободе усмотрения в сфере распределения осужденных между исправительными учреждениями. По мнению заявителя, учитывая, что законодательство Российской Федерации не предусматривает никаких гарантий против произвола ФСИН, оно не соответствует требованиям "качества закона". Родственники заявителя не могли позволить себе навещать его. Его контакты с ними были ограничены несколькими телефонными разговорами. Длительное лишение прямых контактов с родственниками противоречит цели реабилитации осужденных. Местные власти не приняли во внимание личную ситуацию заявителя и не рассмотрели вопрос об его переводе в исправительное учреждение, расположенное ближе к Московской области при принятии решения о его переводе в Ямало-Ненецкий автономный округ. В отсутствие оценки соразмерности вмешательства оно не являлось "необходимым в демократическом обществе". Статья 81 УИК РФ, как она толковалась внутригосударственными судами, исключала возможность перевода осужденного в другое исправительное учреждение на основании предполагаемого нарушения права на частную и семейную жизнь. Таким образом, судебный пересмотр законности решения ФСИН невозможен ни до, ни после его имплементации.
79. Палилов утверждал, что поездка из г. Ярославля в Исправительную колонию N ИК-18 в Ямало-Ненецком автономном округе занимала, по крайней мере, 48 часов на машине и более двух дней на поезде, что было не только очень утомительно для его престарелой матери и сестры, но и превышала их маленький семейный бюджет. Часть четвертая статьи 73 УИК РФ не содержит гарантий против ее произвольного применения ФСИН, и как таковое оно не соответствует требованию "качества права". Власти Российской Федерации не указали какой-либо законной цели для вмешательства в права заявителя, гарантированные статьей 8 Конвенции. Это вмешательство не может рассматриваться как "пропорциональное" цели, поскольку власти не смогли объяснить, почему заявитель не был направлен в любое другое исправительное учреждение для осужденных, приговоренных к пожизненному сроку лишения свободы, находящееся гораздо ближе к его дому, чем Исправительная колония N ИК-18. В любом случае отсутствие исправительных учреждений строгого режима для осужденных, приговоренных к пожизненному сроку лишения свободы, в центральной части Российской Федерации не может служить оправданием для нарушения прав заявителя согласно статье 8 Конвенции. Указывая на довод властей Российской Федерации о необходимости изолировать особо опасных преступников от общества, заявитель утверждал, что такой подход государственной политики противоречит принципу реабилитации осужденных. Что касается довода властей Российской Федерации, касающегося "презумпции осведомленности о последствиях", заявитель отмечал, что уголовное наказание не должно выходить за рамки неизбежного уровня страданий и не должно унижать и оскорблять заключенного. Он далее утверждал, что в отсутствие четкого и предсказуемого метода распределения осужденных в исправительные учреждения после осуждения внутригосударственная система не может "предоставить меры правовой защиты против произвольного вмешательства государственных органов". Заявитель также указывал, что даже в течение первых 10 лет отбывания его пожизненного срока он имел право на получение двух краткосрочных свиданий в год, что не могло быть осуществлено из-за расстояния между г. Ярославлем и Ямало-Ненецким автономным округом. Судам государства-ответчика при рассмотрении его жалобы на решение ФСИН не удалось оценить его личную ситуацию и провести проверку баланса соразмерности его перевода законной цели, к которой стремились власти, если таковая имелась.
2. Мнение Европейского Суда
(a) Пределы рассмотрения дела
80. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что каждый заявитель жаловался на нарушение статьи 8 Конвенции в связи с отсутствием эффективных возможностей для осужденного и его родственников поддерживать семейные и социальные отношения во время тюремного заключения в удаленном исправительном учреждении.
81. Европейский Суд уже устанавливал, что неотъемлемой частью права осужденного на уважение семейной жизни является разрешение властями или при необходимости оказание помощи ему или ей поддерживать контакты с его или ее близкими родственниками (см. с дальнейшими отсылками упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хорошенко против Российской Федерации", § 106), и что относительно семейных свиданий статья 8 Конвенции требует от государств принимать во внимание интересы осужденного и его родственников и членов семьи (см. там же, § 142). Европейский Суд также установил, что помещение осужденного в конкретную тюрьму может потенциально вызвать вопрос в соответствии со статьей 8 Конвенции, если его последствия для личной и семейной жизни заявителя выходят за рамки "обычных" тягот и ограничений, присущих самому понятию лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" (Khodorkovskiy and Lebedev v. Russia) от 25 июля 2013 г., жалобы NN 11082/06 и 13772/05 < 1 > , § 837), и что в этом случае, учитывая географическое положение удаленного исправительного учреждения и реалии транспортной системы Российской Федерации, оба заключенных были направлены далеко от их дома, а члены их семей испытывали трудности вследствие удаленности этих учреждений (см. там же, § 838).
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 3 (примеч. редактора).
82. Европейский Суд не находит оснований для отступления от этого вывода в настоящем деле. Он отмечает, что в отношении каждого заявителя расстояния от 2 000 до 8 000 км между исправительными учреждениями и местами жительства родственников осужденного были настолько большими, что причиняли трудности соответствующим лицам. Примеры Палилова, который не видел свою мать до ее смерти (см. § 43 настоящего Постановления), и Иман Кибало, которая никогда в ее жизни не видела своего отца (см. § 26 настоящего Постановления), являются особо тяжкими. Учитывая характер предполагаемых нарушений, Европейский Суд считает целесообразным рассмотреть настоящее дело в свете аспекта права на защиту семейной жизни, предусмотренного статьей 8 Конвенции.
83. Европейский Суд далее отмечает, что положение осужденных заявителей, а именно Елиашвили и Палилова, отличается в некоторых отношениях от ситуации Поляковой и Натальи Кибало и ее дочерей, заявительниц, которые находятся на свободе и чьи члены семей находятся под стражей. Тем не менее все заявители в настоящем деле испытали влияние на их семейную жизнь вследствие решений ФСИН, которые по сути являлись аналогичными. Таким образом, Европейский Суд считает целесообразным рассмотреть на одной основе жалобы на нарушение статьи 8 Конвенции, вытекающие из направления осужденных и их последующего содержания под стражей в удаленные исправительные учреждения, поданные и осужденными, и членами их семей.
