КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 29 октября 2020 г. N 2567-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА
ДАВЫДОВА СЕРГЕЯ ВАЛЕНТИНОВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО
КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЧАСТЬЮ ТРЕТЬЕЙ СТАТЬИ 321 УГОЛОВНОГО
КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,
рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина С.В. Давыдова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,
установил:
1. Гражданин С.В. Давыдов, осужденный за совершение преступления, предусмотренного частью третьей статьи 321 "Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества" УК Российской Федерации и выразившегося в применении насилия, опасного для здоровья, в отношении сотрудника места содержания под стражей (следственного изолятора) в связи с осуществлением им служебной деятельности, оспаривает конституционность указанной нормы уголовного закона.
По мнению заявителя, часть третья статьи 321 УК Российской Федерации противоречит статьям 17 (часть 1), 18, 19 (части 1 и 2), 45, 46 (часть 1), 55 (часть 3) и 71 (пункт "в") Конституции Российской Федерации, поскольку - по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, - позволяет привлекать к уголовной ответственности обвиняемых, содержащихся под стражей, вопреки системной связи с частью первой той же статьи, предусматривающей наказуемость действий только лиц, осужденных к лишению свободы.
2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
В сфере уголовно-правового регулирования - в силу статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, основанной на принципе nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе), - особое значение приобретает требование определенности правовых норм, поскольку, как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, уголовное законодательство является по своей природе крайним (исключительным) средством, с помощью которого государство реагирует на факты противоправного поведения в целях охраны общественных отношений, если она не может быть обеспечена должным образом с помощью правовых норм иной отраслевой принадлежности. Уголовная ответственность может считаться законно установленной лишь при условии, что она соразмерна характеру и степени общественной опасности криминализируемого противоправного деяния, а его составообразующие признаки, наличие которых в совершенном деянии, будучи основанием уголовной ответственности, позволяет отграничивать его от иных противоправных, а тем более законных действий, точно и недвусмысленно определены в уголовном законе, непротиворечиво вписывающемся в общую систему правового регулирования (постановления от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.).
Реализуя предоставленные статьей 71 Конституции Российской Федерации полномочия в сфере регулирования и защиты прав и свобод человека и гражданина (пункт "в"), а также уголовного законодательства (пункт "о"), федеральный законодатель установил уголовную ответственность за совершение преступлений против порядка управления, в том числе предусмотрев в статье 321 УК Российской Федерации ответственность за дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. При этом часть вторая данной статьи предполагает наступление ответственности за применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, угрозу применения насилия, совершенные в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей в связи с осуществлением им служебной деятельности либо его близких, а часть третья - за такие же действия, совершенные организованной группой, либо применение насилия, опасного для жизни или здоровья.
Установление такой ответственности согласуется с правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которым любое преступное посягательство на личность, ее права и свободы является одновременно и наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления становится объектом произвола и насилия (постановления от 15 января 1999 года N 1-П и от 2 июля 2013 года N 16-П).
Кроме этого, оспариваемая норма, обеспечивающая уголовно-правовую охрану порядка управления в сфере деятельности учреждений, обеспечивающих правомерную изоляцию лиц от общества, подлежит применению с учетом положений статьи 7 Федерального закона от 15 июля 1995 года N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", которая определяет перечень мест содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых, включая в него в том числе следственные изоляторы уголовно-исполнительной системы.
Вопреки доводам заявителя, в оспариваемой норме круг субъектов, подлежащих уголовной ответственности за предусмотренное в ней деяние, не ограничен только лицами, осужденными к лишению свободы.
Соответственно, часть третья статьи 321 УК Российской Федерации, действующая в системе правового регулирования, не содержит неопределенности, не предполагает произвольную оценку деяния лица и не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявителя в указанном им аспекте, а потому данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Давыдова Сергея Валентиновича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН