КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 4 июля 2017 г. N 1446-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА
НЕДИЛЬСКОГО ИВАНА РОМАНОВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО
КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ПУНКТОМ "В" ЧАСТИ ТРЕТЬЕЙ СТАТЬИ 286
УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,
заслушав заключение судьи В.Г. Ярославцева, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданина И.Р. Недильского,
установил:
1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин И.Р. Недильский оспаривает конституционность пункта "в" части третьей статьи 286 УК Российской Федерации, устанавливающего уголовную ответственность за превышение должностных полномочий (которое согласно части первой этой статьи определяется как совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства), если оно совершено с причинением тяжких последствий.
Как следует из представленных материалов, приговором Московского городского суда от 25 июля 2016 года (с учетом изменений, внесенных апелляционным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 7 декабря 2016 года) И.Р. Недильский осужден за пособничество в совершении гражданином К., являвшимся должностным лицом (оперативным сотрудником органов внутренних дел), превышения должностных полномочий, повлекшего причинение тяжких последствий.
По оценке суда, пособничество превышению должностных полномочий К. выразилось в действиях И.Р. Недильского как лица, содействовавшего органу, осуществлявшему оперативно-розыскную деятельность, в совершении - при отсутствии оснований для проведения оперативно-розыскных мероприятий - провокационно-подстрекательских действий, направленных на склонение предпринимателя Б. к получению денег для передачи в качестве взятки заместителю главы города Л. за содействие в решении вопроса о строительстве объекта. Так, Б. получил от И.Р. Недильского 10 000 000 рублей, после чего было возбуждено уголовное дело по признакам посредничества во взяточничестве, а Б. был задержан. При этом, как указал суд, К. и И.Р. Недильский искусственно создавали доказательства совершения предпринимателем противоправного деяния, что повлекло дискредитацию деятельности правоохранительных органов и причинение тяжких последствий, выразившихся в незаконном привлечении последнего к уголовной ответственности, его задержании, применении к нему меры пресечения, включая заключение под стражу.
Согласно апелляционному определению Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 7 декабря 2016 года выводы суда о совершении осужденными провокации взятки подтверждены материалами дела, умысел Б. на получение денег от И.Р. Недильского возник в результате совместных действий осужденных.
По мнению заявителя, оспариваемое законоположение не соответствует статьям 2, 17 (часть 1), 18, 22 (часть 1), 46 (часть 1), 48 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 2) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой оно, как не содержащее признаков общественно опасных последствий, образующих состав данного преступления, тем самым не позволяет определить, какие именно юридически значимые обстоятельства подпадают под понятие "тяжкие последствия".
2. Конституция Российской Федерации провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью и возлагает на Россию как демократическое правовое государство обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина, охранять достоинство личности, нравственность, здоровье, честь и доброе имя каждого и в этих целях обеспечения иных конституционных ценностей, включая законность, правопорядок и общественную безопасность, закрепляет требование законодательного определения уголовно-правовых запретов общественно опасных деяний и наказания за их нарушение, а в случаях, когда охраняемые ею ценности становятся объектом преступного посягательства, - осуществления уголовного преследования лиц, преступивших уголовный закон (статьи 1, 2 и 17; статья 21, часть 1; статья 23, часть 1; статья 52; статья 55, часть 3; статья 71, пункты "в", "о"; статья 76, часть 1).
Закрепляя и изменяя составы правонарушений и меры ответственности за их совершение, федеральный законодатель связан вытекающими из статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации критериями необходимости, пропорциональности и соразмерности ограничения прав и свобод граждан конституционно значимым целям, а также обязан соблюдать гарантированное статьей 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации равенство всех перед законом, означающее, что любое правонарушение и санкции за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя непосредственно из текста соответствующей нормы - в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, - каждый мог предвидеть правовые последствия своих действий (бездействия) (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.).
Соответственно, меры, устанавливаемые в уголовном законе в целях защиты конституционно значимых ценностей, должны учитывать характер правонарушения, степень его опасности для защищаемых законом ценностей, размер и характер причиненного ущерба, степень вины правонарушителя и иных существенных обстоятельств, обусловливающих индивидуализацию при применении тех или иных мер государственного принуждения, их справедливость и соразмерность совершенному деянию, адекватность порождаемых последствий вреду, причиненному противоправным деянием, а также баланс основных прав индивида и общего интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от преступных посягательств (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 15 июля 1999 года N 11-П, от 27 мая 2008 года N 8-П и от 10 февраля 2017 года N 2-П).