(b) Принципы, выработанные в прецедентной практике Европейского Суда
(i) Статья 8 Конвенции
84. Европейский Суд напоминает, что важная цель статьи 8 Конвенции заключается в защите лица от произвольных действий со стороны публичных органов. В частности, оно включает право на установление и развитие отношений с другими людьми и внешним миром (см. Постановление Европейского Суда по делу "Притти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 61, ECHR 2002-III). Решающее значение имеет то обстоятельство, чтобы Конвенция толковалась и применялась способом, который делает ее права практическими и эффективными, а не теоретическими и иллюзорными (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кристин Гудвин против Соединенного Королевства" (Christine Goodwin v. United Kingdom), жалоба N 28957/95, § 74, ECHR 2002-VI).
85. Любое вмешательство в соответствии с пунктом 1 статьи 8 Конвенции должно быть оправдано с точки зрения пункта 2 этой статьи как "предусмотренное законом" и "необходимое в демократическом обществе" для одной или более целей, перечисленных в нем. Понятие необходимости предполагает, что вмешательство отвечает настоятельной общественной потребности и, в особенности, что оно соразмерно одной из законных целей, преследуемых властями (см. с дальнейшими отсылками Постановление Европейского Суда от 8 ноября 2011 г. по делу "V.C. против Словакии" (V.C. v. Slovakia), жалоба N 18968/07 < 1 > , § 139, ECHR 2011 (извлечения)).
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 2 (примеч. редактора).
86. Свобода усмотрения должна быть неизбежно предоставлена внутригосударственным властям в силу их прямого и постоянного контакта с действующими силами их стран, и они в принципе находятся в лучшем положении, чем международный суд, чтобы оценить местные нужды и условия. Эта свобода усмотрения будет зависеть от природы затронутого положения Конвенции, его значения для отдельного лица и характера ограниченной деятельности, а также характера цели, преследуемой ограничениями (см. с дальнейшими отсылками Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чапмен против Соединенного Королевства" (Chapman v. United Kingdom), жалоба N 27238/95, § 92, ECHR 2001). Процессуальные гарантии, доступные лицу, имеют особое значение при определении того, вышли ли власти государства-ответчика за пределы своего усмотрения при создании регулятивной базы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Габлишвили против Российской Федерации" (Gablishvili v. Russia) от 26 июня 2014 г., жалоба N 39428/12 < 2 > , § 48).
< 2 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 2 (примеч. редактора).
(ii) Принципы, регулирующие положение осужденных
87. Европейский Суд напоминает, что сутью Конвенции является уважение человеческого достоинства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Притти против Соединенного Королевства", § 65). Осужденные в целом продолжают иметь все фундаментальные права и свободы, гарантированные Конвенцией, за исключением права на свободу, где законно назначенное содержание под стражей прямо относится к сфере действия статьи 5 Конвенции. Нельзя полагать, что осужденный лишается всех своих прав, гарантированных статьей 8 Конвенции, только по причине его статуса лица, лишенного свободы после осуждения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Херст против Соединенного Королевства (N 2)" (Hirst v. United Kingdom) (N 2), жалоба N 74025/01, §§ 69 - 70, ECHR 2005-IX). Любые ограничения в отношении предусмотренных в Конвенции прав осужденного должны быть обоснованы в каждом отдельном случае. Это обоснование может основываться, в частности, на необходимых и неизбежных последствиях тюремного заключения или адекватной связи между ограничением и обстоятельствами данного заключенного (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Диксон против Соединенного Королевства" (Dickson v. United Kingdom), жалоба N 44362/04, § 68, ECHR 2007-V).
88. Европейский Суд далее напоминает, что необходимость реабилитации, то есть реинтеграции в общество осужденного лица существует в любой стране, где человеческое достоинство находится на центральном месте (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Винтер и другие против Соединенного Королевства" (Vinter and Others v. United Kingdom), жалоба N 66069/09 и две другие < 1 > , § 113, ECHR 2013 (извлечения)). Статья 8 Конвенции обязывает государство содействовать осужденным в максимально возможной степени для создания и поддержания связей с людьми в целях способствования социальной реабилитации заключенных. В этом контексте имеет значение нахождение места, где содержится осужденный (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации", § 837). Хотя наказание остается одной из целей тюремного заключения, в европейской уголовной политике в настоящее время делается акцент на реабилитационной цели тюремного заключения, особенно к концу длительного тюремного заключения (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Винтер и другие против Соединенного Королевства", § 115). Принцип реабилитации не только был признан, но и со временем получил все большее значение в прецедентной практике Европейского Суда и в различных положениях Конвенции (см. с дальнейшими отсылками Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мюррей против Нидерландов" (Murray v. Netherlands), жалоба N 10511/10 < 2 > , § 102, ECHR 2016). Несмотря на тот факт, что Конвенция не гарантирует право на реабилитацию, прецедентная практика Европейского Суда предполагает, что осужденным лицам, включая приговоренных к пожизненному сроку лишения свободы, должно быть позволено реабилитироваться (см. там же, § 103).
< 1 > См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 6 (примеч. редактора).
< 2 > См.: там же. N 8 (примеч. редактора).
89. Что касается права на свидания, государство не имеет полной свободы усмотрения для установления ограничений в общем виде без обеспечения какой бы то ни было степени гибкости, позволяющей определить, являются ли ограничения по конкретным делам подходящими или действительно необходимыми, особенно в отношении отбывающих наказание (см. с дальнейшими отсылками упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хорошенко против Российской Федерации", § 126). Согласно Европейским пенитенциарным правилам (см. § 58 настоящего Постановления) внутригосударственные власти обязаны предотвращать распад семейных связей и предоставлять осужденным достаточно высокий уровень контактов с их семьями, организовывать свидания как можно чаще и в естественной обстановке, насколько это возможно (см. там же, § 134). Свобода усмотрения, предоставленная государству-ответчику при оценке допустимых пределов вмешательства в личную и семейную жизнь в данной сфере, была сужена (см. там же, § 136).
