ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 31 октября 2017 г. N 72-АПУ17-25сп
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего судьи Иванова Г.П.
судей Ермолаевой Т.А., Воронова А.В.
при секретаре Ивановой А.А.
рассмотрела в судебном заседании апелляционные жалобы осужденного Шкедова А.Н. и адвоката Огородникова И.В. на приговор Забайкальского краевого суда с участием присяжных заседателей от 3 марта 2017 года, по которому
ШКЕДОВ АРТЕМ НИКОЛАЕВИЧ, < ... > ранее не судимый,
осужден к наказанию:
по ч. 1 ст. 30, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ с применением ч. 2 ст. 66 УК РФ - на 9 лет лишения свободы;
по ч. 4, ч. 5 ст. 33, п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ - на 18 лет лишения свободы.
В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний назначено к отбытию наказание в виде лишения свободы сроком на 20 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Исковые требования гражданского истца Б. удовлетворены частично.
Взыскано с осужденного Шкедова А.Н. в счет компенсации морального вреда в пользу Б. 2 000 000 (два миллиона) рублей.
Заслушав доклад судьи Ермолаевой Т.А., выступления осужденного Шкедова А.Н. и адвоката Огородникова И.В., поддержавших доводы своих апелляционных жалоб, выступление прокурора Кузнецова С.В., просившего приговор оставить без изменения, Судебная коллегия
установила:
со ссылкой на вердикт коллегии присяжных заседателей Шкедов А.Н. признан виновным в приготовлении к преступлению путем приискания соучастников преступления - убийства, то есть умышленного причинения смерти другому человеку, по найму, если это преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам, а также в подстрекательстве, то есть склонении другого лица путем уговора и подкупа к совершению преступления - убийству, то есть умышленному причинению смерти другому человеку, группой лиц по предварительному сговору, а также пособничество в совершении убийства, то есть умышленного причинения смерти другому человеку, группой лиц по предварительному сговору, содействуя совершению преступления предоставлением информации.
Обстоятельства совершения преступлений в период апреля - мая 2003 года в г. Чита Читинской области и в период 2004 - 2005 годах в г. Чите и г. Владивосток Приморского края установлены вердиктом коллегии присяжных заседателей и изложены в приговоре.
В судебном заседании Шкедов виновным себя не признал.
Адвокат Огородников И.В. в апелляционной жалобе и неоднократных дополнениях к ней выражает несогласие с приговором, указывая, что обстоятельства совершения убийства Б., указанные в обжалуемом приговоре, включая мотивы его убийства Р. за, якобы, полученное со стороны Шкедова вознаграждение в сумме 50 000 долларов США, то есть, по найму, мотивы, роль и действия соучастников этого преступления, включая Шкедова, противоречат обстоятельствам, установленным приговором Читинского областного суда от 30 октября 2007 года, (по которому М., уже освободился по отбытии наказания) из личной неприязни. Председательствующим в ходе рассмотрения дела был многократно нарушен уголовно-процессуальный закон, а именно, принципы презумпции невиновности, состязательности сторон, объективности и беспристрастности, судом не было обеспечено обвиняемому право на защиту избранным им защитником.
Эти нарушения выразились в недопуске к осуществлению защиты Шкедова избранными им адвокатами Адвокатской Палаты Приморского края Мицкус О.Н., отказе в предоставлении времени для заключения соглашения с другим адвокатом с целью замены защитника, не имевшего возможности участвовать в судебном заседании, а также недопущению к защите указанных выше адвокатов; невручении обвиняемому (подсудимому) копии обвинительного заключения в полном объеме в нарушение ч. ч. 4 - 5 ст. 220, ч. 3 ст. 222 УПК РФ с разъяснением, что приложения не вручаются судьей намеренно в неких интересах судопроизводства, изложении (зачитывании) присяжным заседателям предъявленного подсудимому обвинения в объеме фабулы (листов 1 - 5 обвинительного заключения), вопреки положениям ч. 1 ст. 273 УПК РФ председательствующим судьей, оглашении в напутственном слове судьей текста из произвольного изложения следователем содержания письменных материалов дела из обвинительного заключения, в т.ч. из числа не оглашенных и не исследованных перед присяжными заседателями; оглашении перед присяжными полученных с нарушением закона - протоколов осмотра и прослушивания фонограмм, прослушивании аудиозаписей телефонных переговоров, аналитических справок на их основе, без исследования судебного решения на производство контроля и прослушивания телефонных переговоров (даже факта его наличия) - под абсурдным предлогом его "секретности", что указывает на "отсутствие возможности пересмотреть ошибочный судебный акт", донесении до сведения сторон уверенности в обвинительном приговоре, который не устроит сторону защиты, выраженного в разъяснении, сделанном судьей, что свои возражения на действия председательствующего сторона защиты сможет изложить в своей апелляционной жалобе на приговор, нарушении принципа состязательности, выразившегося в нарушении порядка исследования доказательств, когда в "разгар" представления доказательств стороной защиты, вопреки ее (стороны защиты) возражениям, они трижды "разбавлялись" доказательствами стороны обвинения, в частности, осуществлен допрос свидетеля под псевдонимом "И.", стороной обвинения инициировано оглашение отдельных материалов дела, а также допрос свидетеля Л. в выходе суда за пределы предъявленного подсудимому обвинения, в нарушение ст. 252 УПК РФ, выразившегося, в том числе, в постановке перед присяжными вопроса N 6 вопросного листа в формулировке, искажающей и расширяющей предъявленное Шкедову обвинение, и согласно которой, Шкедов из личной неприязни, якобы, решивший убить, то есть, умышленно причинить смерть Б. (действия, указанные в вопросе N 5), склонил совершить других (а не одного Р. как указано в обвинительном заключении, что установлено и материалами дела, из которых следует, что ни М., ни З. не были знакомы со Шкедовым А.Н.). Усматривает адвокат нарушения уголовно-процессуального закона в том, что в рассмотрении уголовного дела, (согласно полученной после приговора и требующей проверки информации) принимало участие в качестве присяжного заседателя (старшины) лицо, не только сокрывшее от сторон и суда свою осведомленность о некоторых обстоятельствах рассматриваемого дела, но и знакомство и общение до избрания в коллегию присяжных заседателей с некоторыми участниками уголовного судопроизводства, а также могущее дать показания в качестве свидетеля по данному делу относительно происхождения в его собственности автомобиля Тойота РАВ4, кузов < ... > двигатель < ... > гос. рег. знак < ... > ранее принадлежавшего осужденному приговором 30.10.2007 г. Р. который (автомобиль) фигурировал в показаниях свидетелей К. Р. В. Д. Ф., подсудимого Шкедова А.Н. и других лиц.
Адвокат указывает о наличии подтвержденного исследованными и оглашенными в ходе судебного заседания материалами дела и показаниями допрошенных в суде лиц, алиби Шкедова А.Н. об исключении физической возможности передачи Р. 50 000 долларов США после убийства Б. (12.02.2005 г.), ввиду нахождения Шкедова А.Н. в Москве с по 20.02.2005 г., а Р. - во Владивостоке с 18.02.2005 г. по 02.03.2005 г., а судьей при наличии достаточных оснований не было принято решение, предусмотренное ч. ч. 4 - 5 ст. 348 УПК РФ.
При назначении наказания судом были неправильно применены положения ч. 4 ст. 78 УК РФ в части применения срока давности в отношении эпизода 2003 года по усмотрению суда, поскольку данный эпизод, образуя, согласно предъявленному обвинению, неоконченный состав преступления, не предполагает возможности назначения наказания в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни, а, следовательно, не допускает применения срока давности по усмотрению суда, являясь обязанностью суда в силу норм уголовного закона. Этим оказано недопустимое, запрещенное уголовно-процессуальным законом воздействие на коллегию присяжных заседателей.
Обвинительное заключение составлено с нарушениями требований УПК РФ (в частности, ст. 90 УПК РФ), исключающими возможность постановления судом приговора, который бы не вступил в противоречие с вступившим в законную силу приговором Читинского областного суда от 30 октября 2007 года, не "отмененного до настоящего времени, в отношении Р. М. и З. осужденных за совершение того же преступления при иных обстоятельствах", то есть, приговора, не нарушающего принцип стабильности судебного акта и преюдиции.
Адвокат просит отменить приговор полностью с направлением дела на новое судебное рассмотрение в ином составе суда.
В дополнениях к жалобе адвокат, в обоснование ранее приведенных доводов, указывает, что защите запрещалось даже говорить о версиях убийства Б., отличающихся от предъявленного Шкедову А.Н. обвинения и отличных от него обстоятельствах, которые были установлены вступившим в законную силу приговором. Судебное следствие осуществлялось с учетом этих ограничений для защиты представлять доказательства непричастности Шкедова к преступлению.
Перед присяжными заседателями были оглашены показания Шкедова, полученные в ходе допросов от 30.01.2016 г., 01.03.2016 г., то есть до возбуждения уголовного дела, которые, по мнению защиты, являются недопустимыми доказательствами.
Председательствующим было отказано в приобщении и исследовании (осмотре) части доказательств стороны защиты (дополнительных доказательств) в соответствии со ст. ст. 284, 286 УПК РФ, в вызове свидетелей В. и Ш. и (фактически) в оглашении заявленных стороной защиты материалов дела, в содействии в получении (истребовании) доказательств по инициативе защиты в ходе судебного заседания 3 февраля 2017 года, которые защита не могла получить самостоятельно, в истребовании доказательств по заявлению подсудимого о принадлежности телефонного номера Л. (фактически) в вызове и допросе свидетелей Я. и П., заявленных стороной защиты, постановил вызвать указанных свидетелей, участвовавших в качестве понятых в ходе переноса аудиоинформации с кассет на компакт-диск.
Председательствующим неоднократно снимались вопросы стороны защиты в ходе допроса потерпевшей Б. в части осведомленности о Р. о, якобы, причастности к преступлению Шкедова, в ходе допроса свидетелей обвинения стороной защиты судьей давались прямые реплики-подсказки свидетелям В. Д. и озвучивались присяжным собственные умозаключения и оценки-установки, не могущие не повлиять на восприятие присяжными заседателями противоречивости показаний указанных свидетелей, давались прямые подсказки в случае затруднения свидетелей с ответом.
Во время оглашения гособвинителем аналитической справки и протокола осмотра и прослушивания фонограмм (т. 14 л.д. 128), отдельные слова из расшифровки телефонных переговоров были без оснований им "приписаны" подсудимому, но никаких разъяснений присяжным о том, что они не должны принимать это во внимание, со стороны судьи не было. Председательствующим не было рассмотрено заявление стороны защиты о недопустимости аудиокассет (протокол с/з от 31.01.2017 г.).
Также перед присяжными, вопреки возражениям стороны защиты, оглашались материалы уголовного дела, которые не были указаны в обвинительном заключении в качестве доказательств, подтверждающих выводы обвинения о виновности подсудимого, сведения о квартире, якобы, оформленной на имя Шкедовой О.С., (л/д 81 в томе 12). Сторона защиты была лишена возможности представить присяжным заседателям отдельные доказательства, одна аудиокассета 333, которая, как видно из материалов дела (постановление следователя о разрешении ходатайства обвиняемого от 30.11.2016 г. т. 21 л.д. 60 - 65), была утеряна в Забайкальском краевом суде и стороне защиты было отказано и в оглашении данных об утрате в суде названных выше аудиозаписей телефонных переговоров.
Председательствующим не было разрешено заявление защиты о недопустимости доказательств (л. 10 т. 24, 28), а именно данных ОРМ (т. 4 л. 3, 4, 6 - 7, 9 - 143, т. 8, л. 216 - 234), которые впоследствии были оглашены. Разрешая заявление стороны защиты о недопустимости доказательств, полученных с нарушением закона, ввиду отсутствия "в природе" судебного решения, председательствующий лишь сообщил, что им были истребованы материалы оперативно-розыскного дела... и установлено, что контроль телефонных переговоров велся на основании судебного решения от 02.02.2005 г. При этом судья отказал стороне защиты в его исследовании (как факта его наличия, так и периода ограничения конституционных прав граждан, подлежащего указанию в таком решении) в соответствии с нормами УПК РФ, сославшись на его секретность, хотя сторона защиты располагала достоверной информацией об отсутствии такого судебного решения.
В судебном заседании 31 января 2017 г. гособвинителем вместо заявленных и разрешенных судом к оглашению листов дела зачитывались некие выдержки и выписки из обвинения, как и в ходе допроса свидетеля К. В ходе допроса данного и других свидетелей исследовались вопросы, не относящиеся к делу, но негативно характеризующие обвиняемого.
В ходе допроса свидетелей В. Д. и позже председательствующий не разъяснила присяжным заседателям, что они не должны учитывать сообщенную свидетелями информацию о, якобы, вынашивании и подготовке подсудимым убийства свидетеля В. (с помощью К., В. и его преступной группировки), а также о взятках, якобы, полученных подсудимым и К. от В. за помощь в уходе от уголовной ответственности. Председательствующим в ходе допросов свидетелей обвинения, в частности, Д. и В. неоднократно поправлялись и комментировались показания и ответы свидетелей. В ходе допроса свидетеля Л. (при исследовании договора) гособвинитель, опережая ответ свидетеля, с целью введения в заблуждение присяжных заседателей, оказания на них воздействия и формирования негативного образа подсудимого заявил, что на договоре "подпись Шкедова". Председательствующим присяжным заседателям также не было разъяснено, что они не должны учитывать озвученное государственным обвинителем заявление при вынесении своего вердикта.
До присяжных председательствующим доводилась информация о судимости Ш. приятельские отношения с которым Шкедова вменялись последнему в качестве мотива убийства Б. Председательствующим не было дано оценки и не было предпринято мер для выяснения, кто из присяжных заседателей знаком с семьей потерпевшего Б. свидетеля С. поскольку в материалах дела, как исследованных перед присяжными, так и вообще отсутствовали сведения, указанные в письменном вопросе одного из присяжных заседателей о том, что сестра свидетеля С. является первой женой Б. (л. 23 т. 24, 28). Никто из кандидатов не сообщил о наличии такой осведомленности о потерпевшем и его семейных обстоятельствах.
В напутственном слове не были упомянуты слова потерпевшей о том, что она не верит, что Шкедов организатор убийства. Председательствующий презрительно и иронично комментировала ответы подсудимого на вопросы защитника, а также вопросы подсудимого свидетелям, настраивая тем самым присяжных против него, выражая свое негативное отношение, в судебном заседании, допустила обращение к подсудимому (в присутствии присяжных заседателей) на "ты". Мотивы организации и осуществления его убийства Р. противоречат обстоятельствам, установленным вступившим в законную силу приговором Читинского областного суда от 30.10.2007 года из личной неприязни, соучастников этого преступления, включая осужденного обжалуемым приговором. Не были учтены замечания по содержанию и формулировка вопросов присяжным, что привело к несоответствию содержания формулировок вопросов предъявленному обвинению. В ходе обращения к присяжным с напутственным словом председательствующий вышел за пределы даже предъявленного подсудимому обвинения, по-иному излагающему обстоятельства преступления.
Адвокат в дополнениях вновь обращает внимание на то, что принцип состязательности, закрепленный в ст. 15 УПК РФ, был нарушен, что выразилось в нарушении предусмотренного ч. 2 ст. 274 УПК РФ, а также установленного протокольными постановлениями и разъяснениями председательствующего судьи порядка исследования доказательств, подробно излагая данные о процедуре судебного разбирательства со ссылкой на конкретные факты.
Так, он вновь указывает, что в ходе выступления в прениях, гособвинитель озвучил утверждение о том, что эпизод 2003 года, вменяемый Шкедову, был совершен в соучастии с К. а также довел до присяжных, что преступление в 2003 году не было совершено ввиду отказа В. Эта информация вводила в заблуждение присяжных, как и заявления, негативно характеризующие обвиняемого, как, якобы представителя коррумпированной правоохранительной системы формировали предубеждение у присяжных. Замечаний гособвинителю не было сделано, тогда как адвокату Огородникову выносилось предупреждение о недопустимости "касаться иных версий, иных обстоятельств, а также иных лицах" даже тогда, когда он лишь напомнил, что в обвинении ничего нет относительно роли К. в приготовлении к преступлению.
Подход судьи к сторонам в ходе рассмотрения дела также стал следствием предвзятого отношения председательствующего к стороне защиты, в том числе, в связи с резко негативным отношением к адвокату, осуществлявшему в январе - феврале 2014 г. в том же составе суда защиту К. по аналогичному делу.
В ходе выступлений потерпевшей Б. (л. 572 протокола с/з от 01.03.2017 г.), присяжным была доведена информация, характеризующая положительно, как потерпевшего Б. так и саму потерпевшую, и негативно подсудимого. Однако, председательствующий не предприняла попыток остановить выступающего и разъяснить присяжным заседателям, чтобы они не учитывали ее при вынесении вердикта. В ходе напутственного слова была искажена позиция защиты и показания Шкедова в суде о том, что, якобы, Ш. работал на лесозаготовительной базе в 2003 г. В ходе напутственного слова председательствующий исказила содержание показаний: свидетелей Б. К. С. К. Р., Л. упоминала не все исследованные доказательства, если они ставили под сомнение версию обвинения, в частности, показания свидетеля А. - водителя Б. В ходе возражений в связи с содержанием напутственного слова председательствующий повторно прервала подсудимого, настраивая присяжных против него. Также искажена позиция защиты. В коллегию присяжных вошло лицо (в силу неизвестных на тот момент обстоятельств), которое могло дать пояснения в качестве свидетеля относительно происхождения в его собственности автомобиля Тойота РАВ4, куз. < ... > двигатель < ... > гос. рег. знак < ... > , ранее принадлежавшего Р. Присяжные заседатели М. как и Г. замещающая государственную должность в ходе формирования коллегии присяжных заседателей ответила не правдиво на вопрос стороны защиты о том, принимал ли кто-либо из кандидатов в присяжные заседатели ранее участие в рассмотрении дел в суде. Адвокат приводит данные о том, что недопустимое воздействие на коллегию присяжных заседателей оказано СМИ, в том числе пресс-службами Забайкальского краевого суда, опираясь на приобщенные к апелляционной жалобе публикации.
Осужденный Шкедов в жалобе и дополнениях считает приговор подлежащим отмене по основаниям, предусмотренным ст. ст. 389.15, 389.17 УПК РФ, как постановленный с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона. Судом постановлен обвинительный приговор в нарушение ст. ст. 146, 154 УПК по невозбужденному уголовному делу. Со ссылкой на обстоятельства, касающиеся возбуждения дела по факту причинения Б. огнестрельного ранения и его смерти, осужденный делает вывод о том, что осуществление уголовного преследования его (Шкедова) без возбуждения уголовного дела, влечет за собой незаконность всех решений следователя, принятых по делу и недопустимости всех собранных доказательств. Все действия суда первой инстанции также являются незаконными, поскольку не только предварительное расследование проведено ненадлежащим образом, без возбуждения уголовного дела, но и обвинительное заключение утверждено со ссылкой на "порочные" доказательства. В ходе уголовного преследования его (Шкедова) нарушены принципы правовой определенности, стабильности судебных решений, принципы преюдиции, предусмотренные ст. 90 УПК РФ. Вступившими в силу решениями был установлен исчерпывающий круг лиц, совершивших данное преступление, их цели, роли, мотивы, умысел, исследованы и установлены все фактические обстоятельства совершения преступления. Приговором, установившим виновность Р., М. З. установлено, что кроме них к преступлению никто более не причастен, так как приговор не содержит каких-либо указаний на совершение указанного преступления осужденными им лицами в соучастии с "неустановленными лицами, дело в отношении которых выделено в отдельное производство". В связи с тем, что основания к отмене действующего судебного решения, предусмотренные главой 49 УПК РФ отсутствуют, а согласно неоднократным разъяснениям высших судебных инстанций все фактические обстоятельства, установленные действующим приговором суда, должны признаваться судом, прокурором, следователем без дополнительной проверки, уголовное дело в отношении его (Шкедова) должно быть прекращено на основании п. п. 1 - 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ.