2.1. Согласно статье 3 УК Российской Федерации преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только данным Кодексом (часть первая), а применение уголовного закона по аналогии не допускается (часть вторая). Эти требования, предъявляемые к качеству уголовного закона, однако, не означают, что при формулировании его предписаний не могут использоваться оценочные или общепринятые понятия (категории), позволяющие учесть необходимость эффективного применения уголовно-правовых запретов к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 года N 441-О, от 15 апреля 2008 года N 260-О-О, от 2 апреля 2009 года N 484-О-П, от 23 марта 2010 года N 368-О-О, от 25 ноября 2010 года N 1561-О-О, от 21 апреля 2011 года N 572-О-О и от 5 марта 2013 года N 323-О).
Как следует из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в том числе в его постановлениях от 28 марта 2000 года N 5-П, от 23 января 2007 года N 1-П и от 8 ноября 2016 года N 22-П, хотя механизм действия закона должен быть понятен субъектам соответствующих правоотношений прежде всего из содержания конкретного нормативного положения или системы находящихся во взаимосвязи нормативных положений, не исключаются случаи, когда необходимая степень определенности правового регулирования может быть достигнута путем выявления более сложной взаимосвязи правовых предписаний, целью которой является устранение неопределенности нормы применительно к конкретной сфере общественных отношений; содержащиеся в правовых предписаниях оценочные понятия наполняются содержанием в зависимости от фактических обстоятельств конкретного дела и с учетом толкования законодательных терминов в правоприменительной практике и не препятствуют правильному пониманию и применению соответствующих законоположений (определения от 25 ноября 2010 года N 1561-О-О, от 23 марта 2010 года N 368-О-О, от 21 апреля 2011 года N 572-О-О, от 22 ноября 2012 года N 2058-О, от 24 марта 2015 года N 689-О и др.).
Так, в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре" отмечено, что выводы относительно квалификации преступлений по той или иной статье уголовного закона, ее части либо пункту должны быть мотивированы судом; признавая подсудимого виновным в совершении преступления по признакам, относящимся к оценочным категориям (например, тяжкие последствия, существенный вред, наличие корыстной или иной личной заинтересованности), суд не должен ограничиваться ссылкой на соответствующий признак, а обязан привести в описательно-мотивировочной части приговора обстоятельства, послужившие основанием для вывода о наличии в содеянном указанного признака (пункт 19).
Применительно к тяжким последствиям как квалифицирующему признаку преступлений, предусмотренных частью третьей статьи 285 и пунктом "в" части третьей статьи 286 УК Российской Федерации, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 16 октября 2009 года N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий" разъяснил, что под такими последствиями следует понимать последствия совершения преступления в виде крупных аварий, длительной остановки транспорта или производственного процесса, иного нарушения деятельности организации, причинение значительного материального ущерба, причинение смерти по неосторожности, самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего и т.п. (пункт 21).
Приведенный перечень не является исчерпывающим, и вопрос о том, являются ли те или иные последствия, наступившие в результате совершения преступления, тяжкими, разрешается в каждом случае судом с учетом обстоятельств конкретного дела, при этом судья, применяя общее правовое предписание к конкретным обстоятельствам дела, принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 февраля 2008 года N 120-О-О).
2.2. Таким образом, поскольку Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение, оценивая как буквальный смысл оспариваемой нормы, так и смысл, придаваемый ей официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 6 декабря 2013 года N 27-П, от 15 ноября 2016 года N 24-П и др.), и исходя из того, что статья 286 УК Российской Федерации, устанавливающая уголовную ответственность за превышение должностных полномочий, в частности ее часть третья, подлежит применению во взаимосвязи с положениями Общей части данного Кодекса, с учетом фактических обстоятельств конкретного дела и сложившегося в правоприменительной практике толкования термина "тяжкие последствия" и не содержит неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своего деяния и предвидеть наступление ответственности за его совершение и которая препятствовала бы единообразному пониманию и применению данной нормы правоприменительными органами, данная жалоба не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.
Проверка же законности и обоснованности судебных решений, в частности правильности выбора норм, подлежащих применению в конкретном деле заявителя, как связанная с установлением и исследованием фактических обстоятельств дела, не относится к полномочиям Конституционного Суда Российской Федерации (статья 125 Конституции Российской Федерации и статья 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Недильского Ивана Романовича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН