ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 14 марта 2017 г. N 44-АПУ17-3
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе
председательствующего Колышницына А.С.,
судей Шмотиковой С.А. и Земскова Е.Ю.,
при секретаре Воронине М.А.,
с участием прокурора Саночкиной Е.А.,
осужденного Галкина И.В. в режиме видеоконференц-связи,
адвоката Чирковой Л.К.
рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного Галкина И.В. и адвоката Федотова В.М. в его защиту на приговор Пермского краевого суда от 16 ноября 2016 года, по которому
Галкин И.В. < ... > , ранее не судимый, осужден
- по ч. 3 ст. 33, п. "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года N 162-ФЗ) к 9 годам лишения свободы со штрафом в размере 200 000 рублей;
- по ч. 3 ст. 33, п. "в", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 24 июля 2007 года N 211-ФЗ) к 15 годам лишения свободы;
- по п. "а", "в", "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ к пожизненному лишению свободы;
- по п. "а", б, "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ к 10 годам лишения свободы со штрафом в размере 300 000 рублей;
- по п. "а", "в" ч. 4 ст. 162 УК РФ к 10 годам лишения свободы со штрафом в размере 300 000 рублей;
- по ч. 2 ст. 167 УК РФ к 3 годам лишения свободы;
- по ч. 1 ст. 222.1 УК РФ к 2 годам лишения свободы со штрафом в размере 30 000 рублей.
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений окончательно назначено пожизненное лишение свободы с отбыванием в исправительной колонии особого режима, со штрафом в размере 500 000 рублей.
Срок отбывания наказания в виде лишения свободы Галкину И.В. исчисляется с 16 ноября 2016 года. В срок отбытия наказания зачтен период нахождения его под стражей со 2 ноября 2015 года по 15 ноября 2016 года.
Частично удовлетворены гражданские иски К. М., Х. и К. о возмещении морального вреда. Взыскано с Галкина И.В. в счет компенсации морального вреда в пользу К. и М. по 1 500 000 рублей каждому, Х. - 2 000 000 рублей, К. - 500 000 рублей.
Удовлетворен гражданский иск Ч. о возмещении имущественного вреда.
В целях исполнения приговора в части штрафа и гражданских исков обращено взыскание на имущество Галкина И.В., на которое по постановлению Свердловского районного суда г. Перми от 19 января 2016 г. наложен арест.
Разрешена судьба вещественных доказательств.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Шмотиковой С.А. о содержании приговора и апелляционных жалоб, выступления в режиме видеоконференц-связи осужденного Галкина И.В. и его защитника - адвоката Чирковой Л.К., поддержавших доводы апелляционных жалоб, мнение представителя Генеральной прокуратуры РФ - прокурора Саночкиной Е.А., возражавшей против их удовлетворения, Судебная коллегия
установила:
приговором суда Галкин И.В. признан виновным и осужден:
- за организацию разбойного нападения с незаконным проникновением в жилище и причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей К. < ... > года рождения, организацию ее убийства, заведомо для виновного находящейся в беспомощном состоянии, сопряженного с разбоем в период времени с 27 по 29 ноября 2007 года;
- за совершение в составе организованной группы: 11 октября 2013 года разбойного нападения на М. с применением предмета, используемого в качестве оружия, с незаконным проникновением в ее жилище в целях завладения имуществом в особо крупном размере, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей; за разбой, совершенный 13 августа 2014 года в отношении Д. с причинением ей тяжкого вреда здоровью; за убийство М. и Д., заведомо для виновного находящейся в беспомощном состоянии, сопряженное с разбоем; за умышленное повреждение путем поджога имущества Ч. совершенное 24 мая 2014 года, повлекшее причинение значительного ущерба, и за незаконное хранение в своей квартире в период времени с 13 сентября 2014 года по 27 января 2016 года бездымного пороха, являющегося взрывчатым веществом.
Преступления совершены в г. < ... > в д. < ... > < ... > района < ... > края и в г. < ... > при установленных судом и изложенных в приговоре обстоятельствах.
В судебном заседании Галкин вину не признал.
В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный Галкин просит об отмене приговора, утверждает, что он постановлен с нарушениями требований уголовного и уголовно-процессуального закона, его вина в совершении преступлений не подтверждена совокупностью доказательств, исследованных судом.
Опровергает показания Е., с которым было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, и который уже осужден за совершение этих преступлений, анализируя его показания, обращает внимание на наличие в них противоречий, а также несоответствие их другим доказательствам по делу.
Считает, что Е. его оговорил с целью смягчить свою вину и ответственность за совершенные преступления, а также из-за сложившихся неприязненных с ним отношений.
По факту нападения на К. и ее убийства указывает на отсутствие у него мотива для совершения данного преступления, а приведенные в приговоре мотивы: помочь П. сохранить право собственности на квартиру, которую она приобрела у К. и корыстный мотив - завладение деньгами от продажи квартиры, по его мнению, противоречат установленным обстоятельствам. Обращает внимание на то, что о поданном в суд иске о признании сделки купли-продажи квартиры недействительной, он узнал уже после убийства потерпевшей, ссылаясь при этом на свои показания, а также на показания П., учитывая время, прошедшее после сделки и до убийства, он не мог и предположить, что деньги от проданной квартиры потерпевшая хранит дома.
Указывает, что заключение судебно-медицинской экспертизы о дате смерти потерпевшей не соответствует показаниям Е. о времени совершения на нее нападения и убийства.
Полагает, что доказательств того, что именно он являлся организатором совершения преступления в отношении К., в материалах дела не имеется.
Анализирует показания Е. данные в ходе предварительного следствия, в том числе сведения, содержащиеся в его явке с повинной, при проверке показаний на месте, и делает вывод о том, что они содержат не устраненные противоречия, в том числе при описании им месторасположения квартиры потерпевшей и ее обстановки, входной двери в подъезд дома, при изложении обстоятельств удушения потерпевшей, на которые суд не обратил внимания, протокол проверки показаний на месте не в полной мере соответствует показаниям, зафиксированным на CD-диске, что, по мнению осужденного, свидетельствует о фальсификации доказательств по делу и ставит под сомнение само нахождение Е. в квартире потерпевшей.
Учитывая зависимость Е. от алкоголя, полагает, что необнаружение у потерпевшей денежных средств могло быть самостоятельным мотивом для совершения им убийства К., считает, что следователем не проверены другие версии убийства потерпевшей.
Отрицая свою вину в совершении преступления в отношении Д., Галкин указывает на отсутствие этому доказательств; корыстный мотив, по его мнению, является надуманным, поскольку 70 000 рублей, которые, по словам Е., он получил после нападения на потерпевшую, учитывая его финансовое положение, являются ничтожной суммой. Убийство Д. было невыгодным для него, т.к. за оказанные юридические услуги по возвращению ей права собственности на двухкомнатную квартиру он получил бы гораздо более крупные суммы, тем более, что для рассмотрения этих исков в суде необходимо было личное участие потерпевшей. Однако в приговоре суд не указал, почему его показания об экономической нецелесообразности совершать убийство Д. судом не приняты во внимание.
Также указывает на несоответствие показаний Е. о времени совершения убийства показаниям свидетеля К. и заключению судебно-медицинской экспертизы о времени наступления смерти потерпевшей.
Считает, что показания Е. о том, как он совершил убийство Д., непоследовательны, противоречат результатам судебно-медицинских экспертиз N < ... > N < ... > , N < ... > , не соответствуют протоколу осмотра места происшествия и показаниям свидетеля Ч. о том, где хранила деньги потерпевшая.
Оспаривает вывод суда о том, что написанная его рукой на листе бумаги информация является инструкцией для Е. о том, как совершить преступление в отношении Д. Анализируя данный документ, приходит к собственному выводу о том, что его умыслом охватывалось только хищение документов на 2-комнатную квартиру потерпевшей, а совершение разбоя и убийства является эксцессом исполнителя. Полагает, что судом безосновательно отвергнуты его доводы в этой части.
Указывает, что обвинительный приговор в части совершения преступления в отношении М. основан только на показаниях Е. о том, что оно совершено с целью завладеть деньгами потерпевшей в размере 3500000 - 4000000 рублей, которые должны были быть у потерпевшей, т.к. на следующий день она должна была оформлять договор купли-продажи квартиры, неподтвержденных другими доказательствами по делу. В ходе предварительного следствия и судебного заседания не исследовался вопрос о реальных намерениях М. совершать такую сделку и о наличии у нее такой суммы денег, допрошенные в судебном заседании свидетели также не давали показания, подтверждающие эти обстоятельства.
Полагает, что данная версия надумана следователем.
Доказательств, свидетельствующих о совершении разбойного нападения, в судебном заседании представлено не было, поскольку из показаний дочери погибшей следует, что ценные вещи из квартиры потерпевшей не пропали, кошелек с наличными деньгами и четырьмя банковскими картами был на месте, обстановка в квартире не нарушена.
Анализируя показания свидетеля П. - соседки потерпевшей о том, что неизвестное лицо находилось в квартире примерно 30 минут, полагает, что за данный отрезок времени невозможно было совершить все те действия, которые указаны в приговоре, однако это не было учтено судом, хотя, по мнению осужденного, показания свидетеля могли существенно повлиять на квалификацию действий по ст. 162 УК РФ.
Считает утверждение суда о том, что Е. после совершения убийства М. звонил ему, не подтвержден материалами дела и информацией, полученной от сотового оператора мобильной связи. Также не основан, по мнению осужденного, на материалах дела вывод суда о том, что перед убийством М. он звонил Е., а после ее убийства он отвозил Е. в с. < ... > , за исключением показаний Е. доказательств этому не имеется. Обращает внимание, что вопреки показаниям Е. камерами видеонаблюдения не было установлено присутствие автомобиля осужденного в районе нахождения квартиры М.
Оспаривает, что с 5 сентября 2013 года пользовался телефоном с абонентским номером < ... > , данный телефон был продан Е. Утверждает, что куртка сотрудника полиции, обнаруженная в ходе обыска, принадлежала его сыну, а не была приобретена в целях использования для совершения преступления.
Полагает, что свидетелями С. и И. показания об обстоятельствах изготовления поддельного удостоверения сотрудника полиции даны под психологическим воздействием на них.
Указывает, что вывод суда о том, что преступления совершены в составе организованной группы, и о его роли как организаторе этой группы не подтвержден никакими объективными доказательствами, основан на предположениях.
Защитник осужденного - адвокат Федотов В.М., приводя аналогичные доводы, указывает на необоснованность и незаконность приговора, просит его отменить в связи с несоответствием выводов суда установленным обстоятельствам дела, нарушениями требований уголовного и уголовно-процессуального закона.
Считает, что выводы суда основаны лишь на показаниях неоднократно судимого Е., которые нельзя признать достоверными, объективных доказательств виновности Галкина в инкриминированных ему преступлениях, по мнению адвоката, в материалах дела не имеется.
В заключении судебно-медицинской экспертизы трупа К. (N < ... > от 30 ноября 2007 года) не указаны сведения об образовании эксперта Р. и стаж его работы, не представлено удостоверение на право самостоятельного производства судебно-медицинской экспертизы. Заявленные в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства ходатайства об истребовании сведений, подтверждающих данные обстоятельства, оставлены без удовлетворения. В основу дополнительной экспертизы от 20.01.2016 года N < ... > -доп. положено первоначальное заключение, в связи с чем данные доказательства, по мнению адвоката, являются недопустимы.
Показания Е. о том, что организатором убийства К. был Галкин, являются оговором, поскольку, будучи ранее неоднократно судимым, опасаясь назначения пожизненного лишения свободы за убийство нескольких лиц, он заключил соглашение о сотрудничестве со следствием и дал изобличающие Галкина показания, которые не подтверждены другими доказательствами по делу. Обращает внимание на то обстоятельства, что ранее по материалам фальсифицированного уголовного дела за убийство М. был осужден другой человек - Л. который впоследствии был оправдан в связи с признанием Е. в совершении данного преступления.
Сравнивая показания Е. в ходе предварительного следствия по обстоятельствам убийства К. с протоколом осмотра места происшествия, ставит под сомнение правдивость его показаний, о чем, по мнению адвоката, свидетельствуют и противоречия в его показаниях и показаниях свидетеля М. о том, каким образом открывалась входная дверь в подъезд дома, где проживала потерпевшая.
Считает, что в деле имеются противоречия относительно мотива совершения преступления в отношении М. Обвинением представлялись доказательства совершения преступления из мести со ссылкой на конфликтные отношения между потерпевшей и свидетелем П. с которой, по мнению стороны обвинения, у Галкина были близкие отношения. Вместе с тем свидетелем П. в судебном заседании были отвергнуты эти утверждения.
Принятое как доказательство письмо, в котором содержится жалоба на М. в Министерство социального развития < ... > края, Галкиным не подписано, направление такого письма осужденным отрицается, в связи с чем этот документ не может служить доказательством виновности Галкина.