Осужденный указывает, что судом первой инстанции систематически нарушалось конституционное право обвиняемого на защиту. Незаконно и безосновательно отказано в допуске к участию в деле адвокатов Конова А.Ю. и Мицкус О.Н. на этапе предварительного расследования, чем существенно было нарушено право обвиняемого на защиту, а именно ч. 2 ст. 45, 48 Конституции РФ и п. п. 8 - 9 ч. 4 ст. 49 УПК РФ, хотя "Решение совета адвокатской палаты Приморского края по дисциплинарному производству в отношении адвокатов Конова А.Ю. и Мицкус О.Н.", подтверждает необоснованность и незаконность отстранения адвокатов Конова А.Ю. и Мицкус О.Н. от участия в судебных заседаниях первой инстанции, что повлекло нарушение права на защиту Шкедова избранными им защитниками. Судья М. не обеспечила возможность реализации права на защиту обвиняемого Шкедова А.Н., а наоборот, намеренно незаконно обязала Шкедова А.Н. принять меры и заключить соглашение с другим защитником в срок 12 часов. Все его доводы обвиняемого о физической невозможности сделать это были отвергнуты. Судебное заседание 09.12.2016 г. проведено незаконно, без участия защитников адвокатов Караваева Н.И., Конова А.Ю., Мицкус О.Н., а поэтому постановление о назначении предварительных слушаний, а также все постановления суда в период судебного разбирательства, являются заведомо незаконными, допуск в дело адвоката Огородникова И.В. не устраняет нарушений уголовного судопроизводства, допущенных судом ранее.
Суд нарушил право обвиняемого на защиту в судебном разбирательстве, надуманно отказав в допуске в качестве защитника наряду с адвокатом Дрига Е.В.
Обвиняемому вручено обвинительное заключение не в полном объеме, без списка лиц, подлежащих вызову в суд, чем нарушена ч. 2 ст. 222 УПК РФ.
Обвиняемому не разъяснены права, предусмотренные ч. 5 ст. 217 УПК РФ. Суд ввел в заблуждение обвиняемого Шкедова при разъяснении порядка обжалования и отмены судебного решения.
Судом допущено существенное нарушение уголовно-процессуального *** несоблюдении процедуры судопроизводства, которое выразилось в неразъяснении в полном объеме оснований обжалования приговора с участием коллегии присяжных заседателей и положений ст. 389.27 УПК РФ.
Судом необоснованно отказано в возвращении дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, хотя обвинительное заключение составлено с нарушениями УПК РФ, что не позволяло принять правосудное решение. Приговор подлежит отмене, так как выявлены обстоятельства, указанные в ч. 1 ст. 237 УПК РФ (п. 5 ст. 389.15 УПК РФ), свидетельствующие о существенных нарушениях УПК РФ (ст. 389.17 УПК РФ), и как постановленный с неправильным применением уголовного закона (п. п. 1, 2 ч. 1 ст. 389.18 УПК РФ).
Судом первой инстанции нарушен порядок формирования коллегии присяжных заседателей. Судом не разъяснены права, предусмотренные главой 42 УПК РФ. В нарушение ст. 327 УПК РФ председательствующий приступила к разъяснению прав до приглашения кандидатов и до вручения списков кандидатов сторонам, усеченно разъяснила права подсудимого, не в полном объеме разъяснила права, предусмотренные ст. 330 УПК РФ. Юридические последствия неиспользования данных прав вообще не разъяснялись. Ущемление прав подсудимого относится к существенным нарушениям уголовно-процессуального закона, и согласно ст. 389.15 и ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ, по мнению осужденного, являются основанием к отмене приговора. Как указывает осужденный, судом ему не выдан список кандидатов в присяжные заседатели. Кроме того, в ходе отбора присяжных заседателей председательствующий потребовала от адвоката Караваева Н.И. прекратить работу и не производить никаких собственных пометок, дав распоряжение судебному приставу изъять у адвоката его собственные записи, своими незаконными действиями председательствующий лишила подсудимого права принимать непосредственное участие в отборе присяжных, а также лишила права обвиняемого пользоваться помощью защитника, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона.
Судом первой инстанции не отстранены от участия в отборе кандидаты в присяжные заседатели (при наличии различий в фамилиях кандидатов N 14 Ш. и N 26 Г.). Судом нарушен порядок формирования коллегии присяжных.
Не разрешены заявления о самоотводах, в частности, по обстоятельствам, которые были указаны кандидатом N 19.
Суд первой инстанции лишил его права принимать участие в отборе присяжных заседателей, он был лишен права задавать кандидатам в присяжные заседатели вопросы, а поэтому, как выяснилось при ознакомлении с протоколом судебного заседания, в состав коллегии вошла большая часть присяжных заседателей, работающих в государственных учреждениях, а зная об этом, он бы сделал заявление о тенденциозности состава коллегии присяжных заседателей с учетом общественной деятельности потерпевшей Б. ее постоянной связи с органами исполнительной и законодательной власти Забайкальского края.
Судом первой инстанции нарушены правила замены присяжных заседателей.
Как указывает осужденный, со ссылкой на протокол судебного заседания первая замена присяжного произведена 30.01.2017 г. (присяжный заседатель под N 3 по уважительной причине заменен на запасного под N 13) (протокол с.з. лист 135 от 30.01.2017 г.). 01.03.2017 г. Присяжный заседатель под N 4 заменен на запасного присяжного вновь под N 13 (протокол с.з. лист 440 от 01.03.2017 г.).
После приведения присяжных заседателей к присяге председательствующий, нарушая закон, обратилась к коллегии с обвинительным заявлением, зачитав обвинительное заключение с первого по пятый лист, приняв на себя функции государственного обвинителя (протокол СЗ лист 11 - 116 от 24.01.2017 г.), хотя судебное следствие должно было быть начато с изложения государственным обвинителем предъявленного обвинения. В своей обвинительной речи председательствующий, выражая свое личное мнение, изначально настраивала присяжных заседателей против стороны защиты. Судом первой инстанции нарушен порядок исследования доказательств, а именно требования ст. ст. 274, 335 УПК РФ. В нарушение закона государственный обвинитель ограничилась лишь зачитыванием обвинительного заключения, не высказав при этом предложений о порядке исследования доказательств (протокол СЗ лист 123 от 24.01.2017 г.). Таким образом, сторона защиты была лишена возможности высказать свое мнение о порядке исследования доказательств, что предусмотрено ч. 4 ст. 335 УПК РФ.
В ходе судебного разбирательства положение ст. 274 ч. 1 УПК РФ неоднократно было нарушено.
Органами предварительно расследования и впоследствии судом первой инстанции нарушено положение ст. 42 УПК РФ, согласно которому решение о признании потерпевшим принимается незамедлительно с момента возбуждения уголовного дела и оформляется постановлением следователя, судьи или определением суда. До настоящего времени потерпевшим по уголовному делу в отношении Шкедова никто не признан, документы, на сей счет, в деле отсутствуют. Ссылка на исследованное судом постановление (л.д. 81 т. 1) от 13 февраля 2005 г. не влечет за собой, по мнению осужденного, "автоматический" переход статуса "потерпевший" из одного дела в другое.
Судом, как указывает осужденный, произведено судебное разбирательство за рамками предъявленного обвинения с нарушением требований ч. ч. 7, 8 ст. 252, ст. 335 УПК РФ. Во время судебного следствия неоднократно и массово допущено обсуждение вопросов, выходящих за рамки предъявленного обвинения, о чем свидетельствует, по его мнению, и включение в текст обвинительного заключения фраз: "Шкедов А.Н., являясь старшим оперуполномоченным по особо важным делам оперативно-розыскного отделения отдела собственной безопасности УВД по Читинской области", на фоне невменения ему в вину каких-либо должностных преступлений.
В ходе допроса свидетелей стороны обвинения выяснялись вопросы, не имеющие отношения ни к предъявленному обвинению, ни к выяснению значимых обстоятельств дела, задаваемых лишь с целью получения негативно характеризующих ложных личных сведений и доведения данной информации до присяжных заседателей.
Свидетель Д. довел до присяжных заседателей ложную информацию, негативно характеризующую Шкедова А.Н. о якобы имевших место быть обстоятельствах взяточничества, покровительства и других незаконных действиях сотрудников милиции, в том числе и его. Таким образом, председательствующий судья поощряла донесение до присяжных заседателей сведений о, якобы, взятках ему (Шкедову), о планировании и подготовке им убийства В. и других, т.е. об эпизодах, якобы, совершении других преступлений и противоправной деятельности, не включенных в обвинение. Когда же сторона защиты пыталась продемонстрировать присяжным заседателям лживость показаний свидетелей обвинения, крайне негативно характеризующих его (Шкедова) (как взяточника, а также в части, якобы, имевшего места "заказа" им убийства В., председательствующий предпринимала все возможное, чтобы запретить защите сделать это.
При таких действиях председательствующего судьи на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие, путем доведения до сведения коллегии ложной информации, не имеющей отношение к обвинению и характеризующей подсудимого. Несоблюдение процедуры судопроизводства, выразившееся в расширении обвинения, изучении с участием присяжных заседателей сведений, выходящих за рамки обвинения, несомненно, повлияло на принятие законного и обоснованного решения. Судом первой инстанции с участием коллегии присяжных заседателей необоснованно изучены материалы дела, не имеющие отношения к предъявленному подсудимому обвинения. 25 января 2017 г. государственным обвинителем был оглашен ряд документов, ранее не заявленных к оглашению, по которым мнение стороны защиты не выяснялось, решение суда по исследованию данных доказательств не принималось, чем нарушена ст. 285 УПК РФ.
Судом первой инстанции нарушен принцип состязательности и равноправия сторон. Стороне защиты необоснованно отказано в исследовании с участием присяжных заседателей доказательств, не признанных недопустимыми, в частности, протокола очной ставки между Р. и В. ответа отдела ОСБ в отношении него (Шкедова), протокола допроса З. подтверждающего алиби его (Шкедова). Судом было отказано в оглашении доказательств, истребованных по ходатайству стороны защиты, а именно явки с повинной В. от 28.03.2013 и ответа начальника ОСБ УМВД по Забайкальскому краю, так как они содержат в себе сведения о факте и мотиве оговора подсудимого Шкедова А.Н. со стороны В. однако, председательствующий, не признавая данные доказательства недопустимыми, отказала в их оглашении, с мотивировкой: "данная информация излишняя". Стороне защиты отказано в оглашении материалов дела (том 18 л.д. 63 - 68) в части прекращения уголовного дела в отношении Шкедова А.Н. в связи с непричастностью к взяткам, хотя оно порождает обоснованные сомнения в правдивости всех показаний ключевых свидетелей обвинения.
