ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 24 августа 2017 г. N 26-АПУ17-2СП
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего судьи Смирнова В.П.,
судей Пейсиковой Е.В. и Абрамова С.Н.
с участием осужденного Гуражева Б.Т., оправданного Нальгиева А.М., адвоката Хасановой Н.Ф., потерпевших Г. и Э. (в режиме видеоконференц-связи с залом судебного заседания Верховного Суда Республики Ингушетия), переводчика З. адвокатов Поддубного С.В., Процюка М.М. и прокурора Химченковой М.М.
при ведении протокола секретарем Мамейчиком М.А.
рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Александрова Г.Т. на приговор Верховного Суда Республики Ингушетия от 6 апреля 2017 г., по которому
Гуражев Б.Т. < ... >
оправдан по п. п. "а", "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ за непричастностью к совершению преступления и осужден по ч. 1 ст. 107 УК РФ к 2 годам 10 месяцам ограничения свободы с установлением ограничений: не уходить из дома с 22 до 6 часов; не выезжать за пределы с.п. < ... > района Республики < ... > , не менять место жительства без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием наказания в виде ограничения свободы; с возложением обязанности являться два раза в месяц в указанный специализированный орган для регистрации;
Нальгиев А.М., < ... > ,
оправдан по п. п. "а", "ж", "к" ч. 2 ст. 105, п. п. "б", "в" ч. 2 ст. 158, п. п. "а", "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ за непричастностью к совершению преступлений и по ч. 2 ст. 222 УК РФ за неустановлением события преступления, с признанием права на реабилитацию.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Смирнова В.П. о содержании приговора, существе апелляционного представления и возражений на него, мнение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Химченковой М.М., обосновавшей апелляционное представление, выступления потерпевшего Э. поддержавшего апелляционное представление, потерпевшей Г. не поддержавшей апелляционное представление, осужденного Гуражева Б.Т. и оправданного Нальгиева А.М., возражавших против удовлетворения апелляционного представления, адвоката Поддубного С.В. в защиту осужденного Гуражева Б.Т., адвокатов Хасановой Н.Ф. и Процюка М.М. в защиту оправданного Нальгиева А.М., Судебная коллегия
установила:
на основании вердикта коллегии присяжных заседателей Гуражев Б.Т. осужден за убийство своего отца - Г. совершенное 4 декабря 2015 г. на пастбище, расположенном около с. < ... > района < ... > в состоянии аффекта, вызванного противоправными действиями потерпевшего.
Этим же приговором Гуражев Б.Т. оправдан по обвинению в совершении кражи, а Нальгиев А.М. - по обвинению в совершении умышленного убийства Г., К. и С. в совершении трех краж и незаконных действии, связанных с хранением огнестрельного оружия и боеприпасов.
В своем апелляционном представлении государственный обвинитель Александров Г.Т. просит приговор в отношении Гуражева Б.Т. и Нальгиева А.М. отменить в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона и направить уголовное дело в тот же суд на новое судебное разбирательство в ином составе суда.
В обоснование своей просьбы автор представления ссылается на то, что, по его мнению, постановленный приговор является незаконным, так как доводы стороны защиты, изложенные в судебных прениях, о совершении Гуражевым Б.Т. убийства своего отца в состоянии сильного душевного волнения, вызванного противоправным поведением потерпевшего, не соответствуют показаниям Гуражева Б.Т., данным в ходе судебного следствия; по делам о преступлениях, совершенных в состоянии аффекта, наряду с доказыванием противоправности и (или) аморальности действий потерпевшего, подлежат доказыванию обстоятельства появления у виновного лица орудия преступления, временной промежуток между действиями потерпевшего и действиями обвиняемого; председательствующим были нарушены положения ст. 339 УПК РФ, так как он сформулировал вопрос об аффекте в вопросном листе без учета результатов судебного следствия; в ходе судебного разбирательства Гуражев Б.Т. обвинение в убийстве своего отца признал и в присутствии коллегии присяжных заседателей показаний о совершении им преступления в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, о противоправном поведении своего отца, о причинах и мотивах совершения преступления не давал; подробные показания Гуражев Б.Т. давать отказался, в связи с чем были оглашены его показания, данные в ходе предварительного следствия; согласно заключению эксперта N < ... > от 13 июля 2016 г. в период относящийся к инкриминируемому деянию Гуражев Б.Т. не находился в состоянии физиологического аффекта; в ходе судебного разбирательства Нальгиевым А.М. до присяжных заседателей была доведена недопустимая информация о нарушениях уголовно-процессуального закона, допущенных органами предварительного следствия при его допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого, которые были оставлены председательствующим без внимания, какие-либо пояснения по поводу высказываний Нальгиевым А.М. присяжным заседателям даны не были.