Утверждает, что Галкин не знал о материальном положении потерпевшей и о наличии у нее денежных средств, вывод об обратном является домыслом, не подтвержденным доказательствами. Просит обратить внимание, что Галкин являлся обеспеченным человеком и не нуждался в денежных средствах, чтобы совершать преступления с корыстной целью.
Полагает, что показания Галкина, отрицавшего обстоятельства, при которых он на своей машине возил Е. с целью слежки за М., его утверждение о том, что он не менял государственные номера на своей машине, не изготавливал и не передавал Е. нож для убийства потерпевшей, не показывал дом и квартиру, где проживала потерпевшая, не покупал и не передавал ему форменную куртку сотрудника полиции, не планировал убийство потерпевшей, а изготовление фотографии Е. в форме было сделано для изготовления поддельного водительского удостоверения, а не удостоверения сотрудника полиции, в суде не опровергнуты.
Считает, что показания свидетеля Х. также опровергают и доводы обвинения о том, что Е. совместно с Галкиным, планируя убийство М., предприняли меры к тому, чтобы обвинение пало на другого человека.
Описывая обстоятельства знакомства и взаимоотношений Галкина с потерпевшей Д., указывает, что умыслом Галкина охватывалось лишь хищение документов на квартиру Д. с тем, чтобы в последующем помочь Д. в судебном порядке оспорить принадлежность квартиры ее племяннице - К.
Утверждает, что у осужденного не было никаких неприязненных отношений к Ч. в отличии от Е. поэтому повода для поджога его дома не имелось. Кроме показаний Е. причастность Галкина к совершению преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК РФ, ничем не подтверждена.
В части осуждения Галкина за незаконное хранение взрывчатого вещества указывает, что доводы осужденного о принадлежности банки с порохом его умершему отцу не опровергнуты в суде, в связи с чем он подлежит оправданию.
Обращает внимание на данные, характеризующие личность Галкина, его положительные характеристики, состояние здоровья его и близких родственников.
В апелляционных жалобах осужденного и его защитника ставится вопрос об оправдании Галкина в совершении преступлений в отношении К. М., Ч. а также по ч. 1 ст. 222.1 УК РФ и переквалификации действий осужденного в отношении Д. на ч. 3 ст. 33, ч. 3 ст. 158 УК РФ.
В возражениях на жалобы государственный обвинитель и потерпевшие К. М. просят приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения.
Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы, приведенные в апелляционных жалобах и дополнениях, выслушав стороны, Судебная коллегия находит, что выводы о доказанности вины Галкина в преступлениях, за которые он осужден, сделаны судом в результате всестороннего, полного исследования доказательств, представленных сторонами, при этом судом в полной мере соблюдены требования ст. 15 УПК РФ об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон.
Доводы жалоб об обвинительном уклоне противоречат материалам уголовного дела, в том числе протоколу судебного заседания, из которого следует, что судом проверены утверждения Галкина о невиновности, а также версии стороны в защиту осужденного, в приговоре каждой из них дана надлежащая оценка.
Так, проанализировав показания Е. в судебном заседании, суд установил, что убийство престарелой К. с целью хищения у нее денежных средств было совершено по предложению Галкина, в соответствии с разработанным им планом, согласно которому Е. под видом водопроводчика с использованием ключа, переданного ему осужденным, проник в подъезд дома, где проживала потерпевшая, а затем и в ее квартиру, где совершил убийство, задушив ее полотенцем. Не обнаружив в квартире денег, ушел с места преступления, ключи от подъезда вернул Галкину.
Также из показаний Е. следует, что, встретившись в 2013 году с Галкиным, он согласился с предложением последнего совершить нападение на М., у которой по утверждению Галкина в квартире должна была находиться крупная сумма денег в размере от 3500000 до 4000000 рублей, и совершить ее убийство. Галкин сообщил информацию о ее месте жительства, показал саму потерпевшую, вместе они наблюдали за М., при этом осужденный предложил проникнуть в квартиру под видом сотрудника полиции, передал ему заранее изготовленное поддельное удостоверение сотрудника полиции, а также нож, перчатки, электронный ключ от подъезда, мобильный телефон для связи и привез его на своей автомашине к месту совершения преступления. Представившись сотрудником полиции, он зашел в квартиру М. нанес ей удары ножом, однако денег не нашел. Встретившись с Галкиным в условленном месте, вернул ему ключ от подъезда; другие улики, в том числе нож, выбросили по дороге.