Судом отказано в оглашении ответа начальника полиции УМВД по Забайкальскому краю, было отказано в истребовании доказательств, получение которых стороной защиты не представлялось возможным - решений суда об отказе в условно-досрочном освобождении и изменении режима З. сведений из компании сотовой связи о наличии договора со Шкедовым А.Н., хотя данные сведения необходимы были для подтверждения алиби Шкедова А., сведений из областной клинической больницы о прохождении лечения Шкедовым А.Н. в период март - май 2003 года. Порочились доказательства защиты, вызывалось предубеждение присяжных к правдивости показаний свидетелей, не было возможности представить присяжным заседателям аудиокассету 333, которая, как видно из материалов дела была утеряна в Забайкальском краевом суде, присяжные целенаправленно вводились в заблуждение, у них вызывалось предубеждение к подсудимому, создавалось ложное впечатление об отсутствии документов, подтверждающих совершенно обратное.
Повсеместный отказ суда в изучении с участием присяжных заседателей документов, не признанных недопустимыми доказательствами, подтверждающих алиби подсудимого, при том, что стороне обвинения ни разу не было отказано в оглашении любых документов, в том числе и не относящихся к обвинению, чем председательствующий исключил всякую возможность на полноценную защиту его (Шкедова).
Присяжные заседатели были лишены права участвовать в исследовании всех обстоятельств уголовного дела, что не позволило им оценить надлежащим образом все доказательства.
Судом первой инстанции изучены с участием присяжных заседателей недопустимые доказательства - данные ОРМ, поскольку в материалах дела решение суда, санкционирующее проведение ОРМ - прослушивание телефонных переговоров Р. отсутствует. В судебном заседании 26 января 2017 г. стороной защиты было заявлено ходатайство о признании недопустимыми доказательствами - результатов ОРМ, как полученных с нарушением закона, порядка и процедуры судопроизводства (протокол с.з. листы 77 от 26.01.2017). Разрешая ходатайства защиты о недопустимости доказательств - результатов ОРМ и производных от них, председательствующий судья пошла на прямое нарушение закона, в нарушение ст. 240 УПК РФ отказав в исследовании постановления о разрешении ОРМ, лишь заявив о его наличии.
Не предупреждались об уголовной ответственности допрашиваемые по видеоконференцсвязи свидетели М., З. и дважды допрошенный свидетель Р.
Судом нарушен порядок допроса свидетеля под псевдонимом "И.", данные о личности которого сохранены в тайне.
Нарушение судом процедуры допроса свидетеля лишило суд возможности наблюдать свидетеля и быть уверенным в том, что на вопросы отвечает именно свидетель без чьих-либо подсказок, лишены были такой возможности и присяжные заседатели, которые вообще не имели представления, что за свидетель допрошен в суде, что несомненно, повлияло на мнение присяжных при вынесении вердикта.
Судом нарушен порядок допроса свидетелей, т.к. практически при допросе всех свидетелей, в частности, Б. А. В. Р. С. М. Ф., Д. М. З. К. Ф., С., Б. Л. К., Я., Х. Б., Ш. Г. "И.", еще до окончания постановки вопросов сторонами председательствующий задавала свои вопросы, которые задавались и были направлены исключительно с целью оказания помощи и содействия государственному обвинителю, что является нарушением ст. 324 УПК РФ. Постоянное содействие в ходе допроса свидетелей со стороны председательствующего стороне обвинения оказало на присяжных заседателей недопустимое воздействие и не позволило им объективно и беспристрастно подойти к оценке показаний свидетелей, что в конечном итоге повлияло на вынесение объективного вердикта.
В ходе судебных заседаний сторона защиты не уведомлялась о дате и времени допроса свидетелей. В заседаниях в нарушение ст. ст. 1, 2, 262 УПК РФ секретарем суда доклад о явке свидетелей не производился. Сторона защиты просто ставилась перед фактом, о немедленном допросе свидетеля и была лишена возможности подготовиться к осуществлению защиты. Нарушая процедуру допроса, по решению председательствующего, свидетели, допрос которых не был окончен, удалялись из зала судебных заседаний, при этом мнение сторон не выяснялось (допрос свидетелей: В. (протокол с.з. лист 217 от 25.01.2017), С. (протокол с.з. лист 196 от 31.01.2017), Л. (протокол с.з. лист 216 от 31.01.2017). В связи с удалением данных свидетелей из зала судебного заседания они имели возможность общаться с другими свидетелями по делу.
Кроме того председательствующий намеренно проигнорировав ходатайство защиты, во время объявленного перерыва в допросе В. допустила (организовала) его общение с ранее не допрошенными свидетелями Ф. Д. Д.
В результате этого свидетель В. довел до других свидетелей заданные ему вопросы и содержание своих ответов, что, безусловно, сказалось на дальнейшем судебном следствии.
На ходатайство защиты принять меры по исключению возможности общения данных свидетелей председательствующий судья ответила категорическим отказом (протокол с.з. лист 217 от 25.01.2017, замечания на протокол, аудиозапись).
Нарушение процедуры допроса "ключевых" свидетелей обвинения, является существенным нарушением уголовно-процессуального закона. С учетом данных обстоятельств осужденный ставит вопрос о недопустимости показаний свидетелей В. Ф. Д. Д.
Председательствующим судьей нарушен принцип состязательности сторон, независимости суда. Судья оказывала воздействие на свидетелей и присяжных заседателей, в ходе судебного разбирательства председательствующий судья неоднократно выступала на стороне обвинения, оказывала на присяжных незаконное воздействие, употребляя слово "убитый" заменено на "погибший" с целью сокрыть нарушения. Председательствующий неоднократно высказала свое мнение относительно доказательств, показаний свидетелей.
Неоднократно председательствующий лично, не дожидаясь ответа свидетеля, произносила ответы на вопросы, чем указывала на достоверность доказательств обвинения и, наоборот, подвергала сомнению доказательства защиты, тем самым оказывала на присяжных давление, пользуясь своим авторитетом, вызывала предубеждение в отношении подсудимого, что в конечном итоге сказалось при вынесении вердикта. Председательствующий давала подсказки свидетелям, комментировала их, лично доводила до присяжных информацию, не изученную в ходе судебных заседаний. 3 февраля 2017 года председательствующим судьей доведено до сведения коллегии присяжных о привлечении гражданина Ш. к уголовной ответственности и его содержании под стражей, чем было нарушено положение ч. 7 ст. 335 УПК РФ, и чем председательствующий судья оказала влияние на коллегию присяжных.
Информацией о наличии приговора в отношении М. Р. З., доведенной до присяжных, оказано недопустимое, незаконное воздействие, которое, несомненно, повлияло на их ответы при вынесении вердикта.
Председательствующим нарушена процедура составления вопросного листа.
Стороной защиты обращалось внимание на ошибочность формулировок вопросов вопросного листа, но председательствующий судья не отреагировала на действия защиты, что повлекло последствия в виде заведомой неприемлемости вердикта присяжных для его обсуждения и постановления приговора на его основе, было расширено обвинение подсудимого путем внесения в вопрос N 6 слов: "склонил совершить других", хотя в обвинительном заключении подобного обвинения о каких-либо контактах Шкедова с кем-то иным, кроме Р., не содержалось, и в ходе судебного следствия было достоверно установлено, что Шкедов ни с кем, кроме Р. знаком не был.
Формулировка вопроса N 6 является прямым нарушением ч. 6 ст. 339 УПК РФ.
Председательствующий нарушила требования ч. 4 ст. 338 УПК РФ "утвердив", а не только подписав вопросный лист.
Вопросный лист составлен в нарушение ст. 339 УПК РФ, т.к. в него включены фразы, требующие от присяжных оценки с юридической точки зрения. В вопрос N 6 были включены понятия, которые также требовали юридической оценки.
Указанные нарушения при составлении вопросного листа не позволили присяжным заседателям установить лишь фактические обстоятельства дела, поскольку обязывали давать собственно юридическую оценку событиям и действиям, что согласно ст. 334 УПК РФ, не входит в полномочия присяжных заседателей, а является исключительными полномочиями председательствующего судьи.
Вопросный лист содержит внутренние противоречия. Противоречивость вопросного листа не позволила присяжным заседателям объективно ответить на поставленные вопросы, а поэтому, как указывает осужденный, приговор постановлен на основании не ясного, противоречивого вердикта.
Напутственное слово председательствующего не соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ.
Председательствующим не выполнены требования п. 2 ч. 3 ст. 340 УПК РФ о правильном и точном сообщении содержания уголовного закона, предусматривающего ответственность за совершенное деяние, в котором обвиняется подсудимый, поскольку разъясняя присяжным заседателям содержание ст. 105 УК РФ, председательствующий выразила свое личное мнение, высказав суждение о том, что закон обязывает коллегию установить, что смерть потерпевшего наступила от определенных телесных повреждений и, что причинил их потерпевшему подсудимый" (абзац 7, стр. 5 напутственного слова), чем ввела в заблуждение присяжных заседателей, сообщив им о законной обязанности установить в принципе несуществующий факт, поскольку Шкедову не вменялось (со)исполнительство и установить, что Шкедов лично причинял телесные повреждения потерпевшему было невозможно.
Учитывая, что в совершении преступлений обвинялся один человек (Шкедов) и устанавливать причастность кого-либо еще не требовалось, председательствующий вновь ввела в заблуждение присяжных заседателей, обязав их устанавливать виновность третьих лиц. (абзац 3, стр. 5 напутственного слова).
