[неофициальный перевод]
Дмитриевский против Российской Федерации
(Dmitriyevskiy v. Russia)
(N 42168/06)
По материалам Постановления
Европейского Суда по правам человека
от 3 октября 2017 года
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявитель был главным редактором региональной газеты. В 2004 году газета опубликовала две статьи, написанные, как считалось, двумя лидерами чеченских сепаратистов, которые разыскивались в Российской Федерации по обвинению в совершении тяжких преступлений. В первой статье автор призывал чеченцев выбрать мир и избавиться от президента, голосуя против него на текущих президентских выборах. Во второй статье автор утверждал, что чеченцы подвергались постоянному геноциду, организованному Кремлем. Заявитель был обвинен в совершении преступления, предусмотренного частью второй статьи 282 Уголовного кодекса Российской Федерации (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства). Заявитель впоследствии был осужден, поскольку эксперт-лингвист, назначенный судом, рассматривающим дело, заключил, в частности, что авторы статей стремились к возбуждению расовой, национальной или социальной розни с применением насилия и использованием террористических методов. Заявитель был приговорен к двум годам лишения свободы условно с четырехлетним испытательным сроком за публикацию статей.
В конвенционном разбирательстве заявитель жаловался на нарушение его права на свободу выражения мнения, гарантированного статьей 10 Конвенции.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Осуждение заявителя представляло собой вмешательство в осуществление им свободы выражения мнения. Европейский Суд исходил из допущения о том, что вмешательство могло рассматриваться как предусмотренное законом, и он готов признать, что оно преследовало цели защиты национальной безопасности, территориальной целостности и общественного порядка и предотвращения беспорядков и преступлений.
Чтобы определить, было ли осуждение заявителя по этим статьям "необходимым в демократическом обществе", Европейский Суд особо принял во внимание статус заявителя, характер статей и их формулировки, контекст, в которых они были опубликованы, и подход, которого придерживались суды Российской Федерации для обоснования вмешательства.
Заявитель был главным редактором региональной газеты, и в этом качестве в его задачи входило распространение информации и идей по вопросам, представляющим всеобщий интерес. Две статьи, предположительно написанные двумя лидерами чеченских сепаратистов, касались политики правительства в регионе и являлись частью политической дискуссии по вопросу, представляющему всеобщий интерес в широком смысле. Хотя Европейский Суд осведомлен о крайне чувствительном характере данной дискуссии, он отметил, что тот факт, что предполагаемые авторы статей были лидерами движения чеченских сепаратистов и разыскивались в Российской Федерации по обвинению в совершении ряда особо тяжких преступлений, не мог сам по себе оправдать вмешательство в свободу выражения мнения лица, опубликовавшего статьи.
Первая статья была написана в достаточно нейтральном и даже примирительном тоне и не могла толковаться как возбуждающая ненависть или нетерпимость по какому-либо основанию или, тем более, как разжигающая насилие, способное спровоцировать беспорядки или подорвать национальную безопасность, территориальную целостность или общественный порядок. Хотя вторая статья была более жесткой и содержала резкие формулировки, такие как выражения "геноцид", "преступное безумие кровавого кремлевского режима", "российский террор", "террористические методы" и "перегибы", неотъемлемой частью свободы выражения мнения является возможность свободных поисков исторической правды и дискуссий о причинах деяний особой тяжести, которые могут приравниваться к военным преступлениям или преступлениям против человечества. Кроме того, политические высказывания по своей природе могут являться противоречивыми и резкими.
В целом мнения, выраженные в статьях, не могут расцениваться как призывы к насилию или возбуждение ненависти или нетерпимости, способное привести к насилию. В статьях не было ничего, кроме критики российского правительства и его действий в Чеченской Республике. Эта критика, хотя и могла быть резкой, не выходила за приемлемые рамки, которые были особенно широкими в отношении действий правительства.
Что касается подхода, которого придерживались внутригосударственные суды, их решения по делу заявителя имели целый ряд недостатков. Во-первых, ключевые правовые выводы относительно присутствия в спорных статьях элементов "высказываний, провоцирующих ненависть", были сделаны экспертом-лингвистом, а не самими судами. Данная ситуация была неприемлемой, так как все вопросы права должны разрешаться исключительно судами. Во-вторых, ничто в решениях судов страны не подтверждало, что они делали какие-либо попытки оценить, могли ли спорные высказывания угрожать национальной безопасности, территориальной целостности или безопасности населения либо общественному порядку. Следовательно, власти Российской Федерации не основали свое решение на приемлемой оценке всех соответствующих фактов и не привели "относимые и достаточные" мотивы для осуждения заявителя.
Наконец, и осуждение заявителя, и примененное к нему суровое наказание могли оказывать сдерживающее воздействие на осуществление журналистами свободы выражения мнения в Российской Федерации и уменьшать решимость прессы открыто обсуждать вопросы всеобщего интереса, в частности, касающиеся конфликта в Чеченской Республике.
Таким образом, власти Российской Федерации вышли за пределы свободы усмотрения, предоставленной им в части ограничений дискуссий по вопросам, представляющим всеобщий интерес.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу допущено нарушение статьи 10 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.