(c) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле
90. Сторонами не оспаривалось, что имело место вмешательство в право заявителей на уважение их "семейной жизни". Следовательно, Европейский Суд должен установить, было ли оправдано оспариваемое вмешательство пунктом 2 статьи 8 Конвенции как "предусмотренное законом", преследовавшее законную цель или цели и как "необходимое в демократическом обществе" в преследовании этой цели или целей.
Было ли вмешательство "предусмотрено законом"
91. Европейский Суд напоминает, что формулировка "предусмотрено законом" требует, чтобы спорная мера имела определенную основу во внутригосударственном законодательстве и была совместима с принципом верховенства права, который прямо упомянут в Преамбуле к Конвенции и воплощен в объекте и цели статьи 8 Конвенции. Таким образом, закон должен быть адекватно доступен и предсказуем, то есть быть сформулирован с достаточной точностью, позволяя лицу регулировать свои действия, при необходимости после соответствующей консультации. Чтобы внутригосударственное законодательство отвечало этим требованиям, оно должно предоставлять адекватную правовую защиту против произвола и, соответственно, предусматривать с достаточной ясностью границы полномочий, которыми наделены компетентные органы, и способ их реализации (см. с дальнейшими отсылками Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "С. и Марпер против Соединенного Королевства" (S. and Marper v. United Kingdom), жалобы NN 30562/04 и 30566/04, § 95, ECHR 2008). То, что требуется в качестве гарантии против произвола, будет зависеть в некоторой степени от характера и масштабов рассматриваемого вмешательства. Должны существовать гарантии, обеспечивающие, чтобы свобода усмотрения, предоставленная исполнительной власти, осуществлялась в соответствии с законом и без злоупотребления полномочиями. Принципы законности и верховенства права в демократическом обществе требуют, чтобы меры, затрагивающие фундаментальные права человека, подлежали определенной форме состязательного разбирательства в независимом органе, уполномоченном рассматривать причины такого решения и соответствующие доказательства, при необходимости с определенными процессуальными ограничениями (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аль-Нашиф против Болгарии" (Al-Nashif v. Bulgaria) от 20 июня 2002 г., жалоба N 50963/99, §§ 121 - 123).
92. Европейский Суд отмечает, что факторы, влияющие на возможность родственников осужденного посетить его в определенном исправительном учреждении, могут различаться в значительной степени в каждом отдельном случае. Финансовое положение семей и реалии транспортной системы в различных областях могут сильно отличаться. Следовательно, даже в тех случаях, когда географическое расстояние между домом осужденного и исправительным учреждением является одинаковым в отношении двух осужденных, возможность родственников посещать их может быть радикально различной. Тем не менее закон должен предоставлять степень правовой защиты против произвольного вмешательства властей (см. Постановление Европейского Суда по делу "C.G. и другие против Болгарии" (C.G. and Others v. Bulgaria) от 24 апреля 2008 г., жалоба N 1365/07, § 39, и Постановление Европейского Суда по делу "Олександр Волков против Украины" (Oleksandr Volkov v. Ukraine), жалоба N 21722/11, § 170, ECHR 2013). От внутригосударственного законодательства в области географического распределения осужденных требуется не определение критерия для измерения расстояния между домом осужденного и исправительным учреждением или исчерпывающий список оснований для отступления от соответствующих общих правил, но скорее наличие адекватных механизмов для оценки органом исполнительной власти личной ситуации этого осужденного и его или ее родственников с учетом различных факторов, влияющих на практические возможности посещения осужденного в том или ином исправительном учреждении.
93. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что нарушения, на которые жаловались заявители, являются по существу двоякими: они жаловались на первоначальное направление осужденных в удаленное исправительное учреждение, с одной стороны, и на неспособность получить перевод в другое учреждение для того, чтобы они находились ближе к социальным связям, с другой. Он отмечает, что решения ФСИН о направлении осужденных, которые вызвали предполагаемые нарушения в каждом деле, были основаны на статье 73 УИК РФ, и что последующие ходатайства о переводе в другое учреждение на основании права на уважение семейной жизни были отклонены на основании статьи 81 УИК РФ. Европейский Суд рассмотрит, соответствуют ли эти положения требованию "качества закона".
(альфа) Первоначальное направление в удаленное исправительное учреждение
94. Часть первая статьи 73 УИК РФ (см. § 45 настоящего Постановления) устанавливает общее правило о географическом распределении осужденных в Российской Федерации ("общее правило распределения"), согласно которому заключенные должны направляться в исправительные учреждения, расположенные в субъекте Российской Федерации по месту жительства ("домашний регион") или осуждения ("регион осуждения"). То же положение предусматривает, что "в исключительных случаях" допустимы отступления от общего правила распределения. Оставляя в стороне вопрос о том, что представляют собой исключительные случаи по смыслу этого положения, как неуместный для целей настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что он ранее отметил, что духом и целью правила общего распределения статьи 73 УИК РФ является сохранение социальных и семейных связей осужденных с местом, где они привыкли жить до вынесения приговора (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации", § 850). Таким образом, общее правило распределения соответствует правилу 17.1 Европейских пенитенциарных правил, которое рекомендует направление заключенных, насколько это возможно, в тюрьмы недалеко от их места жительства или мест социальной реабилитации (см. § 58 настоящего Постановления), а также согласно принципу реабилитации (см. § 88 настоящего Постановления).
95. Европейский Суд отмечает, что нарушения, на которые заявители жаловались в настоящем деле, являлись следствием отхода от общего правила распределения. Что касается жалоб Полякова и Елиашвили, правовой основой для отказа в направлении осужденных в исправительные учреждения в пределах домашнего региона или региона осуждения была часть вторая статьи 73 УИК РФ. Что касается жалоб Натальи Кибало и ее дочерей и Палилова, оспариваемые решения ФСИН были основаны на части четвертой статьи 73 УИК РФ.
96. Европейский Суд отмечает, что применение части второй статьи 73 УИК РФ в каждом отдельном случае является условным: оно имеет место либо в случае отсутствия исправительного учреждения определенного типа или в случае "невозможности" направить осужденного в соответствующее исправительное учреждение в рамках домашнего региона либо региона осуждения заключенного (см. § 46 настоящего Постановления). Законодательство Российской Федерации не указывало в УИК РФ или в Инструкции о порядке направления осужденных (см. § 57 настоящего Постановления), что представляет собой такая "невозможность". Его применение, таким образом, в значительной степени относилось на усмотрение исполнительной власти, а именно ФСИН, что ограничивает возможность осужденного и его или ее родственников предвидеть, что будет сделано в отступление от общего правила распределения на этом основании.
97. Часть четвертая статьи 73 УИК РФ, с другой стороны, предусматривает автоматическое исключение из правила общего распределения определенной категории осужденных, что дает ФСИН право свободно направлять отдельных принадлежащих к такой категории лиц в исправительные учреждения, расположенные в любой точке Российской Федерации, независимо от его или ее места жительства или осуждения (см. § 48 настоящего Постановления). Во внутригосударственном законодательстве отсутствуют положения, позволяющие этому лицу либо его или ее семье предвидеть порядок применения части четвертой статьи 73 УИК РФ.
98. Таким образом, может быть сделан вывод о том, что независимо от разницы между двумя основаниями для исключения из общего правила распределения части вторая и четвертая статьи 73 УИК РФ предоставляют ФСИН широкие полномочия в свободе усмотрения.
99. Европейский Суд полагает, что рамки таких дискреционных полномочий не определены с достаточной ясностью, чтобы предоставить индивидуальную адекватную защиту от произвольного вмешательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Малоун против Соединенного Королевства" (Malone v. United Kingdom) от 2 августа 1984 г., § 68, Series A, N 82). Европейский Суд не находит каких-либо защитных механизмов, которые могли бы уравновесить широкую свободу усмотрения ФСИН в сфере распределения осужденных или какие-либо механизмы приведения в баланс конфликтующих индивидуальных и общественных интересов и оценки соразмерности соответствующего ограничения прав затронутых лиц. Ни части вторая и четвертая статьи 73 УИК РФ, ни Инструкция о порядке направления осужденных не обеспечивают какой-либо как основной, так и неофициальной процедуры консультаций с заинтересованным лицом. Власти Российской Федерации не указали, как принимались решения об исключении из общего правила распределения в отношении Р., Х., Елиашвили и Палилова. Также в имеющихся в распоряжении Европейского Суда материалах не предполагается, что с кем-либо из осужденных или их родственников консультировалась ФСИН во время процесса принятия решений относительно их направления. Европейский Суд отмечает в этой связи, что правило 17.3 Европейских пенитенциарных правил указывает на то, что, насколько это возможно, следует консультироваться с осужденными об их первоначальном распределении и любых последующих переводах из одной тюрьмы в другую (см. § 58 настоящего Постановления).
100. Европейский Суд полагает, что, хотя Конвенция не предоставляет осужденным право выбирать место своего содержания под стражей, и тот факт, что осужденные могут быть отделены от своих семей и находиться на некотором расстоянии от них, является неизбежным следствием их лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Родзевилло против Украины" (Rodzevillo v. Ukraine) от 14 января 2016 г., жалоба N 38771/05, § 83), с тем, чтобы обеспечить уважение достоинства, присущего личности, государства должны иметь цель поддерживать и поощрять контакты заключенных с внешним миром. Для достижения этой цели внутригосударственное законодательство должно предоставлять осужденному (или в соответствующих случаях его или ее родственникам) реальную возможность оспаривать доводы государственных органов о его или ее направлении в определенное исправительное учреждение и требовать оценки других соображений с учетом требования статьи 8 Конвенции.
101. Существуют различные способы, чтобы учитывать соображения, касающиеся статьи 8 Конвенции, в процессе принятия решений, и процедура консультаций является одной из гарантий против произвола. Характерным действием в этом контексте является проведение местными властями индивидуальной оценки ситуации осужденного перед принятием решения о его направлении в исправительное учреждение. Формальная ссылка, например, на соображения безопасности без изучения обстоятельств лица не может заменить такую индивидуальную оценку. В отсутствие последней Европейский Суд приходит к выводу, что части вторая и четвертая статьи 73 УИК РФ не обеспечивают баланса конфликтующих личных и общественных интересов и оценки соразмерности ограничения соответствующего права на основании статьи 8 Конвенции в контексте направления осужденных в качестве исключения из общего правила распределения.
(бета) Перевод в другое исправительное учреждение
102. Европейский Суд далее рассмотрит, соответствовало ли внутригосударственное законодательство, регулирующее перевод осужденных между исправительными учреждениями после их первоначального направления, требованиям "качества закона".
103. Заявители пытались добиться получения перевода осужденных в другое исправительное учреждение, находящееся ближе к их соответствующим местам жительства. ФСИН отклонила их ходатайства на основании статьи 81 УИК РФ (см. §§ 13, 22, 30 и 39 настоящего Постановления).
104. Часть первая статьи 81 УИК РФ устанавливает другое общее правило в сфере распределения осужденных, согласно которому осужденный должен отбывать наказание в полном объеме в одном и том же исправительном учреждении ("правило непрерывного содержания под стражей"). Исключения из правила непрерывного содержания перечислены в части второй статьи 81 УИК РФ (см. § 51 настоящего Постановления). Это правило применяется независимо от того, было ли первоначальное направление осужденного сделано согласно общему правилу распределения или в порядке исключения на основании части второй или четвертой статьи 73 УИК РФ.
105. Европейский Суд отмечает, что соображения, касающиеся возможности осужденного поддерживать семейные и социальные связи во время тюремного заключения, не указаны прямо среди этих исключений. Принимая к сведению утверждения властей Российской Федерации (см. § 74 настоящего Постановления), что внутригосударственное законодательство не может содержать исчерпывающего перечня всех возможных исключений из правила непрерывного содержания, Европейский Суд напоминает о своем подходе, изложенном в § 92 настоящего Постановления.