Как следует из показаний Е. поджог пристройки к дому Ч. был совершен также по предложению Галкина, вместе они приобрели бензин, изучили подходы к дому, Галкин привез его на своей автомашине к дому, где он (Е.) совершил поджог.
По обстоятельствам совершения нападения на Д. и ее убийства Е. пояснил, что в начале лета 2014 года Галкин познакомил его с потерпевшей, представив своим водителем. По предложению Галкина купили ей сейф, в котором потерпевшая могла бы хранить деньги и документы, установили его, один из ключей от сейфа Галкин оставил у себя. В день совершения преступления Галкин передал ему ключ от сейфа и, позвонив Д. сообщил, что Е. приедет к ней за документами. Под этим предлогом он проник в квартиру Д. где, воспользовавшись полотенцем, которое ему дал Галкин, задушил потерпевшую, с помощью ключа открыл сейф, забрал из него документы, которые впоследствии сжег, и деньги в размере 140000 рублей, которые они поделили с Галкиным поровну.
Изложенные Е. в судебном заседании обстоятельства совершения преступлений соответствуют данным, содержащимся в его явках с повинной от 28 октября и 25 ноября 2015 года, 25 февраля 2016 года, исследованных судом, аналогичные по своему содержанию он давал пояснения в ходе проведения следственного действия - проверке показаний на месте, протоколы которых были также исследованы в судебном заседании.
Вопреки утверждениям, содержащимся в апелляционных жалобах, существенных противоречий, которые повлияли или могли повлиять на выводы суда о фактических обстоятельствах совершенных преступлений и роли в них осужденного Галкина, в показаниях Е. не имеется.
Как правильно указано в приговоре, Е. в ходе предварительного следствия и в судебном заседании давал последовательные показания не только о роли Галкина в совершенных преступлениях, но и о своем участии в них, при этом не умалял своей вины. Суд пришел к обоснованному выводу о том, что причины для оговора Галкина у Е. отсутствуют.
Оснований подвергать сомнению его показания на предмет их достоверности у суда также не имелось, поскольку, вопреки доводам жалоб, его показания подтверждаются совокупностью других доказательств, приведенных в приговоре, которым дана надлежащая оценка.
Так, показания Е. о способе, механизме причинения смерти К. соответствуют заключению судебно-медицинской экспертизы, согласно которой смерть потерпевшей наступила вследствие механической асфиксии, показаниям М. и К. о том, что в момент обнаружения матери форточка на кухне в отличие от обычного состояния, была открыта, что соответствует показаниям Е. о том, что форточку он открыл специально для того, чтобы смерть потерпевшей более длительное время не была обнаружена.
Доводы жалобы осужденного об отсутствии у него осведомленности об обращении сына потерпевшей в суд с иском о признании договора купли-продажи квартиры К. свидетелю по делу П. недействительным, опровергаются материалами дела, в том числе показаниями К. о том, что, узнав о продаже матерью квартиры, он звонил П. и предупреждал ее о намерении оспорить сделку в судебном порядке. Учитывая сложившиеся отношения между осужденным и П., а также принимая во внимание его роль в оформлении документов по продаже квартиры и оказании помощи П. в оформлении сделки, что не оспаривалось ни осужденным, ни П. суд пришел к обоснованному выводу о том, что Галкин был осведомлен о намерениях потерпевшей К. расторгнуть сделку в судебном порядке, что противоречило его интересам.
Проанализировав представленные доказательства, суд пришел к выводу о том, что ранее Е. не был знаком с К., необходимой информацией о ней и совершенной сделке по продаже квартиры не обладал, в связи с чем его показания о том, что о К. ему стало известно от Галкина и именно осужденный был организатором совершения преступления в отношении потерпевшей, являются достоверными.
Доводы жалоб о том, что заключение судебно-медицинского эксперта, исследовавшего труп К., является недопустимым доказательством по причине того, что эксперт не обладал необходимыми навыками в проведении экспертизы, являются несостоятельными. В судебном заседании были представлены и исследованы документы, подтверждающие образование эксперта Р., в том числе прохождение им клинической интернатуры и ординатуры по специальности "судебно-медицинская экспертиза", а также копия приказа о приеме его на работу в качестве судебно-медицинского эксперта.
Утверждение в жалобах о том, что электронный замок в подъезде, где проживала К. был установлен уже после ее смерти, не опровергает показания Е. об обстоятельствах проникновения в подъезд, поскольку из показаний дочери погибшей - М. следует, что вход в подъезд в момент убийства не был свободным, он закрывался на ключ.