Произнесенные председательствующим фразы в абзаце 8 стр. 6 напутственного слова противоречат произнесенным ею же в ходе приведения содержания обвинения (стр. 1 - 5 напутственного слова), так как в обвинении сказано, что непосредственно причинил повреждения З. а председательствующий разъясняла обратное, что группа лиц это обязательное участие двух и более соисполнителей, запутав присяжных заседателей.
В ходе разъяснения присяжным срока и размера наказания, в случае признания вины заслуживающим снисхождения, председательствующий вновь ввела в заблуждение присяжных заседателей.
Учитывая, что по эпизоду 2005 г. он (Шкедов) обвинялся в совершении преступления, наказание за которое может быть назначено наказание в виде пожизненного лишения свободы председательствующий должна была сообщить присяжным заседателям положения ч. 1 ст. 65 УК РФ и разъяснить, что в случае снисхождения данный вид наказания применяться не будет, а наказание будет назначаться в пределах самой статьи.
Данные действия председательствующего привели к неправильному пониманию присяжными заседателями смысла уголовного законодательства и усилили позиции стороны обвинения, предоставив ей возможность требовать сурового наказания в виде пожизненного лишения свободы, что ставило стороны в неравные условия.
Председательствующим не выполнены требования п. 3 ч. 3 ст. 340 УПК РФ.
В ходе напоминания исследованных в судебном заседании доказательств председательствующий перенесла в напутственное слово фрагменты из обвинительного заключения, в интерпретации стороны обвинения, и в таком искаженном виде довела текст под видом беспристрастного напутствия. Показания свидетелей, которые содержали в себе сведения о непричастности к преступлению Шкедова, были истолкованы председательствующим лишь с выгодой для стороны обвинения.
Анализируя текст напутственного слова, осужденный делает вывод о том, что председательствующим показания допрошенных свидетелей доведены до присяжных заседателей лишь с обвинительной точки зрения, о наличии в показаниях свидетелей, оправдывающих подсудимого сведений, ничего не сказано. Показания искажены и изложены в интерпретации стороны обвинения, данной следователем в обвинительном заключении. Показания, доведенные до присяжных, не соответствуют данным в ходе судебных заседаний.
Кроме этого, как указывает осужденный, в напутственном слове председательствующий напомнила о не исследованных в ходе судебного заседания доказательствах, в частности, о протоколе проверки показаний на месте свидетеля Б., но не напомнила о доказательствах, исследованных в ходе заседаний.
При перечислении документов, исследованных по инициативе стороны защиты, председательствующий исказила смысл оглашенных документов (стр. 23 напутственного слова), подав их в уличающем ключе, хотя изученные документы оправдывали его (подсудимого), о чем и говорила сторона защиты, Председательствующий заявляла свое личное мнение о показаниях свидетелей, довела до присяжных заседателей лично сделанные выводы из показаний свидетеля, что явно выходит за рамки полномочий председательствующего, чем нарушены положения п. 4 ч. 3 ст. 340 УПК РФ.
В ходе изложения в напутственном слове позиции сторон председательствующий исказила суть высказанных и поддержанных позиций. Принципиальная позиция потерпевшей по делу Б., которая постоянно высказывала суждение о том, что он (Шкедов) не может быть "заказчиком" преступления, и просила осудить его лишь из-за того, что он (Шкедов) возможно, знает, но скрывает информацию об истинно причастных к преступлению лицах.
Высказыванием о том, что никто из выступавших в прениях не был очевидцем событий, которые послужили поводом для уголовного преследования подсудимого, председательствующий ввела присяжных в заблуждение, настроив коллегию присяжных заседателей воспринимать показания потерпевшей и подсудимого, а также их выступления в прениях, не чем иным, как выдумкой.
В результате действий председательствующего присяжные заседатели были лишены возможности объективно и полно воспринимать показания подсудимого, так как были введены в заблуждение и предубеждены в отношении правдивости его (Шкедова) показаний, чем нарушены положения п. 5 ч. 3 ст. 340 УПК РФ.
Как видно из текста напутственного слова, приобщенного к протоколу судебного заседания, разъяснения председательствующего носили неясный, а порой и противоречивый характер и вводили их в заблуждение.
Судебное заседание 01 марта 2017 года, как указывает осужденный, проходило в режиме "аврала".
Излагая данные о распорядке судебного заседания в указанную дату и ссылаясь на отсутствие надлежащих разъяснений со стороны председательствующего коллегии присяжных, осужденный Шкедов делает вывод о том, что, удалившись в совещательную комнату присяжные заседатели оказались фактически лишены возможности нормальной работы, и вердикт выносился поспешно коллегией присяжных заседателей, находившихся в состоянии умственной и физической усталости.
Приобщенный к протоколу судебного заседания письменный вариант напутственного слова не соответствует реально произнесенному в ходе обращения председательствующего, о чем стороной защиты подавались замечания, из которых видно, что судьей намеренно не доведена до присяжных только значимая для защиты информация.
При произнесении напутственного слова, как указывает осужденный, он и адвокат попытались заявить о необходимости обсудить вопрос юридического характера, с целью принесения возражений на явно незаконные действия председательствующего без участия присяжных заседателей, однако, председательствующий, не удаляя присяжных заседателей, высказала в адрес стороны защиты обвинения с угрозами принять меры, и удалить адвоката и подсудимого из зала судебного заседания и своими репликами председательствующий явно настраивала присяжных заседателей против подсудимого, так как неоднократно обвинила его в нарушении закона и недостойном поведении.
Когда сторона защиты воспользовалась правами, предусмотренным п. 6, ч. 3 ст. 340 УПК РФ и попыталась заявить возражения на содержание напутственного слова, председательствующий, вопреки закону, постоянно прерывала адвоката и подсудимого, давая указания, в какой форме заявлять возражения.
В адрес адвоката Огородникова И.В. председательствующим были трижды высказаны негативные и, иногда, унизительные комментарии о злоупотреблении правами, а его возражения были названы домыслами, вводящими присяжных заседателей в заблуждение.
Тем самым председательствующий продолжила настраивать присяжных заседателей против подсудимого, просила присяжных заседателей не принимать во внимание все заявленные возражения и высказывала свое личное мнение, что защита вообще не предоставляла доказательств в ходе судебного процесса, Действия председательствующего во время заявления возражений на содержание напутственного слова и при рассмотрении поданных возражений, несомненно, оказали недопустимое воздействие на присяжных заседателей и вызвали предубеждение коллегии к личности подсудимого, как к лицу, постоянно нарушающему закон и недостойно себя ведущему.
Кроме того, на основании приведенного им анализа норм права и фактических обстоятельств дела, осужденный делает вывод о том, что судом первой инстанции ошибочно квалифицированы его действия по ст. 30, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ, как самостоятельное оконченное преступление.
Судом нарушены положения ст. 17 УК РФ и ошибочно квалифицировано одно длящееся по времени преступление, как два самостоятельных преступления, образующих реальную совокупность.
Квалифицируя его действия согласно вердикту, председательствующий неправомерно не приняла во внимание длящийся характер одного события, ошибочно исключила фразу "не отказался от намерений", таким образом, ухудшив его положение, искусственно установив совокупность преступлений.
Кроме того, как указывает осужденный, поскольку в непосредственном лишении жизни Б. принимал участие один человек - З., а он (Шкедов), был знаком с Р., а с М. и З. знаком не был и не общался, квалификация его действий, как совершенных "группой лиц по предварительному сговору", является ошибочной и вынужденно сделанной судом с тем, чтобы не войти в противоречие с действующим приговором в отношении М., Р., З.
Таким образом, как указывает осужденный в жалобе и дополнениях, приговор подлежит отмене по основаниям, предусмотренным ст. ст. 389.15, 389.18 УПК РФ, как постановленный с неправильным применением уголовного закона, и в связи с тем, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, на что осужденный обращает внимание в связи с неразъяснением положений ст. 389.27 УПК РФ и противоречивостью вердикта. Осужденный просит приговор отменить. Уголовное преследование прекратить по основаниям, предусмотренным статьями 24, 27 УПК РФ или уголовное дело возвратить на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания для разрешения вопроса о возвращении дела прокурору иным составом суда, в ином субъекте РФ.
Государственным обвинителем принесены возражения на апелляционные жалобы адвоката и осужденного, в которых он просит приговор оставить без изменения, считая доводы жалоб необоснованными.
В связи с полученными возражениями государственного обвинителя адвокат Огородников и осужденный Шкедов принесли очередные дополнения к апелляционной жалобе, в которых, возражая на доводы государственного обвинителя, изложенные последним в возражениях, они вновь подробно анализируют процедуру судопроизводства, обосновывая просьбу об отмене приговора, приводя доводы аналогичные ранее изложенным.
Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, Судебная коллегия не находит оснований для их удовлетворения, поскольку оснований отмены или изменения судебных решений, вынесенных с участием коллегии присяжных заседателей, предусмотренных пунктами 2 - 4 ст. 389.15 УПК РФ, по делу не установлено.
Вердиктом коллегии присяжных заседателей установлено, что Шкедов в апреле - мае 2003 года в дневное время в ресторане "СК" по ул. < ... > в г. Чите, из личной неприязни, высказал просьбу В. организовать убийство Б. за вознаграждение в виде крупной денежной суммы, то есть совершил приготовление к убийству, путем уговора и подкупа.
Кроме того, в 2004 - 2005 году Шкедов, продолжая испытывать личную неприязнь к Б. склонил к совершению его убийства Р., М. и З. обещая вознаграждение в виде 50 000 долларов США и предоставив им информацию о месте жительства потерпевшего, о нахождении его на совещании в г. Чите, в результате чего Р., М. и З. исполнили задуманное Шкедовым, причинив потерпевшему смерть 12 февраля 2005 года в доме по ул. < ... > в пос. Новопавловка Петровск-Забайкальского района, произведя в него выстрел из обреза ружья. То есть Шкедов совершил подстрекательство и пособничество в убийстве.
Доводы осужденного о непричастности к преступлениям, изложенные им в апелляционной жалобе, не могут являться основанием к отмене приговора.
