ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 11 мая 2017 г. N 80-АПУ17-3
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе
председательствующего Червоткина А.С.
судей Истоминой Г.Н. и Кочиной И.Г.
при секретаре Поляковой А.С.
с участием старшего прокурора апелляционного управления Генеральной прокуратуры РФ Шиховой Н.В., защитников осужденных адвокатов Шевченко Е.М., Шаповаловой Н.Ю., Кротовой С.В.
рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденных Мустафина Р.Р., Караева Ф.Р., адвокатов Шигина М.В., Акимовой Л.А., Мультюкова Г.Н. на приговор Ульяновского областного суда от 2 марта 2017 года, которым
Мустафин Р.Р. < ... > несудимый
осужден к лишению свободы по ч. 1 ст. 285 УК РФ сроком на 1 год, по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ сроком на 13 лет с ограничением свободы на 1 год 6 месяцев, по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 167 УК РФ сроком на 1 год 10 месяцев.
По совокупности преступлений в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний назначено 14 лет лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год 6 месяцев.
Муратов Р.Ш. < ... > несудимый
осужден к лишению свободы по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ сроком на 12 лет с ограничением свободы на 1 год, по ч. 2 ст. 167 УК РФ сроком на 2 года 2 месяца.
По совокупности преступлений в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения наказаний назначено 12 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год.
Караев Ф.Р., < ... > несудимый
осужден по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 11 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год.
Постановлено взыскать в пользу С. в счет компенсации морального вреда с Мустафина Р.Р. 500 000 рублей, с Муратова Р.Ш. - 400 000 рублей, и в возмещение материального ущерба с Мустафина Р.Р., Муратова Р.Ш. и Кипчатова Р.А. солидарно 171 482 рубля 72 коп.
По настоящему делу осужден также Кипчатов Р.А., приговор в отношении которого не обжалован.
Заслушав доклад судьи Истоминой Г.Н., выступления осужденных Мустафина Р.Р., Муратова Р.Ш., Караева Ф.Р., их защитников адвокатов Шевченко Е.М., Шаповаловой Н.Ю., Кротовой С.В., поддержавших доводы жалоб, выступление государственного обвинителя Шиховой Н.В., полагавшей приговор оставить без изменения, Судебная коллегия
установила:
Мустафин Р.Р., Муратов Р.Ш. и Караев Ф.Р. осуждены за убийство С. группой лиц по предварительному сговору.
Муратов Р.Ш. кроме того осужден за умышленное уничтожение и повреждение путем поджога имущества С. причинившее значительный ущерб, а Мустафин - за оказание пособничества в умышленном уничтожении и повреждении путем поджога имущества потерпевшего, причинившее значительный ущерб, а также за злоупотребление должностными полномочиями из личной заинтересованности, что повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан и охраняемых законом интересов общества и государства.
Преступления совершены ими 25 декабря 2015 года в р.п. < ... > < ... > района < ... > области при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
В апелляционной жалобе и дополнении к ней осужденный Караев Ф.Р., указывает на неправильную квалификацию его действий, поскольку умысла на убийство потерпевшего С. он не имел и его вина в совершении указанного преступления не доказана. Вывод суда о том, что он присоединился к действиям Мустафина и Муратова с целью лишения жизни потерпевшего нанес ему со значительной силой не менее 30 ударов руками и ногами, а затем снял с потерпевшего одежду с целью доведения до конца умысла на лишения жизни С. не подтвержден исследованными доказательствами.
Описывая событие преступления, отмечает, что не вступал в сговор с другими осужденными на совершение убийства С. на свалке нанес потерпевшему удар ногой по спине и два удара ногой по ногам, куртку с потерпевшего снял по предложению Мустафина раздеть С. чтобы тот опозорился при возвращении домой.
Эти его показания подтверждаются показаниями свидетеля А., не доверять которому суд не имел оснований. Впоследствии они вернулись на то место, где оставили С. чтобы убедиться в том, ушел ли он домой, не обнаружив его, они уехали. Данное обстоятельство подтверждает, по его мнению, отсутствие у него и других осужденных умысла на убийство потерпевшего.
Его первоначальные показания были получены без адвоката и опровергаются материалами дела.
С учетом того, что убийства С. не совершал, он подлежит оправданию.
Обращает внимание на то, что является законопослушным гражданином, никогда ни в чем предосудительном замечен не был, что подтверждается положительными характеристиками по месту учебы в школе, СПТУ < ... > по месту работы, месту жительства, ранее не судим, женат, имеет на иждивении сына - студента < ... > государственного университета, не состоит на учете у нарколога и психиатра, попросил прощения за свои действия и брат погибшего не имеет к нему материальных претензий.
С учетом этих обстоятельств просит приговор отменить, оправдать его и признать за ним право на реабилитацию.
Об этом же ставит вопрос в своей апелляционной жалобе защитник осужденного Караева Ф.Р. адвокат Мультюков Г.Н., приводя аналогичные доводы в обоснование непричастности Караева к убийству С. отсутствие у него умысла и сговора с другими осужденными на совершение этого преступления.
В апелляционной жалобе адвокат Шигин М.В. в защиту осужденного Мустафина Р.Р. указывает на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела, неправильное применение уголовного закона и чрезмерную суровость назначенного наказания.
По поджогу дома С., суд не учел, что единственное доказательство, подтверждающее участие Мустафина в поджоге дома - это показания Муратова, которые даны им с целью переложить свою ответственность на другое лицо. Суд не дал оценки показаниям других осужденных Караева Ф.Р. и Кипчатова Р.А., которые опровергли показания Муратова Р.Ш. и прямо указали, что инициатором поджога дома С. был Муратов Р.Ш., а Мустафин Р.Р. никакого участия в поджоге дома не принимал.
По эпизоду злоупотребления Мустафиным Р.Р. должностными полномочиями суд не учел того, что собранными по делу доказательствами объективно подтверждается версия Мустафина Р.Р. о том, что заявление потерпевшей С. о хищении сотового телефона он не зарегистрировал по халатности и забывчивости, а не умышленно из-за личной заинтересованности. Указанная версия подтверждена показаниями самой потерпевшей С., из которых следует, что Мустафин Р.Р. после ее обращения к нему по поводу хищения телефона пообещал ей, что займется данным фактом позже, как появится время, что они договорились встретиться с ее сыном С. однако данная встреча не состоялась по причине ее неявки. Также данная версия подтверждена показаниями свидетелей А. и К. данными в суде и на следствии, из которых следует, что Мустафин Р.Р., отказывая потерпевшей С. в приеме заявления в пункте полиции, пояснил последней, что будет заниматься данным вопросом потом, так как похищенный телефон принадлежит С. а не ей.
Показаниям указанных лиц в этой части суд никакой правовой оценки не дал.
Вывод суда о наличии у Мустафина Р.Р., Муратова Р.Ш. и Караева Ф.Р. предварительной договоренности на причинение смерти С. считает необоснованным. Доказательства такой договоренности в материалах дела отсутствуют. Все лица, причастные к избиению С. и свидетель А. показания которого признаны достоверными, отрицают предварительную договоренность на причинение смерти потерпевшему.
Суд не учел и не дал оценки показаниям Мустафина Р.Р., Муратова Р.Ш., Караева Ф.Р. и А. о том, что они не хотели убивать С. что избили и раздели последнего, преследуя цель - проучить его за то, что тот приходил домой к Мустафину Р.Р. и высказывал угрозы в адрес его семьи, чтобы впредь он не приходил и не высказывал таких угроз.
Не учел суд и то обстоятельство, что после избиения на свалке С. находился в сознании, не был обездвижен и связан, его одежда лежала рядом с ним, температура воздуха была плюсовой, до населенного пункта расстояние составляло не более полутора километров, что осужденными предпринимались меры по поиску С. на свалке. С учетом этих данных полагает, что осужденные не предвидели и не допускали наступления смерти С. от переохлаждения и не относились к ее наступлению безразлично.
При назначении наказания Мустафину Р.Р. суд не учел смягчающее обстоятельство, предусмотренное п. "з" ст. 61 УК РФ, - противоправность и аморальность поведения потерпевшего, явившиеся поводом преступления. Указанное обстоятельство было установлено в суде и подтверждено показаниями осужденных, свидетелей А. М. Ч. показавших, что непосредственно перед совершением осужденными преступления С. находясь в состоянии алкогольного опьянения, разыскивал семью Мустафина Р.Р. и высказывал угрозы о расправе с ней.
Назначенное судом Мустафину Р.Р. наказание считает несправедливым в силу чрезмерной суровости. Оно не соответствует личности осужденного и пагубно скажется на положении его семьи.
Мустафин Р.Р. ранее не судим, в содеянном раскаивается, характеризуется с положительно, его близкие родственники страдают неизлечимыми хроническими заболеваниями, на иждивении у него находятся два малолетних ребенка, один из которых болен.
Полагает, что при таких обстоятельствах перевоспитание и исправление Мустафина Р.Р. возможно при назначении менее сурового наказания, чем четырнадцать лет лишения свободы.
Просит приговор в отношении Мустафина Р.Р. изменить, оправдать его по ч. 2 ст. 167 УК, переквалифицировать его действия с ч. 1 ст. 285 УК РФ на ч. 1 ст. 293 УК РФ с п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ на п. "а" ч. 3 ст. 111 и ст. 125 УК РФ и назначить ему менее суровое наказание.
Об этом же ставит вопрос в своей апелляционной жалобе осужденный Мустафин Р.Р.
Утверждает, что не имел умысла на убийство С. и не вступал с другими осужденными в сговор на совершение этого преступления.
Вывод суда о наличии у осужденных умысла и сговора на убийство С. носит предположительный характер.
По поводу раздевания потерпевшего и оставления его без одежды все подсудимые в судебном заседании пояснили, что не предполагали, что С. может замерзнуть. Предлагая раздеть потерпевшего, он сказал, что это будет ему уроком, что, если он в таком виде пойдет домой, то опозорится. Эти его слова подтвердили в суде все подсудимые и свидетель А. В дальнейшем он, Муратов и Караев вернулись на место причинения С. телесных повреждений, чтобы убедиться, что он ушел, не найдя потерпевшего, они уехали.