Показания свидетеля Х., допрошенного в судебном заседании по ходатайству стороны защиты, не свидетельствуют о недостоверности показаний Е., им дана надлежащая оценка в приговоре суда.
Вопреки утверждениям осужденного и его адвоката, в ходе предварительного следствия проверялись версии о причастности к совершению преступления и других лиц, однако они были отвергнуты как не нашедшие своего подтверждения.
Не соответствуют действительности и доводы жалоб об отсутствии у Галкина неприязненных отношений с М. и, следовательно, мотива совершения преступления в отношении ее.
Доводы жалобы в этой части опровергаются жалобой на действия М., ответом на нее, направленным на почтовый адрес осужденного, документами, подтверждающими увольнение П., с которой у осужденного были близкие отношения, показаниями свидетелей П. и К. о том, что причиной перевода П. на другую должность стали результаты служебной проверки, в ходе которой было установлено, что П. помогла осужденному выиграть конкурс котировок, а потом принимала у него отчеты, не соответствующие действительности.
Кроме того, данные обстоятельства подтвердила в судебном заседании потерпевшая Х., пояснившая, что П. передавала Галкину служебную информацию, Галкин выигрывал конкурсы на оказание услуг малоимущим людям, но оказывал услуги ненадлежащего качества, из-за этого она предприняла меры к переводу, а затем к сокращению П. Со слов матери ей известно, что Галкин писал на нее жалобы в Министерство социального развития, также она говорила ей о том, что в 2007 году Галкин убил пожилую женщину из-за квартиры.
Аналогичные обстоятельства об отношениях, которые складывались между осужденным и потерпевшей М., поясняли в судебном заседании свидетели К. Т. и П.
Показаниями свидетеля С. о том, что осенью 2013 года по просьбе Галкина, который принес флеш-накопитель с фотоизображением человека и бумажной части удостоверения сотрудника полиции с указанием фамилии, имени и отчества, он сделал изображение удостоверения сотрудника полиции, в совокупности с заключениями фототехнической, портретной и компьютерной экспертиз, подтверждается, что за 4 дня до совершения преступлений в отношении потерпевшей по заказу Галкина было изготовлено поддельное удостоверение сотрудника полиции с фотографией Е. Это соответствует показаниям Е. о том, что переданное ему Галкиным удостоверение он использовал для проникновения в квартиру М.
Доводы защиты о том, что показания свидетелем С. даны под давлением суда, Судебная коллегия находит несостоятельными, как следует из протокола судебного заседания, показания С. давал в свободной форме, нарушений уголовно-процессуального закона при его допросе судом не допущено.
Показания Е. о способе и механизме причинения смерти М. подтверждаются заключением судебно-медицинской экспертизы о том, что смерть М. наступила в результате колото-резаных ранений передней поверхности грудной клетки.
Достоверность показаний Е. подтверждается также заключением судебно-медицинской экспертизы, согласно которой на мизинце его левой руки обнаружен рубец, что соответствует показаниями Е. о том, что в момент совершения преступления он порезал палец на левой руке, а также дактилоскопической экспертизой, установившей на линзе от очков потерпевшей, обнаруженной и изъятой при осмотре места происшествия, отпечаток пальца Е. Данные обстоятельства опровергают доводы жалоб о том, что Е. выдуманы обстоятельства совершения нападения на М. и ее убийства.
В ходе обыска в квартире супруги осужденного были изъяты листы с рукописным текстом, которые, согласно заключению почерковедческой экспертизы, выполнены Галкиным, в них содержатся сведения о М. и К. знакомстве с С., необходимости покупки усов и бороды, парика, удостоверения сотрудников МВД, работников ЖКХ.
Судебная коллегия находит также обоснованным вывод суда о виновности Галкина в совершении разбойного нападения и убийства Д. Доводы жалоб о том, что умыслом осужденного охватывалось только хищение документов на квартиру, Судебная коллегия находит несостоятельными.
Кроме показаний Е. о причастности Галкина к убийству Д. и хищении из квартиры денежных средств, виновность его подтверждается теми же рукописными записями, изъятыми в ходе обыска, исполненными согласно заключению почерковедческой экспертизы Галкиным, в которых фактически содержится инструкция к совершению преступления и в отношении Д., о действиях Е. перед его совершением и последующих шагах, направленных на сокрытие улик и создание алиби, в том числе для осужденного.
Проанализировав телефонные соединения абонентских номеров, которыми фактически пользовались Е. и осужденный, суд установил, что непосредственно перед совершением нападения на потерпевшую и ее убийством и после совершения преступления между ними производились телефонные разговоры, что свидетельствует о правдивости показаний Е. об организующей роли Галкина в совершении данного преступления. Показания Е. о том, что после совершения убийства Д. он снял сим-карту с телефона, который передал ему Галкин для поддержания связи, и спрятал ее в заборе дома, принадлежащем его матери, подтвержден протоколом осмотра, в ходе которого действительно в заборе домовладения Я. (матери Е.) была обнаружена сим-карта.
Вопреки утверждениям осужденного и адвоката, суд пришел к обоснованному выводу об отсутствии существенных противоречий, которые могли бы повлиять на вывод суда о виновности Галкина, в показаниях Е. и показаниях свидетеля К. в части времени совершения преступления в отношении Д.
Как следует из показаний К. в судебном заседании, она разговаривала по телефону с Д. в день совершения ее убийства во время, когда она занималась приготовлением обеда, это не противоречит ее показаниям на следствии, когда она указывала ориентировочное время разговора 12-13 часов, и соответствует показаниям Е. о примерном времени совершения убийства, а также заключению судебно-медицинской экспертизы о времени наступления смерти потерпевшей (т. 19, л.д. 6 - 16) в совокупности с протоколом осмотра места происшествия 14 августа 2014 года (т. 6 л.д. 181 - 200).
Учитывая действия, предшествовавшие совершению данного преступления, в том числе: убеждение Галкиным потерпевшей приобрести сейф для хранения документов и денежных средств, заранее произведенные действия по завладению ключом от сейфа и исключению возможности установления на нем кодового замка, специально спланированное Галкиным знакомство потерпевшей с Е. и представление его как своего помощника, чтобы обеспечить беспрепятственное проникновение Е. в квартиру потерпевшей для совершения преступления, версия осужденного и адвоката о том, что умыслом Галкина охватывались только действия, направленные на хищение документов у Д. с целью оспаривания в интересах потерпевшей права собственности на квартиру, судом обоснованно признана явно надуманной и несостоятельной.
Что касается доводов жалоб о непричастности Галкина к совершению поджога дома Ч., об отсутствии у него мотива и повода для его совершения, то Судебная коллегия соглашается с выводами суда об обратном.
Показания Е. об обстоятельствах поджога пристроя к дому потерпевшего Ч. подтверждаются протоколом осмотра места происшествия, протоколом осмотра местности в лесном массиве, согласно которому были обнаружены вещи, использованные Е. при совершении данного преступлении, на которых по заключению физико-химической экспертизы обнаружены углеводы; зафиксированными телефонными звонками непосредственно перед совершением поджога между Е. и Галкиным 28 мая 2014 года в 03 часа ночи, что также подтверждает показания Е.
Опровергаются материалами дела утверждения Галкина об отсутствии у него неприязненных отношений к Ч. Как последовательно пояснял Е., он не был знаком с потерпевшим и никогда с ним не общался, а потерпевший Ч. показал, что в период его совместной работы с Галкиным в администрации < ... > района между ними были разногласия и сложилась конфликтная ситуация. В связи с чем суд сделал обоснованный вывод о том, что поджог дома Ч. был выгоден именно Галкину.
Судебная коллегия находит неубедительными доводы жалоб о невиновности Галкина в совершении незаконного хранения взрывчатого вещества и о подмене следователем обнаруженного у него дома вещества на иное, поскольку протокол обыска, в ходе которого была изъята банка с бездымным порохом, соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, из заключения эксперта N < ... > следует, что объект исследования - банка с порохом поступил на исследование в картонной коробке, скрепленной скотчем и этикеткой с рукописной надписью, заверенной подписью понятых, принимавших участие в обыске, целостность упаковки не нарушена, что исключает какие бы то ни было незаконные манипуляции с вещественным доказательством.
Учитывая, что ранее Галкин привлекался к административной ответственности за нарушение установленных сроков продления разрешения на хранение оружия и боеприпасов к нему, т.е. использовал для охоты огнестрельное оружие, Судебная коллегия находит довод осужденного о том, что он не знал что в изъятой у него коробке находится взрывоопасное вещество, несостоятельным.
С учетом изложенного, Судебная коллегия пришла к выводу о том, что суд правильно установил фактические обстоятельства дела, исследовал и проверил все доказательства, представленные сторонами, оценил их в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ, привел в приговоре мотивы, по которым принял одни доказательства и отверг другие.
Тот факт, что данная судом оценка доказательствам не совпадает с позицией осужденного и его защитника, не свидетельствует о нарушении судом закона при оценке доказательств, предвзятости и необъективности суда при рассмотрении уголовного дела.
Нарушений уголовно-процессуального закона в ходе расследования уголовного дела и судебного разбирательства, влекущих отмену или изменение приговора, Судебная коллегия не усматривает.
Вопреки утверждениям осужденного и адвоката, сторона защиты не была лишена возможности предоставления суду доказательств. Как следует из протокола судебного заседания многочисленные ходатайства осужденного и адвоката были рассмотрены судом в установленном законом порядке, значительная часть их, в том числе по допросу свидетелей, приобщению к материалам дела и исследованию дополнительных документов, была удовлетворена. Несогласие с решениями суда об отказе в повторном допросе свидетеля М. в исследовании видеозаписи к протоколу допроса Е. в ходе предварительного следствия, который не исследовался в судебном заседании, а также в удовлетворении ряда других ходатайств не свидетельствует о нарушении уголовно-процессуального закона при их разрешении. По каждому из заявленных ходатайств с учетом мнения сторон приняты мотивированные решения, которые нашли свое отражение в протоколе судебного заседания, в связи с чем доводы жалоб об обвинительном уклоне суда Судебная коллегия находит несостоятельными.
Таким образом, оценив совокупность представленных сторонами доказательств, суд пришел к обоснованному выводу о том, что Галкин организовал разбойное нападение и убийство К., а также в составе организованной группы совершил разбойное нападение и убийство М. и Д., поджог пристроя к дому Ч., кроме того, незаконно хранил взрывчатое вещество по месту своего проживания.
Судом установлено, что осужденный, склоняя Е. к совершению преступлений, сообщал ему о наличии денежных средств в квартирах потерпевших, которые можно похитить и разделить между собой, планировал и подготавливал совершение данных преступлений, в том числе убийства потерпевших К., М. и Д.
На совершение осужденным преступлений в составе организованной группы указывает также то обстоятельство, что он заранее объединился с Е. в устойчивую группу для совершения преступлений. Об устойчивости группы свидетельствует тот факт, что в группе с Е. Галкин совершил несколько, в том числе особо тяжких преступлений, совершению которых предшествовали тщательные планирование и подготовка. О том, что в группе существовало распределение ролей, свидетельствует тот факт, что Галкин, являясь руководителем, подыскивал возможных жертв посягательства, предоставлял Е. информацию, необходимые для совершения преступлений средства и орудия, доставлял его к месту совершения преступлений на своем автомобиле, для конспирации предоставлял Е. разные мобильные телефоны с различными сим-картами, зарегистрированными на других лиц, подготовил на имя Е. поддельное удостоверение сотрудника полиции для проникновения в квартиру потерпевшей М.
С учетом установленных фактических обстоятельств совершения преступлений суд дал правильную юридическую оценку действиям Галкина, мотивировав в приговоре свое решение, с которым соглашается и Судебная коллегия.
Оснований для отмены приговора или его изменения, как об этом ставится вопрос в апелляционных жалобах, не имеется.
При назначении осужденному наказания по каждому из совершенных им преступлений судом соблюдены требования уголовного закона, учтены характер и степень их общественной опасности, данные о его личности, установленные отягчающих обстоятельств.
Решение суда о назначении Галкину наказания в виде пожизненного лишения свободы мотивировано в приговоре.
Принимая во внимание характер и степень общественной опасности преступлений против жизни и здоровья, обстоятельства совершения преступления в отношении М. и Д., роли осужденного, суд обоснованно пришел к выводу о том, что Галкин представляет исключительную опасность для общества, и назначил наказание в виде пожизненного лишения свободы, поскольку лишение свободы на определенный срок не будет соответствовать целям наказания, восстановления социальной справедливости и предупреждению совершения новых преступлений.
Оснований подвергать данный вывод суда Судебная коллегия не находит.
Гражданские иски разрешены судом в соответствии с требованиями закона, размер компенсации морального вреда определен судом с учетом причиненных нравственных страданий потерпевшим, признать его несоразмерным причиненному вреду нельзя.
На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.11 - 389.14, 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Пермского краевого суда от 16 ноября 2016 года в отношении Галкина И.В. оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденного и адвоката - без удовлетворения.