106. Европейский Суд далее принимает к сведению довод властей Российской Федерации о том, что интересы осужденного в поддержании социальных и семейных связей во время тюремного заключения могут служить основанием для его перевода в другое исправительное учреждение, поскольку они могут рассматриваться как "другие исключительные обстоятельства" по смыслу части второй статьи 81 УИК РФ (см. § 74 настоящего Постановления). Тем не менее очевидно, что ФСИН решила истолковать часть вторую статьи 81 УИК РФ иным образом, отказав в соответствующих ходатайствах заявителей о переводе. Ответы ФСИН Наталье Кибало, Елиашвили и Палилову указывают, что личные ситуации осужденных и их интересы в поддержании семейных связей не считались органом исполнительной власти основанием для их перевода по смыслу части второй статьи 81 УИК РФ (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда от 23 октября 2014 г. по делу "Винтман против Украины" (Vintman v. Ukraine), жалоба N 28403/05, § 103). Ситуация Р., который был первоначально направлен в исправительное учреждение в рамках его "домашнего региона" во исполнение общего правила распределения (см. § 8 настоящего Постановления), а впоследствии переведен в учреждение в 5 000 км от своего дома, является особенно показательной. Управление ФСИН по Приморскому краю утверждало, что приняло решение о переводе "в соответствии с частью второй статьи 73 УИК РФ", не ссылаясь на правило непрерывного содержания под стражей и основания для исключения из него, перечисленные в части второй статьи 81 УИК РФ (см. § 9 настоящего Постановления). Однако через несколько месяцев ФСИН Российской Федерации отказалась перевести Р. из Красноярского края, специально ссылаясь на статью 81 УИК (см. § 13 настоящего Постановления). Европейский Суд не может не заметить непоследовательность позиции должностных лиц ФСИН по толкованию данного положения и считает, что это характеризует непредсказуемость способа применения закона органами исполнительной власти.
107. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что статья 81 УИК РФ не предоставляла заявителям каких-либо гарантий против ее произвольного применения ФСИН, независимо от соображений, касающихся их права на уважение семейной жизни.
(гамма) Судебный пересмотр решений ФСИН
108. Европейский Суд напоминает, что даже если речь идет о национальной безопасности, принципы законности и верховенства права в демократическом обществе требуют, чтобы меры, затрагивающие фундаментальные права человека, подлежали определенной форме состязательного разбирательства в независимом органе, уполномоченном рассматривать причины принятия такого решения и соответствующие доказательства, при необходимости с определенными процессуальными ограничениями (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Лю против Российской Федерации" (Liu v. Russia) от 6 декабря 2007 г., жалоба N 42086/05 < 1 > , § 59).
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).
109. Европейский Суд далее отмечает, что в свете правила непрерывного содержания под стражей решения ФСИН о распределении осужденных привели к долгосрочным последствиям. Это особенно верно в отношении осужденных, перечисленных в части четвертой статьи 73 УИК РФ, которые приговорены к лишению свободы на длительный срок. Отсюда следует, что, если только не будет принято иное решение на более позднем этапе, влияние на семейную жизнь заключенного решения ФСИН перевести его в удаленное исправительное учреждение, а также влияние на его или ее семью, может быть очень длительным, если не на протяжении всей жизни. Европейский Суд, таким образом, считает, что для того, чтобы быть совместимым с требованиями пункта 2 статьи 8 Конвенции, оспариваемое вмешательство в права на уважение семейной жизни заявителей по самой своей природе требует особенно тщательного контроля со стороны независимой судебной власти.
110. Европейский Суд отмечает, что заявители в настоящем деле жаловались во внутригосударственных судах на решения ФСИН о направлении в удаленное исправительное учреждение или на отказы в переводе осужденного в другое учреждение. Однако он не может не отметить, что эти попытки оспорить соответствующие решения ФСИН оказались безуспешными. Советский районный суд г. Владивостока в деле Поляковой (см. § 12 настоящего Постановления), как и Замоскворецкий районный суд г. Москвы в деле Натальи Кибало (см. § 24 настоящего Постановления), Елиашвили (см. § 32 настоящего Постановления) и Палилова (см. § 40 настоящего Постановления) толковали часть вторую статьи 81 УИК РФ как исключающую перевод в другое учреждение из-за невозможности посещать осужденного в удаленном исправительном учреждении. Приморский краевой суд и Московский городской суд, выступавшие в качестве вышестоящих инстанций, подтвердили это толкование (см. §§ 14, 25, 33 и 42 настоящего Постановления).
111. Европейский Суд хотел бы подчеркнуть, что доводы заявителей относительно негативных последствий лишения свободы в удаленном исправительном учреждений на их семейные и социальные связи были отклонены внутригосударственными судами как в целом неприемлемые. Это, по мнению Европейского Суда, ослабляет довод властей Российской Федерации, о том, что внутригосударственное законодательство предусматривает возможность ссылаться на предполагаемое нарушение права на уважение частной и семейной жизни в качестве основания для перевода в другое исправительное учреждение и что такие нарушения могут рассматриваться как "другие исключительные обстоятельства" по смыслу части второй статьи 81 УИК РФ (см. § 74 настоящего Постановления). В любом случае в доводах властей Российской Федерации отсутствуют указания на то, что либо УПК РФ, либо УИК РФ требуют от судей Российской Федерации рассмотреть доводы заявителя, касающиеся статьи 8 Конвенции, и провести анализ на "необходимость" и "соразмерность" (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Роман Захаров против Российской Федерации" (Roman Zakharov v. Russia), жалоба N 47143/06 < 1 > , § 262, ECHR 2015). Европейский Суд, таким образом, считает, что Советский районный суд г. Владивостока и Замоскворецкий районный суд г. Москвы не установили равновесия между различными интересами для того, чтобы провести подлинный анализ соразмерности оспариваемого вмешательства в свете критериев, установленных прецедентной практикой Европейского Суда по статье 8 Конвенции.
< 1 > См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).
112. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что, отклоняя доводы заявителей, относящиеся к возможности сохранения ими семейных связей, Замоскворецкий районный суд г. Москвы использовал почти идентичные формулировки в течение трех лет в отношении трех независимых друг от друга заявителей, "поскольку возможность получения свиданий регулируется нормами УИК РФ и не связана с местом нахождения какого-либо исправительного учреждения". С учетом сходства этих стереотипных формулировок с используемыми в ФСИН в своих замечаниях к жалобе Елиашвили (см. § 31 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что Замоскворецкий районный суд г. Москвы ограничился крайне поверхностным рассмотрением дела, проигнорировав проведение анализа соразмерности вмешательства.