Не дал суд оценки и показаниям свидетеля Д. о том, что на следующий день по его просьбе разыскивали С. а также тому, что на момент оставления С. тот был жив, пытался встать, а впоследствии и смог покинуть это место, что неподалеку находится автомобильная дорога и С. мог выйти на эту дорогу, что смерть С. наступила не от причиненных ему повреждений, а от переохлаждения организма.
Все эти обстоятельства указывает, по его мнению, на отсутствие у него умысла на убийство С.
Не согласен он и с осуждением его по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 167 УК РФ, поскольку никакого содействия в поджоге дома он не оказывал, на АЗС он заехал для заправки своего автомобиля, а в канистру бензин заливал Муратов.
Признавая его виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ, суд не учел, что он договорился с С. о встрече у дома С. и прибыл на эту встречу, однако встреча не состоялась, так как С. на месте не было и его вызвали на место происшествия. В последующем в связи с загруженностью по работе он упустил возможность встретиться с С.
Назначенное ему наказание считает чрезмерно суровым.
В апелляционной жалобе адвокат Акимова Л.А. в защиту осужденного Муратова Р.Ш. указывает на незаконность и необоснованность приговора.
Приводя показания Муратова, отмечает, что он нанес С. удары с незначительной силой ногой в область голени правой ноги, затем у дома А. ударил полулежащего на левом боку С. по бедру правой ноги, на свалке также ударил ногой в область бедра правой ноги, других ударов потерпевшему не наносил, и в связи с закрытым переломом шейки правой бедренной кости, сильных ударов, которые причинили бы смертельные повреждения С., он нанести не мог.
По поводу поджога дома Муратов пояснил, что инициатива поджечь дом исходила от Мустафина, и, хотя он и подходил дважды к дому, но не поджигал его. Дом поджег Кипчатов.
Признавая Муратова виновным в убийстве, суд сослался на то, что он причинил телесные повреждения потерпевшему, а впоследствии раздевал его, сняв с него кофту, футболку, брюки, носки и обувь. Муратов отрицает, что раздевал потерпевшего. Свидетель А., который являлся участником событий, а не свидетелем, показания которого признаны судом достоверными, дает противоречивые пояснения как об обстоятельствах нанесения ударов потерпевшему С., мотивах и цели этих действий, так о его раздевании. Кроме того вызывает сомнение, что в темное время суток А., находившийся у автомашины вдалеке от места избиения, мог видеть, как Муратов наносил удары потерпевшему. Другие осужденные, которые были знакомы между собой и поддерживали дружеские отношения, оговаривают Муратова с целью самим избежать ответственности за содеянное.
Муратов не был знаком с С. не знал о том, что между Мустафиным и С. сложились неприязненные отношения.
Суд необоснованно отверг доводы осужденных об отсутствии у них умысла на убийство потерпевшего.
Когда осужденные уходили с места преступления, потерпевший был жив. Согласно протоколу осмотра места происшествия С. переместился от места избиения на 23 метра. Согласно заключению экспертов возможность совершения С. активных действий после получения телесных повреждения не исключена, а потеря сознания может наступить как непосредственно после причинения закрытой черепно-мозговой травмы, так и спустя некоторое время, исчисляемое минутами - часами. В связи с тем, что потерпевший остался жив, и в течение какого-то времени мог передвигаться, полагает, что об убийстве не может быть и речи.
В приговоре действия осужденных не конкретизированы. Суд указал о совместном нанесении всеми подсудимыми не менее тринадцати ударов руками и ногами по туловищу. Не менее пятнадцати ударов по рукам и ногам, не менее одного удара в грудь и не менее одного удара в поясничную область. Куда конкретно каждый из осужденных наносил удары судом не установлено.
Доводы Муратова о невозможности причинения им серьезного вреда здоровью потерпевшего по причине имеющейся у него травмы ноги проигнорированы судом. На вопрос о возможности причинения повреждений потерпевшему Муратовым с учетом полученной им травмы экспертами дан расплывчатый ответ. Ходатайство Муратова о допросе эксперта необоснованно оставлено без удовлетворения.
Не доказана и вина Муратова в поджоге дома С. Показания Муратова о том, что он только на АЗС узнал о намерении Мустафина поджечь дом, о том, что он вылил бензин из канистры у калитки, не опровергнуты, и подтверждаются заключением эксперта, согласно которому на фрагментах обгоревшей травы с веранды дома следов воздействия легковоспламеняющейся жидкости и горюче-смазочных материалов не обнаружено. Показания Муратова об отсутствии у него спичек и зажигалки не проверялись, а потому все сомнения должны быть истолкованы в его пользу. Полагает, что Кипчатов оговорил Муратова. Оснований поджигать дом у Муратова не было.
Обращает также внимание на то, что судебное разбирательство было неоправданно затянуто, на то, что сторонам копии приговора были вручены спустя неделю после его оглашения.
Просит отменить обвинительный приговор и вынести в отношении Муратова оправдательный приговор.
В возражениях на апелляционные жалобы осужденных и их защитников государственный обвинитель Олейник О.А. и потерпевшие С. и С. просят оставить их без удовлетворения, а приговор - без изменения.
Проверив материалы дела, обсудив доводы жалоб, Судебная коллегия находит выводы суда о виновности осужденных в содеянном правильными, основанными на исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре доказательствах.