Гуражев Б.Т. и Нальгиев А.М. принесли письменные возражения на апелляционное представление с просьбой оставить приговор без изменения.
Изучив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционного представления, Судебная коллегия находит его подлежащим удовлетворению по следующим мотивам.
В силу ст. 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов. Кроме того оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, подлежит отмене, если при неясном и противоречивом вердикте председательствующий не указал присяжным заседателям на неясность и противоречивость вердикта и не предложил им вернуться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.
По настоящему уголовному делу нарушения закона, указанные в ст. 389.25 УПК РФ, выразились в следующем.
Согласно ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. Изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.
Согласно ч. 3 ст. 240 УПК РФ приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании.
Данные положения закона, регламентирующие общие условия судебного разбирательства по уголовным делам, в суде с участием присяжных заседателей трансформируются в положения ст. ст. 338, 339, 340 УПК РФ, согласно которым с учетом результатов судебного следствия, прений сторон судья формулирует в письменном виде вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями (ч. 1 ст. 338 УПК РФ). По каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса: 1) доказано ли, что деяние имело место; 2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; 3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния (ч. 1 ст. 339 УПК РФ). Помимо перечисленных основных вопросов допустимо ставить вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту (ч. 3 ст. 339 УПК РФ). В напутственном слове председательствующий, в частности, напоминает присяжным заседателям об исследованных в суде доказательствах, как уличающих подсудимого, так и оправдывающих его, не выражая при этом своего отношения к этим доказательствам; излагает позиции государственного обвинителя и защиты; разъясняет присяжным положение о том, что их вердикт может быть основан лишь на тех доказательствах, которые непосредственно исследованы в судебном заседании (п. п. 3 - 5 ч. 3 ст. 340 УПК РФ).
Таким образом, из приведенных выше положений закона следует, что включение в вопросный лист дополнительного вопроса, позволяющего установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления по сравнению с тем преступлением, которое изложено в обвинительном заключении и поддержано в судебных прениях государственным обвинителем, должно основываться на доказательствах, исследованных в судебном заседании. К таким доказательствам, прежде всего, относятся показания самого подсудимого, утверждающего о том, что он совершил вменяемое ему в вину деяние, находясь, например, в состоянии сильного душевного волнения. При этом подсудимый должен подробно объяснить, при каких именно обстоятельствах такое состояние у него возникло, чем именно оно было вызвано и в чем именно заключалось.
По настоящему уголовному делу по ходатайству стороны защиты председательствующий включил в вопросный лист вопрос под N 9 следующего содержания: "... доказано ли, что описанное в вопросе N 7 деяние совершил Гуражев Б.Т. и его конкретные действия выразились в том, что он, находясь в состоянии эмоционального всплеска и внезапно возникшего желания расквитаться с Г. за систематическое неправомерное принуждение к работе по хозяйству, произвел в Г. два выстрела из пистолета, причинив несовместимые с жизнью сквозные огнестрельные ранения головы." (л.д. 209 - 210 т. 16).
Однако постановка перед присяжными заседателями такого дополнительного вопроса не основывалась на доказательствах, исследованных с их участием, и не соответствует показаниям самого Гуражева Б.Т., данным в ходе предварительного и судебного следствий.
Так, признавая обвинение в умышленном убийстве своего отца, осужденный Гуражев Б.Т. отказался в присутствии коллегии присяжных заседателей давать развернутые показания, сославшись на то, что "все получилось спонтанно" (л.д. 163 т. 16). В судебных прениях Гуражев Б.Т. выступать отказался, сославшись на то, что "ему сказать нечего" (л.д. 179 т. 16), а в последнем слове заявил, что он сожалеет об убийстве отца, не знает, как это произошло, поскольку "какое-то затмение нашло" (л.д. 180 т. 16).
В ходе его допроса в качестве подозреваемого 5 декабря 2015 г. Гуражев Б.Т., в частности, показал, что он взял с собой пистолет системы "Макарова", так как боялся нападения диких зверей на стадо скота, которое пас его отец. "Подойдя ближе, он поздоровался с отцом и обошел стадо овец, удостоверившись, что все в порядке. После чего отец стал упрекать его. Слова отца сильно обидели его, к тому же отец ударил его по лицу". Тогда он отошел от отца и когда тот находился к нему спиной, произвел выстрел из пистолета в затылок отца. Когда отец упал, он произвел второй выстрел в лобную часть головы отца. Труп Г. он скинул в траншею, а пистолет спрятал в сарае (л.д. 105 т. 1.).