113. Европейский Суд напоминает в этой связи, что по вопросу о свиданиях с семьей статья 8 Конвенции требует от государств принимать во внимание интересы осужденного и его родственников и членов семьи (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хорошенко против Российской Федерации", § 142). Кроме того, он уже отмечал явную поддержку в современном европейском и международном праве принципа, согласно которому всем осужденным должна предлагаться возможность реабилитации (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Винтер и другие против Соединенного Королевства", § 114). Обязательство государства поощрять контакты осужденного с внешним миром с целью окончательной реабилитации находит свое отражение в правиле 24.5 Европейских пенитенциарных правил и в пункте 51 стандартов ЕКПП (см. §§ 58 - 59 настоящего Постановления). Свидания с семьей и друзьями во время тюремного заключения являются эффективным средством обеспечения такой реабилитации (см. § 88 настоящего Постановления). Европейский Суд сознает, что власти, занимающиеся географическим распределением осужденных, неизбежно столкнутся с различными трудностями при выполнении этой сложной задачи. Тем не менее, как неоднократно подчеркивал Европейский Суд, государство-ответчик обязано организовать свою пенитенциарную систему таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных при любых финансовых или материальных затруднениях (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", § 229).
114. Европейский Суд далее отмечает, что Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно отклонял как неприемлемые жалобы на неконституционность частей второй и четвертой статьи 73 и статьи 81 УИК на том основании, что ФСИН наделена полномочиями направлять в места отбывания наказания осужденных, как она считает нужным. В своих соответствующих определениях (см. §§ 54 - 56 настоящего Постановления) при перечислении доводов, которые следует принимать во внимание в контексте географического распределения осужденных, Конституционный Суд Российской Федерации придавал преобладающее значение характеру совершенного преступления в отличие от индивидуальной ситуации лица. Данный подход, как представляется, соответствует собственной доктрине Конституционного Суда о "презумпции осведомленности о последствиях" (см. Определение N 162-О-О в § 53 настоящего Постановления), на которую ссылаются власти Российской Федерации (см. § 75 настоящего Постановления). Учитывая первостепенную роль постановлений Конституционного Суда Российской Федерации во внутригосударственной правовой системе, твердую позицию, которую последний занял в отношении статей 73 и 81 УИК РФ, перспективы успешного обжалования решения ФСИН в области географического распределения осужденных в суде общей юрисдикции являются невысокими.
115. Европейский Суд, таким образом, делает вывод о том, что толкование частей второй и четвертой статьи 73 УИК РФ во взаимосвязи со статьей 81 УИК РФ внутригосударственными судами лишает заявителей реальной возможности подвергать их доводы, касающиеся прав, гарантированных статьей 8 Конвенции, против дискреционных решений ФСИН подлинному анализу на соразмерность их законной цели.
(дельта) Заключение
116. Исходя из изложенного Европейский Суд приходит к заключению о том, что законодательство Российской Федерации не содержит положения, требующего от ФСИН рассматривать перед принятием решения об исключении из общего правила распределения возможные последствия, которые может иметь географическое местонахождение исправительного учреждения для семейной жизни осужденных и их родственников, что оно не предусматривает реальной возможности перевода заключенного в другое исправительное учреждение по соображениям, касающимся права на уважение семейной жизни, и что оно не предоставляет лицу возможность судебного пересмотра соразмерности решения ФСИН в отношении его или ее интересов в поддержании семейных и социальных связей.
117. Принимая во внимание вышесказанное, Европейский Суд считает, что правовая система Российской Федерации не предоставляет надлежащую правовую защиту от возможных злоупотреблений в сфере географического распределения осужденных. Заявители были лишены минимальной степени защиты, которая гарантирована им согласно верховенству права в демократическом обществе (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Хейно против Финляндии" (Heino v. Finland) от 15 февраля 2011 г., жалоба N 56720/09, § 46).
118. Соответственно, Европейский Суд заключает, что части вторая и четвертая статьи 73 и статья 81 УИК РФ не отвечают требованию "качества закона". Вмешательство в право заявителей на уважение личной жизни, таким образом, не было предусмотрено законом в значении пункта 2 статьи 8 Конвенции. Следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции в отношении каждого заявителя.
119. С учетом вышеупомянутых выводов Европейский Суд не видит необходимости рассматривать вопрос о том, были ли соблюдены другие требования пункта 2 статьи 8 Конвенции в настоящем деле.
III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции
во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции
120. Заявители не жаловались в соответствии со статьей 8 Конвенции на отсутствие эффективных внутригосударственных средств в отношении предполагаемых нарушений. Европейский Суд решил по своей инициативе в настоящем деле рассмотреть вопрос с точки зрения статьи 13 Конвенции (см. аналогичную формулировку в Постановлении Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)" (Burdov v. Russia) (N 2), жалоба N 33509/04 < 1 > , § 89, ECHR 2009) и просил стороны в жалобах NN 35090/09, 35845/11 и 45694/13 представить замечания по вопросу о наличии эффективных внутригосударственных средств правовой защиты. Статья 13 Конвенции предусматривает:
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 4 (примеч. редактора).
"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".
121. Власти Российской Федерации полагали, что в распоряжении заявителей были эффективные средства правовой защиты в отношении их жалоб в части статьи 8 Конвенции. Они сослались на главу 25 УПК РФ, предусматривающую механизм обжалования решений государственных и муниципальных органов в судах. Власти Российской Федерации утверждали, что окончательным решением на внутригосударственном уровне в контексте такого разбирательства будет "апелляционное (кассационное) решение суда второй инстанции, куда граждане имеют право обратиться, если они не согласны с выводами суда первой инстанции".
122. С учетом его выводов в отношении статьи 8 Конвенции Европейский Суд считает, что имела место "доказуемая жалоба" и что, таким образом, должна быть применена статья 13 Конвенции, и что жалоба на основании статьи 13 Конвенции является приемлемой. Тем не менее в отсутствие явной жалобы заявителей на основании статьи 13 Конвенции нет необходимости выносить отдельное решение относительно статьи 13 Конвенции.
IV. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции
в отношении четвертого заявителя
123. Палилов жаловался на основании пункта 1 статьи 6 Конвенции на то, что в ходе судебного разбирательства, которое завершилось 4 июня 2014 г., внутригосударственные суды двух инстанций рассмотрели жалобу на действия ФСИН в его отсутствие. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в соответствующей части предусматривает:
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела... судом...".
124. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. Они утверждали, что в личном присутствии Палилова на судебных слушаниях не было необходимости, учитывая характер спора, который касался вопроса права, а не факта. По их мнению, "ни "личный опыт", ни "поведение заявителя", ни его "образ жизни" не имели какого-либо решающего значения для рассмотрения данного гражданского дела".
125. Палилов утверждал, что, во-первых, его личный опыт имел значение для рассмотрения его жалобы и, во-вторых, что внутригосударственные суды не смогли рассмотреть альтернативные средства обеспечения его эффективного участия в разбирательстве, такие, например, как видеоконференция. Он считал, что суды Российской Федерации лишили его возможности эффективно представить его гражданское дело.
A. Приемлемость жалобы
126. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
127. Европейский Суд недавно имел возможность детально проанализировать особенности правовой системы Российской Федерации в отношении присутствия на судебном заседании осужденного, находящегося в местах лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Евдокимов и другие против Российской Федерации" (Yevdokimov and Others v. Russia) от 16 февраля 2016 г., жалоба N 27236/05 и 10 других < 1 > ). В этом деле он установил двусторонний анализ для оценки, было ли отсутствие заявителя, лишенного свободы, на гражданских судебных слушаниях совместимым с требованиями статьи 6 Конвенции. Во-первых, Европейский Суд должен изучить способ, которым внутригосударственные суды оценивали вопрос, требует ли характер спора личного присутствия заявителя. Во-вторых, он должен определить, использовали ли эти суды какие-либо процедурные механизмы, направленные на обеспечение его эффективного участия в разбирательстве (там же, § 48).
< 1 > См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 3 (примеч. редактора).
128. Возвращаясь к обстоятельствам дела Палилова, Европейский Суд отмечает, что Замоскворецкий районный суд г. Москвы, отклоняя ходатайство Палилова присутствовать в суде, счел достаточным отметить, что заявитель отбывал наказание в виде лишения свободы (см. § 40 настоящего Постановления). Московский городской суд, в свою очередь, был даже более краток (см. § 42 настоящего Постановления). При подобных обстоятельствах Европейский Суд полагает, что внутригосударственные суды не указали конкретных оснований, почему отсутствие стороны во время разбирательства не причинит ущерба справедливости разбирательства в целом, и не рассмотрели все доводы против проведения слушания в отсутствие одной из сторон, таким образом ссылаясь на конкретные основания за и против присутствия подсудимого, толкуемые в свете требований Конвенции и всех соответствующих факторов, таких как характер спора и затронутые гражданские права (см. там же, § 36).
129. Кроме того, Европейский Суд не принимает довод властей Российской Федерации о том, что жалобы Палилова в части отсутствия возможности поддерживать семейные и социальные связи во время тюремного заключения не основывались на его личном опыте. Соответственно, Европейский Суд полагает, что, только давая объяснения лично, осужденный мог обосновать свои жалобы и ответить на вопросы судей при их наличии (см. там же, § 42). Тем не менее внутригосударственные суды не рассматривали какие-либо процедурные механизмы для обеспечения его эффективного участия в разбирательстве.
130. Следовательно, (i) уклоняясь от надлежащей оценки характера требования в порядке гражданского судопроизводства, предъявленного заявителем, с целью решения вопроса о том, было ли их присутствие необходимым, и фокусируясь вместо этого на пробелах законодательства страны, и (ii) уклоняясь от рассмотрения вопроса о подходящих процессуальных мерах, позволяющих заявителю быть заслушанным, внутригосударственные суды лишили заявителя возможности эффективно представлять свое дело и не исполнили свое обязательство обеспечивать соблюдение принципа справедливого разбирательства, провозглашенного в статье 6 Конвенции (см. там же, § 52).
131. Соответственно, имело место нарушение статьи 6 Конвенции в отношении Палилова.
V. Применение статьи 41 Конвенции
132. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
133. Полякова требовала выплаты 46 357 рублей 80 копеек (около 652 евро), включавших стоимость авиа- и железнодорожных билетов за проезд ее и ее несовершеннолетнего сына к месту содержания под стражей Р. в 2009 - 2010 годах, в качестве компенсации материального ущерба, а также 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница "понесла денежные расходы исключительно в связи с ограничениями, которые стали следствием преступной деятельности ее сожителя", и в качестве таковых они не могут требоваться в ходе разбирательства в Европейском Суде. Они предложили Европейскому Суду оценить подлежащую присуждению сумму, если будет вынесено соответствующее решение, в качестве компенсации морального вреда. Отмечая, что заявительница представила соответствующие доказательства понесенных расходов, и что существует причинно-следственная связь между характером установленного нарушения статьи 8 Конвенции и расходами, понесенными заявительницей от своего имени и ее несовершеннолетнего сына, Европейский Суд считает целесообразным присудить Поляковой 652 евро в качестве компенсации материального ущерба. Отметив, что этой заявительнице был причинен моральный вред в связи с нарушением ее права на уважение семейной жизни, который не может быть компенсирован только признанием факта нарушения, он присуждает ей 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.
