ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 9 марта 2021 г. N 44-УДП21-3-К7
Судебная коллегия по уголовным по делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего Земскова Е.Ю.,
судей Зателепина О.К., Ситникова Ю.В.
при секретаре Черниковой О.С.
рассмотрела кассационное представление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Гриня В.Я. на постановление Индустриального районного суда г. Перми от 4 марта 2020 года и кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 17 ноября 2020 года.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Земскова Е.Ю., мнение представителя Генеральной прокуратуры РФ прокурора Бесполихина И.А., поддержавшего доводы кассационного представления, обвиняемого Кокорина Д.Г., его защитника - адвоката Гедзун И.Н., возражавших против удовлетворения кассационного представления,
установила:
постановлением Индустриального районного суда г. Перми от 4 марта 2020 года уголовное дело в отношении
Кокорина Дмитрия Геннадьевича, < ... > , судимого:
- 25 марта 2011 года по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 3 ст. 228.1 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к 6 годам лишения свободы, освобожденного 2 июня 2015 года условно-досрочно на 1 год 10 месяцев 2 дня,
обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного п. п. "а", "з", "н" ст. 102 УК РСФСР,
прекращено в связи с истечением сроков давности уголовного преследования. В апелляционном порядке постановление суда не обжаловалось.
Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 17 ноября 2020 года постановление Индустриального районного суда г. Перми от 4 марта 2020 года в отношении Кокорина Д.Г. оставлено без изменения, кассационное представление прокурора Пермского края - без удовлетворения.
Органами предварительного следствия Кокорин Д.Г. обвинялся в совершении 12 марта 1996 года в г. Термезе Республики Узбекистан убийства двух лиц - Е. и Е. из корыстных побуждений, группой лиц по предварительному сговору совместно с осужденными ранее Вичкановым Д.А. и Головановым А.Л.
В кассационном представлении заместителем Генерального прокурора Российской Федерации Гринем В.Я. поставлен вопрос об отмене постановления Индустриального районного суда г. Перми от 4 марта 2020 года и кассационного определения судебной коллегии по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 17 ноября 2020 года в отношении Кокорина Д.Г. и о направлении уголовного дела на новое судебное рассмотрение. Отмечается, что Голованов А.Л. и Вичканов Д.А. за совершение указанного преступления группой лиц по предварительному сговору с Кокориным Д.Г. осуждены в Республике Узбекистан к 20 и 18 годам лишения свободы соответственно. Указывается, что УК РСФСР, в период действия которого совершено преступление, так же как и УК РФ, предусматривают понятие особо тяжкого преступления, к которым отнесено убийство при отягчающих обстоятельствах, в то время как суд отнес инкриминируемое деяние к числу тяжких преступлений. Вопреки требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ, согласно которой судебное решение должно быть мотивированным, суд ограничился лишь указанием на то, что Кокорин Д.Г. не скрывался от следствия и суда и, что таким образом, течение срока давности не приостанавливалось, а также кратко перечислил сведения о его личности, что, по мнению автора представления, недостаточно для принятия решения об освобождении лица от уголовной ответственности за убийство двух лиц. Обращается внимание на то, что судом фактически оставлено без внимания наличие у Кокорина Д.Г. судимости за особо тяжкое преступление, за которое он отбывал лишение свободы. Оспаривается также вывод суда кассационной инстанции о том, что прекращение уголовного дела на предварительном слушании не противоречит положениям п. 4 ч. 1 ст. 236 УПК РФ. Указывается, что суд допустил фундаментальное нарушение закона, которое привело к искажению сути правосудия и смысла судебного решения как акта правосудия, поскольку повлекло необоснованное освобождение Кокорина Д.Г. от уголовной ответственности за совершение особо тяжкого преступления.
Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления, изучив материалы уголовного дела, Судебная коллегия приходит к следующим выводам.
В соответствии с положениями ст. 401.6 УПК РФ пересмотр в кассационном порядке приговора, определения, постановления суда по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, оправданного, лица, в отношении которого уголовное дело прекращено, допускается в срок, не превышающий одного года со дня вступления их в законную силу, если в ходе судебного разбирательства были допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия, что имело место в рассматриваемом случае.
Как следует из обвинительного заключения, Кокорин Д.Г. обвинялся в том, что он 12 марта 1996 года совместно с Вичкановым Д.А. и Головановым А.Л., находясь в состоянии алкогольного опьянения, действуя группой лиц по предварительному сговору, в целях хищения имущества напали на Е. и его престарелую мать Е. Завладев деньгами и ювелирными изделиями, Вичканов Д.А., Голованов А.Л. и Кокорин Д.Г. убили Е., задушив заранее приготовленной веревкой, а затем Кокорин Д.Г. причинил смерть престарелой Е., стянув ей шею веревкой. Действия Кокорина квалифицированы органами предварительного следствия по п. п. "а", "з", "н" ст. 102 УК РСФСР.
По ходатайству Кокорина об освобождении от уголовной ответственности в связи с истечением срока давности судом принято решение о прекращении уголовного преследования на основании ч. 4 ст. 48 УК РСФСР.
Указанное ходатайство, как правильно отмечено в кассационном представлении, было удовлетворено с нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку суд принял соответствующее решение по итогам предварительного слушания без исследования по делу доказательств и всех имеющих существенное значение обстоятельств.
Принимая решения в пределах своей компетенции, суды первой и кассационной инстанции исходили из того, что прекращение уголовного преследования по итогам предварительного слушания закону не противоречит.
По смыслу закона по результатам предварительного слушания судья может вынести постановление о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования по основаниям, предусмотренным пунктом 3 части 1 статьи 24, статьями 25, 25.1, 28 и 28.1 УПК РФ, если обвиняемый против этого не возражает (часть 2 статьи 27, части 1 и 2 статьи 239 УПК РФ).
Между тем такой процессуальный порядок прекращения уголовного преследования в процедуре предварительного слушания, который действительно допускается при наличии очевидных и не требующих судебной оценки обстоятельств, в силу их прямого указания в законе, неприменим в рассматриваемом случае.
Санкция статьи 102 УК РСФСР, по которой квалифицированы действия Кокорина, предусматривает в качестве вида наказания смертную казнь. Исходя из положений ч. 4 ст. 48 УК РСФСР, действовавшей в период совершения преступления, и действующей в настоящее время ч. 4 ст. 78 УК РФ, вопрос о применении сроков давности к лицу, совершившему преступление, за которое предусмотрено наказание в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни, является правом, а не обязанностью суда, и по смыслу закона решается судом лишь по итогам рассмотрения уголовного дела по существу с учетом не только факта истечения срока давности уголовного преследования, но и всех обстоятельств дела, данных о личности обвиняемого, о причинах и условиях, способствующих совершению преступления, свидетельствующих в совокупности о том, что на момент принятия судом решения отсутствует общественная опасность деяния и лица, совершившего такое особо тяжкое преступление против жизни.
Таким образом, рассмотрев вопрос о прекращении уголовного преследования за преступление, наказуемое смертной казнью на предварительном слушании, суд допустил существенное нарушение уголовно-процессуального закона, искажающее саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.
Поскольку суд не вправе был принимать оспариваемое решение на предварительном слушании, вопрос о том насколько полно мотивировано вынесенное по его итогам постановление и в какой степени оно отвечает требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ, самостоятельного значения не имеет.
В кассационном представлении также правильно обращено внимание на существенное нарушение уголовного закона, поскольку суд допустил ошибку в определении категории инкриминируемого деяния. С учетом положений статей 23 и 24 УК РСФСР, а также правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении N 54-О-О от 24 января 2008 года, преступление, предусмотренное ст. 102 УК РСФСР, является особо тяжким, а не тяжким, как ошибочно указал суд первой инстанции.
Кроме того, в своих выводах по оценке личности Кокорина, как одного из обстоятельств, дающих основание для прекращения уголовного преследования, суд исходил из отсутствия у него судимости до истечения сроков давности привлечения к уголовной ответственности. При этом суд оставил без внимания, что правовое значение имеет наличие или отсутствие судимости не только на момент истечения указанных сроков давности, но и как правильно обращено внимание в представлении, на момент принятия судом решения о прекращении уголовного преследования, что необходимо для оценки общественной опасности лица, совершившего особо тяжкое преступление и возможности освобождения его от уголовной ответственности. При этом как следует из материалов дела, на момент разрешения вопроса о применении давности в соответствии с ч. 4 ст. 48 УК РСФСР судимость обвиняемого за особо тяжкое преступление по приговору от 25 марта 2011 года погашена не была, что не было учтено судом при принятии решения.
Совокупность указанных существенных нарушений как уголовного, так и уголовно-процессуального закона свидетельствует о том, что судом допущены нарушения закона, искажающие суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия. В связи с изложенным кассационное представление подлежит удовлетворению. Судебная коллегия учитывает при этом, что на момент рассмотрения кассационного представления сроки, предусмотренные ст. 401.6 УПК РФ, не истекли.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 401.14, ст. 401.15 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
постановление Индустриального районного суда г. Перми от 4 марта 2020 года по результатам предварительного слушания и кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 17 ноября 2020 года в отношении Кокорина Дмитрия Геннадьевича отменить, уголовное дело передать на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания в тот же суд иным составом суда.