Оценка достоверности или недостоверности показаний потерпевшей, свидетелей и иных доказательств, а также разрешение вопросов о доказанности деяний, совершения их Шкедовым и его виновности в силу положений ст. 17, ч. 1 ст. 334, ст. ст. 341, 342, 343 УПК РФ отнесены к исключительной компетенции присяжных заседателей, а поэтому многочисленные доводы апелляционных жалоб о необоснованности осуждения, несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, недостоверности показаний ряда допрошенных по делу свидетелей и иных доказательств, не являются предметом рассмотрения в суде апелляционной инстанции.
Особенности и основания обжалования приговора, постановленного с участием коллегии присяжных заседателей Шкедову были разъяснены, а поэтому ссылка в жалобах на неразъяснение оснований, по которым такой приговор не обжалуется, Судебная коллегия не может признать нарушением процессуальных прав осужденного и основанием к рассмотрению вышеуказанных доводов.
В соответствии с уголовно-процессуальным законом вердикт коллегии присяжных заседателей не подлежит обжалованию.
Существенных нарушений норм уголовно-процессуального закона при расследовании и рассмотрении дела судом, вопреки доводам апелляционных жалоб, органами предварительного расследования и судом не допущено.
Нет оснований согласиться с доводами апелляционных жалоб о том, что уголовное дело в отношении Шкедова не было возбуждено в установленном законом порядке, что влечет за собой признание всех доказательств недопустимыми, а также незаконными всех решений по делу.
Как видно из материалов дела, по факту убийства Б. 12 февраля 2005 года было возбуждено уголовное дело N < ... > .
Уголовное дело N < ... > в отношении неустановленных лиц 22 августа 2005 года выделено в отдельное производство в установленном законом порядке из вышеуказанного уголовного дела N < ... > поскольку у следствия имелись данные полагать, что помимо Р. З. и М. в совершении преступления участвовали другие лица, личности которых не установлены.
Данное дело приостанавливалось ввиду неустановления лиц, подлежащих привлечению к уголовной ответственности.
Производство по делу было возобновлено в установленном законом порядке, а 28 января 2016 года в порядке ст. 91 УПК РФ по делу был задержан подозреваемый Шкедов, которому 13 июля 2016 года предъявлено обвинение в окончательной редакции по ст. ст. 30 ч. 1, 105 ч. 2 п. "з", 33 ч. 4 и ч. 5, ст. 105 ч. 2 п. "ж" УК РФ.
Нет оснований согласиться с доводами жалоб о том, что по делу имеются основания для возвращения дела прокурору в соответствии со ст. 237 УПК РФ и о том, что органами следствия и судом первой инстанции допущены нарушения принципа преюдиции, предусмотренного ст. 90 УПК РФ.
Данные доводы аналогичны доводам, которые были приведены стороной защиты в обоснование ходатайства о возвращении дела в отношении Шкедова прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ в суде первой инстанции.
Как следует из материалов дела, приговором Читинского областного суда от 30 октября 2007 года, Р. М. и З. признаны виновными в совершении убийства потерпевшего Б.
При этом, как установлено судом, у Р. умысел возник на почве личных неприязненных отношений к потерпевшему Б. предпринимавшему меры по пресечению незаконных порубок леса.
Вопреки доводам жалоб Шкедову в части обвинения в пособничестве в убийстве не вменялся квалифицирующий признак "по найму", а поэтому нет оснований для вывода о том, что осуждение Р. и других лиц приговором Читинского областного суда отразилось на всесторонности и объективности расследования и рассмотрения дела судом в отношении Шкедова.
Постановлением следователя от 22 августа 2005 года было выделено уголовное дело в отношении не установленных следствием лиц, которые 12 февраля 2005 года совместно с Р. З. и М. совершили убийство Б. в п. Новопавловка Петровск-Забайкальского района.
Указанные в обвинительном заключении данные об обстоятельствах убийства Б. не противоречат обстоятельствам, установленным вступившим в законную силу приговором Читинского областного суда от 30 октября 2007 г.
Из обвинительного заключения следует, что Шкедов "желая устранить возможные препятствия в осуществлении их коммерческой деятельности в сфере заготовки древесины и ее последующей реализации со стороны Б. а также обеспечить стабильное поступление высоких доходов от коммерческой деятельности, испытывая из-за этого личную неприязнь к Б. как к лицу, занимающемуся пресечением незаконной деятельности граждан и организаций в сфере лесозаготовки, а также директору конкурирующей фирмы, решил принять приготовительные действия к совершению преступления", а также "Имея неприязненные отношения к Б. - генеральному директору деревообрабатывающего предприятия ООО "Мебельный комбинат " < ... > ", расположенном в п. Новопавловка Петровск-Забайкальского района, ставшему к 2004 году депутатом Читинской областной думы, занимающемуся бизнесом в сфере лесозаготовки и пресекающему незаконные порубки леса в Хилокском и Петровск-Забайкальском районах Читинской области, испытывая из-за этого личную неприязнь к Б. решил совершить его убийство".
На основании вердикта присяжных Шкедов осужден судом за приготовление к убийству Б. в 2003 году, а также за подстрекательство и пособничество в убийстве Б. в 2005 году Р. М. и З. (осужденным за убийство Б. 30 октября 2007 года).
Таким образом, оснований для вывода о наличии противоречий в обвинении, предъявленном Шкедову органом предварительного следствия и в фактических обстоятельствах, установленных приговором 30 октября 2007 года не усматривается.
В соответствии со ст. 90 УПК РФ обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда, при этом такой приговор не может предрешать виновность лиц, не участвующих ранее в рассматриваемом уголовном деле.
Таким образом, если обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором суда, вызывают сомнение у суда, в производстве которого находится уголовное дело, как обоснованно указал суд первой инстанции в определении об отказе в удовлетворении ходатайства о возвращении дела прокурору, он вправе сделать по ним иные выводы, полученные в результате оценки совокупности собранных и проверенных им доказательств, о чем обоснованно указал суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении ходатайства о возвращении уголовного дела в отношении Шкедова прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ.
Данный вывод не противоречит и приведенным в апелляционных жалобах позициям Конституционного Суда Российской Федерации.
Нет оснований согласиться с доводами апелляционных жалоб о нарушении права Шкедова на защиту органами предварительного следствия и судом.
Адвокаты Палаты адвокатов Приморского края Мицкус О.Н. и Конов А.Ю. в ходе выполнения требований ст. 217 УПК РФ обоснованно были отстранены постановлением следователя от 14 ноября 2016 года от участия в производстве по делу, так как они взяли на себя обязанность представлять по делу интересы свидетеля обвинения З.
По этим же основаниям суд обоснованно отказал указанным адвокатам в представлении интересов Шкедова в суде первой инстанции при рассмотрении в отношении него уголовного дела.
По мнению Судебной коллегии обоснованность такого решения не ставится под сомнение и в связи с решением Палаты адвокатов в отношении вышеуказанных адвокатов, приобщенным к апелляционным жалобам.
При рассмотрении вопросов о мере пресечения и назначении предварительного слушания по делу интересы Шкедова представляла адвокат Ломтева Ю.Г., назначенная судом, поскольку адвокат Караваев Н.И., с которым у обвиняемого было заключено соглашение, находился на лечении по временной нетрудоспособности.
Эти обстоятельства были обусловлены предусмотренными уголовно-процессуальным законом сроками и необходимостью рассмотрения вопроса о мере пресечения.
Каких-либо противоречий в позиции адвоката Ломтевой и позицией обвиняемого Шкедова, что исключало бы возможность защиты интересов Шкедова указанным адвокатом, не имелось.
Не усматривает нарушения права на защиту осужденного Шкедова Судебная коллегия и в связи с тем, что судом обоснованно и мотивированно было отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты о допуске в качестве общественного защитника Дрига Е.В.
В соответствии с ч. 2 ст. 49 УПК РФ по определению или постановлению суда в качестве защитника могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый.
Судом было установлено, что защиту интересов Шкедова осуществляли два профессиональных адвоката.
Из объяснений Дрига Е.В. следует, что она не имела опыта работы по уголовным делам, в том числе, с участием коллегии присяжных заседателей.
С учетом особенностей данной формы судопроизводства ее участие по делу при отсутствии знаний уголовного и уголовно-процессуального закона обоснованно признано судом основанием, препятствующим ее допуску к участию в деле.
Данное решение суда не противоречит вышеуказанным положениям уголовно-процессуального закона.
Интересы подсудимого Шкедова в судебном заседании представляли адвокаты Караваев и Огородников, осуществлявшие его защиту по соглашению, что свидетельствует о соблюдении прав осужденного на защиту и на доступ к правосудию.
Ссылка на то, что судом не разъяснены права, предусмотренные главой 42 УПК РФ, не основана на материалах дела.
Условия выбора порядка судопроизводства и особенности судопроизводства с участием коллегии присяжных заседателей Шкедову дважды подробно разъяснялись: следователем при выполнении требований ст. 217 УПК РФ и судьей в ходе предварительного слушания по делу.
О каких-либо неясностях при разъяснении данных положений закона, Шкедов не заявлял.
Материалы дела не содержат данных о том, что выбор формы судопроизводства был осуществлен Шкедовым под давлением либо в силу юридической неграмотности.
Вопреки доводам жалоб, осужденному Шкедову дважды следователем и судьей вручалось и обвинительное заключение со справкой о движении уголовного дела. В материалах дела имеется расписка Шкедова о вручении ему копии обвинительного заключения с приложением.
То обстоятельство, что ему не был вручен список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, по мнению Судебной коллегии, не повлияло на возможность Шкедова осуществить в полном объеме право на защиту, поскольку он не был лишен возможности допросить свидетелей, представленных сторонами.
В свою очередь стороны не лишены были права отказаться от представления тех или иных доказательств, в т.ч. свидетелей, указанных в списке при обвинительном заключении.
Вопреки доводам осужденного оснований для вывода о несоответствии обвинительного заключения постановлению о привлечении Шкедова в качестве обвиняемого не имеется.
Вопреки доводам жалоб, коллегия присяжных заседателей сформирована в соответствии с требованиями закона.
Формирование коллегии присяжных заседателей проведено с соблюдением требований ст. ст. 327, 328 УПК РФ, сторонам было разъяснено право заявления отводов кандидатам в присяжные заседатели и предоставлена возможность задать каждому из кандидатов в присяжные заседатели вопросы, которые, по их мнению, связаны с выяснением обстоятельств, препятствующих участию лица в качестве присяжного заседателя в рассмотрении данного уголовного дела. Это право сторонами реализовано в полном объеме.
