КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 26 марта 2020 г. N 805-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА
ЖДАНОВА ВЯЧЕСЛАВА АЛЕКСАНДРОВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО
КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЧАСТЬЮ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 283 УГОЛОВНОГО
КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,
рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина В.А. Жданова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,
установил:
1. Гражданин В.А. Жданов оспаривает конституционность части первой статьи 283 "Разглашение государственной тайны" УК Российской Федерации, утверждая, что она противоречит статьям 17 (части 1 и 2), 19 (части 1 и 2), 49 (часть 1), 50 (часть 2), 55 (часть 3) и 71 (пункт "м") Конституции Российской Федерации, поскольку позволяет привлекать к уголовной ответственности за разглашение (в том числе сообщение сотруднику администрации главы субъекта Российской Федерации) сведений, содержащихся в документах, не имеющих грифа секретности, а также не устанавливать общественно опасные последствия такого разглашения и умысел на их причинение.
Согласно приложенным к жалобе материалам В.А. Жданов осужден за разглашение сведений, составляющих государственную тайну, которые стали достоянием другого лица. По оценке суда, В.А. Жданов, являясь заместителем министра внутренних дел субъекта Российской Федерации - начальником полиции, получил от своих подчиненных справку, содержащую в том числе сведения об установочных данных лиц, разрабатываемых по делу оперативного учета. При решении вопроса о привлечении к ревизии, связанной с этим делом, специалистов счетной палаты субъекта Российской Федерации В.А. Жданов передал справку руководителю администрации главы этого субъекта (не имеющему доступа к соответствующим сведениям), в результате чего тому стали известны указанные установочные данные. Доводы стороны защиты о проведении оперативно-розыскных мероприятий в связи с обращением прокуратуры о возможном хищении бюджетных средств при поставке медицинского оборудования по государственным контрактам, об отсутствии на справке грифа "секретно", о невключении в нее сведений, составляющих государственную тайну, отклонены судом с учетом исследованных доказательств. Апелляционным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор оставлен без изменения.
2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
В части первой статьи 283 УК Российской Федерации установлена уголовная ответственность за разглашение сведений, составляющих государственную тайну, лицом, которому она была доверена или стала известна по службе, работе, учебе или в иных случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, если эти сведения стали достоянием других лиц, при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных статьями 275 и 276 данного Кодекса.
Принцип правовой определенности, обязывающий федерального законодателя формулировать уголовно-правовые предписания с достаточной степенью четкости, позволяющей лицу сообразовывать с ними свое поведение - как дозволенное, так и запрещенное - и предвидеть вызываемые им последствия, не исключает введения в уголовный закон юридических конструкций бланкетного характера, которые для уяснения используемых терминов требуют обращения к нормативному материалу иных правовых актов. Оценивая подобную модель законодательного регулирования, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к следующему выводу: сам по себе бланкетный характер норм не может свидетельствовать об их неконституционности, поскольку регулятивные нормы, непосредственно закрепляющие те или иные правила поведения, не обязательно должны содержаться в том же правовом акте, что и нормы, предусматривающие юридическую ответственность за их нарушение, а потому оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя не только из самого текста закона и используемых в нем формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний, а также с учетом смежных составов правонарушений (постановления от 27 мая 2003 года N 9-П, от 31 марта 2011 года N 3-П, от 14 февраля 2013 года N 4-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.).
Оспариваемая заявителем норма применяется во взаимосвязи с положениями Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года N 5485-I "О государственной тайне", регулирующего отношения, возникающие в связи с отнесением сведений к государственной тайне, их засекречиванием или рассекречиванием и защитой в интересах обеспечения безопасности Российской Федерации (преамбула), определяющего доступ к сведениям, составляющим государственную тайну, как санкционированное полномочным должностным лицом ознакомление конкретного лица со сведениями, составляющими государственную тайну (абзац шестой статьи 2), относящего к государственной тайне сведения о силах, средствах, об источниках, о методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности (абзац второй пункта 4 статьи 5). Кроме того, должны учитываться корреспондирующие положения части первой статьи 12 Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности", в силу которых сведения об используемых или использованных при проведении негласных оперативно-розыскных мероприятий силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только на основании постановления руководителя органа, осуществляющего такую деятельность. В соответствии же с пунктом 8 части 1 статьи 27 Федерального закона от 7 февраля 2011 года N 3-ФЗ "О полиции" и статьей 28 Федерального закона от 30 ноября 2011 года N 342-ФЗ "О службе в органах внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" сотрудники полиции обязаны не разглашать сведения, составляющие государственную и иную охраняемую законом тайну, и при поступлении на службу приводятся к Присяге, давая клятву в том числе хранить государственную и служебную тайну.