Доводы жалоб о непричастности осужденных к причинению смерти С., об отсутствии у них умысла и предварительного сговора на убийство С. не основаны на материалах дела и опровергаются следующими доказательствами.
Так, сами осужденные в судебном заседании и на предварительном следствии признавали факт применения насилия к потерпевшему, перемещение его на свалку, где раздели его и оставили без одежды, при этом они давали показания, как о собственных действиях, так и о действиях других соучастников.
Мустафин в судебном заседании в частности пояснил, что он в связи с тем, что С. приходил к нему домой и угрожал его семье, предложил ему проехать в пункт полиции, но в пути следования С. вновь стал высказывать угрозы ему и его семье, по его просьбе Муратов, управлявший автомобилем, остановил автомобиль у дома А., Муратов пошел за А., а он находился с потерпевшим возле автомобиля. Когда С. замахнулся на него, он ударил его в живот, тот упал и ударился головой, подбежавший в этот момент Муратов Р.Ш. стал наносить лежащему потерпевшему удары руками и ногами по голове, пока А. не остановил его. Он сам пару раз ударил С. ногой, после чего достал наручники и одел их на потерпевшего, чтобы утихомирить его.
Затем они заехали за Караевым, и все вместе поехали на свалку, где Муратов вытащил потерпевшего из автомобиля, а Караев толкнул его. Потом Муратов нанес удар кулаком С., а когда тот упал, стал наносить ему множественные удары руками и ногами по голове. Сам он нанес по телу С. два удара ногой, после чего передал Муратову ключ от наручников, велев снять их с потерпевшего. Затем он предложил Муратову и Караеву раздеть С., чтобы тот опозорился, возвращаясь домой без одежды. Потерпевший в этот момент находился в сознании, лицо его было в крови. Караев снял с С. куртку, а Муратов снял брюки и свитер. Одежду С. Муратов отбросил на небольшое расстояние. После этого они уехали со свалки.
Позже по его предложению они снова поехали на свалку, но потерпевшего не нашли и решили, что он ушел домой.
В ходе следственного эксперимента, на предварительном следствии Мустафин Р.Р. продемонстрировал механизм и последовательность совершенных в отношении потерпевшего действий (т. 3 л.д. 248 - 259).
Из его показаний данных при производстве предварительного расследования, также следует, что, когда Караев Ф.Р. сел в его автомобиль, он поставил его в известность о необходимости напугать С. чтобы тот больше не беспокоил его семью; что на свалке вместе с Муратовым стаскивал брюки с С.
Из показаний осужденного Муратова в судебном заседании и на предварительном следствии также следует, что Мустафин решил "проучить" С. за то, что тот приходил к нему домой, стучал в дверь и по окнам его квартиры. Кроме того он знал, что между С. и Мустафиным еще раньше сложились неприязненные отношения. Увидев С. у магазина, Мустафин подозвал его и между ними произошел разговор на повышенных тонах по поводу прихода последнего домой к Мустафину, Мустафин нанес потерпевшему удар ногой в живот, отчего тот упал, ударившись головой об лед, Мустафин нанес ему еще один удар кулаком в грудь. Потом по просьбе Мустафина он передал тому наручники, которые Мустафин застегнул на руках потерпевшего, после чего он (Муратов), выполняя указание Мустафина, поднял С. и посадил его в автомобиль на заднее сиденье нанеся при этом он один удар ногой по ногам потерпевшего. Мустафин сел рядом с С. чтобы заблокировать того в автомобиле, а он сел за руль автомобиля. По пути в пункт полиции он остановился у дома А., и пошел вызывать последнего, а когда вернулся к автомобилю, то увидел, что лежащему на земле С. Мустафин наносит сильные удары кулаками и ногой по голове, всего Мустафин нанес семь-восемь ударов, потерпевший был в наручниках и защищаться не мог. Он тоже один раз ударил С. по бедру ногой. Они снова посадили потерпевшего в автомобиль и поехали, по пути заехали за Караевым и поехали в сторону свалки, Мустафин сообщил Караеву, что С. надо проучить. На свалке они вытащили потерпевшего из автомобиля, Мустафин и Караев стали избивать его. При этом Караев нанес С. удар кулаком в грудь, а когда последний упал, нанес еще три-четыре удара ногой в грудь; Мустафин Р.Р. нанес лежащему на спине С. около четырех сильных ударов кулаком правой руки по лицу, а затем около семи ударов ногами по туловищу справа. С. просил снять с него наручники. Пытаясь снять с С. наручники, он дважды ударил его ногой. На лице потерпевшего имелись следы крови. Мустафин нанес еще несколько сильных ударов ногами по туловищу потерпевшего, в том числе сверху вниз, а затем нанес удар по голове. В процессе избиения С. сначала просил прекратить его бить, а потом замолчал. Мустафин велел ему и Караеву раздеть потерпевшего, чтобы тот вернулся домой голым, и это стало ему уроком. На улице было около 3-4 градусов мороза. Он не хотел этого делать, но под воздействием Мустафина откинул в сторону уже снятую кем-то куртку С. Раздевали потерпевшего Мустафин и Караев. С. остался лежать на земле только в трусах. Когда они уезжали, потерпевший был в сознании, пытался подняться. Затем по предложению Мустафина или Караева они возвращались на свалку, он выходил из автомашины, но С. на месте избиения не нашел и подумал, что тот ушел домой. Оставалась ли на месте одежда потерпевшего, он внимания не обратил.
Осужденный Караев в судебном заседании признал, что на свалке ударил потерпевшего ногой по спине, а затем нанес два удара ногой по его ноге. Потом С. ударил по лицу Муратов, отчего потерпевший упал, и Муратов стал избивать лежащего на земле потерпевшего руками и ногами, нанеся ему семь-восемь ударов по лицу и груди. Мустафин нанес один удар левой ногой по ноге С. Лицо потерпевшего было в крови. Затем Муратов снял с С. наручники, а Мустафин велел раздеть потерпевшего, чтобы тот вернулся домой опозоренным. Выполняя указание Мустафина, он снял с С. куртку, а Муратов Р.Ш. снял с потерпевшего кофту, брюки, бросил всю одежду в одну кучу. С. в это время был в сознании, шевелился, но на ноги не вставал. Оставив потерпевшего в таком виде, они уехали со свалки.
Из показаний Караева Ф.Р., на предварительном следствии на допросе в качестве подозреваемого и обвиняемого следует что, вечером 25 декабря 2015 года Мустафин позвонил ему, и объяснил, что он должен проехать с ним и Муратовым, что они избили С. за то, что тот ломился к нему в дом, напугал детей. Когда Мустафин приехал за ним на своем автомобиле, он увидел, что на заднем сиденье находится С., которого трудно было узнать, поскольку он был сильно избит, все его лицо было в крови. По дороге Мустафин и Муратов разговаривали между собой о том, что С. всем надоел, и с ним пора "кончать". Когда они уезжали со свалки, А. предупреждал Мустафина Р.Р., что С. нельзя оставлять раздетым в такую погоду на улице, поскольку он замерзнет и умрет, на что Мустафин и Муратов ответили, что "так С. и надо". Он сам также понимал, что С. умрет, поскольку был оставлен на свалке зимой без одежды, сильно избитый.
Вопреки доводам жалоб, Караев в ходе предварительного следствия допрошен был в качестве подозреваемого 29 декабря 2015 года с соблюдением норм уголовно-процессуального закона, с участием адвоката Бакиева Р.К., перед допросом ему были разъяснены права, предусмотренные ст. 46 УПК РФ, а также ст. 51 Конституции РФ, при этом каких-либо заявлений и замечаний ни о ходе следственного действия, ни о содержании протокола от Караева и его защитника не поступило, правильность отраженных в протоколе сведений удостоверена их подписями. (т. 2 л.д. 141 - 142).
Допрошенный в судебном заседании следователь С. также подтвердил участие адвоката в ходе данного допроса.
С учетом этих обстоятельств суд правильно сослался в приговоре на показания Караева на предварительном следствии от 29 декабря 2015 года, как на допустимое доказательство.
Содержание показаний осужденных об обстоятельствах применения насилия к потерпевшему свидетельствует о том, что рассказывая о событии преступления, каждый более подробные показания давал о действиях соучастников.
Приведенные показания осужденного Мустафина о действиях Муратова и Караева, показания Муратова о действиях Мустафина и Караева соответствуют показаниям очевидца убийства А., который в судебном заседании и на предварительном следствии пояснял, что видел, как у его дома Муратов и Мустафин одновременно нанесли лежащему на земле С. по несколько ударов по голове и туловищу руками и ногами. С. уже был избит, лицо его было в крови. Он оттащил Муратова, а Мустафин сам прекратил свои действия. С. был в плохом состоянии, не был способен защищаться. По указанию Мустафина Муратов посадил потерпевшего в автомашину, и под управлением Мустафина они поехали. Во время движения Муратов нанес С. еще два удара рукой по лицу. По дороге они забрали Караева и приехали на свалку. Было около 22 часов. Муратов вытащил из автомашины С., ударил его рукой по лицу и тот упал на землю. Затем с потерпевшего сняли наручники. Караев нанес один удар по спине потерпевшего ногой и два удара по ногам. Мустафин и Муратов избивали лежащего С. нанося ему руками и ногами множественные удары по голове. Затем Мустафин дал Муратову и Караеву указание раздеть потерпевшего, что те и исполнили. При этом одежду потерпевшего они откинули в сторону. Он говорил Мустафину, что на улице холодно, что С. умрет. Погода ночью была ясная, около 8 градусов мороза. Тот отвечал, что так тому и надо, это будет уроком. Состояние потерпевшего после раздевания было плохим. На следующий день утром Мустафин пришел к нему и рассказал, что С. не пришел домой, а дом его сгорел. Мустафин отдал ему наручники, чтобы спрятать, и просил его сказать, что С. избивал Муратов. После задержания Мустафина он выкинул наручники в выгребную яму туалета пункта полиции.
Показания А. подтвердила свидетель А. дав аналогичные показания о ставших ей известными со слов мужа обстоятельствах содеянного Мустафиным, Муратовым и Караевым в отношении С.