Данных о том, что в коллегию присяжных заседателей вошли лица, которые в силу ст. ст. 3, 7 Федерального Закона "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" не могли быть таковыми, не имеется. Не свидетельствуют об обратном и приобщенные к апелляционной жалобе адвокатом распечатки с сайта Министерства культуры и Управления Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору по Забайкальскому краю.
Вопреки утверждению лиц, обжаловавших приговор, присяжные заседатели М. как и Г., замещающая государственную должность лицами, с учетом положений ст. ст. 3, 7 Федерального Закона "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" не являются лицами, которые не могли быть присяжными заседателями.
Доводы апелляционных жалоб о, якобы, сокрытии фактов знакомства с участниками процесса старшиной коллегии присяжных заседателей являются голословными и надуманными.
Осужденный Шкедов принял активное участие в опросе кандидатов в присяжные, в заявлении им отводов с помощью своих адвокатов на стадии формирования коллегии, при этом ими использовался список кандидатов, предоставленный судом.
Фамилии кандидатов N 14 и N 26 в предварительном списке значились с орфографическими ошибками, ввиду опечаток, в связи с чем по указанию судьи ошибки были исправлены секретарем и отбор коллегии начался с надлежащим списком. Это не является основанием для вывода о том, что присяжные N 8 и N 14, незаконно вошли в состав коллегии. Оснований для их отвода не имелось.
Участие присяжного заседателя N 1 в рассмотрении гражданского дела 28 декабря 2011 года также не свидетельствует о ее необъективности по делу и ее невозможности вынесения справедливого вердикта по делу.
Оснований для ее отвода не установлено. На все вопросы в ходе формирования коллегии она ответила правдиво, что усматривается из протокола судебного заседания. Вопрос об участии ее в гражданском деле в качестве истца и влиянии данного обстоятельства на ее объективность сторонами не задавался. Лицом, занимающим государственную либо выборную должность органов власти, она не является.
Все заявленные самоотводы судом рассмотрены с принятием мотивированных решений на основании ст. 328 УПК РФ. Кандидат N 19 не заявлял себе самоотвода, вопреки доводам жалоб, с согласия сторон он стал присяжным заседателем по настоящему делу.
Замена присяжных заседателей, не явившихся в процесс по уважительным причинам, производилась в соответствии с положениями ч. 1 ст. 329 УПК РФ, на первого запасного по списку.
Доводы жалоб о том, что старшина присяжных Г. приобрела автомашину "Тойота РАВ-4" у свидетеля по делу Р. что исключало ее участие в рассмотрении дела в отношении Шкедова безосновательны и опровергаются сведениями УГИБДД УВД России по Забайкальскому краю о приобретении ею 22 июня 2008 года автомашины, которая находится на территории Российской Федерации с 05 июня 2006 года, тогда как согласно материалам дела Р. аналогичной марки автомашину использовал в 2003 - 2005 годах.
С учетом данных обстоятельств, фототаблица с изображением автомашины и транспортные накладные, приобщенные к апелляционной жалобе адвоката, не могут свидетельствовать об обратном.
Ряд кандидатов в присяжные заседатели, действительно, в ходе формирования коллегии заявили, что обладают сведениями из средств массовой информации о некоторых обстоятельствах дела, однако, указали и о том, что данное обстоятельство не повлияет на их объективность по делу. При этом сторона защиты согласилась с их участием в деле в качестве присяжных заседателей.
В ходе судебного разбирательства от коллегии присяжных заседателей не поступало заявлений о том, что на них оказывалось какое-либо воздействие, в связи с чем доводы апелляционных жалоб о воздействии СМИ на присяжных при вынесении вердикта по делу безосновательны.
С учетом отсутствия таких заявлений присяжных не могут являться основанием для вывода об оказании давления на присяжных заседателей и приобщенные к апелляционной жалобе адвоката публикации СМИ, касающиеся настоящего дела.
Формирование коллегии проведено и окончено судом в отсутствие возражений стороны защиты.
Вопреки доводам приведенным в жалобах, сформированная коллегия присяжных заседателей не является тенденциозной. По завершении формирования коллегии присяжных заседателей и в последующих стадиях процесса заявлений о роспуске коллегии ввиду тенденциозности ее состава от сторон не поступало.
Сведений о необъективности и небеспристрастности коллегии присяжных заседателей в материалах дела не содержится.
Заявлений о роспуске коллегии присяжных заседателей ввиду ее тенденциозности от сторон осведомленных о том, где работают все присяжные заседатели, в силу задаваемых каждому из них вопросов стороной защиты, не поступило.
Из протокола судебного заседания следует, что сторона защиты принимала активное участие в формировании коллегии присяжных заседателей, воспользовалась правом отвода.
При таких обстоятельствах доводы апелляционной жалобы осужденного Шкедова о том, что он не обладал достаточной информацией о составе коллегии присяжных заседателей с тем, чтобы заявить о ее тенденциозности, безосновательны.
Произнося перед кандидатами в присяжные заседатели краткое вступительное слово председательствующий сообщил, какое уголовное дело подлежит рассмотрению, что соответствует требованиям ч. 2 ст. 328 УПК РФ.
Судебное следствие проведено с учетом положений ст. 335 УПК РФ. Председательствующим по данному уголовному делу были приняты все предусмотренные законом меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон в процессе.
Оснований для вывода о нарушении принципа беспристрастности и объективности в судебном разбирательстве не имеется.
Ссылки в апелляционных жалобах на то, что необъективный подход судьи к сторонам в ходе рассмотрения дела стал следствием предвзятого отношения председательствующего к стороне защиты, в том числе, в связи с резко негативным отношением к адвокату, осуществлявшему в 2014 г. в том же составе суда защиту гр. К. по аналогичному делу, абсолютно голословны и являются субъективным мнением лиц, обжаловавших приговор.
Субъективным мнением о, якобы, предрешенности исхода по делу Судебная коллегия признает и содержащиеся в апелляционных жалобах ссылки на высказывания председательствующего судьи в ходе рассмотрения дела об изложении стороной защиты своих доводов в апелляционных жалобах, о последующей возможности обжалования приговора и т.п.
В ходе судебного следствия коллегии присяжных были представлены только допустимые доказательства, в том числе, показания потерпевших и свидетелей с указанием источника их осведомленности, протоколы осмотров и прослушивания фонограмм, а также показания всех свидетелей защиты.
Порядок исследования доказательств определен судом с учетом мнений сторон. Тот факт, что в ряде случаев в стадии представления доказательств стороной защиты, сторона обвинения, по объективным причинам, представляла свои доказательства не является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора.
Так, в ходе исследования доказательств стороны защиты суд обоснованно удовлетворил ходатайства государственного обвинителя о допросе свидетеля под псевдонимом "И.", в связи с ранее имевшей место задержкой своевременного обеспечения его явки в суд по уважительным причинам, а также о допросе свидетеля Л. в силу того, что сторона защиты ссылалась на ее умершего супруга.
Ходатайства об исследовании доказательств, заявленные подсудимыми и защитниками, ставились на обсуждение сторон и по результатам их рассмотрения председательствующим судьей принимались законные и обоснованные решения.
Из протокола судебного заседания видно, что при попытках стороны защиты обсуждать вопросы, находящиеся за пределами компетенции присяжных заседателей с целью оказания на них воздействия, председательствующий обоснованно пресекал такие действия, делал замечания, разъясняя присяжным необходимость не принимать во внимание сказанное, а также то, что те или иные обстоятельства не надо принимать во внимание при вынесении вердикта по делу.
Вопросы сторон подсудимому, свидетелям и потерпевшей, ответы на которые могли вызвать предубеждение присяжных заседателей, снимались председательствующим судьей. Все устные возражения стороны защиты на действия председательствующего занесены в протокол судебного заседания, поданные в письменном виде - приобщены к делу.
Характеризующие подсудимого, потерпевшего и свидетелей данные в присутствии присяжных исследовались лишь в той мере, в которой необходимы были для установления фактических обстоятельств дела.
Данных о том, что присяжные заседатели были лишены возможности задать интересующие их вопросы, материалы дела не содержат.
Вопреки доводам апелляционных жалоб, присяжные заседатели не были лишены права участвовать в исследовании обстоятельств уголовного дела и доказательств, которые в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона подлежат исследованию с их участием.
Все ходатайства сторон, в том числе и о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, рассмотрены судом с принятием обоснованных и мотивированных решений.
При этом судьей было истребовано и изучено судебное решение с грифом секретности о разрешении контроля и прослушивания телефонных переговоров Р. О наличии такого решения было доведено до сведения участников судопроизводства.
То, что данное постановление, содержащее сведения, составляющие государственную тайну, не было исследовано в присутствии присяжных заседателей, не свидетельствует о безусловности, по мнению авторов апелляционных жалоб, признания данных оперативно-розыскной деятельности, недопустимыми доказательствами.
Вопреки доводам жалоб, по делу в качестве потерпевшей признана в ходе предварительного следствия Б. - супруга погибшего (т. 1 л.д. 81).
Факт выделения уголовного дела в отношении неустановленных лиц в отдельное производство не ставит под сомнение законность ее процессуального статуса при расследовании и рассмотрении в суде дела в отношении Шкедова.
Государственным обвинителем в ходе судебного следствия были представлены относимые и допустимые доказательства.
В присутствии присяжных заседателей были обоснованно оглашены показания Шкедова, данные им в ходе допросов от 30 января 2016 года и от 1 марта 2016 года, так как они получены при расследовании уже возбужденного уголовного дела (о чем указано выше), и вопреки доводам апелляционных жалоб, не являются недопустимыми доказательствами.
Ссылка в жалобах на то, что государственным обвинителем вместо заявленных разрешенных судом к оглашению листов дела зачитывались "некие выдержки и выписки из обвинения", не ставят под сомнение допустимость исследованных и представленных присяжным стороной обвинения доказательств, поскольку уголовно-процессуальный закон не содержит запрета участникам процесса пользоваться подготовленными к рассмотрению дела материалами.
При этом, как видно из протокола судебного заседания, данных о том, что государственный обвинитель оглашал информацию, не соответствующую имеющейся в материалах дела, не приведено.
Сторона защиты не была лишена возможности представить коллегии присяжных заседателей также все имеющие к делу отношение доказательства, кроме аудиокассеты N 333, содержащей разговоры Р. с другими лицами на бытовые темы, которая была утеряна в ходе рассмотрения ранее судом дела в отношении других лиц.
Нет оснований согласиться с доводами апелляционных жалоб о нарушении процедуры допроса свидетелей.
Все свидетели по делу допрошены сторонами и судьей в полном соответствии с требованиями ст. 278 УПК РФ.
Вопреки доводам осужденного, личность свидетелей устанавливалась в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, о чем свидетельствует протокол судебного заседания.
Первой свидетеля допрашивала сторона, по чьему ходатайству свидетель был вызван.
Тот факт, что судьей в ряде случаев были заданы вопросы свидетелям до окончания его допроса сторонами, не свидетельствует о существенном нарушении уголовно-процессуального закона, влекущем отмену приговора.
Вопреки доводам жалоб, допрошенные свидетели предупреждались об уголовной ответственности по ст. ст. 307, 308 УК РФ. Подписки об этом отбирались у свидетелей по месту их допросов, в том числе и путем видеоконференцсвязи, в материалах дела эти подписки имеются.
Личность свидетеля под псевдонимом "И." председательствующим устанавливалась вне очевидности для других участников процесса, подписка о том, что он предупрежден об уголовной ответственности, у него также отобрана.
Ходатайство стороны защиты о раскрытии подлинных сведений о данных "И." является необоснованным, каких-либо существенных оснований для этого не приведено.
Стороны не были лишены возможности задать допрашиваемым свидетелям интересующие их вопросы с учетом особенностей судебного следствия с участием коллегии присяжных заседателей. Свидетели были отпущены из зала судебного заседания с учетом мнения сторон об отсутствии у них вопросов к допрошенным лицам.
Доводы апелляционных жалоб о том, что председательствующий во время перерыва в допросе свидетеля В. допустила, а фактически, как утверждает адвокат, организовала его общение с ранее не допрошенными свидетелями Ф. Д. Д. безосновательны.
Прения сторон проведены с соблюдением требований ст. ст. 336, 337 УПК РФ. В прениях сторона обвинения, вопреки доводам апелляционных жалоб, не ссылалась на доказательства, не исследованные в судебном заседании, о чем свидетельствует протокол судебного заседания.
Вопросный лист был сформулирован в соответствии с требованиями ст. ст. 338 - 339 УПК РФ. Стороны не были лишены возможности высказать свои замечания по формулировкам вопросов в нем.
Вопросный лист после окончательного формулирования был подписан судьей и после оглашения передан старшине.
Ссылка в жалобах на то, что вопросный лист "утвержден" судьей, как на основание вывода о давлении на коллегию присяжных заседателей, безосновательна и голословна.
Напутственное слово председательствующего соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ. Судья в напутственном слове не ссылалась на доказательства, не исследованные в судебном заседании. В напутственном слове председательствующий привел содержание обвинения, предъявленного Шкедову, с учетом положений ч. 3 ст. 340 УПК РФ.
Указанные в апелляционных жалобах и озвученные адвокатом в судебном заседании апелляционной инстанции доводы о, якобы, неправильном отражении в напутственном слове обстоятельств, касающихся показаний свидетелей К. и Б. относительно обстоятельств задержания Шкедова на лесобазе и доставлении его в отделение милиции, не могут быть признаны обоснованными.
Содержащиеся в протоколе судебного заседания сведения, а также фрагменты прослушанной по ходатайству адвоката в суде апелляционной инстанции аудиозаписи судебного заседания, не свидетельствуют об искажении существа показаний свидетелей и следовательно, не могут быть признаны основанием к выводу о несоответствии напутственного слова требованиям уголовно-процессуального закона.
Сторона защиты воспользовалась своим правом, предоставленным ч. 6 ст. 340 УПК РФ, и принесла свои возражения на напутственное слово.
Поскольку эти возражения носили необъективный характер и преследовали цель оказать давление на присяжных, председательствующим были даны необходимые разъяснения присяжным, касающиеся того, что необходимо и что нельзя учитывать в ходе совещания.
Вердикт коллегией присяжных вынесен ясный, непротиворечивый и является единодушным.
Вопреки доводам апелляционных жалоб совещание коллегии присяжных прошло с соблюдением требований ст. ст. 341 - 343 УПК РФ.
Тот факт, что присяжные совещались менее 3-х часов, на что обращает внимание осужденный Шкедов, не противоречит положениям ч. 1 ст. 343 УПК РФ, поскольку, как следует из провозглашенного вердикта, присяжные достигли единодушия при ответе на все вопросы, а поэтому ссылка осужденного на "авральный" режим работы коллегии присяжных заседателей, что по его мнению, свидетельствует о необъективности вердикта, голословна и неубедительна.
Оснований для роспуска коллегии присяжных заседателей, предусмотренных ч. 5 ст. 348 УПК РФ, у судьи не имелось.
Нет оснований согласиться с доводами жалоб о неправильной квалификации действий осужденного.
Квалифицированы действия осужденного Шкедова в соответствии с вердиктом, исходя из фактических обстоятельств, установленных коллегией присяжных заседателей.
Вопреки доводам апелляционных жалоб, квалификация действий осужденного, как совершенных "группой лиц по предварительному сговору", является правильной, поскольку вердиктом установлено, что Шкедову было известно о том, что убийство будет совершаться не одним лицом.
Доводы жалоб о неправильном применении положений ч. 4 ст. 78 УК РФ в части применения срока давности в отношении эпизода 2003 года по усмотрению суда, и том, что суд обязан был применить срок давности по указанному преступлению, не основаны на нормах уголовного закона. Уголовный закон предусматривает применение сроков давности к преступлениям в зависимости от их категории.
Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 105 УК РФ, относится к категории особо тяжких, и по смыслу ст. 78 УК РФ суд может применить сроки давности по нему по истечении 15 лет со дня его совершения.
Не усматривает Судебная коллегия и нарушения положений ст. 17 УК РФ при квалификации действий Шкедова по совокупности преступлений с учетом фактических обстоятельств, установленных вердиктом коллегии присяжных заседателей.
Назначенное осужденному Шкедову наказание соответствует требованиям ст. ст. 60 - 63 УК РФ, а также принципу справедливости.
Судом учтены данные о личности осужденного, его состояние здоровья, наличие смягчающего обстоятельства, а также то, что согласно вердикту коллегии присяжных заседателей, он не заслуживает снисхождения.
При этом вопреки доводам жалобы, в напутственном слове председательствующий судья надлежащим образом разъяснила присяжным положения ст. 65 УК РФ.
Размер взысканной с осужденного компенсации морального вреда в пользу потерпевшей соответствует принципам разумности и справедливости. Выводы суда в этой части мотивированы и аргументированы.
Доводы осужденного Шкедова о том, что провозглашенный приговор не соответствует копии приговора, врученной ему, объективного подтверждения в материалах дела не нашли.
С протоколом судебного заседания осужденный Шкедов и адвокат Огородников ознакомлены в полном объеме.
Замечания на протокол судебного заседания, поданные ими, были рассмотрены судьей председательствующим по делу в соответствии с требованиями ст. 260 УПК РФ.
Доводы апелляционных жалоб адвоката и осужденного о том, что рассмотрение замечаний проведено формально, а их отклонение направлено на сокрытие допущенных в ходе судебного разбирательства нарушений уголовно-процессуального закона, нельзя признать обоснованными.
Как следует из постановления от 2 июня 2017 года о рассмотрении замечаний, протокол судебного заседания полно и правильно отражает ход судебного заседания.
Вместе с тем, вопреки утверждению в жалобах, замечания на протокол судебного заседания частично были удовлетворены, в связи с чем оснований для вывода о фальсификации протокола судебного заседания не имеется.
В постановлении приведены мотивированные суждения судьи о том, по каким основаниям отклонены иные замечания на протокол судебного заседания.
Утверждения о том, что замечания на протокол судебного заседания должны быть удостоверены в полном объеме, не основаны на уголовно-процессуальном законе.
Приведенные в апелляционных жалобах и озвученные осужденным и адвокатом в судебном заседании апелляционной инстанции доводы о том, что в протоколе судебного заседания не нашли отражения дословные высказывания судьи в ходе судебного следствия, при разрешении ходатайств, некоторые реплики председательствующего судьи в адрес стороны защиты, не ставят под сомнение соответствие содержания протокола судебного заседания требованиям закона, поскольку часть 3 ст. 259 УПК РФ предусматривает, какие сведения должны быть отражены в протоколе обязательно, и к ним сведения, указанные выше адвокатом и осужденным, не относятся.
Исследованные в судебном заседании апелляционной инстанции по ходатайству адвоката и осужденного фрагменты аудиозаписи судебного заседания не дают оснований для вывода об искажении содержания протокола судебного заседания, о чем указано в апелляционных жалобах.
15 мая 2017 года судом было удовлетворено ходатайство осужденного и ему предоставлено время для дополнительного ознакомления с материалами уголовного дела.
Апелляционной инстанцией также было удовлетворено ходатайство осужденного о дополнительном ознакомлении с делом, в связи с чем оно снималось с рассмотрения и возвращалось в суд первой инстанции.
Факт ознакомления осужденного Шкедова с материалами дела в полном объеме подтвержден его распиской.
В судебном заседании апелляционной инстанции осужденный Шкедов подтвердил, что ознакомлен с делом в полном объеме, в связи с чем доводы апелляционной жалобы осужденного о несогласии с постановлением Забайкальского краевого суда от 15 мая 2017 года, которым ему установлен срок для дополнительного ознакомления с делом, безосновательны.
Таким образом оснований для отмены приговора по доводам, приведенным в апелляционных жалобах адвоката и осужденного, Судебная коллегия не находит.
В силу изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Забайкальского краевого суда с участием присяжных заседателей от 3 марта 2017 года в отношении Шкедова Артема Николаевича оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.