134. Ссылаясь на дело "Нешков и другие против Болгарии" (Neshkov and Others v. Bulgaria) (Постановление Европейского Суда от 27 января 2015 г., жалоба N 36925/10 и пять других, § 292), Кибало и ее дочери предложили Европейскому Суду назначить индивидуальную меру для перевода Х. в исправительное учреждение строгого режима в Чеченской Республике или в ближайшем субъекте Российской Федерации. Заявительницы далее требовали выплаты компенсации за причинение морального вреда в размере, определенном Европейским Судом. Власти Российской Федерации полагали, что, если Европейский Суд установит нарушение прав заявителей, сумма компенсации должна соответствовать характеру нарушения. Что касается ходатайств заявительниц о переводе Х. в другое исправительное учреждение, что по существу подпадает под действие статьи 46 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что его постановления в значительной степени имеют деклараторный характер, и в целом прежде всего заинтересованное государство должно избрать средства, которые будут использованы в рамках внутригосударственной правовой системы с целью исполнения правового обязательства, вытекающего из статьи 46 Конвенции, при условии, что такие средства совместимы с выводами, содержащимися в Постановлении Европейского Суда (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia), жалоба N 71503/01, § 202, ECHR 2004-II). Соответственно, Европейский Суд не считает необходимым указывать на меры индивидуального характера для исполнения этого Постановления. Отметив, что заявительницам был причинен моральный вред в связи с нарушением их права на уважение семейной жизни, который не может быть компенсирован только установлением факта нарушения, он присуждает Кибало и ее дочерям 6 000 евро совместно в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.
135. Елиашвили требовал выплаты 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Власти Российской Федерации полагали, что статья 41 Конвенции должна быть применена в соответствии с практикой Европейского Суда. Отметив, что заявителю был причинен моральный вред в связи с нарушением его права на уважение семейной жизни, который не может быть компенсирован только установлением факта нарушения, Европейский Суд присуждает Елиашвили 6 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.
136. Палилов требовал выплаты 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Власти Российской Федерации полагали, что требуемая сумма являлась чрезмерной. С учетом характера установленных нарушений в отношении заявителя и отмечая, что ему был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован только установлением факта нарушения, Европейский Суд присуждает Палилову 7 800 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.
B. Судебные расходы и издержки
137. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру.
138. Полякова также требовала выплаты 5 000 рублей (приблизительно 70 евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных при разбирательстве дела в Европейском Суде. Власти Российской Федерации признали, что требования были подтверждены соответствующими доказательствами и не были чрезмерными. Учитывая документы, представленные заявительницей в поддержку своих требований, и указанные выше критерии, Европейский Суд считает разумным присудить Поляковой 70 евро в отношении всех видов издержек в ходе разбирательства в Европейском Суде, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявительницу в связи с этой суммой.
139. Наталья Кибало и ее дочери требовали выплаты 2 150 евро и 2 542 фунтов стерлингов и 47 пенсов в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных во время разбирательства в Европейском Суде, с просьбой перевести сумму в фунтах стерлингов на счет их представителей. В поддержку своих требований они предоставили подробные счета. Власти Российской Федерации утверждали, что отсутствовали доказательства того, что заявительницы действительно понесли указанные расходы и что в любом случае требуемая сумма была чрезмерной. С учетом предоставленных заявительницей документов в обоснование ее требований и указанных выше критериев Европейский Суд присуждает Наталье Кибало и ее дочерям 1 500 евро, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявительниц в связи с этой суммой, подлежащие переводу на банковский счет их представителей.
140. Елиашвили требовал выплаты 1 980 евро, подлежащие переводу на банковский счет его представителя, в качестве компенсации понесенных расходов и издержек во время разбирательства в Европейском Суде, соответствующие 24 часам работы его представителя, а также административные расходы. Он предоставил в подробной разбивке смету этих издержек. Власти Российской Федерации не комментировали данное требование. В настоящем деле, учитывая имеющиеся в его распоряжении документы и вышеизложенные критерии, имея в виду, что заявителю были присуждены 850 евро в порядке освобождения от оплаты юридической помощи его представителя, Европейский Суд признает разумным присудить Елиашвили 650 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с этой суммой.
141. Палилов требовал выплаты 50 евро в части компенсации судебной пошлины, выплаченной им самостоятельно, и 3 050 евро в части расходов на его представителя, соответствующие 25 часам его работы, а также административные расходы, подлежащие переводу на банковский счет его представителя. Он предоставил в подробной разбивке смету этих издержек. Власти Российской Федерации отметили, что адвокат представлял заявителя на протяжении только части разбирательства в Европейском Суде, и предложили уменьшить требуемую сумму. Отмечая, что Марков представил замечания от имени заявителя, учитывая имеющиеся в его распоряжении документы и вышеизложенные критерии, имея в виду, что заявителю были присуждены 850 евро в порядке освобождения от оплаты юридической помощи его представителя, Европейский Суд признает разумным присудить 650 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с этой суммой.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
142. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1) решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве;
2) объявил жалобы приемлемыми для рассмотрения по существу;
3) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в отношении каждого заявителя;
4) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать отдельно жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции;
5) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении Палилова;
6) постановил, что:
(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:
(i) в качестве компенсации материального ущерба:
652 (шестьсот пятьдесят два) евро Поляковой, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;
(ii) в качестве компенсации морального вреда:
5 000 (пять тысяч) евро Поляковой, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;
6 000 (шесть тысяч) евро Кибало и ее дочерям и Елиашвили соответственно, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;
7 800 (семь тысяч восемьсот) евро Палилову, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;
(iii) в качестве компенсации судебных расходов и издержек:
70 (семьдесят) евро Поляковой, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявительницу;
1 500 (тысячу пятьсот) евро Кибало и ее дочерям, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей в связи с этой суммой, подлежащие перечислению на банковский счет их представителей;
650 (шестьсот пятьдесят) евро Елиашвили и Палилову, соответственно, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей в связи с этой суммой, подлежащие перечислению на банковский счет их представителей;
(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;
7) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации, включая ходатайство Натальи Кибало и ее дочерей о принятии индивидуальной меры.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 7 марта 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Председатель
Палаты Суда
ХЕЛЕНА ЯДЕРБЛОМ
Секретарь
Секции Суда
СТИВЕН ФИЛЛИПС
Приложение
| N п/п | Номер жалобы | Название дела |
| 1 | 35090/09 | "Полякова против Российской Федерации" (Polyakova v. Russia) |
| 2 | 35845/11 | "Кибало против Российской Федерации" (Kibalo v. Russia) |
| 3 | 45694/13 | "Елиашвили против Российской Федерации" (Yeliashvili v. Russia) |
| 4 | 59747/14 | "Палилов против Российской Федерации" (Palilov v. Russia) |