Показания осужденных и свидетеля А. о характере примененного к потерпевшему С. насилия, о раздевании его и оставлении на свалке без одежды соответствуют протоколу осмотра места происшествия и трупа, из которого следует, что труп С. был обнаружен на свалке бытовых отходов, на трупе были надеты только трусы, на расстоянии 23 метров от трупа была обнаружена одежда: двое брюк, кожаная куртка, кофта, шапка, футболка, носки, а также сотовый телефон, заключению судебно-медицинского эксперта, согласно которому причиной смерти С. явилось общее переохлаждение организма, сопровождавшееся развитием угрожающих жизни состояний (кома III степени, острая сердечная недостаточность тяжелой степени), которое квалифицируется как тяжкий вред, причиненный здоровью человека, по признаку опасности для жизни.
При исследовании трупа С. также были обнаружены повреждения в виде закрытой черепно-мозговой травмы, закрытой тупой травмы груди, закрытой тупой травмы забрюшинного пространства, кровоподтеки и ссадины в области головы, туловища и конечностей, которые образовались от действий тупого твердого предмета (предметов) прижизненно, незадолго до наступления смерти.
Закрытая черепно-мозговая травма, обнаруженная у С. сопровождалась кровоизлияниями под мягкой мозговой оболочкой, ушибом и отеком головного мозга, потерей сознания.
Нахождение С. перед смертью в бессознательном состоянии явилось причиной его длительного (в течение часов) нахождения в условиях действия низкой (природной) температуры и развития общего переохлаждения организма. Развившееся в ответ на внутричерепные повреждения (кровоизлияния под мягкой мозговой оболочкой, ушиб головного мозга) осложнение в виде отека головного мозга оказало существенное неблагоприятное влияние на сердечную и дыхательную деятельность, тем самым, утяжеляя течение патологических изменений, вызванных общим переохлаждением организма. Таким образом, закрытая черепно-мозговая травма в значительной степени содействовала наступлению смерти С.
Кроме того эксперт не исключил возможность причинения большей части повреждений, обнаруженных у С. входящих в комплекс закрытой черепно-мозговой травмы; закрытой тупой травмы груди; закрытой тупой травмы забрюшинного пространства; ссадин, осаднений и кровоподтеков на теле при обстоятельствах, указанных и продемонстрированных А. и Муратовым в ходе предварительного следствия (в том числе на следственных экспериментах), а также части обнаруженных ссадин, осаднений и кровоподтеков на теле при обстоятельствах, указанных и продемонстрированных Мустафиным Р.Р. и Караевым Ф.Р.
Экспертом установлено, что обнаруженные на трупе С. повреждения могли образоваться не менее чем от 48 воздействий тупого твердого предмета, более 33 из которых приходились на область головы, грудной клетки и живота.
Принимая во внимание содержание показаний осужденных, свидетельствующее о том, что они одинаково изложили последовательность событий 25 - 26 декабря 2015 года, каждый из них, изобличая соучастников, рассказывал и о своих действиях, соответствие их показаний показаниям свидетеля А. и другим доказательствам, суд обоснованно положил их в основу приговора и пришел к выводу о том, что Мустафин, Муратов и Караев принимали непосредственное участие в применении насилия к потерпевшему, нанося ему удары руками и ногами по голове, туловищу и конечностям, после избиения потерпевшего раздели его и оставили в холодное время года на земле без одежды, в результате чего потерпевший умер.
Характер действий осужденных, которые совместно и согласованно применили насилие к потерпевшему, нанеся ему множественные удары руками и ногами в жизненно важный орган - голову, а также в область расположения жизненно важных органов - грудную клетку и живот, тяжесть причиненных потерпевшему повреждений, в результате которых он утратил способность принять меры к самосохранению, после чего они раздели его и оставили в безлюдном месте на свалке бытовых отходов в холодное время года зимой, свидетельствует о том, что осужденные осознавали и желали наступления смерти С. то есть действовали с умыслом на его убийство.
То обстоятельство, что осужденные возвращались на место преступления, что по показаниям свидетеля Д. на следующий день Мустафин обратился к нему с просьбой разыскать С. а также то, что потерпевший был еще жив на момент их ухода с места преступления, на что обращается внимание в жалобах, не может поставить под сомнение этот вывод суда. Осужденные выполнили все необходимые действия по причинению потерпевшему смерти, которая явилась результатом их совместных согласованных действий.
Доводы жалоб о том, что потерпевший имел возможность принять меры к самосохранению, опровергаются заключением судебно-медицинского эксперта, согласно которому причиненная С. черепно-мозговая травма сопровождалась отеком головного мозга и потерей сознания, показаниями свидетеля А. о том, что после избиения потерпевший находился в тяжелом состоянии, он говорил Мустафину, Муратову и Караеву, что потерпевший, оставленный в таком состоянии и без одежды, умрет, протоколом осмотра места происшествия об обнаружении трупа С. на свалке бытовых отходов, неподалеку от места его избиения. Эти данные свидетельствуют о том, что неспособность С. покинуть место преступления и обратиться за помощью была очевидной для осужденных, умыслом которых охватывалось наступление его смерти.
Учитывая совместный согласованный характер действий осужденных по применению насилия к С., состоявшуюся между ними в пути следования к свалке договоренность об убийстве потерпевшего, о чем дал показания на предварительном следствии осужденный Караев, суд правильно установил наличие между осужденными предварительного сговора на лишение потерпевшего жизни.
Обстоятельства содеянного осужденными установлены судом правильно, при этом преступные действия каждого вопреки доводам жалоб конкретизированы в той мере, в какой они нашли подтверждение в ходе судебного следствия.
Проверены судом и доводы Муратова о невозможности причинения потерпевшему тяжких повреждений в связи с имевшейся у него травмой ноги. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта каких-либо данных, свидетельствовавших о невозможности причинения Муратовым Р.Ш. телесных повреждений С. с учетом полученного им в 2012 году закрытого перелома шейки правой бедренной кости, не установлено.
Оснований не доверять выводам эксперта суд не имел, а потому обоснованно отказано в удовлетворении ходатайства Муратова о проведении повторной судебно-медицинской экспертизы. Кроме того данное ходатайство было вызвано несогласием Муратова с заключением эксперта, что в соответствии с п. 2 ст. 207 УПК РФ не является основанием для назначении повторной экспертизы.
При таких обстоятельствах Судебная коллегия находит обоснованным вывод суда о виновности Мустафина, Муратова и Караева в умышленном причинении смерти С. группой лиц по предварительному сговору.
Действиям осужденных суд дал правильную юридическую оценку. Оснований для переквалификации содеянного ими на ст. 111 и ст. 125, на ст. 112, 116 УК РФ, о чем ставится вопрос в жалобах, не имеется.
Не может согласиться Судебная коллегия и с доводами жалоб о непричастности Мустафина и Муратова к поджогу дома С.
Эти доводы жалоб опровергаются показаниями самих осужденных Мустафина и Муратова, а также показаниями осужденных Караева и Кипчатова.
Так, осужденный Мустафин пояснил в судебном заседании, что по дороге со свалки Муратов предлагал сжечь дом С. Он позвал Кипчатова составить им компанию, и тот согласился. Вместе они заезжали на заправку, пока он оплачивал бензин, Муратов Р.Ш. заправлял автомобиль. При этом он заметил, как последний что-то прятал в багажник.
Позже Муратов взял его автомобиль, и они с Кипчатовым куда-то уехали, а когда через 15-20 минут вернулись, Муратов сообщил, что поджег дом С. Когда он развозил всех по домам, то по пути Муратов попросил его остановить автомобиль и ушел к дому потерпевшего, по его просьбе Кипчатов пошел за Муратовым посмотреть, что тот делает. Ночью ему сообщили, что на его участке пожар. Он понял, что горит дом С.
Муратов пояснил, что по дороге со свалки Мустафин предложил сжечь дом С. но он отказался. Мустафин заехал за своим знакомым Кипчатовым, после чего они вместе поехали на АЗС, где приобрели бензин. При этом один литр бензина по указанию Мустафина он залил в канистру, находящуюся в багажнике автомобиля. Когда они доехали до дома родственника Мустафина Р.Р., он и Кипчатов Р.А. на автомобиле Мустафина по указанию последнего поехали поджигать дом С. Возле домовладения потерпевшего он вылил бензин у забора на огороде, но поджигать, как велел Кипчатов не стал. Когда они вернулись, Мустафин стал спрашивать, почему нет дыма и огня, велел вернуться и поджечь дом. Он и Кипчатов вернулись в дом потерпевшего, где Кипчатов Р.А. поджег сухую траву в доме. После этого они все разъехались.
Из показаний Караева на предварительном следствии следует, что сжечь дом потерпевшего предложил Муратов, а Мустафин согласился, они поехали на АЗС, где в канистру залили около литра бензина. После этого они заехали за Кипчатовым, по дороге Мустафин предложил Кипчатову, поучаствовать в поджоге. Кипчатов согласился. Поджигать дом С. на автомобиле Мустафина ездили Кипчатов и Муратов. Вернулись они через 15-20 минут, после чего все на автомашине Мустафина поехали по домам. Однако по пути Мустафин заметил, что дом С. не горит, и потребовал, чтобы Муратов и Кипчатов вернулись в дом потерпевшего и, если дом не горит, чтобы подожгли его. Муратов и Кипчатов снова ушли минут на 20, а вернувшись, сообщили Мустафину, что дом С. горит. (т. 2 л.д. 141 - 145).
Кипчатов на допросе в качестве подозреваемого также пояснял, что вместе с Муратовым поехал к дому потерпевшего по просьбе Мустафина. При этом он видел, как Муратов забирал из багажника пластиковую канистру светлого цвета. Через некоторое время в том направлении, куда уходил Муратов, он увидел вспышку огня, потом от Мустафина и Муратова ему стало известно, что последний поджигал дом С. Спустя некоторое время, когда они проезжали по поселку, Мустафин обратил внимание, что ничего не горит, после чего поругался с Муратовым и тот куда-то снова убежал с канистрой. Он, выполняя просьбу Мустафина, пошел проследить за Муратовым и обнаружил того во дворе дома С. Муратов рвал сухую траву, и попросил его помочь. Он нарвал травы и отдал Муратову Р.Ш., хотя понял, что трава нужна для поджога. Однако сам он ничего не поджигал, сразу ушел со двора домовладения С. и не видел, что делал Муратов Р.Ш.
Показания Муратова и Кипчатова о поджоге дома, об использовании для поджога сухой травы соответствуют заседании протоколам осмотра места происшествия, в ходе которого в правом углу веранды обнаружены фрагменты сухой травы и следы воздействия пламени, заключениям пожарно-технических экспертиз, согласно которым при пожаре в д. < ... > по ул. < ... > в р.п. < ... > имелось два независимых очага горения: справа при входе в помещение дощатой веранды и в передней комнате в месте расположения дивана, пламенное горение происходило в обоих очагах пожара, а затем, за счет интенсивного газообмена и притока воздуха распространилось на другие помещения дома, непосредственной причиной пожара послужило воспламенение сгораемых материалов от открытого источника огня с возможным применением легковоспламеняющихся жидкостей. Иные причины пожара исключены экспертами.
Показания Муратова и Караева о приобретении бензина на АЗС в канистру, которую Муратов положил в багажник автомобиля Мустафина, а затем брал ее с собой, когда пошли к дому потерпевшего, соответствуют протоколу осмотра автомашины Мустафина и заключению эксперта, согласно которым на внутренней поверхности изъятой при осмотре автомобиля Мустафина канистры обнаружены следовые количества компонентов, характерных для автомобильного бензина, являющегося легковоспламеняющейся жидкостью.
Принимая во внимание соответствие показаний осужденных о поджоге дома С. как друг другу, так и другим доказательствам, суд обоснованно пришел к выводу о том, что дом С. и его имущество были уничтожены и повреждены в результате поджога, который осуществили Муратов и Кипчатов при пособничестве Мустафина, который предоставил им бензин, привлек к совершению поджога Кипчатова.
С учетом того, что поджог дома, расположенного плотно в ряду других деревянных домов представлял реальную опасность возгорания других строений, действия осужденного Муратова правильно квалифицированы по ч. 2 ст. 167, а действия Мустафина - по ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 167 УК РФ.
Проверялись судом и обоснованно отвергнуты и доводы Мустафина о неосторожном характере его бездействия по заявлению С.
Сам осужденный не отрицал в судебном заседании тот факт, что не зарегистрировал в установленном порядке заявление С. о краже имущества ее сына. Выдвинутые им причины, в силу которых он не выполнил свои обязанности по регистрации заявления, связанные необходимостью посещения схода граждан в с. < ... > , о чем он сообщил С., а также поведение С., которая не пришла на назначенную им встречу не нашли подтверждения в судебном заседании.
Потерпевшая С. пояснила, что какой-либо договоренности о встрече с Мустафиным после его возвращения со схода граждан не было; в январе 2016 года она повторно обратилась с заявлением о краже имущества С. в полицию, и по ее заявлению было возбуждено уголовное дело, в процессе расследования которого ее признали потерпевшей.
Свидетель А. пояснил, что при проведении проверки заявления С. она сообщала ему, что еще 19 ноября 2015 года обращалась по данному факту к участковому уполномоченному полиции Мустафину Р.Р., который отказал ей в приеме заявления, сославшись на необходимость срочного выезда для участия в сходе граждан.
В то же время, согласно сведениям, представленным администрацией МО " < ... > район", сход граждан в с. < ... > < ... > района < ... > области 19 ноября 2015 года не проводился (т. 6 л.д. 243 - 247).
Оценив показания потерпевшей С. свидетелей А., К., Ш., выписки из приказов о назначении Мустафина, Должностного регламента, Федерального закона "О полиции" суд обоснованно пришел к выводу о том, Мустафин не принял мер к регистрации заявления С. и проведению по нему проверки умышленно, используя надуманный предлог, из личной неприязни к С. отказал в приеме заявления о краже, чем нарушил права граждан на доступ к правосудию, судебную защиту, а также подорвал авторитет органов власти.
С учетом этих обстоятельств суд правильно квалифицировал действия Мустафина по ч. 1 ст. 285 УК РФ. Оснований для переквалификации его действий на ст. 293 УК РФ, о чем ставится вопрос в жалобах, Судебная коллегия не усматривает.
Нарушений норм уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, из материалов дела не усматривается.
Судебное следствие проведено с соблюдением принципа состязательности сторон, которым были созданы надлежащие условия для исполнения процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
Все представленные сторонами доказательства исследованы в судебном заседании с соблюдением закона и получили в приговоре надлежащую оценку с приведением мотивов принятых решений.
По указанным мотивам Судебная коллегия не находит оснований для отмены либо изменения приговора по доводам жалоб.
Наказание осужденным назначено соразмерно содеянному, с учетом всех обстоятельств дела, их роли и степени участия в достижении преступного результата, данных об их личности.
При этом смягчающие обстоятельства: совершение ими преступлений впервые, их молодой возраст, частичное признание ими вины в убийстве, активное способствование расследованию преступления, изобличению других соучастников преступления, состоянии их здоровья, а также детей и других родственников, наличие у Мустафина несовершеннолетнего и малолетнего детей, противоправное поведение потерпевшего в полной мере учтены судом при назначении осужденным наказания.
Назначенное осужденным наказание является законным и справедливым, в связи с чем не подлежит смягчению.
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, Судебная коллегия
определила:
приговор Ульяновского областного суда от 2 марта 2017 года в отношении Мустафина Р.Р., Муратова Р.Ш. и Караева Ф.Р. оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденных Мустафина Р.Р., Караева Ф.Р., адвокатов Шигина М.В., Акимовой Л.А., Мультюкова Г.Н. - без удовлетворения.