На допросе 15 декабря 2015 г. в качестве обвиняемого Гуражев Б.Т., в частности, показал, что убийство своего отца он совершил по предложению Нальгиева А.М., который сказал ему: "Убей своего отца, и ты также будешь лежать на кровати в тепле, и тебе достанется все наследство". Кроме того, Нальгиев А.М. давал ему советы как лучше совершить убийство, привел Г. к траншее, где он, Гуражев Б.Т., произвел выстрел из пистолета в затылок отца, а когда тот упал на землю - в лоб (л.д. 111 т. 2). Данные показания Гуражев Б.Т. повторил на очной ставке с Нальгиевым А.М., произведенной 16 декабря 2015 г. (л.д. 127 т. 2).
Кроме того, формулируя вопрос N 9, председательствующий допустил нарушение требований ч. 5 ст. 339 УПК РФ, согласно которой в вопросном листе не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта, к каковым относится вопрос о неправомерном принуждении Г. к работе по хозяйству Гуражева Б.Т.
Поскольку присяжные заседатели устанавливают лишь фактическую сторону дела, председательствующий никак не мотивировал свой вывод о том, что Гуражев Б.Т. действовал в состоянии аффекта, тогда как по заключению экспертизы N < ... > от 13 июля 2016 г. в период относящийся к инкриминируемому ему деянию Гуражев Б.Т. не находился в состоянии физиологического аффекта. Помимо этого, описывая преступное деяние, признанное доказанным, суд ошибся в написании фамилии Гуражева Б.Т., указав, что убийство в состоянии аффекта совершил "Гуржаев Б.Т.". К тому же резолютивная часть приговора не содержит решения по обвинению Гуражева Б.Т. в убийстве С. и К.
Помимо нарушений уголовно-процессуального закона, указанных в апелляционном представлении, председательствующим были допущены и другие нарушения уголовно-процессуального закона, суть которых заключается в следующем.
В силу ч. 6 ст. 335 УПК РФ, если в ходе судебного разбирательства возникает вопрос о недопустимости доказательств, то он рассматривается в отсутствие присяжных заседателей.
Как видно из протокола судебного заседания в ходе судебного разбирательства по настоящему уголовному делу сторона защиты не заявляла ходатайства о признании недопустимыми доказательствами протоколы допросов Гуражева Б.Т. Несмотря на это, в присутствии присяжных заседателей, до представления стороной защиты своих доказательств, об обстоятельствах дачи Гуражевым Б.Т. показаний в ходе предварительного следствия были допрошены сотрудники полиции Б., О., М., что является недопустимым.
Кроме того, в силу ч. 1 ст. 343 УПК РФ присяжные заседатели при обсуждении поставленных перед ними вопросов должны стремиться к принятию единодушных решений. Если присяжным заседателям при обсуждении в течение 3 часов не удалось достигнуть единодушия, то решение принимается голосованием.
Таким образом, по смыслу приведенной выше нормы закона в вопросном листе всегда должно найти отражение мнение присяжных заседателей по принятым ответам на поставленные перед ними вопросы. В связи с этими положениями закона присяжные заседатели, принявшие единодушные решения по вердикту, должны сделать записи о принятии единодушных решений по каждому из вопросов вопросного листа. Однако по настоящему уголовному делу указаний о единодушном принятии решений по всем вопросам вопросного листа вердикт коллегии присяжных заседателей не содержит. И это при том, что согласно протоколу судебного заседания коллегия присяжных заседателей находилась в совещательной комнате менее 3 часов - с 13 часов 05 минут до 14 часов 30 минут и с 14 часов 35 минут до 14 часов 40 минут 30 марта 2017 года (л.д. 142 - 143 т. 16).
Несмотря на это, председательствующий ограничился лишь выяснением у старшины коллегии присяжных заседателей вопроса о "единогласном" принятии вердикта и вопреки требованиям ч. 2 ст. 345 УПК РФ не возвратил коллегию присяжных заседателей в совещательную комнату для внесения в вопросный лист ясности о результатах принятия ими решений по каждому поставленному в нем вопросу.
При таких обстоятельствах постановленный приговор нельзя признать законным. В связи с чем он подлежит отмене с направлением уголовного дела на новое судебное разбирательство, в ходе которого суду надлежит учесть изложенное выше, и постановить по делу итоговое судебное решение, основанное на правильном применении положений главы 42 УПК РФ и требований иных норм уголовного и уголовно-процессуального законов.
Исходя из изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.20, 389.25, 389.28 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Верховного Суда Республики Ингушетия от 6 апреля 2017 г. в отношении Гуражева Б.Т. и Нальгиева А.М. отменить и направить уголовное дело в тот же суд на новое судебное разбирательство в ином составе суда, со стадии подготовки к судебному заседанию.