В свою очередь, предусматриваемые за несоблюдение установленных запретов и ограничений меры публично-правовой ответственности должны быть согласованы с конституционными принципами правового государства в его взаимоотношениях с субъектами ответственности, включая принципы вины и справедливости. Недопустимо избыточное государственное принуждение, не адекватное тому вреду, который причинен в результате правонарушения, и нарушающее баланс основных прав индивида и общего интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от противоправных посягательств (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.).
Так, согласно принципу вины, закрепленному статьей 5 УК Российской Федерации, объективное вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается; лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. При этом данный Кодекс преступлением признает виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное им под угрозой наказания (часть первая статьи 14), основанием уголовной ответственности называет совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного данным Кодексом (статья 8), конкретизирует формы вины (статья 24).
Учитываемые - на основании принципа справедливости в целях дифференциации и индивидуализации ответственности - общественно опасные последствия преступного деяния в виде определенного в количественном или ином выражении вреда, который был им причинен или на причинение которого был направлен умысел виновного (в зависимости от конструкции состава преступления - материального или формального), могут входить в число закрепленных диспозицией соответствующей статьи Особенной части УК Российской Федерации признаков, установление которых служит предпосылкой для правильной квалификации содеянного, в том числе по ее части, предусматривающей более строгую санкцию; такие последствия могут признаваться и обстоятельством, отягчающим наказание (пункт "б" части первой статьи 63 данного Кодекса), но не влияющим на квалификацию самого деяния (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 15 января 2016 года N 4-О, от 11 октября 2016 года N 2164-О и от 26 октября 2017 года N 2257-О).
При этом как вводимые законодателем меры уголовной ответственности, так и их реализация в правоприменительной деятельности не предполагают ее возложения за деяния, лишь формально подпадающие под признаки статьи Особенной части УК Российской Федерации, но не представляющие того минимума опасности, которая является необходимым свойством преступления, либо представляющие опасность в столь малой степени, что восстановление нарушенных общественных отношений, социальной справедливости может быть обеспечено и при освобождении от уголовной ответственности или от наказания. Сказанное не означает отказ от учета формальных признаков деяния, запрещенного в Особенной части УК Российской Федерации, которые непреложны для суда, обязанного руководствоваться ими при квалификации любого инкриминируемого лицу преступления. Тем не менее выявление формальных признаков состава преступления в совершенном деянии не всегда предопределяет признание его преступным, поскольку содеянное в силу поведения самого виновного может и не достигать того уровня опасности, который легитимирует уголовное преследование. В правовой системе России преступлению, в отличие от иных правонарушений, присуща особая, а именно криминальная общественная опасность, при отсутствии которой даже деяние, формально подпадающее под признаки уголовно наказуемого, в силу малозначительности не может считаться таковым (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 февраля 2020 года N 10-П).
Согласно приложенным к жалобе В.А. Жданова материалам суд, установив в его деянии признаки преступления, предусмотренного частью первой статьи 283 УК Российской Федерации, оценив смягчающие и отсутствие отягчающих обстоятельств, пришел к выводу о наличии оснований для изменения категории преступления на менее тяжкую, с учетом чего освободил его от назначенного наказания в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.
Соответственно, оспариваемая заявителем норма, не являющаяся неопределенной по своему содержанию и подлежащая применению во взаимосвязи с приведенными правовыми положениями, не может расцениваться как нарушающая его конституционные права в указанном им аспекте, а потому данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Жданова Вячеслава Александровича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН